Читать книгу Миф о справедливости - М. Д. Сан - Страница 3

. Г

орвиры

Кэил внезапно проснулся, будто и не засыпал. Его переполняли физические ощущения: тяжелое дыхание, мощные удары захлебывающегося сердца и жар, распространявшийся по всему телу. Он куда-то бежал длинными темными подземными коридорами. Кэил попытался остановиться, но тело не подчинялось ему.

Вокруг слышались крики и шум. Рядом с ним бежали другие «люди». Он наблюдал и чувствовал все, но не мог ничего сделать. Какое-то время он петлял по сети тоннелей, затем ворвался в помещение за тяжелой дверью.

– Красс! – прокричал Кэил не своим голосом. – На нас напали!

В едва освещенном помещении за большим верстаком стоял человек. После слов Кэила он резко обернулся и бросился к двери, захватив свой большой двуручный молот. Кэил с трудом различал детали. Только когда мужчина выбежал за дверь в более освещенный коридор, Кэил смог рассмотреть его.

Мужчина был выше его, очень широкий в плечах, с длинными руками и торсом и относительно короткими ногами. Его косматая голова, заросшая длинными седыми волосами и бородой, повернулась к Кэилу.

– Кто? – прогудел он гортанным басом.

– Темпест, похоже, что Темпест, – запинаясь, ответил Кэил, который произносил слова, но не понимал, что они значат.

Они бежали по запутанным коридорам, продираясь сквозь толпу «людей», бегущих в противоположном направлении.

Через несколько минут они достигли запертой металлической двери, которая перекрывала один из тоннелей. Перед ней стояли несколько «людей», и все они были сложены так же, как косматый здоровяк: длинный торс и короткие ноги, очень широкие плечи, – но они были немного ниже здоровяка.

– Собери всех у восточного прохода и отправь к аргорам, – скомандовал здоровяк, схватив одного из воинов за плечо.

Тот отрывисто кивнул и убежал.

Было тяжело дышать, от металлической двери потоком шел жар. Здоровяк подошел к двери и поднес руку.

– Темпест! – позвал он, пытаясь перекричать шум.

– А вот и главный крот! – раздался из-за двери трескучий голос.

– Что происходит? Где отец?

– Надо было слушаться папочку! – протрещал голос.

Жар усилился. Здоровяк убрал руку и отошел. На середине двери металл раскалился. Красное пятно стало желтеть и увеличиваться в размерах.

Здоровяк схватил стоявших рядом воинов и оттолкнул в противоположную от двери сторону.

– Уходим! – крикнул он.

Они выбежали из тоннеля. Позади раздался треск, и свет залил все вокруг, лишив Кэила зрения. Он быстро нащупал на поясе затемняющие очки и надел их – зрение вернулось.

Они оказались в большом зале. Не было видно ни стен, ни потолка. Множество мощных, толстых колонн из горной породы подпирали тьму, нависшую над ними.

– Надо взорвать его в одном из слепых тоннелей, – сказал здоровяк.

– Я пойду! – решительно сказал Кэил к собственному удивлению.

Здоровяк задержал на нем взгляд, затем отрывисто кивнул косматой головой.

– Замани его как можно дальше в тоннель, – сказал он. – Мы взорвем его с этой стороны.

Кэил побежал обратно к тоннелю, из которого они только что выбрались. Он остановился перед входом и ощутил, как руки и ноги дрожат. Живот скрутило, и во рту пересохло. Он смотрел не прямо, а в пол перед тоннелем.

Свет становился все ярче, треск в ушах усиливался. Вскоре он стал настолько сильным, что уши начали болеть. Периферическим зрением Кэил заметил, как из тоннеля стало что-то появляться.

Он схватил плотный сверток размером с ладонь, перемотанный шнуром, и достал огниво, но затем убрал его и бросил сверток в сторону тоннеля. Через несколько секунд раздался громкий взрыв.

– Играть со мной вздумали! – затрещал голос, напоминающий раскаты грома.

Из тоннеля вырвалась большая человекоподобная фигура ярко-белого цвета. Кэил тут же отвел взгляд и побежал в темноту. Он быстро забежал в другой тоннель. Все его чувства кричали ему о том, что белая фигура несется вслед за ним.

Кэил изо всех сил перебирал короткими ногами, но фигура быстро настигала его. Он развернулся и увидел перед собой преследователя. Сплошь белая человекоподобная фигура без деталей заполняла собой всю высоту тоннеля. У нее не было ни рта, ни носа, ни глаз. Вокруг фигуры медленно вращалась светло-сизая дымка, в которой крутились пыль и небольшие куски горной породы.

Дрожь внутри Кэила усилилась, он замер и смотрел на парящую над землей фигуру. Вспышка – и Кэил очнулся в другом месте.

Он стоял рядом со здоровяком и закладывал свертки у входа в тоннель. Несколько искр – и все загорелось. Они отбежали. Раздался взрыв, и тоннель начал осыпаться. Треск усиливался, и свет стал сочиться сквозь осыпающуюся породу.

Вдруг обвал прекратился, а камни разошлись, уступая дорогу белой фигуре. Она проскользнула и выскочила в зал, легко меняя свой размер с маленького, когда просачивалась сквозь проход, до большого, когда вновь оказалась в зале. Вслед за белой фигурой из завалившегося тоннеля вышел еще один человек. Телосложением он был похож на косматого здоровяка, но тело его состояло из горной породы. Он разжал кулак, и естественный ход вещей восстановился – тоннель завалило после взрыва.

– Отец! – закричал здоровяк. – Что происходит?!

Но его крик заглушил раскат грома. Удар потряс саму гору. Сверху посыпались камни, разрушая несколько колонн. Сильный ветер ворвался внутрь, и сквозь пробитую в своде дыру стала опускаться третья фигура. Этот был похож на человека. Высокий и тонкий, он медленно спускался с неба, паря в воздухе.

– Красс, надо бежать! – закричал Кэил на ухо здоровяку, но тот не пошевелился.

Несколько воинов схватили его за руки и потащили прочь от трех фигур. Здоровяк Красс пришел в себя.

– Надо выиграть как можно больше времени, – прокричал он Кэилу, – чтобы остальные успели уйти к аргорам. Мельгор позаботится о них.

Они бежали по залу, а белая фигура лениво летела за ними. Через несколько минут они уперлись в развилку. Кэил помнил, что они прибежали по левому тоннелю, по которому ранее уносилась толпа. Сейчас же Красс скомандовал им направо.

Из левого тоннеля выскочил один из воинов и бросился за ними.

– Красс! – завопил он.

– Они ушли? – Красс схватил его за плечи.

– Восточный проход, – с трудом выговорил он, – он перекрыт! Мы не можем пройти! Ход заблокирован снаружи!

Красс смотрел на него широко раскрытыми глазами.

– Нет! – заревел он.

Они побежали обратно, к выходу из тоннеля, но перед ними выросла мужская фигура из горной породы. Она медленно сомкнула кулак, и вход в тоннель начал засыпаться. Кэил увидел, как белая фигура развернулась и полетела в левый тоннель.

– Нет! Отец! Нет! – ревел раскатистым басом Красс, перекрикивая заполнивший все вокруг треск.

Порода сомкнулась, и последний луч света исчез. Красс и несколько десятков воинов, среди которых был Кэил, остались заперты в обвалившемся тоннеле. Они рьяно кинулись расчищать завал, разбивая и растаскивая груды горной породы. Красс неистово молотил камни, но выхода все не было.

Когда они выбрались из завала, в зале уже было пусто, только холодный свет луны просачивался сквозь пробитый купол горы. Кругом стояла давящая тишина.

Красс стремглав кинулся в левый тоннель. Остальные воины побежали за ним, но быстро отстали, и он исчез в веренице тоннелей. Кэил ощущал волнение, которое вытесняло и боль, и усталость. Страх неизвестности держал его сердце в своих руках.

Тяжелый запах ударил в нос. Кэил медленно зашел в один из тоннелей и увидел Красса, стоявшего на коленях с опущенными руками. Здоровяк склонился и, казалось, перестал дышать. Запах заживо сожженной плоти заставил Кэила задержать дыхание, чтобы прервать рвотный рефлекс.

Он медленно прошел вглубь. Тоннель расширялся и упирался в закрытые массивные металлические двери. На большой площадке перед воротами лежали сотни трупов заживо сожженных «людей». Кэил пошатнулся и уперся рукой в стену. Воины, прибежавшие с ним, растерялись и с трудом держась на ногах. Они падали, рыдали, обхватывали голову руками. Кто-то свернулся на полу, кто-то уткнулся в землю лицом, кто-то прислонился к стене.

Кэил перевел взгляд на Красса. Здоровяк молча смотрел сквозь металлические ворота, будто не замечая их, куда-то в пустоту, скрывающуюся за ними.

…Очнулся Кэил в темной комнате. Он ничего не мог рассмотреть в непроглядной тьме вокруг. Попытался подняться, опершись по привычке на правую руку. Острая боль наказала его за эту попытку. Трудно было привыкнуть к тому, что от правой ладони остался только обрубок.

Кэил медленно привстал на локтях. В темноте появились два тусклых мерцающих огонька.

– Проснулся? – прогудел глубокий и низкий бас.

Кэил подпрыгнул от неожиданности, но в следующую секунду с удивлением узнал голос.

– Ничего не видишь? – спросил голос. – Сейчас я разведу огонь.

Он ударил огнивом и зажег свечу. Свет разогнал тьму в комнате. В углу рядом с Кэилом сидел Красс. Здоровяк держал свечу в своей большой руке. Он медленно передал свечу Кэилу и отодвинулся в темноту. В темноте его глаза вновь замерцали.

– Не могу смотреть прямо на свет, – объяснил Красс, – зато хорошо вижу в темноте.

– Кто ты? Что это за место? – накинулся на него Кэил.

– Меня зовут Красс, – спокойно прогудел здоровяк, – а это Западные горы. Раньше здесь обитал мой народ – горвиры. Сейчас остались только руины.

– Я видел тебя, – прервал его Кэил. – Видел, как они напали на вас.

Красс молча смотрел на него несколько секунд. А затем глубоко вздохнул и перевел взгляд куда-то в сторону.

– Это хорошо, что ты видел все сам, – сказал он, – было бы сложно описать это словами.

– Кто напал на вас?

– Боги?.. – удивленно сказал Красс. – Я думал, ты знаешь. А как ты видел, что произошло?

– Это был будто сон, – задумался Кэил, – очень реалистичный сон. Я будто видел все глазами одного из ваших воинов, пока его не убили в тоннеле, когда вы пытались взорвать белую фигуру. Потом я продолжал наблюдать происходящее глазами другого воина.

По движению мерцающих зрачков было понятно, что Красс кивнул. Они сидели молча. Кэил ждал, когда Красс что-то скажет, но горвир молчал.

– Зачем богам нападать на вас? – неловко спросил Кэил.

– За прошедшие годы я много раз задавал себе этот вопрос, – ответил Красс. – Не знаю, что может побудить бога уничтожить собственных детей. Пожалуй, только страх.

– Бог из горной породы – твой создатель?

– Да, – подтвердил Красс. – За год до того, как они напали, мы смогли создать порох – порошок, который взрывается при соприкосновении с огнем. И за несколько дней до их нападения мы нашли формулу вещества, поглощающего магию. (Красс увидел вопрос в глазах Кэила и продолжил, не дожидаясь, пока тот задаст его.) Видишь ли, кто-то рождается с особыми преимуществами, как, например, наши братья аргоры, живущие в восточной части гор. Им боги дали магию, которая помогла им выжить и процветать, а нам магии не досталось. Мы компенсировали ее отсутствие своим трудолюбием и изобретениями. И я почему-то подумал, что это справедливо (он запнулся и после небольшой паузы продолжил), но, видимо, боги не разделяли мою точку зрения.

– Аргоры из Восточных гор, – повторил за ним Кэил. – А Восточные горы далеко отсюда?

– Горный хребет тянется через весь север, – ответил Красс. – Мы сейчас в западной его части, соответственно, аргоры – в восточной. Отсюда до аргоров где-то шестьсот километров. Странно, что ты этого не знаешь. А ты откуда?

– Жил в деревне, в лесу на северо-западе, недалеко от подножия этих гор, но никогда не был за пределами своей деревни, – ответил Кэил смутившись.

– Ясно, – сказал Красс.

– А магия, – заинтересованно продолжил Кэил, – это как у богов в моем сне?

– В высшем проявлении – да, – ответил Красс. – У остальных магия проявляется в возможности манипулировать энергией более низких порядков. Многие аргоры обладают этим умением, также иногда оно проявляется в людях. Это дает очень большое преимущество перед теми, кто такими способностями не обладает. Как, например, данная при рождении большая физическая сила по сравнению с инвалидностью.

– Этому можно научиться? – спросил Кэил.

– Нет, – сказал Красс, – это дается при рождении. Можно развивать то, что уже есть, но если восприятия энергии нет, то этому не научиться.

– И боги разозлились на вас за то, что вы пытались уничтожить магию? – с наивностью в голосе спросил Кэил.

– Мы не пытались уничтожить магию, – терпеливо, но настойчиво ответил Красс. – Мы хотели сделать всех равными вне зависимости от того, с чем и где они родились. Наши изобретения дали бы одинаковые возможности как обычным людям, так и склонным к магии. Разве это не справедливость?

– Но власть богов зиждется на магии, – аккуратно продолжил Кэил, стараясь не задеть горвира за живое. – Значит, их власть была под угрозой?

– Может, и была, – начал заводиться горвир. – Почему власть должна быть основана на том, что дано при рождении или наследуется? Какова заслуга человека или аргора в том, что он при рождении получил способности? Или даже не способности, а просто достаток и социальное положение? Разве это справедливо?

– Нет, – согласился Кэил, вспоминая Коэна.

– Они уничтожили весь мой народ, – злобно прорычал Красс, – за то, что мы попытались сделать мир более справедливым. Какая это власть? Это тирания! Боги – тираны, и правители людей перенимают их же методы. Император беспрекословно транслирует волю Ветреона.

– Ветреон – это парящий тонкий мужчина? – перебил Кэил.

– Да, – ответил Красс, – он у них главный. Отца зовут Гор.

– А белый – Молний? – вставил Кэил.

– Нет, – недовольно ответил горвир, – Темпест.

Они помолчали.

– Мне очень жаль твой народ, – попытался успокоить его Кэил, – ничем нельзя оправдать геноцид.

– Их нет, понимаешь? – голос Красса дрогнул. – В одно мгновение их просто не стало. И я не знаю, чья судьба хуже – умерших или выживших. Мы остались здесь в пустоте. Лишенные будущего. Лишенные даже надежды. Единственное, что продлевало нам жизнь, это жажда мести. Но сейчас и она исчерпала себя. Ничего не осталось.

– Но вы еще живы, – тихо произнес Кэил.

– Живы? – горько усмехнулся горвир. – Чего стоит эта жизнь? Единственное, чего я хочу, так это увидеть Мельгора и затем отца. Хочу узнать, почувствую ли я что-либо, убивая их. Я должен узнать у них, как они живут с тем, что предали нас.

– Ты хочешь убить бога? – удивился Кэил.

– Мельгор не бог, он предводитель аргоров и мой брат, а отец – да, он бог, – сказал Красс.

– Но как ты сможешь убить бога и предводителя целого народа? – искренне удивился Кэил.

– Ты мне поможешь в этом, – уверенно сказал горвир.

– Я? – опешил Кэил. – У тебя не много шансов, если ты рассчитываешь на помощь калеки.

– Мы тебя подлатаем, – ухмыльнулся Красс.

Он исчез в темноте, оставив Кэила одного в комнате. Кэил с трудом перемещался на костылях со свечой в руках. Он ходил по заброшенным разрушенным тоннелям, по большим и малым залам, где когда-то кипела жизнь. Казалось, жизнь покинула этот подземный город сотни лет назад. Природа затягивала раны, нанесенные ей человеком, и возвращалась к своему первозданному виду.

В эти дни, проведенные в темноте подземелий, Кэилу снились очень яркие и живые сны. Прошлой ночью он очутился на той самой темной улице, где его встретили Коэн и его амбалы. Кэил шел по черной улице, по бокам выстроились ряды деревьев, такие плотные, что сойти с дороги не представлялось возможным. Вокруг была непроглядная тьма. Большая белая луна, будто прожектор, освещала только дорогу. Кэил медленно, осторожно шагал вперед. Нога, рука и глаз были целы. Он даже обрадовался, хотя где-то в глубине души ощущал, что это иллюзия.

В сотне шагов от него деревья расступились, и на дорогу вышел Коэн. Кэил легко узнал его, но что-то было не так. Коэн странно двигался, совершая рваные, неестественные для человека движения: делал утрированно большой шаг, затем замирал в неестественной позе, дергался, делал еще один шаг. Плечи, будто на шарнирах, тоже двигались невпопад. Скачками он быстро приближался к Кэилу.

Кэил замер. Дыхание его сперло, тело парализовало. Коэн быстро добрался до него и застыл в нескольких сантиметрах. Это была кукла в человеческий рост. Только вблизи Кэил рассмотрел, как неряшливо она сделана: вся квадратная, с неуклюже острыми углами, одна рука висела на разошедшихся швах. Голова Коэна подбородком касалась груди. Он резко поднял голову и большими стеклянными глазами посмотрел в глаза Кэилу.

– Привет! – весело проскрежетал Коэн голосом, похожим на звук гнущегося ржавого металла.

Кэил с ужасом смотрел в блестящие пустые глаза куклы Коэна.

– Куда это ты так смотришь? – громко скрежетал Коэн.

Правый глаз Коэна провалился внутрь головы.

– Ах, какая досада! У меня же завтра свадьба с Эноэль! Как же я теперь? – аггравированно пропищал Коэн. – У тебя глаза не найдется?

Дергаясь он полез за пояс и достал оттуда огромный бумажный кинжал длиною в собственный рост. Острие кинжала застыло в миллиметре от глаза Кэила. Кэил пытался пошевелиться, но не мог. Рот Коэна расплылся в широкой улыбке до ушей, открывая ровный ряд белоснежных зубов вполовину лица. Он сделал легкое движение, и бумажный кинжал вонзился в глаз Кэила. Тысячи красных лент вырвались из места соприкосновения и разлетелись вокруг. Кэил почувствовал ту самую боль, пронзающую его голову молнией. Коэн взял глазное яблоко, которое торчало на конце кинжала, и вставил в свою пустую глазницу.

– Так-то лучше! – довольно проскрежетал он и потер руки.

Внезапно кукла замерла. Кэил смотрел на нее. Боль пропала. Он заметил, как что-то блестит в темноте рядом с Коэном. От куклы в черное небо тянулись тонкие серебряные нити.

– Кукловод… – медленно произнес Кэил.

Он проследил за нитями вверх. Прямо над ним, в непроглядно черном небе висели два огромных желтых глаза, которые пристально смотрели на него. Кэил вжался в землю, пытаясь будто спрятаться от этого взгляда. Глаза начали разрастаться, заполняя собой все видимое пространство неба, а крошечные красные значки в них сверлили его. Кэил становился все меньше, глаза – все больше, пока не вытеснили все вокруг.

Очнулся он в холодном поту.

– Не спится? – прогудел бас из темноты.

Кэил подпрыгнул с испугу. Увидел мерцающие в темноте глаза. Чирк – и пламя свечи разогнало тьму. Рядом стоял Красс, держа что-то в руках.

– Возьми, – протянул он Кэилу металлические предметы, – мы сделали протезы из гладкого черного железа.

Кэил осмотрел их.

– Черное железо? – Кэил вопросительно посмотрел на Красса.

– Этот металл мы плавили вместе с аргорами, – ответил Красс. – Он помогает концентрировать энергию. Думаю, тебе это еще пригодится. И кстати, мы раздобыли тебе коня.

– Зачем мне конь? – удивился Кэил.

– Ну ты же поедешь собирать армию? – не менее удивленно ответил Красс.

– Армию?

Они непонимающе смотрели друг на друга.

– У тебя же есть план? – с надеждой в голосе спросил горвир.

– Ну я хотел вернуться в деревню и помешать Коэну, – тихо произнес Кэил, понимая, как это звучит со стороны.

Горвир молча смотрел на него.

– Красс, я действительно хотел бы помочь, – начал оправдываться Кэил, – но армия, битва с богами и все остальное… Я не уверен, что могу хоть как-то помочь.

– Ты видел нашу смерть, – холодно и строго произнес горвир, даже не удостаивая Кэила взгляда. – Ты оказался в наших горах в то время, когда я решил бороться. Я искал знак, и мы нашли тебя именно в то время и в том месте. Это не может быть совпадением.

– Откуда ты знал, что я окажусь там? – удивился Кэил, взвешивая шансы.

– Не знал, – ответил горвир, – скорее, почувствовал что-то. Ты видел нас во сне – возможно, сон направит тебя.

Кэил хотел возразить, но Красс развернулся и ушел.

– Это должен быть он. Не может быть иначе, – едва слышно пробурчал Красс.

Кэил снова остался один. Темнота и одиночество создавали гнетущую обстановку. Он побродил по пустым тоннелям, вернулся и лег спать. Мысли долго не давали ему уснуть, но через какое-то время усталость взяла свое.

Кэил вновь видел яркий и красочный сон. Он будто летел высоко в небе, над облаками и птицами. Внизу раскинулся огромный континент. Сначала он не мог понять, реальный это мир, где он живет, или нет. Но по высокой гряде гор и морскому берегу на северо-западе узнал свой регион.

Континент имел округлую форму. Через весь север тянулась белая горная гряда. В середине континента росло исполинское дерево, то самое, которое он видел во сне несколько дней назад. Громадные ветви, густо усеянные ярко-красной листвой, закрывали целые поля. Северная половина континента, от гор и до дерева, была покрыта густыми лесами, а южная часть – густым белым туманом.

Кэил завороженно вглядывался в туман. На южном побережье он принимал форму кучевых облаков, из вершин которых выглядывали пирамидальные сооружения из цельного гладкого черного камня. Они мерцали и причудливо переливались на солнце. Краем глаза Кэил заметил, как что-то гигантское медленно двигалось в густом тумане.

Он пролетал над линией фронта, где лес сталкивался с туманом, и по всей длине люди сражались друг с другом. С высоты полета они казались муравьями. Кэил развернулся и отправился на запад, где на краю континента разгоралось пламя. Оно становилось все сильнее и вскоре прорубило линию фронта огненным мечом, испепеляя леса и испаряя туман.

Сильный ветер разжигал и гнал пламя дальше. Ураганы вырывали деревья и отгоняли туманы. По выжженной ране с запада на восток маршировала армия людей, горвиров и аргоров (они были немного выше горвиров, но у́же в плечах). Вел их человек в роскошном белом наряде, а в воздухе над ними парили Ветреон и девушка; глаза ее ярко сверкали, а в развевающихся синих волосах мерцали звезды.

Ветреон и девушка поравнялись с Кэилом. Они схватили Кэила за руки: Ветреон – за правую, девушка – за левую. Только сейчас Кэил обратил внимание на свои руки – руки маленькой девочки. Он был в теле маленькой девочки, вокруг которой вращались тени.

Внизу Кэил узнал Гора и Темпеста. Они приблизились к исполинскому дереву, рядом с которым сражались две большие женские фигуры – желтая и красная. Женщины словно не замечали окруживших их богов, поглощенные яростной битвой.

Ветер усилился, и вокруг дерева образовалась воронка урагана. Ветреон сильно сжал руку Кэила. Тот, почувствовав боль и страх, попытался убежать, но Ветреон с укором посмотрел на него. Кэил ощутил прилив сильного страха и стыда. Тени поползли от рук Кэила к рукам Ветреона и богини звезд.

Ветреон вонзил меч в дерево. Оно начало вянуть и быстро уменьшаться, теряя листья, и вскоре превратилось в засохшую трость. Тогда Ветреон сильным ударом срубил его под корень.

На месте дерева стояла черная женская фигура. Желтая и красная фигуры продолжали сражаться, не замечая происходящего. Богиня звезд подняла глаза к небу. В огромной воронке урагана виднелось солнце. Вдруг показалась луна, которая через мгновение закрыла собой солнце. Черное солнце застыло прямо над воронкой урагана. Поток черного цвета ударил в то место, где стояли три женские фигуры.

Красная и желтая фигуры закрылись руками, пытаясь защититься. Ветреон замахнулся клинком, обрамленным тенями, но замер, и клинок повис на полпути. Все смотрели в небо, в котором черные грозовые тучи разрезала падающая белая звезда. Она пробила толщу урагана и ударила в то место, где стояли фигуры. Волна яркого света залила глаза. Все вокруг исчезло в яркой белизне.

Кэил проснулся.

– О, очнулся! С добрым утром! – промурлыкал нежный женский голос.

Кэил подскочил от неожиданности. Он начал судорожно осматриваться по сторонам. На ощупь схватил свечу и зажег ее. В комнате никого не было.

– Кто здесь? – крикнул Кэил.

– Я Тира, – прозвучал голос.

Кэил продолжил оглядываться по сторонам, но мысль о том, что голос звучит внутри его головы, молнией пронзила его. Он замер.

– А ты Кэил. Ну же, помогай мне!

– Где ты? – тихо спросил Кэил.

– А вот это уже вопросик посложнее, – засмеялся голос. – Я как бы у тебя внутри.

Кэил почувствовал, как тревога перерастает в панику. Он пытался собраться с мыслями, но они тут же рассыпались под давлением страха.

– Ты не переживай, – заботливо сказал голос, – мы о тебе позаботимся.

– Мы?

– Ну да, – удивленно ответил голос (она все произносила настолько выразительно, что ее эмоции легко можно было понять по интонации). – Вот, например, Асфи. Асфи, скажи привет!

– Ты можешь нормально разговаривать? – проскрипел сухой хриплый женский голос. – Терпеть не могу твою манеру.

– И еще Темная здесь, – проигнорировала ее Тира.

– Кто вы такие? – испуганно произнес Кэил.

– Ты видел нас, – буднично ответила Тира, – помнишь, во сне? Я красная фигура возле Мирового Древа, Асфи – желтая, а Темная была на месте Древа после того, как этот злодей его разрушил.

– Хватит рассказывать, – проскрипела Асфи, – у нас много дел.

– Он имеет право знать, Асфи, – сказал третий голос – медленно, спокойно и без эмоций, четко проговаривая каждый слог.

– Так вот, – весело продолжила Тира, – мы богини. Раньше мы делили мир пополам: мой культ на севере и культ Асфи на юге. Все было хорошо, мир был справедлив, и мы двигались к всеобщему счастью. Но потом пришли эти разбойники и все разрушили.

– Вы же воевали друг с другом, – удивился Кэил.

– Она животное, – вмешалась Асфи, – и все ее последователи такие же. Дикие, неотесанные звери, бегающие по лесам и грызущие друг друга. Они никогда не придут к всеобщему счастью.

– Ну твои бестолковые, безвольные болванчики даже шага сами ступить не могут, к чему они-то придут? – злобно рассмеялась Тира.

– Воля и свобода выбора – это всего лишь иллюзии, – злобно прошипела Асфи. – Но тебе, очевидно, не хватает ума понять это. Все предрешено, и наличие у человека иллюзии свободы выбора сводится лишь к ограниченности его интеллекта. Например, как в твоем случае. Если учесть все факторы, влияющие на человека, то очевидно, что есть только один вариант развития событий и никакой свободы выбора не существует. Тебе хватает мозгов понять, что когда волна подхватывает человека и тянет за собой, то никакая свобода трепыхаться не поможет ему избежать этого, но не хватает мозгов уразуметь, что и мир в целом так же инвариантно тянет человека за собой. Моим последователям не нужна собственная воля, достаточно того, чтобы они следовали моей воле. Когда все люди станут последователями моего культа, наступит всеобщее счастье. Они будут счастливы, и для этого им не нужна никакая иллюзия свободы.

– Да-да-да, – наигранно согласилась Тира, – мир бестолковых и счастливых болванчиков, лишенный всякой индивидуальности. А я говорю, что воля и свобода – это неотъемлемые составляющие человека, и не надо лишать его этих качеств. Надо вернуть его назад к природе, от которой он так далеко ушел сейчас. Человек – часть природы, и он всегда был и будет ею. Теперь же он отдаляется от природы и даже противопоставляет себя ей. Из-за этого он страдает. И будет страдать и дальше, пока не вернется к своему изначальному состоянию – единению с природой. Человек вырвал себя из мира и теперь пытается построить мир вокруг себя по собственному разумению. Но разум человека несовершенен. Он разрушает естественную для себя среду обитания, созданную природой, и строит противоестественный мир, в котором продолжает страдать, рационализируя собственные страдания иллюзией контроля. Нет! Человек должен вернуться к первозданной форме. Он должен осознать свою принадлежность природе. Лишь тогда он будет счастлив, когда достигнет гармонии с природой.

– Бредни, – прошипела Асфи.

– Руки и ноги его, пусть он решит, – весело отозвалась Тира. – Кэил, тебе чей культ ближе?

Кэил все еще с трудом воспринимал то, что он пассивный участник беседы в собственной голове. Он попытался вспомнить, что именно говорили Асфи и Тира, но его мнение было основано исключительно на их голосах, и голос Асфи казался ему зловещим.

– Лучше уж ты, – сказал он и, вспомнив, что все они внутри него, нехотя добавил: – Тира.

– Ха! Я же говорила! – ликовала Тира.

– Тебе ближе ее мнение, потому что ты тоже животное, – злобно проскрипела Асфи. – А ваше животное мнение что по отдельности, что в совокупности ничего не значит.

– Вы помните, чем закончилась ваша последняя свара? – спокойно спросила Темная. – Вам пора уяснить, что у вас нет фундаментальных противоречий. Внешний детерминизм человеческого существования никак не перечеркивает внутреннюю нравственную свободу.

– Они все погубят, – обиженно сказала Асфи.

– Оба культа восстанут, когда мы свергнем тиранию империи, – сказала Темная. – Не имеет значения, какой культ будет оружием. Культ Тиры восстановить проще, учитывая, что они утопили твою империю, Асфи. Помните о том, что у нас общая цель.

Асфи замолчала. Тира весело мурлыкала.

– Кто они? Те, кто убил вас? – спросил Кэил.

– Новые боги – так они называют себя, – ответила Тира. – А так шайка Ветреона. Просто кучка бандитов. Он объединил богов вокруг себя, чтобы исподтишка захватить мир. Люди, жившие разрозненными племенами на западе, в это же время объединялись под началом предка нынешнего императора. Он поклялся служить Ветреону, и тот помог объединить людей запада в прототип империи. Люди и боги напали на нас и застали врасплох. Ну а дальше ты сам все видел.

– Они не смогли убить вас?

– Не смогли, – ответила Тира. – Брат Темной не дал убить нас, отдав свою божественную душу. Но при этом и мы потеряли свою божественность, и теперь мы просто призраки в твоей голове.

– И как вы собираетесь уничтожить их? – недоумевал Кэил.

– Мы восстановим культ, уничтожим империю и разрушим столицу, которую они возвели на месте Мирового Древа, – буднично ответила Тира. – Ах да, и убьем этих новых богов! А ты нам во всем этом поможешь.

– А как же Эноэль и Коэн? – спросил Кэил.

– Мы тебе про мир, а ты про свою подружку и обидчика, – злобно прошипела Асфи.

– Но я не могу оставить ее одну, – воспротивился Кэил.

– Ты должен увидеть большую картину, – вмешалась Темная. – Та несправедливость, с которой ты столкнулся, – это лишь симптом большей несправедливости, которая лежит в самом архетипе империи Ветреона. Ты можешь вернуться и отомстить своему обидчику, но даже если у тебя и получится, то спустя какое-то время появится еще один такой же тиран. Проблема империи в том, что власть и богатство в ней переходят по наследству. В естественной системе, когда человек рождается, его изначальные условия – как физические, ментальные, так и окружающей среды – отдаются на волю случая. Власть и богатство забирает тот, кому повезло родиться с задатками, подходящими для среды его обитания. Когда же люди вмешались в этот естественный ход и начали передавать все по наследству, то у правителей и богачей, когда-то захвативших преимущества благодаря собственным заслугам, начали рождаться дети, которые не могли бы преуспеть, но из-за социальной несправедливости они получили власть и богатство. А раз они не были достойны этих благ, то и не могли ими здраво распоряжаться. Из-за этого начали страдать все вокруг, так как те, кто заслуживал власти в результате естественной лотереи, оказались лишены ее – естественные лидеры остались подчиненными из-за социального давления, а подчиненные стали лидерами по наследству. За сотни лет эти ошибки накопились, и сама система империи стала несправедливой. Изменить такую систему изнутри уже не представляется возможным, потому как накопленные за сотни лет огромная власть и ресурсы гарантируют тиранам безнаказанность. Это можно только сломать, срубив под корень.

– Но что будет с Эноэль? – настаивал Кэил. – Я выжил только ради нее.

– Худшая мотивация, которую я только слышала, – раздраженно сказала Асфи. – Еще и причислил к своим заслугам событие, на которое никак не повлиял. Бестолковый человечишка.

– Тише, Асфи, – шикнула на нее Тира. – Кэил, ты вернешься к ней, но тебе надо стать сильнее, чтобы защитить ее. Если ты поедешь туда сейчас, то высока вероятность, что просто погибнешь, ничего не добившись. Ты же понимаешь это?

– Понимаю, – ответил Кэил.

Он понимал головой, но сердце требовало ехать назад в деревню и защитить Эноэль от Коэна, а сердцу он всегда доверял больше. Он разрывался, не зная, что делать. Любое решение, кроме возвращения к Эноэль, он расценивал как предательство.

– Ты уже почувствовал невидимую, но неотвратимую руку судьбы, не так ли, – сказала Темная (она вроде бы задавала вопрос, но без вопросительной интонации, будто знала заранее ответы на все свои вопросы). – А значит, если тебе суждено быть с Эноэль, то ты так или иначе вернешься к ней. Когда наступит подходящее время.

– Да, – как можно увереннее сказал Кэил.

И вспомнил то состояние прозрения, в котором находился после испытания. Он не просто верил в судьбу, он ощущал ее присутствие, и это позволяло ему отринуть все сомнения. Ведь не надо верить в солнце, если ты его видишь. А раз судьба вела его, значит, и все, что случилось с ним после испытания, это неслучайно? Слова Темной имели смысл. Он станет сильнее и восстановит культ, если потребуется, но, главное, он всегда будет помнить, ради чего это все.

Кэил поклялся сам себе всегда помнить об Эноэль. И когда он почувствует, что готов, то вернется назад и восстановит справедливость. Они с Эноэль вновь будут счастливы.

– Каков наш план? – Кэил придал решительности своему голосу.

– Для начала надо восстановить культ, – довольно ответила Тира. – Едем на запад.

Кэил поднялся и зашагал прочь из комнаты. По пути он встретил Красса.

– Ты куда собрался? – недоверчиво посмотрел на него горвир.

– Я знаю, что надо делать, Красс, – решительно сказал Кэил. – Где конь, которого вы нашли? Я еду на запад.

– Один? – удивился горвир.

Кэил запнулся. Он не знал, что ответить.

– Один, – промурлыкала Тира у него в голове.

– Один, – подтвердил Кэил. – Проведи меня к коню.

Горвир повел его по сети тоннелей. Через какое-то время они вышли на поверхность. К счастью, была ночь, и свет не очень сильно резал глаза. Кэил щурился от света луны и прикрывался от ветра. Он успел немного привыкнуть к протезам и уже более уверенно ступал на металлическую ногу. Горвир подвел коня и нерешительно передал узду Кэилу.

– А нам что делать? – неловко спросил он.

Кэил ждал, пока Тира что-то скажет. Он мысленно обратился к ней. В его сознании возникли красная и желтая сферы, будто из дыма, – красная справа, желтая слева и посередине между ними черная дымчатая сфера. В следующее мгновение он будто провалился под лед в толщу воды.

Он открыл глаза и увидел, что стоит ночью посреди пустыни. На небе было пусто, и только далекая яркая звезда светила над горизонтом. Под ногами была голая земля, сколько видит глаз. Ни возвышенностей, ни впадин, просто бесконечное поле и одинокая звезда над горизонтом. Кэил запаниковал и начал осматриваться вокруг. Он звал Тиру, Темную и даже Асфи, он хотел, чтобы они оказались в его голове, но он был один. Через какое-то время он медленно побрел в направлении единственного источника света – звезды.