Читать книгу Ищу повод жить (сборник) - Любовь Звягинцева - Страница 5

Дети пели свою колядку, хоть и нестройно, но очень старательно.

– А почему Лёшка не поёт? – хитро улыбнувшись, спросила бабка Варвара.

Восьмилетний Лёшка, испугавшись, что уйдёт ни с чем, тут же подхватил:

– Молодцы! – восхищалась бабка Варвара.

У неё уже были приготовлены горячие картофельные ватрушки. Ни одна хозяйка в деревне не умела их готовить так вкусно, как бабка Варвара. Вроде, рецепт один: ржаная мука грубого помола, картошка, подсолнечное масло… а ватрушки у всех разные.

Поговаривали, что бабка Варвара словечки какие-то нашёптывала, когда пекла их. Только Ванюша, который пел вместе со всеми, с этим был не согласен. Он считал, что вкусные они оттого, что бабушка Варвара – самая добрая бабушка в деревне. Иногда ему даже казалось, что она добрее его родной бабки Зины, которая нет-нет да и даст Ивану подзатыльник за ослушание.

Дети завершили свою колядку и облегчённо вздохнули.

Бабка Варвара каждого (!) погладила по головке и каждому (!) вручила большущую ватрушку.

Дети со смехом слетели с крыльца и побежали к соседнему дому.

А там… жила Клашка, бой-баба, знаменитая своей жадностью, грубостью и… ещё чем-то, не понятным детям.

Ребятня притормозила около крыльца Клашки, но, вдохновлённая предыдущими дарами, решительно постучала всеми ладошками в дверь (тем более, традиция обязывала заходить в каждый дом).

– Валяй! Входи! – басом ответили за дверью.

Ватага ввалилась в дом. За столом сидел Колька-Воробей (по фамилии Воробьёв), здоровый сорокалетний мужик, механизатор «широкого профиля».

Иван с «широким профилем» был согласен, так как Колька действительно был широк в кости.

Вся деревня осуждала Кольку-Воробья за то, что он по полгода жил «по чужим дворам», преимущественно у вдов. «Летает, как воробей!» – возмущались замужние бабы.

Колька-Воробей искренне обрадовался. Он был немного пьян, весел и в хорошем настроении.

– Валяйте, пойте! – приказал он.

Дети пели, как и полагалось, старательно.

– Я вам дам «баусень»! – донеслось из кухонного чулана. (Это Клашка вылезла из подпола.)

– Клаш-ка! Не порть хор! А не то… – грозно, по слогам, крикнул Воробей. – Пойте!!!

И Колька начал дирижировать вилкой, на которую был нанизан солёный огурец.

Дети, как заворожённые, уставились на этот огурец и робко продолжали:

– Как это нету? – возмутился Колька-Воробей. – А я кто?

– Хозяин, хозяин, – заискивающе проговорила Клашка и стала оттеснять «хор» к двери.

– Так я хозяин или нет? – продолжал Колька пытать Клашку.

Клашка спустила певцов с крыльца, так ничем и не угостив, и побежала ублажать Воробья.

А дети продолжали колядовать…

На следующее утро…

Выйдя во двор, Клашка ахнула: поленница дров была развалена, да и дров заметно поубавилось.

Широкая протоптанная тропа вела к плетню, соседствующему с огородом бабки Варвары. Около стены бабкиного дома валялось множество поленьев, частично уложенных в свежую поленницу.

– Мои ж дрова-то! – возопила Клашка.

Она, злясь, поддела ногой снежную тропу, и из-под снега выскочило полено. Задыхаясь от гнева, Клашка забросила это полено почему-то в сторону дома бабки Варвары.

И тут… из-под снега показалась галоша.

– А! – злорадно обрадовалась Клашка. – Вот по галоше-то я и узнаю, кто это сделал!

Участковый милиционер Мишка Колобанов, морщась, но терпеливо (долг обязывал) выслушал Клашкин «вопёж».

– Вот! – Клашка положила на стол галошу. – Твоя работа!

– Это почему моя? – испугался Колобанов. – Да и размер не мой.

Клашка хитро ухмыльнулась:

– Всё шутишь? А ведь тебе искать, чья это галоша.

Клашка специально «ударила» слово «тебе» и сжатыми кулаками потрясла в сторону присутствующих в кабинете людей.

– Ладно, – вяло сказал Колобанов, – пиши заявление. Без заявления не могу.

Клашка нацарапала «зыевление», сделав кучу ошибок, на которые Мишка (почему-то) не обратил внимания, и пошла к двери.

– Стой! – внезапно остановил её Колобанов. – Искать, говоришь… А ну, подь сюда!

Клашка вызывающе подошла.

– Сымай правый сапог! – приказал Колобанов.

– Это ещё зачем?

– Увидишь!

Клашка наклонилась и обнаружила на правом валенке отсутствие галоши…

С тех пор за глаза Клашку стали называть «Клашка-Галоша».