Читать книгу Дело дамы с леопардами - М. Р. Маллоу - Страница 12

Отец сел удобно, сложил руки на животе.

– Представь себе, сыночек, что, например, умерла престарелая мисс Смит, которая заключила договор в «Страховом обществе Ллойда» и вдруг скоропостижно скончалась. Вечером ко мне приходит молодой человек из страховой компании и говорит: «Э-э-э, э-э-э, это у вас мисс Смит?» Я говорю: «Да». – «Мне нужно получить решение суда. Когда она отправится в крематорий?» Я говорю: «Боже мой, через три дня, как и положено». Молодой человек говорит: «Благодарю вас», – и отправляется за решением суда. На следующий день утром мы отправляем мисс Смит в крематорий, а я говорю молодому человеку: «Боже мой, извините! У меня голова пошла кругом. Я все перепутал!»

– Ты отправил мисс Смит в крематорий раньше времени? – едва дыша, переспросил Саммерс.

– Да, – гробовщик почесал голову, – произошло недоразумение. Сам не знаю, как это вышло. Я не хотел причинять страданий скорбящим родным.

– Сколько же раз ты…

Похоронный церемониймейстер вскочил и замахал руками.

– Еще ни одного! Это только мои мечты! У нас еще нет огненного погребения, – он чуть не плакал. – Мы отстаем от жизни!

– Отстаем от жизни? – Джейку едва не стало смешно. – Да у тебя в доме даже электричества до сих пор нет, старый дурак!

– Ты знаешь, сколько стоит электричество? – тут же поинтересовался похоронный церемониймейстер.

– Знаю!

– А то! – отец крякнул. – Я и без электричества хорошо вижу. У меня прекрасная хирургическая лампа с рефлектором.

– То-то ты все время щуришься. Ты бы хоть занавеси раздвинул. Сидишь в темноте, как крот.

– Сыночек, ты дурень! – отец направился к занавесям, но не отдернул их, а только посмотрел на улицу в щель между ними. – Ты что думаешь, я всерьез? Милый мой, если ты сбежал из дома от такого папаши, которого ты себе вообразил, ты бежал от призрака. Я совсем не такой.

Он подошел к сыну и шутя стукнул его палкой по ноге.

– Давай, я веду тебя в курс дела, а? Как-нибудь на днях, ночью, мы обработаем очередного итальянского покойничка, разопьем у меня в морге бутылочку виски и все обсудим. Я расскажу тебе много интересного!

– Ну все, сейчас точно надо отступать, – вполголоса сказал коммерсант как бы самому себе.

– Ты можешь отступать, сколько хочешь. Но я зародил сомнения в твоем сердце?

– Ох, совершенно забыл, – коммерсант почесал затылок, изображая досаду. – Я же паршивая овца.

– Слушай, овца! – рявкнул гробовщик и Саммерс шарахнулся, чтобы не дать отцу схватить себя за галстук. – Здесь сам Господь Бог Спаситель наш незримо предстоит!

– Ну, пускай себе предстоит, а я пойду.

Пресвитер со скрипом усаживался.

– Хорошо, – добродушно сказал он. – Лишу наследства.

– Лишай, – задушевно согласился сын. – Далось мне твое наследство.

– Какой интересный вопрос, – произнес отец каким-то новым тоном. – Значит, тебе мое наследство не нужно?

– Нет. Не нужно, – улыбнулся бывший коммерсант.

– А вот мне твое очень даже нужно.

Бывший коммерсант с облегчением рассмеялся.

– Мое завещание у нотариуса. Тебя там нет.

– Мы с мистером Скьявони этот вопрос обсудим, – заметил гробовщик с нехорошей усмешкой.

Саммерс ослабил узел галстука, делая вид, что поправляет его небрежным жестом.

– Знаешь, отец, по-моему, ты устал. Тебе нужно отдохнуть в каком-нибудь комфортабельном санатории.

– Никогда этим делом не баловался, – возразил гробовщик. – Не отдыхал. Всю жизнь работал. Я привык.

– Думаю, самое время. У меня есть знакомые. Тебе помогут устроиться в отличное респектабельное место. Там есть озеро, парк. Библиотека. Ты сможешь найти там много книг и журналов… э-э-э, на интересующие тебя темы.

В эту минуту он с ужасом вспомнил, что устраивать отца даже в самом скромном «санатории» денег нет. Засунуть отца в сумасшедший дом для бедных?! Да милосерднее будет его застрелить!

– У тебя есть какая-нибудь девка из психушки, что ли? – отец гадко засмеялся.

Коммерсант вздрогнул от своих мыслей.

– Что делать, папаша, ты совсем выжил из ума.

– Сыночек, оставь свои фанаберии! – похоронный церемониймейстер молитвенно простер к нему руки. – Войди в мое дело. Тебе понравится.

– Так, – сказал Саммерс. – Прежде, чем я пойду, скажи мне. Мне просто интересно: как ты думаешь, на что нужны деньги?

На этот раз молчание было особенно долгим.

– Тебе не нужны деньги? – удивился отец.

– Нет, почему же. Но как ты думаешь, на что они мне нужны?

– Но я не знаю! – отец развел руками. – Наверное, ты хочешь семью?

Саммерс фыркнул.

– Да кто за меня пойдет с таким папашей.

– Очень мне нужна твоя семья и твои ублюдки, которые будут мне тут вонять, орать и гадить в саду, – тоже фыркнул гробовщик.

– Тогда зачем тебе понадобилось тянуть меня в свое дело, когда у меня есть собственное?

– Да потому что я хочу передать тебе свое дело!

– Папаша. Хватит.

Саммерс понимал, что будет почти болен, когда окажется в доме Маллоу, но первое, что он сделает – достанет бювар и напишет: «Дорогой Мики, ситуация обстоит так-то и так-то. Похоронное дело нужно продать уже сейчас. До возвращения из Европы заниматься им не смогу. Возьми с собой старого мистера Фрейшнера. Вдвоем у вас наверняка получится убедить моего отца продать дело и тогда…»

Старый гробовщик выбрался из кресла и приблизился к сыну вплотную.

– Голубчик мой, если ты при мне живом собираешься продавать дело, это будет то же самое, как если бы ты собирался продавать его после меня мертвого! Ибо тебе тоже предложат одни гроши. Все в городе ждут, когда я помру и надеются, что оно достанется им за тридцать долларов, – он потыкал сына пальцем в грудь. – Ты, ангел мой, вынужден будешь принять его и продолжить, чтобы продать спустя какое-то время. И ты останешься здесь и познакомишься со всеми моими клиентами. И ты войдешь в Церковь Простых Предпоследних дней. И я познакомлю тебя с мистером Скьявони. Чтобы все в городе знали, что дело продолжено, а не продано мистеру Скьявони с молотка!

– Мне не нужно твое дело! – потеряв терпение, тоже заорал бывший коммерсант. – Пусть оно уходит с молотка. Пусть оно катится к черту в задницу! Ты изуродовал мне всю жизнь своим делом!

Гробовщик чуть не плакал.

– Но оно же пропадет!

– Туда ему и дорога!

– Ладно, – с мстительной покорностью сказал отец. – Ладно. Я усыновлю молодого итальянца.

– Валяй, – Джейк пожал плечами. – Усынови. Хоть молодого итальянца, хоть старую итальянку.

Он опять хотел уйти, но отец поймал его за рукав.

– Хорошо, быть посему, – сказал он. – Если ты не хочешь, если ты не можешь, если у тебя нет… – он замолк. – Так ты продаешь автомобили?

– Да.

– И сколько же ты продаешь автомобилей в год?

– Несколько сотен.

– Войди в берега, – посоветовал отец. – Несколько десятков, ты хотел сказать? Двадцать автомобилей? Двадцать пять? Тридцать?

– Они дешевые, – коммерсант небрежно махнул рукой. – Автомобили стали покупать чаще, чем ботинки. Ты не представляешь, как расхватывают фордовские жестянки.

Отец зевнул.

– А если продать столько жестянок, что на них упадет спрос?

– Я подумываю об этом.

– О чем ты думаешь?

– Я как раз и не хочу вступать в твое дело, потому что у меня есть планы на другие дела.

– И что же это за планы? Скажи мне, сыночек.

Запоздалая мысль догнала Джейка Саммерса и он застыл от ужаса. Перед ним была головоломка – как всегда. Предложение отца было недостающей частью неизвестного целого. Следовательно, все шло правильно. Но то, во что сложились эти части, оказалось худшим кошмаром его жизни.

Сделав то, что говорит отец, завтра он забудет все денежные проблемы. А послезавтра сможет застрелиться с легкой душой, потому что жизнь его не будет иметь смысла. Все, ради чего он в свое время сбежал из дома, все, чему научился и что делал, все, чем был счастлив – все было зря.

Значит, проиграл? Проиграл всю жизнь со своими мечтами?

Пусть.

«Я не приму его предложения. Никогда. Независимо от того, чего это будет стоить и какими будут последствия».

– Не хочешь говорить? – гробовщик засмеялся. – Значит, я прав, сыночек. Дела у тебя плохо. А ведь я искал тебя! Что, не веришь? А я искал. И знаешь, что я тебе скажу?

Сын молча смотрел на него.

– Первая твоя профессия была китобой, – эти слова старый гробовщик произнес со значением. – Так? Так или нет?

– Нет. Я был простым палубным матросом на китобойном судне.

– Ты должен был научиться бить китов. Не научился. Поэтому…

– Каких, в жопу, китов! – Джейк почувствовал, как яростно бьется сердце. – Вот юнга, вот палубный матрос, матрос, два помощника капитана, капитан. А вот китобой. Понимаешь разницу? Я шел в ма-тро-сы!

– Но все равно ты был в доле, – спокойно заметил отец.

– Папаша, я драил палубу, вязал снасти, никаких китов никогда не добывал, делать этого не умею, не хочу и не буду.

– Значит, ты не умеешь добывать китов, – отец развалился в кресле. – Кем ты стал потом?

– Шарлатаном, – лаконично ответил Джейк.

– Много заработал?

– Кое-что, – Саммерс пожал плечами. – Но дело оказалось такое… или, вернее, дела оказались такие… Знаешь, папаша, лучше быть жуликом на законном положении.

Тут Саммерс умолк.

– Итак? – вопросил отец.

Ответа не было.

«Единственная атака, которую я мог бы предпринять, – думал бывший коммерсант, – прямое обращение к этому Скьявони. «Все ждут моей смерти». Все – это же явно он. Сколько он даст за то, чтобы я убрался из города? Боюсь, что ничего. Нет, так не пойдет».

– Матрос из тебя получился, я в этом не сомневаюсь, – неторопливо проговорил похоронный церемониймейстер. – Шарлатан, мошенник, автомобильный дилер – все они получились из тебя будь здоров, но дело не в этом, – отец почесал седую голову. – Итак, я тебе предлагаю возможность – только потому, что я твой отец. Иначе ты, конечно, никогда бы не получил этого. Вот посмотри, ты уже прошел длинный путь своей жизни. Ты потерпел крушение. Не так ли, дорогой бывший шарлатан, неудавшийся китобой? А я даю тебе Возможность. Подумай как следует. Ты уже немолод. О, это очень неприятно, я знаю! То, что я говорю, оскорбительно. Но подумай, сын мой. Я знаю, что тебя дразнили в школе. Я знаю, что ты так любил стрелять из револьвера, потому что пороховой запах перебивает запах покойника. Он впитывается в рукава, в обшлага сюртука, в воротник. (Он понюхал рукав). Я знаю это очень хорошо. Я сам страдал от этого. Но сейчас я даю тебе дело и оно стоит на твердых основаниях.

Он лукаво посмотрел на сына.

– Ты, конечно, хочешь жениться?

– Папаша, – кисло спросил Джейк, – ну, ты-то с чего решил, что я хочу жениться? Тебе опять сказал доктор Моррис? Или это был мистер Скьявони? Может, сам Форд?

– Женишься ты или ты не женишься, – небрежно отмахнулся отец, – не забывай, у тебя есть сестры. И их надо будет обеспечивать.

– Ты же сказал, что они обеспечены.

– Они обеспечены, – гробовщик пожевал губами. – Ну, хорошо. Но если бы я записался на китобой, убежав из дома – я вернулся бы помощником капитана.

– А если бы ты записавшись на китобой, чтобы только убежать из дома, понял бы, что хочешь другого? Ты еще не знаешь чего, но уже понял, что не этого – тогда ты бы тоже вернулся домой помощником капитана?

– Да, конечно, я бы вернулся домой помощником капитана! – воодушевился отец. – И я тебе объясню, почему. На капитана я бы не потянул.

Саммерс тяжело вздохнул.

– Я тебе еще раз говорю: ты понял, что ты дождешься окончания рейса, чтобы у тебя в кармане были деньги. Тебе просто нужны деньги, чтобы искать свое дело.

Отец кивнул.

– Тогда я сказал бы себе так: я год проплавал на китобое – одним из последних китобоев в Америке. Неужели я уйду отсюда неудачником? Нет, я не уйду отсюда неудачником. Я запишусь к Фреду Хойну в норвежскую флотилию и буду добиваться…

– Да зачем же ты, как последний идиот, запишешься во флотилию, если твоя цель – заниматься тем, что ты любишь, а ты, как дурак, как последний идиот, занимаешься тем, что ненавидишь?! Почему люди вечно вешают себе на шею первый попавшийся хомут – и потом носят его всю жизнь? Ведь это самая главная глупость. Ты понимаешь, что я готов умереть, но, пока жив, хочу заниматься тем, что люблю?!

В эту минуту Саммерс решительно отрекся от мыслей о своей маленькой похоронной мастерской, которые еще недавно казались ему трезвыми и здравыми, и о студенческой газете, и о всех других местах, где был готов работать с отчаяния. Черта с два! Они его не получат!

– Дорогой мой, я это понимаю, – смиренно ответил отец. – Если ты отвергаешь дело – не отвергай своего престарелого папашу. Дай ему возможность отдохнуть на старости лет. Я, например, всегда хотел бы отдохнуть на Кубе. Небольшой особняк на берегу моря…

Отец потеребил пальцем нижнюю губу.

– Ты же только что сказал, что не хочешь? – опешил Саммерс. – Да ты и никогда не отдыхал…

– Да, но теперь я подумал, что хочу отдохнуть. Мне ведь девятый десяток. И у меня такой успешный сын! Он отвергает мое дело! Он хорош собой, у него все получается, и моя просьба о небольшом одноэтажном особняке с окнами на море где-нибудь в Сантьяго – это такая мелочь для него. Мне будет так приятно. Я буду сидеть на берегу океана со свежесваренным омаром и удить рыбу. Я люблю рыбалку.

– Да не любишь ты рыбалку. Ты никогда не удил.

В эту минуту Джейк вспомнил, как сам удил рыбу – второй раз в своей жизни, в компании одного тут… кудрявой бестолочи. Д.Э. Саммерс чуть не взвыл в голос. Ему стало казаться, что та встреча с М.Р. Маллоу и все последующее – все было только сном.

– Я удил! – уперся похоронный церемониймейстер. – Знаешь, из какого количества щек я вынимал рыболовные крючки? Я очень люблю рыбалку!

Он посмотрел на сына и прокашлялся.

– Ты подумай, подумай. У меня столько интересных идей… – отец побарабанил пальцами по ручке кресла. – А ты знаешь, что именно я изобрел морилку под красное дерево?