Читать книгу Рождественское пари. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 3 - Людмила Емелина - Страница 6

Клаус уже привык, что новости Большого мира нужно читать не в нормальной бумажной газете, а уткнувшись носом в экранчик смартфона. Да, сети в Королевстве не было, но жизнь его сейчас курсировала на Скором экспрессе между Эдинбургом Большого мира, где теперь был и склад, и магазин, и Королевством, где был завод, выпускавший все эти волшебные новогодние игрушки. Он привык, спускаясь на вокзал, доступный только жителям волшебного мира, подгружать ленту новостей, которую потом не спеша читал за завтраком. Под треск поленьев в огромном камине и крики драконов в небесах. Кажется, сейчас у них был очередной брачный сезон. Мизантроп по натуре, он любил свой дом в гуще Северного леса, от которого до ближайшей приличной дороги было полчаса езды на олене. А вот его жене Молли явно не хватало компании, и она очень обрадовалась, когда ночью в дом почти одновременно ввалились Эрих и Розмари. Оба немного встрепанные и подозрительно вежливые.

Сейчас блудный дизайнер и свежеиспечённый секретарь тихо сидели у камина, укутавшись пушистыми шотландскими пледами, и нервно пили горячий какао. Клаус уткнулся в «Новости Эдинбурга», пристроив смартфон между кофейником и блюдом с вишневым пирогом. Ричард на каминной полке мирно задремал, с клюва съехали очки прямо на томик «Анжелика, маркиза ангелов». Ворон был уже не молод и в последнее время увлекся сентиментальной литературой. И ничто не нарушало идиллической картины…

– Что?! Лурги б меня взяли!

Клаус с такой силой ударил кулаком по столу, что на дубовой столешнице заскользила трещина. С потолка повалил густой снег, томик «Анжелики» полетел с каминной полки, под ним, как оказалось, пряталась «Философия в будуаре» всем известного француза. Эрих пролил на рубашку какао, на нее же Розмари от неожиданности выплюнула свою порцию. Только Молли, сохраняя спокойствие, начала снимать сосульки с книжной полки. Она давно привыкла.

– Что случилось, милый?

– Этот урод Роберт Крейн, чтоб его виверна сожрала, опубликовал статью, где намекает, что я замешан в смерти его технолога мисс Сноу. Дескать, прорывная формула пластика, который она придумала, оставит меня далеко позади. Как конкурента. Какие мы конкуренты? Я делаю потрясающие, дорогие вещи, что называется, эксклюзив. И малыми партиями. А он штампует тоннами дешевую дрянь! И как можно обвинять меня в смерти бедной девушки! Я даже не знал ни о ее существовании, ни об этой пластмассе, которая им рынок завоюет. Где-нибудь в российской деревеньке под названием Великая грязь. Там не трудно завоевать, мне русский коллега рассказывал.

Мороз в комнате крепчал, и Молли накинула на плечи шаль.

– Но не Роберт же статью написал?

– Нет, журналистка Мэри Лонг. Ну и что, ясно же, что это его заказ с целью подрыва моей деловой репутации. Вон и интервью с ним приляпала и фото, и реклама елочного украшения из новой пластмассы. «Наш Маленький ангел самый маленький и изящный из всех, что вы видели». Уже по всему городу плакаты расклеил.

– А у нас есть Маленький ангел? – вдруг донесся из недр кресла голос Розмари.

– Да, конечно есть, – буркнул Клаус, кивком головы указывая на верхушку ели, росшей прямо из пола. На вершине традиционно поблескивал золотыми крыльями золоченый ангел. Действительно гораздо большего размера.

– Отлично, – Розмари удовлетворенно потерла руки, в глазах ее появился блеск, которого Молли так боялась. – Печатаем плакаты с рекламой нашего, клеим рядом. Текст: «А мой больше. Размер имеет значение».

Все, кроме невинной Молли, рассмеялись. В комнате потеплело. Брауни принесли Эриху яичницу с сосисками, Розмари попыталась сказать что-то глубокомысленное о нездоровом завтраке и холестерине, но потом заказала себе такой же.

В окно влетел черный стриж и порхнул прямо в руки Молли. Она улыбнулась – от Роберта. Он всегда использовал для почты черных стрижей. Самая быстрая птица на земле. И самая дорогая в королевском почтовой службе. Она отвязала от лапки письмо и улыбнулась еще шире. Роберт уладил все ее кредитные недоразумения, к тому же, он просил о встрече, чтобы обсудить все рабочие моменты.

Клаус напрягся. Даже про гнусную статью забыл. Мужья отчего-то не любят, когда их жены начинают ежедневно получать корреспонденцию, от которой их лица расплываются в счастливой улыбке. Некстати взгляд упал на статью, которую украшала фотография Роберта Крейна. Благодушная улыбка, безупречный виндзорский узел галстука, даже прическа волосок к волоску. Клаус вон с утра пытался уложить непослушные черные волосы, полбанки воска извел. И что? Снова колечками падают на лоб. И этот подлый змей, этот гнусный проходимец, в смысле Роберт Крейн, еще и за его женой ухаживает.

– Молли, а что там у тебя? – как можно небрежнее спросил Клаус, делая вид, что его чрезвычайно интересует рождественский венок над камином, по его милости покрывшийся инеем.

– Я открываю кафе, – решилась наконец Молли. – У меня тоже свой бизнес будет. Стартап.

– Да что ты? – Клаус расхохотался, от сердца отлегло. – Ты хоть себе представляешь, что это такое?

– А разве так сложно? – смутилась Молли.

– Вообще-то не так чтобы просто, – встрепенулся Ричард, и у Молли вытянулось личико. Сейчас Ричард начнет все подробно объяснять, а этого никакие нервы не выдержат. Так и вышло. Ворон важно выпятил грудь и заскрипел:

– Вначале тебе нужно определиться с концепцией, это важно, чтобы собрать свои клиентский круг. Ну, ясное дело, что на пляже будет востребовано что-то в тропическом стиле, предлагающее различные фреши, а в холодных горах уместнее добротная кухня и зал с камином. Потом надо составить бизнес-план, разработать фирменный стиль, дизайн-проект сделать. Затем наступит пора инженерного и технологического проектирования, ну а после монтаж инженерных систем под нужды именного твоего кафе. Затем поставка оборудования, посуды, обучение персонала, сервисное обслуживание. Да, тебе ж еще нужно заказать и изготовить барные стойки и вывески. Купить мебель! И повара нанять приличного.

– Это цветочки, – фыркнул бессердечный Клаус. – Ягодки будут потом. Налоги, сверки, проверки, просроченные продукты, не работающая реклама, конкуренция. Лицензии на кухню и напитки для взрослых.

– Не нужны мне в моем кафе напитки для взрослых!

– Тогда вообще ничего не заработаешь. Именно на них самая большая маржа.

– Кто большой?!

– Маржа. Разница между себестоимостью товара и его отпускной ценой. По сути, это показатель эффективности твоей экономической деятельности.

– А вот заработаю! И побольше тебя. А спорим, что к Новому году у меня денег будет больше, чем у тебя?

Слова вылетели быстрее, чем Молли осознала их смысл. В комнате повисла пауза, а потом ее бессовестный муж и не менее бессовестный ворон громко захохотали.

– Нет, ну в принципе… – ворон утер непрошенные слезы, – если, скажем, начнется нашествие гигантских кальмаров на Виридиум. Или я подхвачу драконий грипп и выживу из ума. Или вдруг вспыхнет гномий мятеж или разразится магическая война. Ну, в общем, пари принято, Молли, не бей его, пожалуйста.

Клаус перехватил маленький кулачок и только собирался поцеловать, как с улицы загремел незнакомый голос. Громкий и звучный он трубил:

– Жители королевства! Внимание, внимание!

Все подбежали к окнам. В воздухе плыл, распугивая зазевавшихся драконов красно-черный дирижабль. Клаус почувствовал неприятный холодок. Этот дирижабль он видел уже трижды, и ничего хорошего он не предвещал. Семьдесят лет назад, когда он видел этот дирижабль в последний раз, тот предупреждал жителей королевства об извержении вулкана Смоук, главной вершины Огненных гор. И последовавшем затем страшном пожаре.

– Жители королевства! Пробудился Крампус! Его черные эльфы превратили в ледяную пустыню долину Ранвен! Их полчища и холод спускаются с Мглистых гор. Гоблины, которые веками охраняли эти земли, бежали. Началась война!

Все застыли. Розмари так и не донесла чашку до рта, Клаус уронил в джем смартфон, Эрих успел подцепить сосиску на вилку, да так и замер. В комнате повисла тягостная тишина. Такая, какая бывает, когда умные люди понимают, что должны что-то сказать, но не знают, что именно. Потом Эрих промолвил, сурово указывая на Ричарда сосиской:

– Накаркал.

– Что за черные эльфы такие? Кто такой Крампус? – одновременно выпалили Молли и Розмари.

Пожалуй, впервые на памяти Клауса сестры проявили удивительную солидарность.

– Давно мы не виделись, – пробормотал Клаус. – Так давно, что даже мне Крампус начал казаться персонажем древних легенд и страшных сказок, которые матери рассказывают детям в особо суровые морозные зимы, когда даже стволы деревьев в лесу стонут от холода.

Он достал с полки очень старую, очень толстую книгу. Даже страницы ее шелестели, как сухие осенние листья. И персонажи ее по большей части сестрам были не знакомы. Особенно впечатлили Молли костомахи – русалки, утонувшие не по своей воле. Очаровательные лица, красивые тела и никакой плоти на спине, открытый скелет. И тексты сказок, написанных в этой книге, она прочесть не смогла. Вроде бы английский язык, а ни слова не понять.

– А ведь именно на таком языке писал свои трагедии Шекспир. – Клаус правильно истолковал недоумение на лице Молли. – То, что мы сейчас покупаем в книжном магазине – современная обработка. А вот и он. Крампус. И его черные эльфы.

Во весь лист был изображен персонаж, похожий на сатира. Голова его была увенчана рогами, как у горного тура, мощные ноги оканчивались копытами. Одна когтистая рука сжимала плеть из цепей, с крючьями на концах, другая тяжелый мешок. Клыкастый рот кривила жуткая ухмылка, а глаза горели древней злобой. У его ног толпились маленькие, но от этого не менее жуткие существа. Они были похожи на игрушки, созданные безумным мастером. Их тела сочетали в себе и антропоморфные, и звериные черты. Иные казались жуткой пародией на хорошо всем известного «Джека из коробки», Панча, пряничного человечка.

Розмари внимательно рассмотрела иллюстрацию. Потом не менее внимательным взглядом окинула Клауса. Удовлетворенно хмыкнув, прокомментировала:

– Твой коллега? В целом, сходство поразительное.

Прежде, чем муж успел выйти из себя, Молли попыталась разрядить обстановку:

– А это что за милая открыточка?

Из книги выпала открытка девятнадцатого века. На ней седой старик с посохом, облаченный в темную хламиду, уводил в темноту вереницу детей. Как Гамельнский крысолов. Глаза детей были закрыты, они безвольной шеренгой уходили в стужу и темноту. На верхушке посоха старика Молли увидела знакомый знак – серп, увенчанный крестом.

– А это еще кто? – вырвалось у нее прежде, чем пришло осознание, где именно она видела этот знак.

– А, ну это так европейцы представляли себе Сатурна, – охотно пояснил Ричард, – Это Рождественская открытка, представляешь? Сатурн ведь олицетворял собой начало нового года, ну и смерть старого. Ему еще в древности человеческие жертвы приносили и…

Плюх! Здоровенный ком снега рухнул с потолка, и Ричард оказался погребен под снежным курганом. Фыркая и отплевываясь, он начал отряхиваться и ворчать:

– Нет, ну что это, в самом деле?! Я же историческую справку давал! Я же с научной точки зрения!

Клаус захлопнул книгу, пряча улыбку. Розмари вгляделась в лицо Молли.

– Сестреныш, а ты чего так застыла?

– Да все отлично, – пробормотала Молли, чувствуя, как холодок крадется по спине. Потому, что она вспомнила, где видела этот символ. На медальоне своего мужа, который тот никогда не снимал.

Не успели они прийти в себя, как раздался стук в дверь. На пороге сухопарая дама, похожая на голодного стервятника.

– Мистер Джонатан Брайан Клаус?

– Да, а что…

– Я Эллен Холл, сотрудник королевского управления госбезопасности. Вам предписано сохранять нейтралитет, оставаться дома и не принимать никакого участия в военных действиях. Ваши руки, пожалуйста.

Клаус машинально поднял руки и на запястьях словно из воздуха соткались браслеты из матового металла.

– Какого…?

– Никакого участия, я же сказала. Это вот предписание, – она сунула ошарашенному Клаусу в лицо пергамент с гербовой королевской печатью, – а это – ограничительные браслеты. Пользоваться своей силой в полном объеме не сможете.

– Я имел ввиду, какого демона вы вламываетесь в мой дом, надеваете на меня наручники и суете мне в нос какие-то бумажки?!

Он явно рассвирепел, но в комнате лишь резко похолодало. Никакого снега. Дама улыбнулась нежной улыбкой стервятника, только что отобедавшего туристом, повернулась на каблуках и уже собиралась уйти, но тут ее окликнула Розмари:

– А когда вы с него браслетики снимете?

– Когда все закончится. По конвенции 1134 года существа такой огромной силы не имеют права участвовать в битвах и противостояниях. Всего хорошего.

– Подольше б это противостояние не кончалось, – тихо проворчала Розмари, вытряхивая тающий снег из волос. – Задолбал он со своими ледяными истериками.

– И что же теперь будет? – тихо прошептала Молли.

– Уже началось, – Ричард указал за окно, и Молли тихо ахнула.

Еще час назад сентябрьский вечер был теплым. Листья на деревьях едва успели окраситься золотым и красным, на клумбах цвели астры и розы. А сейчас все это засыпал первый снег. Молли подняла взгляд туда, где вершины Ледяной короны исчезали в облаках. Оттуда, с потемневшего неба, спускалась странная туча. Спускалась слишком быстро, увлекая за собой верхушки вековых елей. Молли всего однажды была в том лесу, но до сих пор не могла забыть, какие огромные и мощные там деревья. И осознание того, что эта туча ломает и гнет, как спички, деревья, которым был не страшен любой ураган, наполнила ее сердце страхом. Ричард проследил за ее взглядом. В его глазах загорелся знакомый Молли огонек – Ричард предался своей главной страсти – пессимизму.

– Лавина, – спокойно заметил он. – Лавины, ураганы, жуткие морозы. Так всегда, когда приходит Крампус. Скоро на наши головы обрушатся еще большие беды. Да вот, пожалуйста. Уже и обрушивается.

Со двора раздался шум. Меж еловых лап два почтовых пегаса осторожно спускали странную посылку. Крепкий ящик из северного кедра был перевит толстыми железными цепями, на боку красовался штемпель «Осторожно. Особо опасно.» Пегасы опустили ящик на землю, и он немедленно ожил. Запрыгал по лужайке, разбрызгивая осенние листья. Из его недр донесся яростный рык. Домашние брауни, которые бросились было его распаковать, в испуге попятились.

Клаусу часто приходилось получать странные посылки. Обычно их нелепое содержимое было продиктовано детской любовью и желанием порадовать дорогого Санту, который подарил на рождество именно то, о чем мечталось. Будучи молодым и неопытным, Клаус сам открывал посылки, но потом доверил это трем самым смелым и сильным из имевшихся брауни. Всякое бывало. Чего стоил, к примеру, тортик весом в двадцать килограмм. С малиной. Конечно, изначально он был не плох, но, простояв в хранилище Королевской почты месяц (посылка затерялась на складе, как обычно), несколько видоизменился. А вот посылку с пауками «Черная вдова» доставили быстро. Передохнуть арахниды не успели (а жаль, поскольку изрядно покусали садовника Грина), их ловили в саду еще добрую неделю, пока Грин лежал дома, на больничном. Посылка эта была от Реджинальда Поута. Юный орк занимался разведением паукообразных, получив же на Рождество вожделенную энциклопедию «Самые опасные и смертоносные твари мира и как их применять», пришел в такой восторг, что решил отблагодарить милого Санту, подарив ему дюжину своих лучших экземпляров. Словом, брауни навидались всякого, но даже они обратились в бегство, когда ящик, издав боевой клич, запрыгал по лужайке. Явно не с добрыми намерениями.

– Эрих, это, наверное, тебе от поклонницы, – глаза у Розмари опасно заблестели. – Иди, встречай.

– С чего бы это? – пробурчал Эрих, но послушно подошел к окну.

– Такую кринжатину только девушка могла прислать. Которая тебя любит. Поверь, я в этом разбираюсь.

Ящик, уверенно проскакав за орущими брауни круг по поляне, врезался в вековую сосну. Сосна охнула, на несколько секунд в коре проступило недовольное морщинистое лицо, затем из земли выпростался длинный корень и рубанул по ящику. Ящик распался на части и явил миру Огастуса. Слегка помятого, но не утратившего воинственный пыл.

– Я сам разберусь, – объявил Эрих. – Мой же кот. А вы пока из дома не выходите.

– Топор дать? – сочувственно спросила Розмари, снимая со стены здоровенный боевой топор. С ним прадед Клауса когда-то шел в бой на орков.

– Тунца бы. Консервированного. – Эрих осуждающе взглянул на Розмари. – Он любит тунца. По-хорошему надо. И с людьми, и с котами. Хотя нет, давай сюда топор, – добавил он, видя, что пристыженная Розмари вешает его обратно на стену.

– Ой, конечно, – Молли метнулась на кухню. – Бедная кисонька, он же ничего не кушал давно. Эта ужасная Королевская почта…

Вернулась она с тяжело нагруженным подносом. В центре на серебряной тарелочке возлежал консервированный тунец, украшенный веточкой мяты, вокруг лежали сосиски, молодой сыр, ветчина, оставшаяся от ужина, паштет из дикого кабана, сардины и соусник со сметаной. Все усыпано изумрудными листиками свежей мяты.

Розмари принюхалась к веточке, венчавшей тунец.

– Сестреныш, ты немножко попутала. Это ж обычная мята, а не кошачья.

– А они разные? – Молли растерялась. Она слышала, что мята для кошек вроде антидепрессанта. А бедной киске, конечно, требовался антидепрессант после поездки с этой ужасной, ужасной королевской почтой.

– Кошачья мята – это не мята вовсе, а котовник. С мятой его только внешнее сходство роднит. А эфирное масло в нем совсем другое. В котовнике действующее вещество непеталактон, а в мяте ментол. Так что кот это все есть не будет, коне…

Она осеклась. Эрих мужественно шагал по лужайке, держа в одной руке тяжело нагруженный лакомствами поднос, а в другой топор.

– Примерно так выглядит любая избирательная компания, – расхохотался Ричард.

Его шутку никто не понял.

Огастус принюхался. Он был умным котом. Поэтому немедленно выплюнул брауни, который ринулся в дупло старой ели, стеная от ужаса. Огастус также разжал когти, отпуская козу, пойманную для одному ему известных целей. Коз этих завели для оленника, как заводят их для конюшни. Козы ловят и убивают змей, которые любят селиться в конюшне и могут убить законных обитателей, если их потревожат. Вообще-то, козе полагалось быть денно и нощно в оленнике, но добросердечная Молли считала, что это жестоко. Круглосуточно держать бедных козочек на работе. В итоге «бедные козочки» праздно бродили по саду, не находя капусты, пожирали редкие тропические орхидеи и магнолии, доводя несчастного Грина до инсульта.

Но за все в жизни приходится платить. И особенно высока цена свободы, если свобода эта идет единым пакетом с бесплатной едой и проживанием. Огастус был одинок вот уже три дня, считая день отправки и прибытия с Королевской почтой. Красивых кисок в саду не обнаружилось. Очевидно, ему хотелось с кем-то обсудить тяготы воздушной пересылки. А тут эта прелестная коза!

Поскольку Огастус был несведущ в тонкостях эфирных масел, он вырвал из рук хозяина поднос и вгрызся в содержимое, невзирая на неправильную мяту и фаянсовые ручки подноса. В последствии вместо них придется вставить нефритовые.

– А? – Эрих завороженно наблюдал, как сосиски исчезают в пасти кота вместе с сардинками и паштетом.

Кто-то тронул его за плечо. Эрих обернулся и увидел почтового пегаса. В зубах он держал письмо. Аккуратным, деловым почерком на конверте были выведены не оставлявшие надежды строки «Мистеру Эриху Грассу».

Он открыл.

«Дорогой папочка! Это (Огастус) цена твоей свободы. Мне, итак, надо приглядывать за мелкой, заниматься домом и объясняться с твоими взбешенными клиентами. Это не шантаж. Просто мамик решила поехать на очередной семинар про прокачку мечты о самореализации, ты ж понимаешь. Останавливать я ее не хочу, в моем распоряжении тогда весь дом и наш подвал. Да! Но она нервничает и хочет припереть сюда тетю Розамунду. Типа, ухаживать за нами. Имя да, говорящее. Короче, ну на фиг. Я обо всем позабочусь, но вот Огастус – это перебор. Он сожрал вчера твой шейный платок. Ну тот, для особых случаев. И наш сторожевой пес Барни больше ничего не сторожит, если Огастус в саду. Барни, как видит Огастуса, забивается в ящик, где раньше были твои охотничьи сапоги. Почему „были“? Их он тоже сожрал. А у Барни теперь психологическая травма и депрессия. Так вот, ты получаешь Огастуса, а я НЕ получаю тетю Розамунду. Договаривайся, как хочешь. Иначе мы все приедем к тебе».

Эрих сглотнул. Потом, нарочито небрежно, спросил:

– Ребята, а никто не знает приличный, недорогой курорт для пожилых дам? Эдак на месяц. Или на три. Можно и на год.

***

Наступил день, которого так долго ждал Роберт Крейн. День, который выведет его на мировую арену. Да, мисс Сноу погибла, и ее таинственный убийца так и не был найден, но ее уникальная технология была полностью готова, и Роберт пустил ее в производство. За месяц он сделал образцы игрушек на любой вкус. Ярких, прочных и невероятно дешевых. Не грех будет несколько крупных партий отправить на благотворительность. Для рекламы, разумеется. Презентацией он занимался лично и тщательно все подготовил. Добрую треть Золотой мили пышно украсили. Между домов перетяжки красных и золотых фонариков, улыбающиеся девушки, наряженные сказочными персонажами, дарили детям игрушечных щенков и котят, всюду яркие рекламные плакаты.

Вспомнив хамские плакаты «Клаус и К», Роберт поморщился. Впрочем, ответил достойно. Возле этих плакатиков «Размер имеет значение» распорядился повесить двухметровые баннеры, рекламирующие «КрейнТойс» с надписью «Действительно!». Роберт бодро шагал по улице. Через полчаса презентация, сам мэр выступит с речью. Не зря подарил его ужасному сынку миниатюрную копию Феррари, на которой это шестилетнее исчадие тьмы теперь гоняет по двору голубей, собак и прислугу. А детей сколько пришло! Целая стайка столпилась у рекламного баннера, смеются. Роберт подошел полюбоваться. Хороший плакат, с новогодним настроением. По ветвям рождественской ели едет игрушечный паровозик (на радиоуправлении, между прочим) и надпись: «Дарим радость и удовольствие!»

Но что это? Возле его баннера другой, а на нем в каждом вагончике его паровозика едут игрушки от «Клаус и К». И надпись. «Действительно, и „КрейнТойс“ умеет доставлять радость и удовольствие.» Роберт хотел разозлиться, но неожиданно для себя рассмеялся. Вот подлец! А достойный соперник, с ним будет интересно побороться.

Следующий рекламный ролик показывал машинку Феррари производства «КрейнТойс», лихо обгоняющую ретроавтомобиль «Клаус и К». Там ведь пока все эти рычажки повернешь, пока настроишь все возможные опции… Опустим и скромно замолчим тот факт, что накануне Роберт Крейн, накинув купленное у Жюльетты заклятие непроницаемости на все двери и окна гаража, целый час в упоении развлекался с машиной «Клаус и К», впервые пожалев об отсутствии у него детей. Дети часто становятся официальным билетом в парк детских развлечений для серьезных взрослых. Слоган был «Быстрее к мечте». Он Роберту не понравился, банально как-то, но он вроде бы платит большие деньги своему отделу рекламы. Через три дня он понял, что интуиция его не подвела. «Клаус и К» цитировали его видео, дополняя в конце всплывающим слоганом: «А мы не торопимся. Отправлять наших клиентов на тот свет». Никаких трат на съемку ролика! Роберт отправил это видео своим пиарщикам с комментарием: «Учитесь».

Розмари, наблюдавшая за его реакцией за столиком кафе, улыбнулась. Именно она была автором этой рекламной войны и теперь даже немножко жалела, что сегодня придется поставить точку. Да, Роберт имел острые зубы, но зубки Розмари были еще и ядовиты. Она с беспокойством взглянула на часы. Неужели это ничтожество, эта ошибка природы, еще и опоздает? Нет, спешит, зеленая физиономия, плохо покрытая тональным кремом, возвышается над толпой.

А Гордон, увидев Розмари, как всегда, расплылся в глупой улыбке. Никто не мог упрекнуть тролля в трусости или слабости. Будь он чуть менее скромным, Розмари с удивлением узнала бы, что в юности он был проводником в Мглистых горах, провожая и защищая путников от таких тварей, которые не снились и авторам комиксов Марвел. Потом работал спасателем в шахтах, где добывали железную руду, вытаскивая горняков из-под обвалов и защищая их от пещерных змеев, хищных монстров, размером с небольшой автобус. Итак, он был очень смелым, но при виде Розмари терял всякую власть над собой и превращался в робкого кролика. Если, конечно, бывают двухметровые кролики с бицепсами размером с футбольный мяч. Окончательно их отношения испортились, когда он предложил Розмари руку и сердце, сопроводив предложение свадебным фамильным подарком. Слегка помятой тиарой, прежде принадлежавшей какой-то неудачливой принцессе, и драгоценным перстнем, явно трофейным. Розмари подарки почему-то не оценила, равно как и жениха. И теперь это создавало некоторую напряженность в их общении.

– Так. Ну нам надо как-то проникнуть в «КрейнТойс», и сделать содержимое флешки, которую нам оставила погибшая мисс Сноу, достоянием всего Эдинбурга. Она хотела этого, и я очень хочу того же. Проблема в том, что на входе в офис охрана, да и не факт, что мне удастся поразить своей красотой и обаянием весь IT-отдел. – Розмари сделала внушительную паузу и взглянула на Гордона. Трепещет? Не тут-то было.

– Да нормально, щас зайдем и всунем.

– Что и куда?

– Флешку. В компьютер.

Тут Розмари видела небольшую проблему:

– Ну и как зайдем? Нам пропуска нужны.

В дверях маячил внушительных размеров охранник. Лицу его явно не доставало любви и доверия костальному миру.

Гордон проблемы не видел:

– Я тут специалиста специально привел.

И к огромному неудовольствию Розмари, к ним подошла девушка. Впервые в жизни Розмари видела (по ее мнению) девушку красивее, элегантнее и женственнее, чем она сама. Ведьма Жюльетта д`Оревильи была одета в лучших традициях современного запада. Кеды на белой подошве, кургузая курточка, стоившая, как поняла умная Розмари, целое состояние, и белый топ, как нельзя лучше подчеркивавший соблазнительные формы.

– Я же правильно оделась? – деликатно осведомилась волшебница.

Вопрос был не праздный. Жители волшебного мира были не сведущи в современной моде и допускали забавные ошибки. Но тут, к своей досаде, Розмари была вынуждена признать, что Жюльетта оделась не просто правильно. Она оделась безупречно и дорого. Утешало одно. Гордон на это совершенство вообще не смотрел, а продолжал пожирать взглядом объект своей неразделенной любви.

– Эти подойдут? – Жюльетта кивнула на пару, приближавшуюся к дверям офиса. – Возьмем пропуска, вы войдете вместо них, а они пока… Немного отдохнут.

Розмари взглянула. Ну как сказать. Мужчина похож на жабу переростка, это да, сойдет, но девушка! Обесцвеченная блондинка, к тому же явно лишние пять-шесть килограмм…

Но Жюльетта не дала им времени на раздумья. Она подошла к сотрудникам «КрейнТойс».

– Не могли бы вы мне помочь?

Девушка окинула ее оценивающим взглядом, и стало ясно – даже если бы от спасения Жюльетты зависела судьба мира, она бы этот мир спасать не стала. Зато ее спутник был совершенно другого мнения.

– Конечно-конечно! Да что угодно, где угодно.

Жюльетте была угодна ближайшая подворотня, куда она и указала царственным жестом. Мужчина энергично рванул за ведьмой, девушка неохотно последовала за ним. Выражение лица у нее было примерно такое, будто она выпила графин уксуса. Тут Розмари ощутила жгучий интерес. Сейчас она увидит настоящую магию! Интересно, какая у Жюльетты волшебная палочка? А заклинания она какие читать будет? А…

Жюльетта на секунду вздернула руку вверх, и оба сотрудника «КрейнТойс» рухнули, как срубленные березки. Ведьма протянула ошарашенной Розмари две пластиковые карточки. Потом выразительно взглянула на Гордона. Тот засуетился, долго хлопал по карманам, наконец вручил волшебнице кожаный мешочек, в котором что-то глухо звякнуло.

– А это бонусом, милая. – Неожиданно Жюльетта легонько шлепнула Розмари по лбу. – Заклятие, которое сделает тебя милой, женственной и желанной. Для успеха предприятия. Действует полчаса, так что поспешите.

Никогда еще Розмари не была так близка к убийству. Но пока она выбирала, что ответить, Жюльетта шагнула в тень подворотни и растворилась в ней. А по телу разлилось приятное тепло, и что-то мягко стукнуло в затылок. Исчез страх перед предстоящим мероприятием, и даже Гордон не казался таким ужасным, как обычно.

Охранник поздоровался с декольте Розмари, но потом все же уставился на пропуск. Было от чего. Ну не слишком юная шатенка Розмари была похожа на полную немолодую блондинку с фотографии.

– Похудела, – объяснила Розмари, – и покрасилась. Вы же знаете, что женщины худеют и красятся?

Охранник знал. Он был глубоко и безнадежно женат вот уже десять лет и на собственной шкуре познал прелести двух этих женских хобби. Ванная комната раз в две недели превращалась в лабораторию алхимика, завтраков не было в принципе, а меню ужина удовлетворило бы только зайца, при условии, что он тоже худеет. В офис он пропустил их безропотно.

В техническом отделе царила атмосфера праздности. Двое айтишников с чувством выполненного долга бездельничали, глядя на монитор, где мистер Крейн в обнимку с мэром распинался о своих революционных игрушках. Розмари хищно улыбнулась.

– Мальчики, запустите содержимое этой флешки, пусть зазвучит прямо сейчас.

Один из тружеников клавиатуры подозрительно уставился на Розмари и Гордона.

– А вы кто?

– Ваши новые пиар-менеджеры.

– Но мы не получали от шефа никаких распоряжений.

– Хотите его спросить?

Он не хотел. Пробовал однажды. Попросить прибавку к зарплате. Взгляд мистера Крейна был чем-то средним между взглядом Оскорбленной Добродетели и тем самым взглядом, которым Горгона Медуза обращала храбрых воинов в камень. Так что айтишник поспешно взял флешку. И заглушая торжественную речь мэра над площадью зазвучал голос мисс Сноу:

«Друзья мои! К сожалению, пластик, который я создала, высокотоксичен. И игрушки, которые из него сделаны, детям давать нельзя. Осознав свою ошибку, я поставила в известность мистера Крейна, но изменения стоили денег и времени. И он запустил производство. Я надеюсь, что моя смерть привлечет внимание общественности и снимет с меня обязательства о неразглашении…»

По толпе прокатился вздох. Айтишник наконец вышел из ступора и вырвал флешку из гнезда. Но было поздно. А Розмари и Гордон уже выбежали из помещения и смешались с толпой.