Читать книгу Горячая штучка - Люси Вайн - Страница 6

18.54, пятница 21 февраля

Местоположение: На улице, рядом с чудесным домом из красного кирпича, где живет моя лучшая подруга Софи Эллис, отгороженного от шоссе рядом высоких старых деревьев. Дом перестраивают, еще больше углубляя подвал, чтобы устроить там «игровую комнату», поэтому в настоящее время он покрыт лесами, потому что, дорогие мои, у всех в Суррее в подвалах устроены игровые комнаты. Но, поверьте мне, внизу под всеми лестницами мужчины спускают штаны, поистине чудный дом.

Софи открывает дверь. Ее длинные волосы аккуратно зачесаны на одну сторону и развеваются по плечам, будто она принцесса Жасмин[9], а ее выглаженная белая блузка – действительно белая. То есть, в отличие от всех белых вещей, которые есть у меня. Они все, скорее, желтовато-серые. Ниже пояса она облачена в то, что, на мой взгляд, можно назвать слаксами, но, по правде сказать, я не знаю, что такое слаксы. Что бы это ни было, ей все идет. Боже мой, моя лучшая подруга изумительна. Иногда я просто показываю незнакомцам ее фотографии, чтобы они восхитились ее совершенством.

Софи, тряхнув волосами, громко приветствует меня, заключая в объятия, и на секунду я сожалею о том, что не посвятила несколько минут получасовой поездки наложению макияжа. Если говорить честно, большую часть пути я провела, уткнувшись в чей-то сосок, и не думаю, что парню, которому принадлежал этот сосок, понравилось бы, если бы я оставила на нем след от блеска для губ, с которым он вернулся бы домой к жене/мужу/назойливой матери. Я приехала с… да прямо с работы, как всегда, волнуясь в предвкушении. И конечно, Томас, который только что показался из гостиной, со смехом отталкивает Софи и обнимает меня так, что кости трещат. Он подхватывает меня и, как пожарник, вносит внутрь, Софи напевает «Вот идет невеста»[10], а я шутливо брыкаюсь и торжественно добавляю: «Жирная и толстая!»

Томас Уайт влюблен в меня. Определенно. Все так говорят. Я думаю, это скорее удобная иллюзия, так как мы дружим уже очень давно, и у всех остальных есть пара, а я навлекаю на себя все несчастья, которые только возможны. Мы никогда не говорили на эту тему, и сейчас, когда он опускает меня на пол в кухне, гладя по голове, я снова надеюсь, что мы никогда не заговорим об этом. На самом деле мне не хочется, чтобы меня принуждали слишком тщательно анализировать эту ситуацию. Вдобавок это глупая избитая фраза, но это разрушило бы наше дружное трио, и я бы никогда не простила себя за это.

Софи кричит, что принесет мне выпить, и приказывает поздороваться со своей дочерью Сиарой, которой где-то от двух месяцев до двух лет (я проверила по календарю в телефоне, похоже, ей год и восемь месяцев, кто знает?), она тихо сидит в гостиной. Я машу рукой в направлении Холодного сердца[11], выполняя свой долг, и возвращаюсь к разливаемому Софи спиртному. Мы пьем просекко за здоровье и за то, что мы в пригороде, где ничего, кроме этого, не пьют, и в следующие несколько минут перекрикиваем друг друга, как это делают старые друзья. Жалуемся на работу, обсуждаем погоду и спрашиваем новых членов семьи Софи – Сиару и Райана, отца Сиары.

Мы с Софи дружим с тринадцатилетнего возраста, когда ее русско-латышско-африканские корни проявились слишком ярко, вызвав нездоровый интерес у пятнадцатилетних мальчишек. Я видела ее раньше на спортивной площадке, но близко мы познакомились, когда однажды я нашла ее плачущей в биографическом отделе школьной библиотеки. Само собой разумеется, я тоже начала плакать.

– Это из-за Райана Этвуда[12]? – спросила я через несколько минут после бесшумных рыданий, думая о драматическом повороте в предыдущей серии Одиноких сердец.

Разумеется, не из-за Райана Этвуда, объяснила она, а из-за неприкрытого расизма на спортивной площадке. Не помню, что я ей сказала, но, прежде чем успокоить ее по поводу расизма, я удостоверилась, что она – фанатка Одиноких сердец. Мы еще немного поплакали вместе, а потом прямо там, сидя на полу, решили, что будем близкими подругами. Я пообещала защищать ее от мальчишек, благодаря своим недавним достижениям – привет, в одночасье выросшие сиськи! – и их отвлекающей силе, а она пообещала помочь мне засечь где-нибудь Адама Броуди[13] и соблазнить его, вероятно, с помощью моих неожиданных приобретений. Однако проблема состояла в том, что в дружбе я искренне придерживалась принципа «один за всех», поэтому мы с Софи отправились в математический корпус навестить Томаса. Мы с Томасом жили по соседству, когда были детьми, и с тех пор были лучшими друзьями, каких свет не видывал, но он, по правде говоря, был равнодушен к Одиноким сердцам, что для меня было камнем преткновения. Я объяснила ему ситуацию, и он почти согласился больше не торчать рядом со мной, но потом Софи предложила стать нам всем лучшими друзьями. Она сказала, что это будет троица и что у нее дома есть три костюма для Суперкошек[14], которые мы могли бы надеть и бороться с преступностью! Но Томасу такая идея оказалась не по душе, и он сказал, что довольно будет просто дружить. Итак, мы стали троицей, и, хотя мы не владели магией Суперкошек, на нашей стороне была объединенная суперсила моих двух сисек и популярность Томаса, игравшего нападающим в футбольной команде. После чего расисты – а также вся остальная школьная братия – почти оставили нас в покое.

Шестнадцать лет спустя мы по-прежнему общаемся только узкой компанией. Муж Софи, Новый Райан (не Этвуд), появился несколько лет назад, но он знает, что он – не член нашего клуба. Он, правда, милый – мы с Томасом целиком одобряем его, в противном случае не было бы никакой свадьбы, – но он, понятно, чувствует себя лишним, когда мы рядом, поэтому в пятничные вечера он обычно уходит, чтобы не мешать нам. Нельзя винить его. Кто не почувствовал бы себя лишним, слушая, как трое взрослых, погрузившись в школьные воспоминания, обсуждают сексуальную неадекватность учителя физики мистера Трампа, который однажды в городском баре, когда нам было по шестнадцать лет, проявил ее по отношению ко всей нашей троице. (Софи была не против, но мы отговорили ее) (ему было не меньше 50) (а его жена находилась здесь же, в баре) (а еще у него была густая борода) (но совершенно чистое лицо?) (Это было очень странно, как будто он забыл побрить подбородок, когда брил лицо. Странно, верно?). Райан не понял, когда мы дали ему прозвище Новый Райан, и смутился еще больше, когда мы рассказали ему о Райане Этвуде. На самом деле в молодости он не слишком увлекался телевизором, поэтому ему непонятны наши культурные отсылки. Он страшно умен – ведь он бухгалтер, который вроде бы считает миллиарды, – но в его общих познаниях зияют странные дыры. Мы называем это «гениальным пробелом» и всегда, когда он дома, садимся в кружок и спрашиваем его о всякой ерунде, которой он еще не знает. На прошлой неделе к перечню базовых вещей, которых он не знает, мы добавили сериал Друзья и сдобные пышки.

Софи приготовила для нас рыбу с овощами, и весь ужин разговор, как обычно, крутился вокруг моей жизни. Софи уже слышала мучительные подробности моего свидания в прошлые выходные, но Томас, как зачарованный, слушает о моем печальном провале. Он молчит, когда я рассказываю ему о том, как Кэсси выкрикивала «идиот» на голосовую почту мужчины, пытавшегося поужинать со своими бабушкой и дедушкой, и важно кивает, когда я описываю, как Джен кричала на меня целых восемь минут. Это был новый рекорд, и она присудила мне недельный «сестринский штраф». Джен назначает штрафы всем, кто разочаровывает ее, такова ее привычка. Это что-то вроде содержания под стражей для взрослых правонарушителей или наказания, но мне не разрешается звонить ей всю неделю. Если я позвоню, то срок будет продлен на месяц. Закончив объяснения, я умолкла, чтобы добрый Томас утешил меня или произнес какие-нибудь успокаивающие слова.

Он серьезен и через несколько секунд говорит:

– Ты можешь дать мне номер телефона барменши? Мне кажется, она великолепна. – Я, ворча, отталкиваю к нему тарелку. Софи цыкает на меня, как на невоспитанного ребенка, но мы все знаем, что Сиара никогда не ведет себя так ребячески (хотя, если бы кто-нибудь кормил меня пластмассовой ложкой, какие дают в самолете, пожалуй, я снова поступила бы так же).

Софи ласково треплет меня по руке.

– Постарайся не расстраиваться, такое случается. По крайней мере ты никогда его больше не увидишь. А Джен в конечном счете простит тебя. – Потом лицо Софи светлеет. – А как насчет Tinder[15]?! – возбужденно спрашивает она, словно им в этом месяце интересуется она одна, а не семьсот миллионов человек.

Я пожимаю плечами. После разрыва с Тимом у меня была куча свиданий, мне казалось, что это весело, а потом стало противно, через восемь минут я начинала чувствовать себя подавленной. Или недель. Не могу сказать точно. Время смазывается в вихре Tinder.

К сожалению, мое пожимание плечами было воспринято как согласие (как на пьяной вечеринке в кампусе), и Софи уже хватает мой телефон. Томас смещается ближе к ней, и они оба начинают хихикать над фотографиями и диапазоном местоположения. Теперь в этой пьесе мне не отводится никакой роли, я иду в другую комнату посмотреть на Сиару. Холодное сердце ожило и теперь хихикает, разглядывая книжку Очень голодная гусеница[16], которую не может даже прочитать. Эту книжку подарила ей я (такая заботливая крестная). Надеюсь, однажды она полюбит ее, потому что в детстве это была моя любимая книга. Мне нравятся яркие картинки и восхитительная на вид еда. Помню, как мама перечитывала ее мне снова и снова. Сиара опять хихикает, просовывая свои ангельские пальчики в дырки.

– Думаю, это весело, – говорю я ей, плюхаясь рядом и тыкая пальцем в другие дырки. Она смотрит на меня снизу вверх и радостно улыбается, протягивая кулачки к моему лицу.

Разве не забавно, когда у ваших друзей появляются дети? Вы представляете собой сплоченный коллектив из людей, которых тщательно отбирали на протяжении всей своей жизни, которые любят вас и хотят проводить с вами время, а потом у одного из них рождается ребенок, и у вас уже нет выбора. Этот крохотный человечек автоматически становится членом вашей компании, потому что он теперь один из вас.

Хорошо, что Сиара такая милая. Она нам прекрасно подходит, отчасти потому, что не досаждает нам и Софи не меняет в моем присутствии подгузники. Я беру Сиару на руки и принюхиваюсь к ее волосам. Все говорят о том, как пахнут малыши, ведь так? Особенно девушки. Говорят, когда вы нюхаете младенца, ваша матка пульсирует и пульсирует до тех пор, пока вы не сможете совладать с собой и не отыщите в Google местный банк спермы.

Со мной этого не происходит.

Я опускаю Сиару вниз, желая ощутить более острые эмоции, чем ощущаю сейчас. Мне кажется, она мила, как никто – а я знаю в этом толк, поскольку знакома с другими детьми, – но она не порождает во мне желания заиметь ребенка. Я вспыхиваю от разочарования в себе. Я хочу иметь ребенка, но просто не могу представить то время, когда я стану матерью.

Когда пару лет назад Софи сказала мне, что пытается забеременеть, я затрепетала от страха. Сама мысль о том, что она считает себя достаточно ответственной для того, чтобы воспитывать другого человека и произвести его на свет… просто непостижима. Софи! Софи, которая пишет мне сообщения, хвастаясь тем, что она сходила в туалет, Софи, которая, когда ей было двадцать два года (в Год великой битвы потаскушек), за одни сутки переспала с тремя парнями, Софи, которая однажды послала мне крупный план своего соска, пытаясь убедить меня, что это НЛО. Теперь Софи – мать настоящего человеческого существа. И ее как будто даже не беспокоит то, что из Сиары может вырасти новый Гитлер.

Сиара кладет книжку себе на голову и машет мне рукой.

– Когда-нибудь ты, может быть, станешь Гитлером, – шепчу я, а она кивает в знак согласия.

Мы с Сиарой, уютно устроившись на диване, спокойно просмотрели две серии Свинки Пеппы (Джордж и Пеппа скоро превращаются в Росса и Монику[17]). (Ладно, я не имею ни малейшего представления о том, что происходит в этом мультфильме.) Она начинает клевать носом, а я размышляю о том, что она, вероятно, успокаивается, посасывая мой большой палец, но потом Софи громко кричит мне, чтобы я вернулась. Она хочет показать мне мужчину в маске слона. Точнее, в маске слона, которую он носит не на лице.

– Я не права, что нашла его привлекательным? – спрашивает она, смеясь, и прокручивает остальные снимки порнозвезды в маске слона, всякий раз надетой по-разному, затейливо.

Томас качает головой.

– Ох, Софи, неужели Новый Райан не слишком выкладывается в последнее время?

Софи снова цыкает, а я забираю свой телефон. Кажется, я подошла Человеку-Слону, как и остальным шестидесяти двум неотразимым потенциальным партнерам.

– Мы ответили согласием всем, – услужливо говорит Томас. – Лично я пролистал по крайней мере пару сотен мужчин, поэтому не льсти себе количеством совпадений, на самом деле это всего лишь легкое проявление интереса. Особенно в пятничный вечер. Это час пик в Tinder. А еще тебе пришли сообщения.

Ого, посмотрите-ка. И правда. Довольно много.

Среди них девять сообщений с одним лишь словом «привет».

Три относительно витиеватых сообщения – «Как поживаешь?».

Семь сообщений со словами «Привет, как дела?»

Два сообщения, где написано «Ты такая сексапильная».

И одно сообщение с текстом: «Привет малышка до скорого» безо всяких знаков препинания, но с кучей смайликов в конце.

Ой, тут еще одно. Этот льстец только что прислал мне танцующую мартышку, что нельзя считать комплиментом. Ведь, правда, нельзя?

Вздохнув, я прокручиваю остальных потенциальных женихов и закатываю глаза, когда оборачиваюсь к друзьям, которые, видимо, довольны собой. Софи с Томасом действовали без разбора, но здесь полно похожих друг на друга пижонов. Семьдесят процентов мужчин как будто очень гордятся, позируя с тиграми, а остальные тридцать присылают сделанные в спортивном зале селфи с обнаженным торсом. Я бросаю на Софи испепеляющий взгляд.

– Тебя никто не заинтересовал? – разочарованно спрашивает она. – Как насчет парня с обнаженным торсом в спортивном зале?

– Какого именно? – говорю я, снова показывая ей кучу позеров.

Вдруг возникает изображение мужчины со взглядом убийцы. Он «обожает» меня. Я прокручиваю дальше и вижу, что эти Глаза убийцы – известные так же, как «Стив» – интересуются лишь одним – леди Гагой. Описывая себя, он сообщает: «У меня большое сердце, мне нравится доставлять удовольствие людям. Если у тебя широкие взгляды и открытое сердце, то просто проведи сейчас слева направо». Томас перегибается через меня и касается кнопки в виде сердечка. Убийца-Стив немедленно шлет мне сообщение, которое гласит: «У тебя огромные сиськи».

Мне не по себе.

Томас фыркает:

– У него все ответы заготовлены заранее.

Я выхожу из приложения и кладу свой телефон на обеденный стол экраном вниз. – Не-е-ет, – дуясь, говорит Софи. Я возвращаю телефон ей.

– Почему бы нам не заставить Томаса познакомиться с кем-нибудь? – недовольно говорю я, и она смотрит на меня с удивлением. Ей это не приходило в голову, потому что, разумеется, никому не придет в голову заставлять такого сексапильного, неповторимого мужчину назначать свидание в Интернете.

– Я в этом не нуждаюсь, – говорит Томас, самодовольно ухмыляясь и подмигивая. Я имитирую приступ тошноты, а Софи со вздохом снова хватает мой телефон.

– Просто мне хочется, чтобы ты с кем-нибудь познакомилась. Я бы пошла с тобой на свидание вчетвером. Я хочу, чтобы Райану было с кем поговорить, когда мы собираемся все вместе. Я хочу видеть тебя устроенной и счастливой.

– Я счастлива.

Она смотрит на меня тяжелым взглядом, она мне не верит.

– Почему бы не погулять недельку-другую? – говорит она, возвращая мне телефон. – Походи на свидания, посмотри, как пойдет. Попытайся ради меня.

Я смеюсь.

– Ладно, идет. – Все, что угодно, ради спокойной жизни, все прекратят ныть – не только Софи, но и все вокруг. – Что же, давай.

Она возбужденно хлопает в ладоши и убегает на кухню, чтобы прибраться.

Я поняла. Я поняла, почему Софи до ужаса хочется, чтобы я с кем-нибудь познакомилась. Она считает, что без партнера я неполноценная и что высшее счастье заключается в том, чтобы у тебя были муж и ребенок. Точно так же, как у нее. Общество внушило ей идиотские мечты. Но не только. Я отдаю себе отчет в том, что какой бы увлекательной ни была ее жизнь, у каждой из нас своя версия синдрома упущенной выгоды. Софи обеспокоена тем, что теряет то, что у нас было, пропускает наши веселые выходы в свет, боится расстаться с нашей прежней жизнью. Теперь Софи стала матерью и женой, новым человеком, и ей приходится думать о том, кто она и с ней ли я. И мне тоже нужно подумать об этом. Не осталась ли я в прошлом? Не променяет ли она меня на своих «новых подруг-мамочек», отчасти понимающих ее лучше, чем я? Я слегка напугана, потому что не знаю, соответствую ли я этой приличной жительнице пригорода, в которую она превращается рядом с Сиарой и Новым Райаном. И понимаю, что Софи было бы легче, если бы я пошла ей навстречу под руку с Кем-то. И я попробую, я хочу попробовать. Ведь это неплохо, верно? Может быть, я даже познакомлюсь с каким-нибудь замечательным парнем.

Когда мы заканчиваем уборку, время приближается к одиннадцати, и Софи просит меня остаться на ночь. Я думаю об ожидающей меня Грязной дыре и киваю, да, конечно.

К этому моменту я уже девять месяцев живу с двумя соседями в квартире, всем известной как Грязная дыра (ГД). Изнуряющая кутерьма в муниципальной квартире с двумя другими жильцами – Джошем Дэем и Джеммой Такой-то. Я, правда, не знаю ее фамилии, так как видела ее только один раз со спины. Джош говорит, что она развозит медицинские товары, работает в ночную смену, поэтому ее никогда не видно. Она просыпается, когда мы спим. Я даже не вполне уверена, что она существует. Я ломаю голову, строя конспиративные теории: например, что в той комнате Джош прячет трупы своих бывших подружек, как Синяя борода, живущий в муниципальной квартире. Может быть, это его секретная башня, как у сексуального маньяка Кристиана Грея[18], где он хранит свои зажимы для сосков. Или же он делает там порноснимки? Честно говоря, этот парень способен на все. Или, возможно, я способна на все – может быть, Джемма, как в Играх разума[19], плод моего воображения.

С другой стороны, мне не верится, что только мы с Джошем несем ответственность за всю грязь в сливном отверстии душа. Значит, она реальна. Так или иначе, я ненавижу ее. Я ненавижу это место все целиком.

Я живу там временно. Вре. Мен. Но. Я постоянно повторяю это про себя, поэтому не слишком впадаю в депрессию из-за разъедающей кухню ржавчины, раковины, наполненной грязной посудой, или ванной комнаты, пахнущей так, как она пахнет, сколько бы бутылок «Domestos» я ни выливала в унитаз. Я ненавижу тесноту и темноту в квартире, ненавижу декор кресел у телевизора и ненавижу изношенное ковровое покрытие. Я ненавижу распространяющуюся по потолку гостиной черную плесень, которую хозяин изобретательно хотел выдать за «дизайнерские обои». Я ненавижу спертый, влажный запах, преследующий меня. Я ненавижу, как он пристает к моему телу и волосам, словно дешевый шампунь. Каждый день, приходя домой, я вставляю ключ в дерьмовую замочную скважину и открываю раздолбанную дверь, понимая, что это чудо – прожить еще одни сутки без ограбления (но, когда ты живешь на одной лестничной площадке с наркодилером, воры обходят тебя за километр). Меня это мучит, но я знаю, что виновата сама.

Мы прожили три недели в нашей собственной славной, великолепной квартире – той, из-за ипотечного кредита на которую мы почему-то препирались, – когда я порвала с Тимом. И конечно, поскольку это было только мое решение, я оказалась той, которая добровольно съехала. Мой отец жил не очень далеко, поэтому я остановилась у него. Но всего через пару месяцев я больше не смогла выносить ежедневного мурлыканья мелодии из сериала Соседи и переехала в квартиру, которая была мне по средствам – в Грязную дыру. Я заметила ее на сайте SpareRoom, где предлагают снять жилье с соседями, понимаю, что следовало бы посмотреть и другие места, но она была такой дешевой. Я была разбита, но у меня подскочил адреналин, когда дверь открылась и я увидела Джоша. Джош сексапилен – не меньше, чем Полдарк[20], – поэтому я сказала, что занимаю комнату, еще раньше, чем увидела щербатый коридор. Мне понадобилась неделя, чтобы понять, что за сексапильностью Джоша скрывается самовлюбленный болван. Неуживчивый, с резкими переменами настроения, его дверь, не успев закрыться, открывалась снова, впуская очередную темпераментную блондинку, словно он – Леонардо ди Козлио. Он – абсолютно честолюбивый хипстер, явно мечтающий о том, чтобы когда-нибудь дорасти до самых роскошных районов Восточного Лондона, где ему больше не придется скрывать свою чертову жалкую бороденку и где он сможет с упоением носить кашне.

Но все-таки он такой сексапильный.

Я ненавижу себя за то, что он мне нравится.

Разумеется, я не предпринимаю никаких шагов.

Я не могу стать очередной девицей, которую он способен соблазнить.

И если бы, так или иначе, он захотел заняться со мной сексом, то я не блондинка и не худышка.

Но тем не менее.

Определенно у меня не будет с ним секса.

Но он такой сексапильный.

Ох! Мне хотелось бы, чтобы Джемма почаще находилась дома, или, говоря прямо, всегда, тогда я могла бы сидеть с Джошем в гостиной, не испытывая потребности пристегнуть влагалище наручниками.

Как бы то ни было, все это лишь временно. Тим собирается со дня на день выставить нашу квартиру на продажу, и, получив свою долю, я смогу найти что-нибудь получше, может быть, даже купить где-нибудь квартиру. Мне просто нужно продержаться. Мне нужно продержаться, а не заниматься сексом с Джошем. Не гадь там, где ешь – именно так говорят, не так ли? Правда, честно говоря, если бы я гадила там, где ем, это только улучшило бы санитарную ситуацию в ГД. Мне нужно продержаться еще несколько месяцев, не превращая Грязную дыру в Труднопреодолимую Дыру.

Алан Найт <Alanknightinshiningarmour@BTInternet.co.uk>

Кому: Eleanor.knight@gmail.com, Jennifer.seevy@hotmail.com

21 февраля

Алан Найт

106 Касл-Райз

Джадфилд

Восточный Суссекс

TN22 5UN

Дорогие Элинор и Дженнифер!

Надеюсь, вы обе чувствуете себя прекрасно и вам понравилось начало моего романа?

Ленни, я с нетерпением жду тебя завтра. Спасибо за «обратную связь». Я знаю, что ты всего лишь шутишь, говоря, что я в последнее время «распоясался», но, пожалуйста, помни о том, что это роман и, следовательно, это художественное произведение.

Дженни, надеюсь, что с Эндрю и Милли все в порядке. Я очень люблю вас. Я также благодарю тебя за сообщение, но я не понял, что означает «ОТПИСКА».

Вот следующая часть. Думаю, получается очень увлекательно, и надеюсь, что вы со мной согласитесь. Вчера вечером я был в гостях у Кэндис и Питера, и Кэндис говорит, что ей мой роман показался очень талантливым, что, по-моему, очень любезно с ее стороны. Я также почитал кое-что своему психотерапевту, которая сказала, что очень довольна моими успехами. Думая, что благодаря этому я начинаю позитивнее смотреть на жизнь. Я решил не сообщать об этом медиуму Шэрон или тете Сюзи, боюсь, что они будут ругать меня за то, что я не посоветовался с ними, поэтому, прошу вас, в следующий раз, когда будете гадать по руке, не проболтайтесь.

Крепко целую вас обеих и очень горжусь вами.

С наилучшими пожеланиями,

Папа

75 ОТТЕНКОВ ТОНИ

Роман Алана Бернарда Найта

Когда на следующий день Тони приходит в Клуб книголюбов, он не представляет, что его жизнь вот-вот изменится НАВСЕГДА. Разумеется, Тони очень восприимчив, и он что-то предчувствовал, но не был уверен. Он пришел одетый по моде девяностых годов, в своем самом стильном, но очень удобном тренировочном костюме, который подчеркивал его икры, так что никто не оставил их без внимания. Перед этим у него чуть-чуть испортилось настроение, потому что душ на нижнем этаже его дома в настоящее время не работает благодаря некой агрессивной накипи, которую не отчистила Анита. Тони был очень разочарован тем, что Анита не сделала этого, и очень скоро написал ей весьма сбивчивое письмо, красноречиво выразив свое разочарование, но потом решил быть выше этого, потому что Тони всегда выше этого. В любом случае Тони смог принять ванну, и у него еще не просохли волосы, что, и с этим все были согласны, очень, очень шло Тони. Влажные волосы подчеркивали его глубоко посаженные водянистые глаза, потому что там и там была вода. Так или иначе, кто бы ни посмотрел на него сейчас – люди ВСЕГДА разглядывают Тони, – он сравнил бы его внешность с обликом Джеймса Бонда в той сцене, где Джеймс Бонд выходит из океана с такими же влажными волосами. Хотя Тони имел значительно более серьезный вид, поскольку был старше и, несомненно, сильнее Джеймса Бонда.

Проходя по деревенскому клубу, он насчитывает десять женщин, членов Клуба книголюбов, в том числе Ванду, которая тоже здесь, ведь это она пригласила его. Тони слегка подавлен, так как все десять женщин смотрят на него и, кажется, находятся под впечатлением. Он еще даже не пытался произвести на них впечатление, но они, видимо, так или иначе, впечатлены и, несомненно, сравнивают Тони Брэкстона с Джеймсом Бондом или капитаном Джеймсом Т. Кирком[21]. Женщины толпятся вокруг него, задавая вопросы на предмет его недавнего возвращения к холостяцкой жизни, а также обращают много внимания на его икры – неудивительно!

– О, Тони, – говорит одна из очень привлекательных женщин, – от вас пахнет приятнее, чем от кого-либо. От вас веет корицей.

– Благодарю вас, мадам, – соблазнительным голосом говорит Тони, – вы ощущаете запах мыла для рук, которое Анита подарила мне на Рождество, я использовал его вместо шампуня, потому что не смог найти шампунь, и мне приятно, что вы заметили.

Затем они спрашивают его, что он думает о книге, и Тони понимает, что забыл спросить Ванду, какую книгу они обсуждают, но он очень начитанный мужчина, как он сам полагает. Они говорят, что это книга Стивена Кинга, и он объясняет, что, по сути, знает ее всю наизусть. На самом деле в университете он писал диссертацию на эту тему, хотя не должен был делать этого, и вообще он не учился в то время в университете, но тем не менее получил высший балл, и теперь она хранится в библиотеке как пример занимательных диссертаций.

Пока Тони поистине убедительно рассказывает, он оглядывает зал, поскольку он определенно способен делать несколько дел одновременно. Он смотрит поверх дамских голов, так как Тони выше ростом, чем все эти десять женщин – и выше еще одной, одиннадцатой женщины, стоящей в углу рядом с бисквитами. Она невероятно, невероятно привлекательна. Она выглядит точно так же, как молодая Хеллен Миррен[22], за исключением того, что она, наверное, в том же возрасте, что и Тони, то есть вполне уместно, что он находит ее весьма притягательной. Он и дама, похожая на Хеллен Миррен, стоящая в другом углу зала, пристально смотрят друг на друга, заполняя весь зал до самого потолка сексуальным влечением. Понятно, что они явно, явно приятны друг другу, и Тони испытывает незнакомые ему до сих пор чувства. Он нервничает! Тони никогда ни из-за чего не нервничал!!

Другие десять женщин разом стихают и смотрят на даму, похожую на Хеллен Миррен, и, без сомнения, все они ощущают сексуальное влечение, которое действительно распространилось по залу, хотя деревенский клуб довольно велик. Воцаряется долгое молчание, а потом Ванда предлагает всем присесть, чтобы продолжить разговор о книге. Заняв свое место, Тони ощущает чье-то присутствие прямо у себя за спиной и слышит приятный, сладострастный голос, он чуть скрипучий, но очень женственный.

– Простите, вы не против, если я сяду рядом с вами?

Это женщина, стоявшая в углу и похожая на Хеллен Миррен, и она спрашивает, можно ли ей сесть рядом с Тони. Она говорит с акцентом, и Тони думает, что она, вероятно, русская, ведь он много лет жил в России, да в других местах по всему свету. Тони очень много разъезжал, а также, как я уже говорил, был очень начитан.

– Конечно, – говорит Тони, поистине грациозно вскакивая и отодвигая для нее стул. – Позвольте, я возьму ваше пальто? – очень галантно предлагает он, хотя она без пальто.

– Нет, спасибо, – говорит она, потому что на ней нет пальто, но ясно, что его галантность произвела на нее впечатление.

– Меня зовут Светлана, – говорит она своим проникновенным, очень женственным голосом. – Вы можете называть меня Лана.

Потом она умолкает, а затем произносит своим поистине женственным голосом:

– Я знаю, кто вы. Вы – Тони, я слышала о вас.

Они проникновенно, так же проникновенно, как звучит ее голос, долго смотрят друг на друга.

Потом Ванда, которая, несомненно, слегка приревновала, ощутив сексуальное влечение сродни дурману, густому сексуальному дурману или же чему-то еще, имеющему отношение к сексуальной атмосфере в деревенском клубе, напоминает, что они начали говорить о книге, поскольку, разумеется, именно из-за нее они здесь собрались. В следующие несколько минут Тони не пытается произвести впечатление на Светлану, так как очень увлечен обсуждением, и производит на всех очень большое впечатление тем, что так много знает об этой книге, хотя до сегодняшнего дня даже не подозревал, о какой книге пойдет речь.

– Вы очень умны, – говорит одна из женщин, которая очень привлекательна, но, безусловно, не так, как Лана.

– Я так удивлена, что вы так много знаете о книге, хотя до сегодняшнего дня не подозревали, о какой книге пойдет речь, – говорит другая женщина, она также очень привлекательна, но опять же, подчеркну, не так привлекательна, как Светлана.

Когда Тони заканчивает читать для всей компании последние четыре главы, хотя никто не просил его об этом, он вдруг вспоминает о том, что рядом с ним сидит Лана, и смотрит на нее. Она внимательно глядит на него с невероятным возбуждением, судя по тому, как расширились ее зрачки, а это свидетельствует о сексуальном возбуждении, как говорила Анита, у которой на протяжении всего их брака двадцать четыре часа в сутки зрачки были расширены. Светлана приводит Тони в очень нервное состояние, и он предлагает всем сделать перерыв, чтобы дамы могли припудрить носики. У него очень обостренная чувствительность. К счастью для Тони, он здесь единственный мужчина, поэтому может быстро попасть в туалет, тогда как все женщины выстраиваются в очередь в женскую уборную.

В туалете Тони не может удержаться о того, чтобы не посмотреть на свое бесспорно привлекательное отражение в зеркале. Тони очень скромен, но исключительная скромность не портит очаровательной формы его эротического носа. Его непромокаемый тренировочный костюм почти блестит под тусклым светом, и Тони кивает, глядя на себя в зеркало, признавая, что очень удачно выбрал наряд. Когда он возвращается из туалета, вновь полный сил и уверенности в себе, Ланы нигде не видно, и все десять женщин толпятся вокруг него, как свежеприпудренные тетерки. Все они твердят, что беспокоились о нем, но он уверен, что все они ревнуют его.

– Светлана – опасная женщина, – говорит одна из них. – Вам нужно держаться подальше от Светланы!

Другая говорит:

– Она причинит вам боль, Тони, вам не нужно больше разговаривать с ней!

А потом еще одна:

– Тони, не хотите ли пойти в буфет внизу, чтобы обсудить это подробнее? – И подмигивает ему. Тони привык к этому и тоже, провоцируя, подмигивает ей, хотя отвечает на ее предложение вежливым отказом.

Затем соседка Ванда отводит Тони в сторону и предлагает бисквит, на что Тони отвечает согласием, потому что сегодня утром он перед тем, как принять ванну, целых десять минут занимался на степ-тренажере.

– Тони, – ласково говорит Ванда, – ты, должно быть, уже слышал об этом. Ты – очень привлекательный мужчина, Тони, и множество женщин, безусловно, без ума от тебя. Ты знаешь, что ты очень умный, очень мудрый, очень тонко чувствующий мужчина, Тони, и ты сам должен принимать решения. Мы все здесь заметили, как вас со Светланой окутал густой сексуальный дурман, но все, о чем я прошу тебя, просто будь осторожен. Это все, о чем я прошу тебя, Тони, только будь осторожен.

– Кто она? – спрашивает Тони, всегда задающий поистине проницательные вопросы.

– Ее зовут Светлана, – любезно отвечает Ванда. – Я думаю, что она из России.

Тони прав.

– Кроме того, она довольна загадочна, – говорит Ванда. – У нее своя компания, и она очень, очень, очень богата. У нее есть вертолет, а также огромный особняк на краю деревни. Я думаю, что могу рассказать об этом такому человеку, как ты, Тони, но, прошу тебя, будь осторожен. Мы все здесь, в Клубе книголюбов, членом которого ты теперь являешься, печемся о тебе и не хотим, чтобы тебе причинили боль.

Тони заинтригован, и как раз в тот момент, когда он берет второй кусок бисквита, что нормально, поскольку сегодня утром он два часа занимался на степ-тренажере и смотрел программу Выгодная сделка, он ощущает чье-то присутствие и чувствует, что кто-то сексуально дышит ему в шею.

Это Светлана!

– Привет, Тони, – говорит она.

Тони не знает, что сказать, потому что она так действует на него, что он роняет бисквит, а потом спотыкается, так как сексуальный дурман заволакивает его.

Светлана улыбается, потому что его неуклюжесть говорит о том, что ничто человеческое ему не чуждо, и начинает поглаживать его руку.

– Тони, – надув губы, говорит она, – прости меня за мое таинственное исчезновение, я хотела пописать, но там была такая длинная очередь в дамский туалет. Как бы то ни было, я пришла к тебе за помощью. Я знаю, что ты всегда работал в «BT», да? Прошу тебя, зайди ко мне завтра и помоги починить городской телефон. Он почему-то сломался.

Тони польщен, что Лана так много знает о нем и хочет доверить ему такую важную работу. Но он также достаточно мужественен для того, чтобы признать, что слегка побаивается эту восхитительную женщину. Все говорили, чтобы он держался подальше от этой опасной и очень богатой женщины, хотя он не понимает почему. У него удивительная интуиция, и его интуиция говорит ему: «Будь осторожен, Тони!!!» Он в смятении и не может решить, соглашаться или нет. В конце концов, он только что расстался с Анитой и надеялся, что потратит это время на то, чтобы заняться собой и с помощью степ-тренажера приобрести еще более привлекательную фигуру, поэтому сегодня утром он два часа провел на тренажере, а затем еще поработал в саду, несмотря на то, что его сад уже получил премию как самый ухоженный. Тони и вправду нравятся аккуратно подстриженные кусты! Еще его беспокоит то, что Лана не похожа на женщину, которой понравится готовить запеченные овощи с орехами и цыпленка, чего ему хотелось бы от будущей жены. Но он не может отрицать, что сейчас испытывает очень, очень сильные чувства к Лане. Чувства, которые овладели им мгновенно, как только он увидел ее в углу деревенского клуба. Она – как огромный магнит вроде тех, что используют на складах металлолома, цепляя старые драндулеты. Он, подобно автомобилю, не в силах удержаться, чтобы не придвинуться ближе к Лане и не прошептать ей на ухо голосом, полным соблазна:

– Да! Я приду к тебе завтра. – Она улыбается, засовывая в его карман свой телефонный номер, а потом уходит. Стоя в дверях деревенского клуба, она оборачивается и говорит: – Ну так до завтра, Тони-благоухающий-корицей.

Тони не может отмахнуться от мысли о машине и магните, той метафоры, которая пришла ему в голову минуту назад, сейчас его сомнут в маленький кубик или, возможно, пустят на запчасти.

Может быть, ему нравится такая перспектива… а может быть, и нет… или же, МОЖЕТ БЫТЬ, ДА…

КОНЕЦ ГЛАВЫ

Ленни и Дженни! Этот опять папа. Я, правда, надеюсь, что вам понравилась последняя глава. Я знаю, что оставил вас в состоянии тревожного ожидания, но я прочитал статью, где написано, что это необходимо для драматического эффекта. Однако я не хочу, чтобы вы волновались, поскольку я УЖЕ работаю над следующей частью. Я скоро свяжусь с вами, поэтому не отчаивайтесь! Целую вас обеих.