Читать книгу Ты маньячка, я маньяк, или А пес его знает - Людмила Милевская - Страница 8

Отправляясь к Еве, Борис был настроен скептически. Если бы не болезнь сестры, он вообще не пошел бы, так Ева была ему неприятна. Пожалуй, даже была ему отвратительна.

И не потому, что она частенько врала – как умный мужчина, Борис не считал большим недостатком если женщина склонна ко лжи. У мужчин своя ложь, у женщин – своя.

И не потому, что Ева заносчива – он сам был заносчив.

И не потому, что фальшива – в этом он находил даже шарм.

И не потому, что сплетница и распущенна. И не потому…

Что отталкивало его в красавице Еве, на самом деле Борис не знал, но теперь, отправляясь к ней в гости, он вынужден был копаться в себе, чтобы определиться с тактикой поведения – хочешь-не хочешь, а придется с этой развязной девицей общаться.

Прекрасно образованный Борис был склонен и к самоанализу, и к анализу, и вообще, он любил философствовать.

«Раз уж сестрица приправила мне объект, постараемся с пользой потратить время, – решил он. – Что ж, посмотрим, побачим поближе, кто она, эта Ева. Выведем врушку на чистую воду, а заодно и простофиле Дуняшке глаза откроем. Хороший человечек сестренка моя, но слишком доверчивая…»

С такими мыслями Борис подошел к квартире и потянулся к звонку, но на кнопку нажать не успел – дверь распахнулась.

– Я на балконе поджидала тебя, – приветливо улыбнулась Ева и, делая шаг назад, пригласила: – Боб, прямо в обуви в холл проходи. Я тебе очень рада.

Бориса она ошеломила. Видел он фифочку эту не раз: и в группе и позже, у Евдокии. На пару с Майкой, обе они были из тех обольстительниц-женщин, у которых греховные мысли во всем: в походке, в прическе, в мимике, в жестах, в улыбке, в словах, не говоря уже об одежде. Такие не ходят, не сидят, не едят и не живут – они себя предлагают.

Но на этот раз Ева была другой. Встреть он подругу Дуняши не здесь, не в ее же квартире, мимо прошел бы, совсем не узнав – так она изменилась. Кокетства ноль. Потертые джинсы, мужская рубашка, волосы кое-как собраны в хвост и карандаш рассеянно грызется в зубах – задумчива и серьезна.

«Охотно сходил бы с ней в… библиотеку», – поймал себя на мысли Борис.

Ева же поймала на себе его взгляд и хищно отметила: «Впечатление произвела. Мой „ботаник“!»

Что-то вспыхнуло между ними, зажгло их сердца.

Она удивилась. Он смутился.

И подумал: «Что это я так грубо на подругу сестры упялился?»

И, чтобы скрыть свой конфуз, развязно спросил:

– Так что тут за ужасы?

И вновь сюрприз: Ева смутилась и покраснела – от нее он такого не ожидал. Всегда она казалась ему неисправимой нахалкой, а тут…

– Боб, может не надо? – с мольбой попросила Ева. – Дуська – сумасшедшая добрячка, и ты потрясный человек. Бросив свои дела, по первому зову примчался ко мне, а кто я тебе? Просто знакомая. Прости, Боб, что время твое заняла. И тебе, и Дуське, я вам за все благодарна, но лучше справлюсь с этим сама.

Таким заявление Ева окончательно отрезала Борису пути к отступлению.

– А в чем дело? – озадаченно поправляя очки, спросил он. – Почему ты, собственно, отказываешься от моей помощи?

– Ну-уу, мне неловко. Я знаю, ты занятой…

Он поспешил сообщить:

– У меня много лишнего времени.

– И потом, ты мужчина, а мужчины обычно в такие вещи не…

Она запнулась и опять покраснела.

«Боится моего скептицизма, боится, что врушкой ее назову», – догадался Борис и неожиданно понял какая черта настораживала его всегда в Еве. Настораживала и даже отталкивала.

«Она же болезненно самолюбива, – прозрел он. – Самолюбива до умопомрачения и так же обидчива».

Борис опасался таких людей: никогда не знаешь где их ущемишь. Будучи человеком наблюдательным, он сделал вывод: обидчивость – самая опасная в человеке черта. Не подлость, не жадность, не зависть и не безнравственность даже – все эти качества быстро себя обнаруживают, а вот болезненное самолюбие и обидчивость так умеют маскироваться, что узнаешь о них только тогда, когда уже слишком поздно. Еще наивно держишь человека в друзьях, а он давно уже ненавидит тебя лютой ненавистью и только того и ждет, когда ты спиной к нему повернешься – мгновенно с радостью всадит нож.

Вот что Борис знал с высоты своего двадцатишестилетнего опыта. Опираясь на этот опыт, он проницательным взглядом окинул Еву – она была смущена, теребила рубашку дрожащей рукой и боялась. Явно боялась, но не маньяка, а самого Бориса, его насмешек, неверия…

Он еще раз отметил: «Жутко самолюбива. Самолюбива и обидчива. Несомненно».

Но это его почему-то уже не отталкивало.

«Глаза у нее очень добрые, значит отходчива. Чрезмерное самолюбие и злопамятство, вот какое сочетание опасно», – успокоил себя Борис и сказал:

– Я тебе верю. Показывай.

Ева облегченно вздохнула и развела руками:

– А показывать-то и нечего. Я вытерла клавиши.

– Тогда покажи свой рояль.

– Пожалуйста, пойдем в кабинет.

Войдя в комнату, Борис первым делом обратил внимание на открытый балкон. Он действительно уже поверил Еве, но в чудеса все еще поверить не мог.

– Я живу в этом доме давно и всех своих соседей знаю, – упредила она его вопрос. – Если маньяк и проник через балкон, то или тайком, или зайдя к тете Маше в гости.

– Почему к тете Маше? – удивился Борис.

– А с другой стороны живет инвалид. Он даже дверь никому не открывает.

– Но кто-то за ним ухаживает?

Ева кивнула:

– Да, его дочь, но она всего два раза в неделю заходит и всегда одна.

– Ладно, давай осмотрим рояль.

Осмотр рояля не дал ничего – следов крови нигде не было. Борис даже начал уже сомневаться, была ли вообще эта кровь, но, вспомнив про обидчивость Евы, он спохватился и, деловито потирая руки, сказал:

– Надо понаблюдать.

– Боб, мы что, будем здесь сидеть?

– А почему бы и нет?

– А может лучше пойдем в столовую и выпьем по чашечке кофе, – предложила Ева.

– Так поздно я кофе не пью, а вот от стакана сока не отказался бы.

Она обрадовалась:

– У меня есть сок!

– Да-а? Какой?

– Выбор огромный, фрукты из нашего сада. Мама стряпуха отменная.

Ева оказалась гостеприимной: к соку нашлись и варенье ореховое, и прочие сладости маминого приготовления. Борис сладкого не любил, но ел, опасаясь обидеть хозяйку, а Ева радушно его угощала.

– Ой, я же забыла! – вдруг хлопнула она себя по лбу. – У нас же еще есть варенье из роз. Боб, ты когда-нибудь пробовал?

– Из роз?

Он задумался: «Не стошнит ли?»

– Боб, из розовых лепестков, я сейчас принесу, у нас три банки осталось в кладовке. Если понравится, одну тебе подарю.

Не успел он ей возразить, как оживленная Ева вспорхнула из-за стола и умчалась. Борис вскочил с намерением ее остановить – столько сладкого ему не осилить – но напоролся на жуткий визг. Бросился в кабинет – там визжала Ева. Визжала, пятясь от рояля.

– Боб! Кровь! Снова кровь!

Он придирчиво смерил глазами расстояние от девушки до рояля и до книжных шкафов: «Да нет, я вылетел сразу за ней: разрыв был три-четыре секунды. В руках у нее не было пузырька и зацепить его было негде. Она едва-едва успела добежать до рояля…»

– Ева, а почему ты мимо рояля прошла? – заглушая ее визг, прокричал он.

Она замолчала и, упав к Борису на грудь, разрыдалась. Плакала, обхватив его шею руками. Это было так неожиданно, что он растерялся. Ее била нервная дрожь; его мучал вопрос: что она делала в кабинете? Зная ее обидчивость, Борис с вопросом повременил – гладил ее по плечам, приговаривая:

– Успокойся, я здесь и в обиду тебя не дам.

– Я от с-страха у-умру, – всхлипывала она.

Так продолжалось довольно долго: Ева убирать свою голову с груди Бориса не спешила. Он уже начал было подумывать как бы потактичней ей объяснить, что пора бы и к роялю приблизиться да рассмотреть эту странную кровь, как вдруг Ева сама прекратила поливать его грудь слезами и, отходя на шаг, прошептала:

– За роялем кладовка. Мы часто ходим туда.

Борис внимательно присмотрелся и обнаружил дверь. Он сразу ее не заметил потому, что дверь была оклеена теми же обоями, что и стены.

– Ты крышку рояля не закрывала? – спросил он.

Ева испуганно потрясла головой:

– Нет. Вообще-то, я аккуратная и раньше всегда закрывала, чтобы клавиши не пылились, но с тех пор, как эта кровь появляться стала, я почему-то перестала рояль закрывать. Это будто гипноз. Всякий раз, проходя мимо, смотрю на клавиши и ничего не могу поделать с собой.

Объяснение показалось ему логичным, и недоверие снова ушло.

– Понятно, – кивнул Борис, склоняясь над роялем и разглядывая крупные багровые пятна. – Похоже на кровь, но может быть и что-то другое. Ты говорила Дуняше, что раньше здесь была лужица.

– Да, сначала была капля, потом – много капель, а потом лужица и целая лужа.

– А теперь снова капли. Почему? С чего такая экономия? У маньяка кончается кровь? – Борис с улыбкой взглянул на Еву.

Она нахмурилась:

– Боб, мне не до шуток.

– А по-моему, надо просто закрыть балкон, что я прямо сейчас и сделаю. Не возражаешь?

Ева не возражала. Тщательно (на все шпингалеты) закрыв балконную дверь, Борис озорно подмигнул и сообщил:

– Говорят, что сладкое аппетит перебивает, но лично я зверски проголодался, отведав твоих варений. Надеюсь, в доме найдется немного еды?

– Ой, я ужин сейчас приготовлю, – всплеснула руками Ева.