Читать книгу Горячая штучка - Люси Вайн - Страница 4

19.34, пятница 14 февраля

Местоположение: Поистине отвратительный бар, декорированный как будто бы для того, чтобы внушать каждому пожизненную неприкаянность. На стене – позолоченная голова лося, огромный подсвечник из самоварного золота, повсюду зеркала и верхний свет. Каким же чудовищем надо быть, чтобы установить светильники на потолке?

Я сижу спокойно, очень спокойно. Я устроилась у барной стойки в идеально небрежной-но-привлекательной позе так, чтобы от двери была видна моя лучшая (правая) сторона. Мне ужасно неудобно, но ведь в любую секунду здесь может появиться ВТСЕМ (возможно, тот самый единственный мужчина), и, если кино меня чему-нибудь научило – а оно научило меня всему, – любовь с первого взгляда – ключ к вечному счастью.

Проходит несколько минут, я сижу неподвижно, замечая уголком глаза, что барменша с любопытством наблюдает за тем, как я сижу в идеально застывшей позе в стиле восковых фигур мадам Тюссо.

– С вами все в порядке? – в конце концов спрашивает она, неловко улыбаясь и вытирая салфеткой барную стойку рядом со мной.

В порядке ли я? Ну, это довольно сложный вопрос. Сегодня – День святого Валентина, а я сижу в одиночестве на табурете, хотя табуреты – мои заклятые враги, серьезно, пусть кто-нибудь элегантно вскарабкается на табурет или слезет с него, и тогда он поймет, почему я весь вечер не могу сходить в туалет в ожидании свидания вслепую, которому, вероятно, так и не суждено состояться. Мое взволнованное лицо блестит, я не захватила с собой матирующие салфетки. О, от нервозности у меня выступила испарина, и капли пота стекают на глаза. Вероятно, барменше ни к чему погружаться с головой в мой поток сознания, поэтому вместо ответа я просто киваю и заказываю еще одну порцию спиртного (я собираюсь встать, с тем же успехом я и одна могу неплохо провести время).

Барменша улыбается.

– Белого вина? – Я, продолжая кивать, ухмыляюсь. – Между прочим, вы очень мило выглядите, – добавляет она, щедро наливая мне вина на глазок (за что я ей вечно благодарна).

– Спасибо, – говорю я, искоса поглядывая на нее и думая о том, что дела у милашки ни к черту. Осторожно балансируя на одной ягодице, я задираю юбку чуть выше и слегка приспускаю топ. Милашка может себе это позволить.

И, словно по волшебству, мой телефон начинает вибрировать. Это он!

Это не он, это Софи:

– Ты в порядке? Тысяча поцелуев

Я закатываю глаза. Все беспокоятся обо мне, непрестанно спрашивая, в порядке ли я. Сегодня я получила уже одиннадцать сообщений от родных и друзей, справлявшихся, все ли у меня «в порядке», и посылавших мне свои «поцелуи». Джеки – проклятая двадцатидвухлетняя старушка Джеки с моей работы, лучший друг которой отбывает срок за кражу в местном игровом зале – Джеки расстраивается из-за меня. Как приятно узнать, что столько моих близких уверены в том, что оставаться в одиночестве в День святого Валентина – хуже смерти. Я перевожу взгляд на золоченого лося. Да, верно, возможно, подобная ситуация хуже смерти.

Это свидание устроила моя сестра Дженнифер. Она сказала – а я привожу ее точную цитату: «Если я предоставлю это дело тебе, ты умрешь в одиночестве. А я не хочу, придя к тебе, разгонять пожирающих тебя кошек. Я не хочу этого делать, с меня довольно». Итак, на сегодняшний вечер она устроила мне свидание с Мартином, который, судя по всему, «не красавец, но ты в безвыходном положении, поэтому сойдет и он». Как это возбуждает. Он давно работает адвокатом по налоговым делам – звучит очень сексуально – вместе с Эндрю, мужем Джен, и всего лишь пару месяцев пребывает в одиночестве. Но Джен говорит, что именно сейчас и нужно его атаковать. Упустишь, и его кто-нибудь перехватит. Мы с Мартином обменялись несколькими SMS в весьма официальном, что типично для налоговых адвокатов, стиле (честно говоря, мне казалось, что в какой-то момент он спросит у меня номер страхового полиса), и он выбрал бар и назначил время. Правда, когда мы договаривались, я упустила из вида, что это День святого Валентина, но сейчас я не могу об этом забыть, вот до чего доводят SMS. Секунду спустя, когда я вышла на улицу, я увидела пару, которая держала в руках розовый воздушный шар в форме сердца. Они совсем не смущались. В этот единственный день в году влюбленным разрешается заявить о себе, и сегодня тот самый день. Это как ведьмы во время Хэллоуина, но от их магической силы всех вокруг тошнит.

Проходят несколько минут, и я посылаю ВТСЕМ следующее сообщение.

Надеюсь, ты не заблудился! Я сижу в баре и балдею в одиночестве! Я выгляжу очень круто!!!

Возвращаясь, я стираю пару восклицательных знаков. А затем в мгновение ока добавляю смайлик на случай, если сообщение покажется слишком серьезным. Я нажимаю «отправить» и смотрю на часы. Адвокат по налоговым делам опаздывает почти на полчаса, что не соответствует его профессии. Если он так беспечно относится к времени, значит, это почти позволяет мне надеяться на то, что он не похож на настоящего адвоката-по-налоговым-делам. Я вздыхаю, я так взволнована, мне нужно успокоиться. Господи, может быть, он здесь, но у него разрядился телефон? Может быть, он думает, что я передумала. Я не имею никакого представления о том, как он выглядит, потому что твердо решила не искать его фотографию в Facebook, ведь я жаждала ПРИКЛЮЧЕНИЯ, и теперь я ненавижу себя за это.

Как унизительно. Надо ли мне позвонить ему? Нет, это еще неудобнее, чем сидеть на табурете. В нашем поколении так не принято – мы обмениваемся SMS и смайликами. Если бы я могла, то общалась бы исключительно через ссылки в статьях с сайта Buzzfeed[1]. Что же, я почти всегда так и делаю.

Я жду еще пять минут. Теперь я пишу ему сообщение в WhatsApp и – не судите меня строго – даже посылаю ему «забавный» снимок через приложение Snapchat, спрашивая, где он. Потом успокаиваюсь и звоню. Мне отвечает голосовая почта. Это отвратительный признак. Должна ли я оставить сообщение? Мне, правда, не по себе… слишком поздно.

– О, привет! Хм. Это Элли. Элинор Найт. Сестра Дженнифер. Сестра жены Эндрю. Эндрю, с которым ты работал в 2010 году и в друзьях которого ты числишься на его страничке в Facebook, так вот, его жена написала тебе в Facebook и назначила свидание со своей безнадежной сестрой. Это я! Я – в баре, мне казалось, что мы договорились на 7.30, разве не так? Я выпила два с половиной бокала вина, что, наверное, многовато, но они были небольшими. Плевать. Средними. Надеюсь, у тебя все в порядке. Позвони или напиши мне, когда ты… – Голосовая почта прерывает меня, что совершенно справедливо, потому что мне тоже хотелось бы заткнуться. Почему звонки отбивают всякую охоту звонить? Создается впечатление, что все желают вам в жизни неудачи.

Может быть, он умер! – приходит мне в голову счастливая мысль. Может быть, по пути сюда его сбила машина, потому что он нес чертов дурацкий розовый шар в форме сердца, который загораживал ему обзор, и он остановился на дороге, не заметив мчавшийся на него «мини-купер»? Я представляю воздушный шар, безмятежно улетающий в ночное небо, подальше от лежащей внизу окровавленной плоти.

Это означало бы, что он не кинул меня и что Дженнифер не рассердится на то, что я все испортила.

Барменша возвращается. В руке она держит рюмку.

– Вот, – говорит она, протягивая ее мне. – Выпей и забудь обо всем. Ведь все из-за мужика, верно? Мужик, который ведет себя как подонок? Тебе это необходимо.

Я смеюсь и беру текилу.

– Не хочешь тоже пропустить рюмочку? – спрашиваю я. – Меня кинули в День святого Валентина, что, по-моему, восхитительно, разве не так?

Барменша берет вторую рюмку.

– Могло быть и хуже, – весело говорит моя новая знакомая. – Меня вчера бросили, обойдясь одним сообщением. Он написал мне сообщение. Пока я была здесь, на работе. Я рассказала боссу, а он сказал: «О, дорогуша, по крайней мере, это означает, что ты сможешь работать завтра, в Валентинов день».

Она мрачно усмехается. Мы выпиваем по рюмке.

– Как долго вы были вместе? – спрашиваю я, стирая липкую текилу с подбородка, а вместе с ней и большую часть своего макияжа. Теперь слишком поздно для любви – и даже для похоти – с первого взгляда с адвокатом по налоговым делам. – Кстати, меня зовут Элли.

– Год, – говорит она, опрокидывая следующую рюмку. – И все кончилось эсэмэской. Он сказал, что не готов взять на себя ответственность, и пожелал мне удачи. Он. Пожелал. Мне. Ладно. И поставил плачущий смайлик.

Барменша пожимает плечами, а я качаю головой.

– Извини, вот дерьмо.

Мы выпиваем еще по рюмке.

Наш разговор прерывает хриплый голос.

– Не все мужики дерьмо, – говорит мужчина рядом с нами, как раз очень похожий на дерьмо. У него обгоревшая на солнце пунцовая кожа, и одет он в темно-розовую майку с У-образным вырезом. В результате получается смешение несочетающихся цветов, что одновременно создает впечатление обнаженности и делает его похожим на баскетболиста из колледжа, у которого случился удар. Он продолжает: – Возможно, он боялся, что ты будешь ныть. – Девушка, которая составляет ему компанию, выглядит подавленной, и я не могу сказать, то ли это из-за того, что срывается ее свидание, то ли вообще из-за того, что она показалась на людях со свеклой в человеческом обличье.

– Спасибо за информацию, – говорю я, состроив гримасу. – Вообще-то мы не имеем в виду всех мужчин. Но парень, который сегодня кинул меня, и тот, который бросил – прости, как тебя зовут? – написав SMS, определенно – дерьмо.

Барменша энергично кивает.

– Дерьмо, – говорит она, а потом добавляет, обращаясь только ко мне: – Кэсси.

– А ты не думала о том, что это, возможно, твоя вина? – говорит он, неодобрительно косясь на меня. Я одергиваю юбку. – Может быть, весь ваш феминизм и непомерные запросы мешают вам найти приличного и скромного парня, который позаботился бы о вас? – с гордостью заканчивает он, словно решив за нас все жизненные проблемы. Все, что нам нужно – это смириться со своей традиционной ролью красивой и спокойной женщины и позволить мужчинам руководить всем. Просто. В то время как мы с Кэсси в изумлении молча смотрим друг на друга, я рисую в своем воображении, как колеса автомобиля дробят кости советчика.

Барменша, сидящая слева от меня, наклоняется и, сладко улыбаясь Безмозглому Розоватому Мужику, вежливо говорит: «Ты – тупой кретин».

Отлично сказано.

Он пожимает плечами, вероятно, он часто это слышит.

– Сучки-феминистки, – бормочет он, поворачиваясь к своей спутнице и видя, что она берет в руки пальто и сумку. В бешенстве срываясь с места, она бросает нам извиняющийся взгляд, а кретин бежит за ней вдогонку с бокалом в руках, вопя, что «эти девицы сами начали».

Кэсси смеется и приносит нам бутылку вина.

– У меня перерыв, – кричит она, ни к кому определенному не обращаясь, и, выйдя из-за стойки, забирается на табурет рядом со мной.

– Спасибо, – говорю я женщине слева от меня, торжественно поднимая ладонь в знак приветствия. Ее спутник истерически хохочет.

– Ну, не фантастика ли? – говорит он, вытирая слезы и с гордой улыбкой глядя на нее. Кэсси соглашается, хватая еще два бокала и расплескивая по ним вино для всех нас.

Ребят зовут Фред и Сара, и они вместе четыре года. Таких редко можно увидеть, это практически вымерший тип отношений между мужчиной и женщиной, когда действительно нет необходимости рассказывать всем подряд о том, как они любят друг друга. На будущий год Дэвид Аттенборо[2] готовится снять целый сериал об их Неподдельно Счастливых Отношениях. На самом деле они случайно в День святого Валентина оказались вне дома. Сара ужасно сердится по этому поводу, она просто хотела куда-нибудь пойти и выпить со своим лучшим-другом-бойфрендом. К тому моменту, когда они поняли свою ошибку, желание выпить стало острее, чем прежде. С первого взгляда заметно, что они очень пьяны, и – я только что осознала это – я тоже. Свое осознание мы отмечаем, выпив еще по стаканчику, и я рассказываю всей компании о своем свидании вслепую. Сара, как персонаж мультфильма – пьяный персонаж, – указывая пальцем в небо, бормочет:

– Не позвонить ли нам твоему придурку и не оставить ли ему голосовое сообщение? – Она хватает мой телефон, а я затуманенным от текилы взглядом наблюдаю за тем, как она набирает номер и включает громкую связь.

Как и прежде, звонок переводится на голосовую почту, и Кэсси берет слово, вопя:

– Привет, болван! – Фред снова начинает хихикать, а Кэсси продолжает: – Элли – удивительная девушка, а ты – идиот, и тебе лучше не кидать людей, потому что в результате ты сам выглядишь идиотом.

Все главное и существенное сказано, теперь очередь за мной.

– Я очень зла, Марти. Можно мне называть тебя Марти? Потому что Мартин – некрасивое имя. По нему сразу скажешь, что ты адвокат по налогообложению или что-то в этом роде. Ох, ребята, ребята, он работает адвокатом по налоговым делам!

Все мы начинаем хихикать, а Сара кричит:

– Засранец, – а потом отключается. Легкая отрезвляющая боль под ложечкой подсказывает, что завтра я об этом пожалею, и я знаю, что Джен накричит на меня, но сейчас мне наплевать. Мне просто наплевать.

– Тебе нравится быть одной? – спрашивает меня Кэсси пару часов спустя. Сара с Фредом отправились в дебри Лондона поесть шашлыков с халуми, итак, они просто оставили нас сидящими на деревянных ящиках в кладовке за баром и поедающими из банки пасту «Nutella» пластиковыми вилками. Нравится ли мне быть одной? Это один из тех вопросов, которые мне часто задают. Я в одиночестве уже почти год, и мне несложно ответить, разумеется, да, нравится! После четырехлетнего романа с парнем по имени Тим ничто не могло бы устроить меня больше, чем одиночество. Знаете, как угнетает необходимость произносить его имя во время секса? Прозвища, безусловно, не в ходу, потому что произнести вслух «Тимми» – это истинное преступление, и он действительно не любил, чтобы его называли, как чертову мартышку. Однажды я назвала его так, и он остановился и спросил меня, все ли в порядке. Он сказал, что испугался, что между нами нарушилась «связь», пока мы «занимались любовью». На самом деле меня не удивляло, когда он по привычке употреблял выражение «занимались любовью». Поэтому, когда мы расстались, я пустилась во все тяжкие, испытывая самые яркие сексуальные ощущения. Среди моих партнеров был Парень с умной собакой, Тот, который орет, Тот, который украл у меня столовые приборы, Тонкий и длинный чувак (я имею в виду не пенис, а тело) (но и это тоже). И Сексуально озабоченный доктор, которому следовало бы пересдать экзамены, потому что он, судя по всему, не знает азов анатомии. Как я объяснила своим лучшим друзьям Софи и Томасу, главное было не называть их настоящими именами, чтобы не слишком привязываться к ним, как бродячей собаке.

Сначала все наперебой говорили О, великолепно! и Рады за тебя, и Просто получи удовольствие, ты заслуживаешь этого, и А его жена действительно умерла? Но за последние месяцы отношение ко мне изменилось. Все стали участливо поглядывать на меня из-за моего одиночества, спрашивать, счастлива ли я, спрашивать, одинока ли я, спрашивать, не думаю ли я, что у меня слишком завышенные запросы. Чего я пытаюсь не слышать, так это Не думаешь ли ты, что ты слишком непостоянна? Они ходили кругом да около, словно меня эта тема должна очень огорчать, словно я представляю собой проблему, требующую решения. Они пишут мне сообщения в День святого Валентина, чтобы проверить, не причинила ли я себе вреда. Я думала, что быть предоставленной самой себе нормально – даже замечательно! – но это заставляет меня сомневаться в себе. Наводит на мысль о том, что со мной что-то не так. Почему я живу одна? Неужели я совершенно непривлекательна?

Внезапно я ощущаю себя чуть-чуть несчастной. Вкус пасты «Nutella» во рту напоминает вкус клея, и я чувствую, как накатывается волна тошноты. Я хочу выйти отсюда, но Кэсси смотрит на меня в ожидании ответа.

– Не знаю, – честно говорю я. – Я не чувствую себя одинокой. Одиночество – это то, что я чувствовала, продолжая надоевшую связь. А в такие вечера, как этот, мне кажется, что мне больше никогда не захочется ходить на свидания. Но когда говорят о любви, то предполагают счастливый конец, ведь так? Тот конец, которого мы все хотим. – Мы умолкаем.

Мой телефон вибрирует, получив очередное сообщение. Кто из моих жалостливых друзей вспоминает обо мне в такой час? Это он! Ублюдок адвокат по налоговым делам, наконец-то. Я читаю сообщение. И перечитываю еще раз. Слова расплываются. Я очень пьяна.

Привет, Элинор! Я только что увидел твои сообщения. Боюсь, ты ошиблась, мы договаривались встретиться завтра. Я же писал – 15-го.

Ох.

Я проверяю сообщения.

Точно.

В субботу.

После Дня святого Валентина.

Ох.

Между тем приходит еще одно сообщение:

Хмм. Я только что прослушал голосовую почту. Я ужинал со своими бабушкой и дедушкой, поэтому выключил телефон. Давай забудем о завтрашнем свидании, согласна?

Да, это справедливо.

Когда я иду к выходу, кое-кто из парней предлагает «из сострадания трахнуться» со мной, и к тому времени, когда я приезжаю домой, в квартиру, которую я называю грязной дырой, я жалею о том, что не ответила согласием.

От: Алан Найт Alanknightinshiningarmour@BTInternet.co.uk

Кому: Eleanor.knight@gmail.com

Копия: Jennifer.seevy@hotmail.com

15 февраля

Алан Найт

106 Касл-Райз

Джадфилд

Восточный Суссекс

TN22 5UN

Дорогие Элинор и Дженнифер!

Надеюсь, это послание благополучно дойдет до вас. Это ваш папа.

Как вам известно, недавно я посещал психотерапевта, и мне захотелось сообщить вам, что все отлично. Она очень милая, а на стене у нее висит куча сертификатов в рамках. Посылаю вам во вложении несколько ее фотографий. В ходе наших бесед она посоветовала мне вести дневник, и мне это так понравилось, что теперь я решился написать роман. Я принялся за него вчера вечером, и дело пошло как нельзя лучше. Я очень горжусь вами обеими и люблю вас с одинаковой силой. Я подумал, что вам, возможно, захочется прочитать роман, над которым я тружусь. Здесь первая глава, которую я написал прошлой ночью. Я не ложился спать до 22.30!!!!!!! Не говорите об этом тете Сюзи или медиуму Шэрон, так как они говорили, что могут заглянуть на чай, а я сказал, что рано лягу спать.

Целую вас обеих и очень горжусь вами обеими.

С наилучшими пожеланиями,

Папа

75 ОТТЕНКОВ ТОНИ

Роман Алана Бернарда Найта

Стоит вам увидеть Тони Брэкстона, и вы никогда не сможете забыть его лицо. У него пронзительные глаза цвета жидкого кофе с молоком и эротический нос. Его рот – это рот мужчины, знающего все слова, какие только есть в словаре, но Тони также способен и промолчать, когда его жена не в настроении, что случается на самом деле довольно часто, тем не менее Тони отлично с этим справляется. Ему где-то под 60, но он выглядит намного моложе и не слишком часто заглядывает в спортзал, он обладает небольшим животиком, однако он не смотрится так, будто махнул на себя рукой, хотя его взрослые дети говорят, что махнул. Словом, он очень красив и часто слышит комплименты по поводу своих икр. В его гостиной стоит степ-тренажер, и он занимается на нем почти целый день, смотря телевизор.

Недавно Тони пережил очень тяжелый период в своей жизни. Его жена Анита была в ужасном настроении и даже заявила, что уйдет от него, что, разумеется, было странной идеей – только гляньте на его икры! Он невероятно переживал из-за дурного настроения Аниты и дважды очень подолгу – всякий раз не менее 15 минут – разговаривал с ней в среду и пятницу во время рекламной паузы в ходе телеигры Погоня, пытаясь обсудить, почему она решилась на такое. Но, увы, он не добился успеха. В пятницу вечером Тони приходит домой и видит, что чемоданов Аниты нет, а рядом с городским телефоном, которым он обычно пользуется, поскольку всегда работал в «ВТ»[3] и не желает, чтобы все городские телефоны исчезли с лица Земли, его ждет письмо, на первой странице которого от руки написано Тони.

Лежащее рядом с городским телефоном письмо сражает его наповал. Анита хочет развода, и, хотя она признает, что он – самый лучший мужчина, встретившийся ей в жизни, и всегда много помогал ей по дому, она, к сожалению, поняла, что больше не достойна его, что ей следует поискать мужчину попроще и, вероятно, постарше, без такого эротического носа, того, для кого она будет готовить запеченные овощи с орехами. Тони очень, очень опечален. Он достаточно уверен в своей мужественности, чтобы позволить себе слегка всплакнуть, но сначала он вспоминает о том, что довольно голоден, поэтому идет на кухню в поисках еды.

Войдя в кухню, он с удивлением находит там свою соседку Ванду, которая ждет его, весьма развязно склонившись над столешницей. На ней надет очень облегающий джемпер, в котором Тони узнал джемпер из каталога «Boden», он недавно листал его, сидя в туалете. Поздоровавшись с ним, Ванда мгновенно переводит взгляд на обнаженные икры Тони, поскольку он в этот довольно солнечный, хотя и февральский, день в шортах. Ему кажется, что икры произвели на нее впечатление, и теперь он ждет от Ванды комплимента или объяснений, почему она здесь.

– У тебя такие стройные икры, Тони, – говорит Ванда. – А теперь, позволь я скажу тебе, почему я здесь.

Он был прав.

– Анита сказала, что уходит от тебя, что за странная идея пришла ей в голову, только посмотри на свои икры и глаза цвета жидкого кофе. Я подумала «бедный Тони» и сразу же бросилась готовить для тебя ужин. Что ты любишь?

Добрых пять минут Тони раздумывает, пока Ванда недвусмысленно дает ему понять, что восхищается его привлекательным, задумчивым лицом. Наконец, Тони, приняв решение, говорит Ванде, что хочет на ужин запеченные овощи с орехами и цыпленка. К счастью для обоих, у него есть все ингредиенты для ужина, так как в этот вечер жена должна была приготовить запеченные овощи с орехами и цыпленка, поэтому Ванда немедленно переходит к действию, перемещаясь по кухне, как красавица Найджела Лоусон[4], которой Тони нередко восхищался, когда та сбрызгивала жиром цыпленка. Тони надеется, что Ванда поступит так же, как Мэри Берри[5], поскольку в пятницу вечером после запеченных овощей с орехами Тони обычно предпочитает съесть творожный пудинг. Как бы то ни было, когда все наконец готово, Тони и Ванда вместе садятся ужинать у телевизора, а потом Ванда заводит речь о том, что жизнь Тони скоро изменится НАВСЕГДА, хотя он об этом еще не подозревает.

– Тони, – говорит Ванда. – Не хочешь завтра пойти со мной в клуб книголюбов?

Их взгляды встречаются, и Тони чувствует, что его жизнь скоро изменится НАВСЕГДА.