Читать книгу Пожелтели газоны - М. Гиршовский - Страница 100

Все одинаково. В неразличимом перетекании сплошности еще и нет ни чувств, ни чувствований, ни ощущений – ибо нечего и нечем.

Но уже сама сплошность своим перетеканием понимает свою неразличимость, и уже это понимание – и орган, и чувство, и ощущение.

Непрерывность перетекания самого себя в самого себя, или самой себя в саму себя – уже и сплошность и понимание сплошности как непрерывности, а значит, и понимание прерывности как несплошности.

Существование в качестве существования есть явление существования, и связь между сущностью существования и явлением его, связь, не могущая не быть, есть понимание существования самой существующей сплошностью.

И биение тел в глупом страхе перед красотой, что это?

И тепло – тел?

И линии и тени плеча, и тепло тел, что это?

И слова – эти формы звучащего голоса. И любовь – эта сила ничего не понимающей сплошности. И чего понимать, если неразличимо?

Сила – сама.

Так рождается и расцветает словарь. Словарь обещает понять, словарь обещает формы и формулы. Словарем, одним словарем, сила становится

действием, дело становится силой, истечение сплошности – сыпучестью непрерывности.

Но – тепло тел и красоты взмах!

Не перевести дух. Жизнь происходит сейчас. Пламень кусающих уст лижет связанных нас.

И снова все тот же круг:

Цер-бер, Тар-тар и пах.