Читать книгу Разбитое зеркало. Демониада. Мистика 21-го века - Любовь Сушко - Страница 31

Демоны шли по долине смерти молча, в память о тех, кто в те лихие годы погибал под этой землей без суда и следствия. Говорят старые палачи, что между улицей названной именем их вождя и площадью стояла прокуратура на другой стороне, и туда водили этих несчастных, чтобы списать на них, ничего не ведавших, все людские преступления, которые палачи всегда сами и совершали. А эти под землей, понимая, что все равно погибнут, подписать могли что угодно. Они признавалась во всем, а если и не признавались, какая разница, все оставалось так же – виновен, тогда вообще царила презумпция виновности. Какие же темные и глухие это были времена, даже Демоны поежились от воспоминаний. Они все видели, а то, чего не видели, могли посмотреть сейчас, переместившись туда, только вопрос в том, хотелось ли им переживать это снова. Но с тех пор, как они были сброшены на землю, всегда и все так и было.

– Долина смерти, – тяжело вздохнул Мефисто, – какой дьявол такое мог бы придумать, не стоит людей с ним сравнивать, не надо обижать Дьявола. Они значительно страшнее.

Демаб, шедший рядом с ним, помалкивал, не потому что ему было жаль этих несчастных, это не по его части жалеть виновных или невинных, вовсе нет, но он думал о страховой компании, куда вместе с Мефисто они недавно заглянули. О ней и говорить начал:

– Какие странные создания эти люди, вот и этот Сергей, образован, книги читать любит, у него их тысячи на полках стоят, но он с упоением страхует машины, хотя и не считает их высшей ценностью в мире. Не должен считать, так набор железок.

– Ценностью их считают другие, а он должен зарабатывать себе на жизнь, чтобы те же книги покупать. Хорошо, что они стоят гораздо меньше, чем машины, – услышал он голос Мефисто.

И в тот момент они и оказались в каком-то подвале, куда и пригласил Рогатый своего собеседника. Тот в один миг по его приглашению тут и оказался, и удивленно посмотрел на того, с кем совсем недавно беседовал, и другого в черных очках. Лучше даже и не думать о том, кто он был такой. То, что он оказался здесь, не удивило его, уж если некоторые по велению Демонов в Сочи попадали через миг (он туда собирался ехать отдохнуть с женой своей), то перенестись через два квартала, на соседнюю улицу – сущий пустяк, да и некогда ему было о том раздумывать, если честно.

– Вот, Сергей Васильевич, у вас ведь одни вопросы после моего вторжения остались. Возможно, что-то могу пояснить, это мой помощник, он за литературный процесс и отвечает, и очень, знаете, любит литературу всю без разбора, прямо беда с ним от этой любви самозабвенной. Я только некоторые вещи выделяю, но сегодня мы с вами в самом печальном месте – это ваши орлы называют спецхраном, а я кладбищем сгоревших и потерянных рукописей. Здесь такая странная штука, их не существует, тех, которые все-таки сгорели, спрятаны, уничтожены другим путем. А это – он указал на горы бумаги – только иллюзия, напоминание о том, что было, что могло быть, их уже нельзя прочитать, восстановить, если бы кто-то мог знать, сколько нам пришлось повозиться с романом века, никакие реставраторы в мире не способны на такое, но игра стоила свеч. Мы вернули его в этот мир, и не только его, но и те главы, которые не вошли в него тоже вернули, если вы помните, второй том оказался еще больше первого.

И после того, как была произнесла эта фраза, действительно вспыхнули свечи со всех сторон, и они могли увидеть и разглядеть даже папки и кипы бумаг. На них даже фамилии и имена красовались, но и только, как куклы, которые вместо пачек денег подсовывают преступники доверчивым гражданам, когда заключают фиктивные сделки, они были пусты, хотя никто не сомневался, что их писали, творили неведомые писатели.

– Вот это, – Мефисто указал на объемистый том, – роман 18 века, он мог бы стать лучшим, если бы автор его не утонул слишком рано, случайно, из-за того, что его бросила любимая девушка. А этот, он заложил его за гроши, этот странный француз и так и не смог выкупить, но был уверен, что это так, безделица. А здесь уже ваш русский писатель в отчаянии жег все, что под руку попало, потому что ему показалось, да мало ли что и кому может показаться, ничего не осталось, только имя и название, какая жалость, скажу я вам. Мы кое-что спасали, конечно, но никакой страховой компании не хватит, чтобы за всем уследить и все спасти. А ведь это творчество, помните, как ваш поэт сокрушался о том, что у него в усадьбе сожгли библиотеку, ничего ему не было так жаль, как тех самых уникальных книг, вместе с которыми сгорели души и тела тех, кто создавал их. Но что-то я в какую-то лирику вдался окончательно. Просто не хочется думать, что машины дороже этих сокровищ. И прав был старик Гете, мой творец, кстати, когда твердил о том, что думая о зле, мне приходится совершать благо. А как же по-другому то может быть. Ведь кто-то должен, я порой думаю о том, что сбросив нас на землю, он хотел, чтобы мы обо всем этом позаботились, а если и не хотел, у нас все равно не было другого выхода.

Сергей смотрел на все, что было тут, и не мог не дивиться, таким странным и необычным казался ему этот полутемный зал, в который его черт принес. А тот между тем продолжал.

– Страховая кампания – это, пожалуй, то, что надо. Именно этим нам и приходится, знаете, заниматься, мы отбираем и оцениваем их, не считаясь даже с желаниями самого автора, я уж не говорю о критиках. Да и что с ними считаться, собственно. И ведь знаете, часто приходится спасать их не только от проходимцев, всегда готовых себе присвоить то, что плохо лежит, но и от самих авторов, я приводил вам уже наглядные примеры. А сколько возни с издателями, вы это себе и представить не можете, только мои демоны с этим и справляются, а куда им деваться, если больше некому. И мы не устраиваем таких поборов свинских, как за бедные машины ваши товарищи дерут. Только моральное удовлетворение, и знаете ли, это оказывается значительно важнее, чем те мешки дензнаков, из-за которых все сходят с ума нынче, как будто в них счастье

За все это время ни Сергей, ни Демаб не произнесли ни звука.

– Но сейчас, – наконец услышал Мефисто голос Сергея, – ведь вы прибыли не просто так, прогуляться по нашему миру. Он поверил во все, о чем тут говорилось.

– За рукописью, – согласился с ним тот, – просто на этот раз многое совпало, еще тогда Гений просил нас, если найдется что-то стоящее, то позволить писателю жить и творить, чтобы он смог исправить какие-то свои промахи и ошибки. Но более того, здесь все совпало, и рукопись неплохая, необычная так бы я сказал, и проходимцев аж два крутится даже нам с ними сладить не так просто. И автор еще не стар и может что-то исправить и написать новое, и место – нам хотелось именно в ваших краях побывать на этот раз. А страховая кампания, я вот и подумал, как бы это могло быть славно, если бы человек, типа моего помощника, любящих литературу стал бы страховым агентом, только писатели, что с них взять никогда ни о чем не заботились, они так беспечны, знаете ли. Разбрасывают свои труды, где придется. А потом бегай, собирай их по всему миру, сравнивай, анализируй, доказывай, что сотворил это именно он, а не какой-то шустрый упырь, который почувствовал запах шедевра и явился, не запылился. Но все ваши машины, как бы они хороши не было давно на свалках валяться будут в тот момент, когда она, эта книга возрождаться будет снова и снова, вот ведь что самое главное и важное. И тогда кладбище это не будет увеличиваться, ведь так, и возможно лет через 200 мы с вами встретимся совсем при других обстоятельствах.

Речь его, как и прежде была фантастической, но почему Сергей решил, что это вполне реально? Понять, тем более объяснить этого он никак не мог.

– Вы вернетесь к себе, но там останется напоминания об этой встрече, – пообещал Мефисто, и какой-то непроизвольный жест, сдул не такого уж легкого Сергея, и растворил его в воздухе, но и они сами уже исчезли за железной дверью подъезда с домофоном, где и поселились теплым летним днем наши Демоны.