Читать книгу Разбитое зеркало. Демониада. Мистика 21-го века - Любовь Сушко - Страница 22

Пока писательница повернулась к нему спиной, а Настя его видеть не могла, он потер одну лапу о другую, что означало, что он принимался за дело, и никто больше не посмеет ему в том мешать – пусть попробуют. Странно, что пока он нигде поблизости не только не видел, но даже не чувствовал Искусителя, что бы это значило?

– Это моя племянница, у нее дела не очень, но не стоит ей показывать, что ты умеешь говорить. Она психолог, и мы с тобой можем оказаться в клинике, а я не хочу туда, у меня много работы, – повернулась к коту и негромко предупредила его Виктория, пока опасность в виде этой долговязой девицы к ним только приближалась.

Клиника точно не входила в их планы, а она может их туда упрятать, сразу видно, только он позаботится о том, чтобы этого не случилось.

– Я нем, как рыба, – заявил кот, – только может быть Гений был и прав, когда спрятался там от мира, большего безумия, чем в самом мире ни в какой клинике не отыскать. Но мы собой сильные и выносливые, прятаться не станем, это точно

Виктория последней речи его удивиться не успела, но успела почти шепотом ему бросить:

– Ты мне больше нравился, когда не умел говорить. Нормальным котом был, даже симпатичным

Но со стороны можно было подумать, что она просто разговаривает сама с собой, и сочиняет какой-то новый отрывок для своей книги. Настя знала лучше других, что писатели, даже бездарные все со странностями, а уж те, кто что-то соображает – тем более.

– Еще бы, кто любит слушать правду, – обиделся кот, отвернулся и надулся, о, как он был обижен на весь мир и на Вику тоже.

Но девица уже пришла, и он убрался подальше – обещал ведь молчать, а слово сдержать было трудно, когда она здесь.

Да и пленника давно надо было навестить, у него было так много вопросов к хозяйскому коту, что пытать его долго придется, особенно если тот соберется хранить семейные тайны. Какие к черту могут быть тайны, когда им грозит настоящая беда. Вот это он и постарается внушить доморощенному гуманисту и философу. И Барс не врал, он вообще никогда, надо заметить, не врал, а то, что билет в трамвае когда-то не купил, так это кондукторша сама виновата, разве не орала она, что котов тут не обслуживают. Да и где та самая кондукторша, а его все еще совесть мучить должна, вот такая штука жизнь. А то. что было до этого происшествия и вовсе не в сказке сказать, не пером описать.

Когда он заглянул в погреб, с трудом откинув крышку, то увидел, что кот беседовал с мышами, которые окружили его со всех сторон и рассказывали о том, что его хозяйка очень волнуется, чуть чувств не лишилась, потому что Двойник его разговаривает человеческим голосом, да и характер у него совершенно несносный.

– Так, – гаркнул Барс, – и откуда столько доносчиков набралось, а ну марш отсюда. Если еще хоть одного мышонка увижу, на лоскутки порву, но пока мне некогда вас казнить, так что бегите, чем дальше, тем лучше.

Но мышей, словно ветром сдуло еще до того, когда он успел все это произнести. Потому Барс только воздух сотрясал, и слышать его мог только Зосим. Но слушал ли он, душа его была переполнена злостью и обидой.

Зосим смотрел на него с величайшим подозрением, он не знал, что и думать. Тогда заговорил Самозванец, который не стал разоблачаться и казался его братом – близнецом, такое только в дурацких сериалах для домохозяек и бывает, но ему некогда было на такие мелочи внимание обращать.

– Половину новостей эти гаденыши серые тебе уже рассказали, только насчет характера моего соврали, он не скверный, он просто отвратительный. А по сравнению с твоим вообще никуда не годиться, потому тебе лучше слушать и не перебивать «Мы на роли героев вводили себя» – процитировал он слова какой-то песни. И рассказал Зосиму то, что здесь может в ближайшее время произойти. Барс говорил долго и подробно, не заботясь о том, что Зосим может чего-то не понимать.

Он помолчал немного для пущей важности, а потом спросил:

– И что ты об этом обо всем думаешь, ты с нами и или с ними.

Кот понял, что его хозяйку он себе уже присвоил, но это было понятно с первой минуты, когда он тут появился. Настю он терпеть не мог и с трудом это и прежде скрывал, а теперь, когда он узнал это, и почему-то был уверен, что кот не врет, сделать выбор не составляло труда, да и не было у него выбора – одна только видимость.

Барс радовался, что все прошло быстро и почти безболезненно. Но на всякий случай он предупредил:

– Учти, у тебя нет пути назад, и более того, хотя я на этом поле играю, но не обещаю пощады, если ты будешь себя вести не так, как требуется, и свою игру затеешь.

Ничего на это не ответил Зосим. Когда они вышли по одному из сарая, Виктория, проводив Настю до калитки, облегченно вздохнула, но она была такой грустной, что Барс готов был разрыдаться. Такое с ним случалось не часто.

– Но пока еще ничего не случилось, а что будет потом? – спрашивал он у себя.

Когда они столкнулись с Искусителем накануне, он был совершенно безжалостным, сказал, что она погибнет или закалится. Первого он допустить никак не мог, но как же трудно было второе проделать.

Она ушла в дом в глубоком раздумье, кот уселся на крыльце дома, который на несколько дней стал его собственным домом.

– Поживем, увидим, – только и подумал он.

Виктория не могла оставаться в душном помещении, она снова вышла на улицу, взглянула на звезды и прислушалась к шуму, звукам, эху.

Как чудесен был мир вокруг. И вдруг ей показалось, что она слышит чей-то негромкий голос, где-то внизу, но рядом.

– Звезды сверкали на небосклоне, который обволокла ночная тьма. Они разрывали ее своим сиянием, но не могли поглотить. И тьма казалась всевластной, бесконечной и вечной.

– Что это? – заворожено спрашивала она, хотя прекрасно знала, что это строки первой главы ее романа, того самого, который она не решилась показать даже лучшим друзьям, потому что написала это в экстазе, а когда заглянула в рукопись, то сама испугалась того, что написала. Нет, теперь можно было все, но этот текст, он так отличался от всех остальных ее творений, что никто бы просто не поверил в то, что это писала она. А у нее не хватило бы времени, а главное сил оправдываться, доказывать, убеждать, пусть он остается на диске – одном – единственном до лучших времен.

– Вот уж дудки, – услышала она своего кота и теперь была уверенна, что читал начало главы именно он.

Но это была полная чушь, он не мог знать, хотя, она столько раз повторяла эти строки, что мог и запомнить, да и вообще, что нам известно о котах?

Теперь Вика точно знала, что, быть может все, что угодно. Только никому не следовало говорить, что теплым вечером на даче, когда она осталась совсем одна, ее кот читал ей роман, который она написала. Но решила навсегда похоронить на диске, и никому никогда его не показывать, в этой жизни точно. Правда, если бы у нее спросили, почему она это делает, она не ответила бы вразумительно на этот вопрос. Вот решила похоронить, и все, и никто не сможет ее в том разубедить, да и некому это делать.

– Какая самонадеянность, – взвизгнул кот, – на тебя уже и управы не найдется.

Она молчала и пыталась понять, в какой момент из вполне приличного кота он превратился в такого наглеца, но что еще более удивительно, такой он ей нравился не меньше. Оставалось только гадать, будет ли он теперь таким, или вернется ее Зосим и все будет, как было прежде.