Читать книгу Рождественское пари. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 3 - Людмила Емелина - Страница 3

Солнечный свет лился через высокие окна золотыми потоками на потертый дощатый пол. Пахло нагретым деревом, красками и влажной глиной. Маленькая мастерская, уютная, но слегка захламленная, благодаря стопкам холстов, расставленных подрамниками вперед, чтобы скрыть от посторонних глаз неоконченные шедевры, рулонами бумаги, расставленным то тут, то там, стаканами с кистями и карандашами. Среди всего этого разнообразия не сразу и заметишь художника, высокого стройного эльфа с платиновыми волосами. Он положил кисть, придирчиво взглянул на холст, потом досадливо – на часы. Ну почему муза всегда появляется, когда вот-вот должна появиться клиентка? Но что поделать, музы не слишком отличаются от обычных женщин, они предпочитают жить в хорошо натопленной студии и иметь на ужин не только грезы и вдохновение.

Эрих едва успел снять холст с мольберта, как дверь безо всякого предупреждения распахнулась. Порог переступила молодая крупная дама, по-хозяйски бросила сумочку на стул, прошлась по мастерской, беззастенчиво двигая и рассматривая работы. Вела она себя, как покупательница овощей на рынке, которая придирчиво осматривает картошку или помидоры.

– Это что? А это?

Толстый палец немилосердно тыкался в нежные полотна, и Эрих каждый раз болезненно морщился. Небольшие работы она зачем-то брала в руки, словно взвешивая.

– Мне бы что-то голубое, под обои чтобы в спальню, – гудела клиентка, – и еще в белых цветах. Сейчас модно в белых цветах.

– А под обои подойдет? – съязвил художник.

Колкость его осталась незамеченной, как зубочистка для носорога.

– Подойдет, – жизнерадостно кивнула дама. – У меня и гостиная белая, и чайная, и туалет.

Эрих закрыл глаза, призвал на помощь все свое мужество, а также мысли о том, что Лизе нужно платить за школу, Гретхен пора покупать новые платья, а жена снова записалась на какие-то модные курсы. Не так, не так он представлял себе творческую свободу! Год назад он решил, что стабильная работа дизайнера рождественских игрушек – это хорошо, но ведь он талантливый художник, пора сделать себе имя и создать что-то великое. Потому, распрощавшись с компанией «Клаус и К», Эрих переоборудовал одну из комнат в доме под мастерскую и стал принимать заказы. Но он не учел, что «великое» клиенты не хотят, а то, что они хотят, мягко говоря, великим не назовешь.

Он достал прелестный зимний пейзаж и поставил на мольберт перед клиенткой. На картине лес укрывала искрящейся шалью метель, призраками проступали из белой мглы заснеженные деревья, призраком казался и всадник, в отяжелевшем от снега плаще. Он ехал из белой мглы, струящейся за ним туманом, и ветер стирал его следы, вихрями поднимая ледяную пыль. Клиентка задумчиво уставилась на картину, потом решительно заявила:

– Недостаточно бело!

Эрих долго не раздумывал. Есть старинная техника, которой пользовались прославленные живописцы прошлого и которой теперь владеет редкий современный художник. Называется она лессировка. Суть ее в том, что особенной кистью, похожей на павлиний хвост (так она и называется), накладывается прозрачный, тончайший слой краски, под которым видны все другие. Эрих покрыл лессировкой все полотно, и теперь казалось, что смотришь на лес и всадника через белый снежный туман. Едва видны стали вершины деревьев, исчезли следы на снегу, и круп коня растворился в белой пелене.

– Нет, ну как-то… Не совсем все в белых красках.

Разозлившись, Эрих малярной кистью грубо закрасил белилами всю картину.

– Теперь хорошо?

– Ну не знаю. Мне бы что-нибудь яркое, современное.

Она бродила по студии еще минут двадцать, хмурилась, бормотала: «Ну это не то… Не совсем… Слишком старомодно…» И вдруг радостно вскрикнула и продемонстрировала Эриху прямоугольник, покрытый яркими мазками:

– Ну вот, можете ведь, если хотите! Ярко, смело, современно! Абстракция! Беру.

– Как угодно, мадам, – Эрих изо всех сил старался не рассмеяться. – С вас четыре золотых.

И пошел заворачивать покупательнице свою палитру, на которой он смешивал краски. Следующий покупатель, сухопарый желчный гоблин с порога заявил, что у него два золотых на покупку подарка уважаемому начальнику. Его новенький, расшитый золотой нитью костюм и часы стоили примерно половину дома Эриха. Художник достал все свои рисунки, графика ведь дешевле живописи, но гоблин все требовал «что-нибудь в масле». Эрих вручил ему банку сардин и выпроводил.

Одна радость – что он взял статус самозанятого, а не индивидуального предпринимателя. Все же ИП платят шесть процентов налогов с прибыли, а самозанятые только четыре, если работают с физическими лицами, ну а если с юридическими, то тоже шесть, конечно. И нет никаких обязательных отчислений в Социальный фонд. Эльфам зачем пенсия, за их долгую жизнь королевство сменит не одного властителя, а каждый царек пишет свои удобные ему законы. Да и декларацию подавать в налоговую не надо. Конечно, у самозанятых есть свои ограничения. К примеру, нельзя заниматься перепродажей товаров и имущественных прав (ха, было бы что перепродавать), нанимать сотрудников (ага, были бы деньги на этих сотрудников), добычей и реализацией полезных ископаемых (найти бы полезное ископаемое. К примеру, кости древнего Аметистового дракона на черном рынке стоят… Но к чему напрасные мечты). Услугами доставки. Но быть самозанятымможно только, если есть касса и возможность выдать клиенту чек (не развалятся, сами заберут).

Творческое настроение испарилось. Музы по духу любовницы, не жены. Не станут послушно ждать дома, пока творца где-то носит. Эрих вяло начал уборку в студии. Встречая клиентов, он всегда наводил небольшой творческий беспорядок. Во-первых, у них должно создаваться впечатление, что они пришли в храм искусств, а не в магазин, а во-вторых, все мы живем во власти стереотипов. Эриху еще можно было простить его почти вызывающую красоту и хороший вкус, но вот безупречный порядок в мастерской уже нет. По мнению большинства обывателей художник должен иметь слегка безумный и диковатый вид, вести богемный образ жизни (т.е. днем спать, а по ночам употреблять вредные для здоровья напитки и активно общаться. Возможно, с участием цыган и медведей). В студии его должен царить художественный беспорядок (пустая тара от вредных для здоровья напитков, гитары и шкуры тех самых цыган и медведей и прочее), допускается небольшое количество кистей и холстов, но последние ни в коем случае не должны аккуратно стоять в отведенных для них местах.

Увы, ничем этим мастерская Эриха похвастаться не могла. Светлые, чисто вымытые полы, холсты и кисти, разобранные по размеру, на столе фотографии любимой жены Флоры и двух дочерей. Эрих взглянул на фото и умилился. Сделано оно было год назад на ярмарке. Гретхен, старшая дочь уже отрезала свои роскошные волосы по последней моде, Лиза сидела у него шее, ставя любимому отцу «рожки», Флору заинтересовали уличные акробаты, так что она вообще в кадр не смотрела. Флору вообще все время что-нибудь заинтересовывало. Вот и сейчас уехала на курсы «Открой в себе богиню» аж в Поднебесную. По мнению Эриха, пустая трата времени и денег – Флора давно в себе что-то такое открыла. Вот и сейчас бросила его с детьми и кучей работы. И единственного брауни забрала.

В дверь заглянула Гретхен.

– Папа, я знаю, ты очень занят сегодня, но можно мы с мисс Лунг зайдем на минутку? Я все понимаю, у тебя очередь…

– Очередь? – ошарашенно пробормотал Эрих, машинально оглядываясь. Очевидно, в поисках несуществующей очереди. – А, да. Ладно, заходите. Но ненадолго!

Белоснежные волосы Гретхен унаследовала в него, безмятежные и наивные (совершенно обманчивое впечатление) глаза – в мать. Но вот в кого она унаследовала бизнес-жилку, оставалось только догадываться. А она, при всей своей ангельской внешности, имела хватку настоящей акулы. Сейчас она тащила за собой эльфийку, по виду ровесницу своей матери, как муравей дохлую гусеницу. В другой руке у Гретхен была тяжелая корзина.

– Пап, я по секрету рассказала мисс Лунг, что ты очень любишь котиков.

– Я?

– Да. Прямо так же сильно, как и она. – Гретхен усадила любительницу кошек в кресло и послала отцу очень выразительный взгляд. – И рисуешь их каждый день. И ты их обожаешь, и они тебя.

Эрих рывком вернул на место отвисшую челюсть. Его взаимоотношения с котиками сводились к Огастусу. Флоре пару лет назад приглянулся «ну очень миленький котеночек» в лавке домашних питомцев, а Эрих, как всегда, не смог отказать. Через пару недель новоиспеченная хозяйка и кот расстались по взаимному согласию. Огастусу не понравился постоянно не убранный лоток и регулярное отсутствие еды в миске, а Флоре привычка Огастуса видеть добычу во всем сколько-нибудь мягком и пушистом. На роль жертвы годились и домашние тапочки, и подушка, и меховое манто зашедшей на чай подруги. В результате кот перебрался в сад, где поселился в дупле старой ели и промышлял охотой и разбоем. Охотился он на птиц, белочек, брауни, иногда на Эриха. Так что в их взаимоотношениях не было особой любви и доверия, и заводить нового «котеночка» Эрих почему-то решительно отказался.

Не давая изумлению отца развиться до степени болезненного, Гретхен заспешила:

– Мисс Лунг хочет, чтобы ты написал портрет ее котика.

– ???

– Ты ведь часто пишешь великолепные портреты котиков, прямо обожаешь это.

– ?!

– Да-да, знаю, папочка, у тебя очередь из клиентов, но ради мисс Лунг, ты же найдешь время?

– Э-э-э…

– Только папочке нужен аванс, – в нежном голоске Гретхен появились стальные нотки. – На материалы. Совсем небольшой, шестьдесят процентов будет вполне достаточно.

Эрих предпринял последнюю попытку избежать участи котопортретиста. Безуспешную, разумеется.

– Но, полагаю, кот не захочет позировать?

Клиентка оскорбленно поджала губы.

– Мой Персиваль настоящий аристократ! Неужели вы думаете, что он не сможет сидеть на подушечке в элегантной позе пару часов?

– Какой еще подушечке?

– А так вот же.

Она полезла в объемистую сумку и извлекла большую бархатную подушку, расшитую вензелями. По центру красовался герб королевства в обрамлении дубовых листьев. Эрих понял – битва проиграна, назад пути нет. А мисс Лунг открыла корзину и потащила оттуда кота. Толстый, невероятно пушистый, он все тянулся из недр корзины и никак не заканчивался. На морде его была написана вселенская апатия. А вот хозяйка смотрела на кота так, как смотрела юная Джульетта на своегоРомео. Совместными усилиями водрузили кота на подушку, точно поверх королевского герба.

Уже через десять минут Эрих понял, что этот кот может просидеть на подушке хоть целый день, главное периодически забрасывать в его пасть разные лакомства, которые его хозяйка принесла в избытке. Он делал пару глотательных движений и снова уподоблялся египетской мумии. Пару раз Эрих поймал себя на желании подойти и потыкать кота муштабелем – живой ли? Гретхен ушла, потом вернулась, позвала всех к столу выпить чаю. Персиваля, посовещавшись, к чаепитию не взяли. Уже уходя, Эрих вспомнил, что забыл закрыть окно в мастерской. А оно выходит в сад. А там старая ель с дуплом. А в нем Огастус.

– Это не опасно – оставить моего душечку здесь на целых полчаса? У вас нет собаки?

Эрих подумал, что собака была бы менее опасна, но вроде бы Огастус с утра кого-то поймал, за завтраком они слышали ужасные крики из сада. То ли хорек, то ли почтальон. Решил не возвращаться в студию. За чаем обсудили даты сеансов, размер полотна и гонорара.

А в это время в дупле ели проснулся Огастус. Настроение у него было дрянь. Пойманный с утра хорек уже закончился, вчера он выяснял отношения с лисой и свалился в терновый куст. Ни одной симпатичной самочки в радиусе пары миль он не нашел. Надо было срочно исправлять ситуацию. Кот встряхнулся и выбрался из дупла. Ему хотелось любви и крови. Пройдясь по каменной ограде, Огастус бросил кислый взгляд на дом и затрепетал от радости. Этот белобрысый недоумок, в смысле хозяин, забыл закрыть окно! Ну, держись. Конец твоим холстам и драпировкам, которые ты такой аккуратной стопочкой складываешь. И дивану. Он хоть не пушистый, зато мягкий. Сойдет. На худой конец можно пару тюбиков масляной краски сожрать.

Но что это? Огастус припечатал плоскую морду к стеклу. На подиуме для моделей появилась зеленая подушка. А на ней лежало что-то ОЧЕНЬ мягкое и пушистое.