Читать книгу Мой бумажный замок. Литературные эссе - Людмила Николаевна Перцевая - Страница 12

Есть многое, друг Гораций, что тебе и не снилось! Два тысячелетия прошло с тех пор, как ты сказал: «Не старайся толпу удивить, а пиши для немногих» . Прозою же язвительно добавил: «Я читаю стихи лишь друзьям, и то по принуждению…А у нас есть много поэтов, которые декламируют свои произведения на Форуме, в общественных банях и в других местах…»

Мог ли он представить, что графомания не исчезнет, а станет явлением невероятного масштаба! Он-то считал поэзию уделом избранных; не только слагать, но и понимать её могут лишь люди с отменным вкусом и умом. Однако и трюкачество осуждал, требовал от стихов гармонии и мудрости.

Очень взыскателен был к себе самому и всему поэтическому сообществу, поэтому мог заявить, что оды его, подлинно прекрасные и совершенно оригинальные, переживут века. В 20-й оде, увидевшей свет в 23 году до нашей эры, он восклицал, что поэт, умирая, превращается в лебедя и возносится над Землей, недосягаемый для людского суда! А в 30-й оде, подводя итог своему творческому пути, без ложной скромности заявил буквально следующее (подстрочник с латыни):

«Я воздвиг себе памятник, прочнее меди и выше царственных строений египетских пирамид. Так что его не может разрушить ни всеразъедающий дождь, ни свирепый Аквилон, ни бесчисленный ряд годов, ни бег времени.

Нет, не весь я умру! Лучшая часть моего существа переживет день моих похорон: слава моя будет возрастать до тех пор, пока на Капитолий восходят церковный жрец с безмолвной весталкой.

Обо мне будут говорить, что я прославился там, где струит свои воды Ауфид, где царил над сельскими племенами бедный водою Давн. Потому что, выйдя из безвестности, я первый перевел песни Эолии на италийский лад.

О, Мельпомена! Возгордись моей достойной заслугой и благосклонно увенчай мою голову дельфийскими лаврами!»

Как видим, в этой оде, ставшей впоследствии мировой знаменитостью, есть отсыл к еще более ранней традиции поэтов: подводя итог, перечислять, чем же они останутся в памяти людской. Он подражал поэтам античности так же, как потом будут эксплуатировать эту тему после него. На русский язык первым перевел эту оду Ломоносов, которого подкупило низкое происхождение Горация, вознесшегося благодаря своему дару. Так же, как и сам Михайло. И вот как звучал Гораций по-ломоносовски:

«Я знак бессмертия себе воздвигнул

Превыше пирамид и крепче меди,

Что бурный Аквилон сотреть не может,

Ни множество веков, ни едка древность.

Не вовсе я умру; но смерть оставит

Велику часть мою, как жизнь скончаю…»

Ну и так далее, очень близко по тексту. Замечу, вопреки хронологии, что очень близко к Горацию изложил свою версию оды Валерий Брюсов, обратившийся к ней уже в 20 веке!

А вот старик Державин очень вольничал, он по сути уже подводил итог своей поэтической деятельности, сохранив, правда, последовательность повествования, заданную Горацием. Вот как происходит этот переход на славянскую почву:

«…И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь Славянов род вселена будет чтить.

Слух прОйдет обо мне от Белых вод до Черных,

Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;

Всяк будет помнить то в народах неисчетных,

Как из безвестности я тем известен стал,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о боге

И истину царям с улыбкой говорить…»

Не стану вслед за Державиным цитировать Пушкина, его «Памятник» многие учили в школе, а те, что похваляются на поэтическом сайте отсутствием навыков чтения, могут продолжать кричать о том, что Пушкин – плагиатор! Затрудняясь при этом уточнить, у кого же наш гений украл знаменитые строки? Между прочим, публикации своего стиха Александр Сергеевич предпослал эпиграф из Горация, прямо сообщив читателям, откуда пришла идея, так оригинально им воплощенная.

Уже после Пушкина тему памяти в умах потомков варьировали в своих стихах очень многие наши соплеменники, от Фета до Семенова-Тянь-Шанского. Уходили от первоисточника так далеко, что и ссылки не требовалось. Маяковского с его «Мне наплевать на бронзы многопудье, мне наплевать на мраморную слизь…» и цитировать не надо, все помнят, что по убеждению поэта ему достаточно будет «построенного в боях социализма!» А вот Ходасевича цитируют редко, слишком пессимистичен был его стих.

Он краток, приведу его полностью:

«Во мне конец, во мне начало,

Мной совершенное так мало!

Но все ж я прочное звено:

Мне это счастие дано.

В России новой, но великой

Поставят идол мой двуликий

На перекрестке двух дорог,

Где время, ветер и песок…»

Надеюсь, вы поняли, что тема – неисчерпаема, широка, каждый может примерить на себя, если есть что сказать современникам о своей роли в развитии Поэтической Вселенной. Уверяю, плагиатом это не будет ни в коей мере. Успехов!