Читать книгу Там, где нас не ждали - Маир Арлатов - Страница 4

***

Я очнулся, лежа на груде листьев. Над головой светило солнце. Я долго не мог вспомнить кто я, а когда память вернулась, вскочил, окликая приятеля:

– Зоран, ты здесь? – и обнаружив, что вокруг меня только серые стены, воскликнул: – Боже… где это я?

Я принялся ходить вдоль стен, разыскивая выход из каменной ловушки. Но я быстро устал и отчаялся. Мне так и не удалось найти выход. Я словно находился в жерле вулкана и выход был только один – вверху. Да, вот только стены гладкие и по ним без специальных приспособлений не взберешься. И высота с трехэтажный дом.

Я опустился на холодный каменный пол, утешая себя мыслью, что не все так плохо. Ведь я жив. Мерзну, правда, немного, но это не страшно. Голоден как зверь, но вполне еще могу потерпеть. Еще пить хочу, горло пересохло, но было бы хуже, если бы я вообще ничего не хотел. Я был уверен, что очень скоро о себе дадут знать те, кто меня здесь оставил. И запретил себе думать, что меня здесь оставили умирать.

Вскоре меня сморил сон.

Проснувшись, я заметил, что солнце скрылось за пределами каменной ловушки, и только верхняя часть левой стены освещалась его лучами, а все остальное погрузилось во мрак. По-прежнему я был один. Но… внезапно мой взгляд привлек белый волнистый предмет. От волнения лихорадочно забилось сердце и мое дыхание участилось.

Значит, кто-то приходил сюда, пока я спал! И, возможно, здесь есть потайной ход!

Я подошел к оставленному кем-то предмету. Это была треугольная створка раковины с треугольным дном до краев наполненная прозрачной водой. На дне ее плавали круглые цветные шарики. Рядом с раковиной лежала горсть орехов.

Сначала я сел на корточки, взял в руки раковину и поднес ее ко рту. На вкус вода показалась мне самой обыкновенной. Но я так хотел пить, что выпил всю, и ради интереса попытался раскусить камешек. В общем, едва не лишился зубов.

Потом принялся за поедание орехов. При этом я чувствовал себя даже не пленником, а кем-то вроде домашнего животного.

После этого до самой ночи я ходил по своей темнице простукивая стены в поисках потайного хода. Темница была довольно просторная, а стены без каких-либо щелей или трещин.

Когда я вернулся на свое ложе из сухих листьев, я был очень злой. Мне хотелось вырваться на свободу. Но я был лишен даже единого шанса осуществить свое желание.

Этой ночью мне спалось плохо. На короткое время я забывался, проваливаясь в беспокойное сновидение, и вновь проснувшись, подолгу смотрел на розовые звезды. А потом снова засыпал.

В одно из таких пробуждений я очень четко ощутил, что рядом кто-то стоит. Ощущение присутствия было таким сильным, что я испугался открыть глаза. Я даже задержал дыхание, чтобы сделать вид, что все еще сплю, решив, зачем просыпаться, если я все равно никого в такой темноте не увижу.

Этот некто протяжно вздохнул. От этого звука я почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Через некоторое время я понял, что вновь остался один, и только тогда открыл глаза.

Небо приобрело темно-желтый оттенок. Наступало утро нового дня на чужой планете. Переведя дыхание, я поднялся на ноги, и вгляделся в темноту, окружавшую меня. Когда глаза привыкли к освещению, я заметил, что меня ожидает завтрак, такой же, как и вчерашний ужин. Может только орехов было побольше.

После завтрака я решил, что буду ждать того, кто обо мне проявляет заботу. Только вот как с ним объясняться? Знаками? Вообще, я сомневался, что существо меня поймет, какие бы я способы объяснений не придумал. Может оно пришло к выводу, что я слишком худ и решило меня подкормить, как свинью перед убоем? В таком случае любые мои попытки установить контакт, будут ему безразличны. Ох, и страшные мысли порой появлялись в моей голове…

Вновь и вновь я исследовал свою темницу, уже неоднократно измерял ее шагами вдоль и поперек – почти идеальная окружность. И все не мог найти себе успокоение. Меня беспокоило долгое ожидание. Я думал о друзьях и не знал, увижу ли их когда-нибудь. Я еще пытался найти оправдание существам, заточившим меня здесь, но понимал, что все больше начинаю их ненавидеть. И никакое оправдание не оправдывает их в моих глазах.

В какой-то момент я перестал ходить и опустился на пол, принявшись осматривать сухие листья. И тут по ним скользнула тень. Я поднял голову…

Существо опускалось на дно моей темницы, стоя на треугольном, похожем на лист дерева объекте с крестообразной прозразной перекладиной вместо руля. Летательный аппарат опускался бесшумно.

Существо – это был один из тех «ежей» преследовавших нас – оно с любопытством смотрело на меня парой крупных черных глаз. У него было две бурые волосатые руки, которыми оно держалось за руль и две трехпалые тоже волосатые ноги. На голове, по бокам и спине росли длинные пестрые колючки размером с кухонные ножи. Живот, грудь и лицо были покрыты коричневой шерстью.

Особое мое внимание было приковано к его морде. Ну, почти как у ежика! Слегка вытянутая челюсть, припухлые щеки, широкий лоб с челкой из черных кудрявых волос. Его шея, казалось, срослась с плечами.

Существо остановилось в пяти шагах от меня и, облокотившись на руль аппарата, стало меня рассматривать. Внешне оно казалось безопасным. Все же я решил первым не приставать к нему с глупыми вопросами типа: «Кто ты?»

Так мы и смотрели друг на друга несколько долгих минут. У меня даже возникла мысль: не отобрать ли у существа аппарат и не попытаться ли сбежать.

– Не получится, – не открывая рта, вдруг сказало существо.

Я аж вздрогнул. Его слова словно пронзили меня огнем.

– Ты… кто? – с трудом произнес я, не зная, понимает ли он меня и что мне ждать от этой встречи.

– Отныне я твой Покровитель. Зовут меня Шурд.

– Ты говоришь на моем языке? – недоумевал я.

– Нет, не говорю. Это ты понимаешь мой язык. Также ты можешь говорить на всех языках нашей планеты. Мне пришлось настроить твою сущность, которую ты знаешь под именем Душа, на частоту восприятия наших языков и знаний.

– Зачем? Я не собираюсь жить на этой планете. Мне нужно лишь потливо и мы улетим. Зачем ты держишь меня здесь? И где мой друг?

– Твой друг жив. Ты находишься здесь, потому что вам нельзя быть вместе. Топливо ты здесь не найдешь, и твой корабль никогда не взлетит. Вам всем придется жить на этой планете, потому что здесь вас никто не ждал. А зачем? Затем, что твоя судьба уже сплелась с моей. Хочешь ты этого или нет, тебе придется это принять.

Я был раздавлен. Каждое его слово отзывалось в моей душе твердой уверенностью – да, все именно так, как говорит это существо!

Я долго не мог придти в себя.

– Ты меня ненавидишь? – вкрадчиво поинтересовалось существо.

Что я мог ему ответить? Гнев клокотал в моей душе – это правда. Хотелось размазать это существо по стене и удрать, но разве попрешь с кулаками против колючей шкуры? На совершение подобного подвига я не решился.

– Ты способен сейчас выслушать меня, не проявляя агрессии? – вновь задало вопрос существо. – Или мне прилететь позднее?

– Давай, выкладывай, что у тебя там, – вздохнув, проговорил я.

Шурд сошел с аппарата и тот, поднявшись на три метра, завис в воздухе.

– Эта планета называется Кандемирия, что в переводе с древнейшего языка означает: «Покровитель Покровительствует Покровителю». Это закон сохранения жизни на этой планете. Деревья, с которых вы срывали плоды, являются Покровителями моего народа, а мы в свою очередь являемся Покровителями других существ. Мой народ называется «Великим и Могучим», потому что такие наши Покровители. Каждый из нас имеет в Покровителях дерево, которое сажается в момент его рождения. Вместе с деревьями все мы растем, живем и умираем. Они дают нам пищу, силу и защиту. И никто, кроме своего дерева, не имеет право срывать плоды и листья. Это преступление. Вы оба нарушили наш закон. Но ты сорвал плоды только с моего дерева и вопроса, кто будет твоим Покровителем, не возникло. А вот твой друг сорвал с нескольких, и многие хотят стать его Покровителями. Но много Покровителей у одного существа быть не может. Твой друг вызвал смятение среди нас и споры, и дело грозит перерасти в междоусобные войны, чего никогда еще не было. – Шурд замолчал, пристально глядя в мои глаза.

– И что же вы решили? – я уже догадывался, что он ответит.

– Нам придется его казнить.

– Не-ет! – выкрикнул я. – Вы не можете так поступить! Мы не знали ваших законов! Мы оказались здесь случайно. Позвольте нам улететь, и у вас не будет никаких конфликтов.

– Ты не понимаешь… – Шурд шумно вздохнул, и перебирая пальцами, прошелся по темнице. – Вас не ждали мы – жители Кандемирии, но вас ждала Кандемирия. Всякий кто хоть один раз жил на ней, возвращается.

– Чушь! Мы не были здесь ни разу!

– В этой жизни… Вы ее дети, также как и мы. Она призвала вас к себе.

– Даже если так, – я не хотел углубляться в вопросы о прежних жизнях, в которых ровным счетом ничего не понимал, – вы не имеете права лишать моего друга жизни!

– Такое решение уже принято. И ничто не может его изменить. Ради сохранения мира на планете мы вынуждены принести его в жертву.

«Что же делать? Что же делать? Я должен выбраться отсюда! Я должен предотвратить казнь!»

– Когда она состоится? – я старался сохранить хладнокровие, но, казалось, Шурд видит меня насквозь.

– Завтра, на рассвете.

– Я могу его увидеть?

– Только завтра. Я прилечу за тобой.

– А что с остальными?

– Они отчаянно сражались, не желая допустить нас на корабль.

– И вы их… убили? – я вскочил.

– Нет, они живы. Они будут жить рядом с «Умными», – я терпеливо ждал объяснений. Кто такие «Умные»? – Ты скоро их увидишь.

– То есть вы все за нас решили…

– Но подумай сам, разве вы могли принять решение, удовлетворяющее интересам многих видов существ, а не только вашего?

В моей душе нарастал гнев, и бороться с ним было нелегко. Разумом я понимал верность слов Шурда и соглашался с его доводами, руководствуясь принципом: «Не лезь в чужой монастырь со своим уставом», но сердце не хотело мириться с суровой действительностью. Я смотрел в глаза жителя Кандемирии и понимал, что в его лице я начинаю ненавидеть всю эту планету.

– Мне не нужен Покровитель! – нарушая долгую тишину, наконец, заявил я. – Уходи… Убирайся прочь! Оставь меня! Иначе я за себя не ручаюсь!

Шурд ничего не сказал. Он поднял руку, глядя на летательный аппарат, и аппарат подлетел к нему. Затем Шурд улетел.

Я остался один, обуреваемый бессильной яростью и обидой. Но показалось мне, что обида была не моя. Вскоре я понял, что сильно обидел странного жителя Кандемирии по имени Шурд.

Остаток дня я либо ходил по темнице, как разъяренный тигр, либо лежал на ложе из листьев, заложив руки за голову, и подолгу вглядывался в синее небо.

Вечером это существо прилетело вновь, но я сделал вид, что сплю. Я даже старался не думать. Шурд оставил воду и орехи, и немного повздыхав, улетел. К еде я не притронулся. Мало ли что он мог подсыпать в воду.

Ранним утром мой беспокойный сон был внезапно нарушен.

– Вставай, – я узнал голос Шурда. Его рука настойчиво трясла меня за плечо.

– Уходи, – грубо попросил я.

– Ты хотел увидеть друга…

Я вновь почувствовал обиду. Не свою, а его. Мне стало не по себе от собственной грубости. Даже стыдно. Я медленно приподнялся и повернулся к нему.

– Ты хочешь умереть с голоду? – спросил Шурд, взглянув на нетронутую еду.

– Я просто не хочу есть.

– Если ты не будешь есть, ты умрешь. А ты нужен своим друзьям.

– Они будут там?

– Нет. Зоран просил позвать только тебя. Он не хочет, чтобы они присутствовали во время казни. Так ты летишь со мной?

– Лечу, – тихо ответил я.

Шурд велел мне встать на его аппарат, указал за что держаться, и встав рядом, заставил чудо техники взлететь. Я пришел к выводу, что аппарат управляется телепатически. И понял, что воспользоваться им в своих целях не смогу.

Мы вылетели из каменной ловушки. Впервые я имел возможность смотреть на красоты Кандемирии с высоты птичьего полета. Но вскоре восхищение природным ландшафтом отошло на дальний план, так как голова закружилась от быстроты полета и резких виражей между скалами. Стало страшно. Казалось еще чуть-чуть и я не удержусь и полечу вниз. Дыхание перехватывало, возможно, из-за недостатка воздуха в верхних слоях атмосферы.

Еще издали я увидел огромное зеленое поле, но, к слову сказать, оно было зеленым лишь по краям, почти всю его площадь занимали «ежи». Их было тысячи.

Почему-то Шурд не полетел сразу к серой скале, возвышающейся в центре поля, а начал облетать скопление своих сородичей. Мы приземлились у леса. И я понял почему. Всюду на глаза попадались летательные аппараты – это была стоянка.

Почувствовать под ногами землю для меня было большим облегчением.

– Иди за мной, – велел Шурд.

Мы подошли к полю, а далее направились к скале. Я шел мимо колючих существ, уступающих нам дорогу, ощущая, как все больше меня охватывает отчаяние. При таком скоплении «ежей» я не смогу даже пальцем пошевелить, любая попытка помочь другу уже заранее обречена на провал.

Не доходя до основания скалы десяток метров, мы остановились. Существа не спешили занять свободное пространство вокруг скалы.

Шурд молча указал на скалу. А я уже видел прикованного к ней друга. Сердце сжалось от боли.

– Зоран! – я бросился к нему.

– Ален… – улыбнулся он, – рад тебя видеть.

Я схватился за металлические прутья, прижимавшие его руки к холодной скале, в отчаянной попытке освободить его.

– Оставь, не мучайся, – попросил Зоран. – Мне уже ничто не поможет.

– Нет! Этого нельзя допустить! Они не имеют право лишать тебя жизни! – по его глазам я видел, что я не прав. Зоран не соглашался со мной. И выглядел он не так трагично, как я представлял, сидя в темнице. Он улыбался, будто все что происходит – всего лишь игра.

– Я понимаю, Ален, с этим трудно смириться, но у них нет иного выхода.

– Зоран, что ты говоришь? Они собираются тебя убить, а ты улыбаешься. Как я это все Лорит объясню?

– А что мы можем сделать? Все, Ален, ни слова больше, иначе я на тебя обижусь.

– Зоран… – огорченно вздохнул я.

– Пригляди за Лорит, – попросил он. – И я желаю вам выбраться с этой планеты. Если честно, планета мне понравилась.

– И ты все-таки встретил иноземную форму жизни… – едва сдерживая слезы, произнес я.

– Ради этого стоило жить… Все, за тобой идут. Прощай, Ален!

Я оглянулся, и увидел приближающегося «ежа». Если это был Шурд, так я не узнал его. Он походил на остальных как две капли воды.

– Зоран… если бы я что-то мог сделать… Нет, я не позволю им тебя казнить! Пусть сначала убьют меня!

Я закрыл его спиной, с вызовом глядя на существ.

– Ален, не надо… Ну, убьют они тебя, кому от этого станет легче? Прошу, иди. Ты нужен команде. Вы должны улететь с планеты, – Зоран начал говорить шепотом, не желая, чтобы его слова были услышаны. – Иди, Ален, – подошедший «еж» взял меня за руку. Он так крепко сцепил на запястье свои пальцы, что она занемела. – Они обещали подарить мне безболезненную смерть.

– Прости друг… – тихо произнес я, пристально глядя в его синие глаза.

– Удачи, Ален.

– Тебе нельзя видеть его смерть, – сказало существо. Это был Шурд.

– Нет, нет… – я замотал головой, – нет…

Колючие существа обступили меня со всех сторон, постепенно оттесняя назад к стоянке.

– Зоран!!!

Шурд потянул меня за собой, только ноги мои не слушались. Я останавливался и оглядывался назад, в страхе, что вот-вот услышу предсмертный крик друга. Существу пришлось потратить много сил, преодолевая мое сопротивление, прежде чем мы подошли к стоянке.

– Отпусти! – требовательно попросил я, совершенно перестав чувствовать руку.

Шурд разжал пальцы, сказав:

– Уже все кончено. Ему не было больно.

Я без сил опустился на землю и обхватил голову руками. Я только что потерял друга и не хотел с этим мириться. Планета Кандемирия показала свои когти, она ударила ими в самое сердце.

Трудно описать, что я чувствовал. Мне казалось, что я мог что-то сделать, чтобы спасти друга. Будто я не использовал какую-то возможность. Кроме чувства вины в душе моей была тоска, такая обреченная и глубокая, что хотелось забыться вечным сном.

Не помню, как долго я сидел, изнывая от тоски, и обвиняя себя в случившемся. Но наверно очень долго. «Ежи» уже улетели на своих аппаратах, только это я заметил лишь краем сознания. А я все сидел глядя перед собой на землю. Воинственный дух в моем теле не желал мириться с обстоятельствами, он требовал каких-либо действий, не позволяя уйти в себя.

Я поднял голову и осмотрелся.

Моего Покровителя нигде не было. Я был свободен, но даже это обстоятельство не могло смягчить горечь утраты.

«Что они сделали с телом? – вдруг подумал я. – Может оно все еще там и тогда я смогу его похоронить?»

Надежда сверкнула пламенем свечи в потухшей от горя душе. Нет, Зоран не должен стать пищей для местных стервятников!

Воодушевленный идеей, я побежал к полю, потом благополучно достиг скалы. Тела нигде не было. Я обыскал все вокруг. Нигде ни следа произошедшей трагедии. Его лишили даже права быть преданным земле!

– Его уже нет, – голос Шурда заставил меня оглянуться. Он только, только вышел из-за скалы.

– Уйди! Я не хочу тебя видеть! Уйди прочь!

Я чувствовал, что теряю голову. В душе с новой силой закипела ярость и отчаяние. Я был бы рад убить это существо, но отлично понимал, что голыми руками мне с ним не справиться.

Неожиданно я сорвался с места и сломя голову пустился бежать. Меня словно что-то толкало вперед, как можно дальше от этой скалы, от этого существа, и если повезет от самого себя. Я бежал не оглядываясь, стремясь оказаться как можно дальше от места трагедии. Я бежал, не чуя под собой ног. Иногда лишь закрывал лицо от веток, стремящихся ударить меня. И даже не понял, как оказался в лесу. Запыхавшись, совершенно выбившись из сил, я остановился.

Вокруг меня деревья, напоминающие заросли молодого кипариса, какие-то белые листья под ногами и бурый папоротник. Сверху то и дело падали крупные капли росы, нарушая тишину звонкой дробью.

В этом лесу было тихо, возможно, что своим здесь появлением я напугал его обитателей.

Отдышавшись, я направился в глубь леса. Белые лопухи трещали под ногами, будто я шел по капустным листьям. Я чувствовал себя уставшим. Этот бег отнял у меня много сил.

Я шел и думал о друге. И в который раз я убеждался, что не мог ничего сделать для его спасения. Вокруг меня все чужое и опасное. Было безрассудно вообще спускаться на эту планету. Но если подумать, у нас вообще не было иного пути, чтобы пополнить топливом корабль и продолжить наше путешествие. Только мне все больше казалось, что путешествие наше закончилось.

Я шел наугад без какой-либо определенной цели. И вот лес внезапно закончился, я оказался на берегу широкой реки. На противоположной стороне лес продолжался и оттуда даже доносились угрожающие щелчки и шорохи, будто кто-то большой ходил по нему.

Я взглянул на солнце. Оно припекало все сильнее. И оттого, что оно очень напоминало земное солнце, мне стало так тоскливо, хоть ложись и помирай. Но вместо этого я бросился в реку. Робкая мысль, что в воде могут оказаться чудовища пострашнее, чем крокодилы или пираньи, не могла остановить меня.

Вода была холодной, и очень темной. До дна я не достал, как не пытался.

Вынырнув, я решил доплыть до противоположного берега. Но сил хватило лишь доплыть до середины реки. Я не собирался кончать жизнь самоубийством, и потому повернул обратно. До берега пришлось плыть на спине. Если бы внезапно на меня напало чудовище с целью съесть меня, то я бы даже пожелал ему приятного аппетита. До того мне было тошно на душе.

С трудом я выбрался на берег. Пройдя несколько шагов, обессилено упал на белый песок. Потом лежал, разглядывая проползающих мимо улиток с разноцветными раковинами, и не заметил, как уснул, пригретый жаркими лучами солнца.

Я проснулся, когда солнце уже скрылось за лесом. На землю опускались сумерки. Я страшно замерз, что зуб на зуб не попадал. Я попытался встать, но все тело вдруг разболелось, словно на меня напал страшный вирус гриппа или чего похуже. Единственное что я смог – это повернуться на спину и дотронуться до лба. У меня оказывается, был жар.

«Так тебе и надо!» – подумал я, погружаясь в беспамятство.

Потом я несколько раз приходил в себя на короткое время и опять терял сознание. Иногда надо мной светило солнце, иногда звезды. И казалось, мне никогда не вырваться из круговерти бредовых мыслей и образов, возникающих в голове.

Однажды я очнулся, чувствуя себя намного лучше, чем раньше. Дотронувшись до головы, убрал со лба листья. Возникло подозрение, что попали они туда неслучайно. Переселив себя, я открыл глаза и зажмурился. Солнце стояло над головой.

– Лежи, ты еще очень слаб, – сказал кто-то.

Превозмогая боль, я повернул голову. Шурд! Потом открыл рот, чтобы словами прогнать его, но не смог ничего сказать.

– Я не уйду, – произнес Шурд.

«Уйди! – мысленно попросил я. – Оставь меня!»

– Я уже сказал свой ответ. Ты болен, я не могу допустить, чтобы по собственной глупости ты умер. Можешь злиться на меня сколько хочешь.

«Если бы ты знал, как я хочу тебя убить…»

– Я знаю это, – Шурд приблизил свою морду к моему лицу. – В бреду ты только об этом и говорил. Твое желание нисколько меня не удивляет.

«Но тебе что за интерес со мной возиться?»

«Я выполняю свой долг. Долг Покровителя»

«А не проще ли от меня избавиться?»

Шурд ухмыльнулся, показав два ряда белых зубов, и склонившись к самому уху, задевая усами мою щеку, сказал: – У меня еще не было в подопечных такого странного существа. Но я не в восторге от твоего поведения. Твоя непредсказуемость и вспыльчивость меня шокируют.

Шурд отодвинулся, поднял листья, смочил водой в раковине, и аккуратно положил мне на лоб.

Я хотел еще что-то сказать ему, но сон вновь сморил меня. Мне снилась родная Земля и «Шелковый Путь», покидающий ее орбиту.

Когда я проснулся, была ночь. Я долго лежал, глядя на розовые звезды. Но одна самая крупная была оранжевой, она показалась мне еще больше, чем тогда, в первую ночь на этой планете.

– Это Хартеон, – сообщил Шурд.

Я приподнялся, и отыскал его взглядом. Он сидел рядом со мной. На этот раз мне удалось спросить его вслух:

– Ты когда-нибудь уходишь?

– К сожалению, я пока не могу обрадовать тебя своим отсутствием. И тебе нельзя много разговаривать. С разговорами ты истратишь все силы, и того и гляди отдашь душу Кандемирии.

Я усмехнулся, подумав:

«Вот будет огорчение…»

– Да, я буду огорчен. Очень, очень. Хотя бы потому, что ты даже не попытаешься выполнить свое желание.

– Какое? У меня их много.

– Избавиться от Шурда.

– Аа… – я заставил себя сесть, – у меня все равно не получится.

– Да, не получится. Только Теорнам это под силу.

– Кто такие Теорны?

– Жители Хартеоны. Скоро на Кандемирии будет страшная битва.

Я взглянул на звезду.

– А если бы наш корабль опустился на ней?

– Вам бы не повезло. Они быстро установили бы, что у вас не синяя кровь и убили бы вас.

– А у тебя какая?

– Как и у тебя. Только не думай, что я нарочно повредил твое тело, чтобы узнать это, – Шурд дотронулся до моей правой руки.

Я поднял ее и нащупал глубокую царапину.

– У тебя была рана, когда я тебя нашел.

– Сколько дней я здесь нахожусь?

– Шесть.

– Боже… – простонал я, – шесть дней…

– Твои соплеменники о тебе беспокоятся. Я решил, что им не стоит видеть тебя в таком жалком состоянии. Ведь болезнь твоя не телесная, а душевная. Ты не можешь смириться с обстоятельствами, и принять мою помощь.

– Откуда ты знаешь, что я хочу и чего не могу?

– Я же твой Покровитель. Я понимаю твои чувства, и разве ты сам не дотрагивался до моих?

– Я устал… – проговорил я, не желая касаться этой темы.

Мне опять стало грустно. Будто душа завыла волком на странную планету под названием Хартеон. Вспомнилась Иссиндия и по щеке пробежала горячая слеза. Потом незаметно сознание погрузилось в темноту.

Я проснулся, когда солнце делало робкие попытки выглянуть из-за верхушек деревьев, непроходимой стеной разросшихся на берегу, на котором лежал я. С трудом удалось сесть. Меня одолевала слабость. И еще страшно хотелось есть и пить.

Шурд сидел у самой воды. Почувствовал, что я очнулся, он оглянулся.

– С добрым утром, – сказал я.

– Сегодня ты выглядишь лучше, чем вчера.

Я заметил рядом с собой воду в большой раковине и орехи.

– Я хочу есть, – и, указывая на орехи, поинтересовался: – Можно?

– Можно, это для тебя.

Я с трудом отыскал рядом с собой два камня и с их помощью раздробил несколько орехов. На силу зубов положиться я не рискнул. Ими жевать было трудно, что уж говорить о том, чтобы разгрызть орех. И конечно, такая работа отняла много сил. Только я пересилил желание лечь и уснуть. Вместо этого я продолжал сидеть.

– Я все еще вызываю в тебе ненависть? – поинтересовался Шурд.

– Я еще не готов рассуждать здраво. У меня такое намешано в голове, что не скоро разберусь.

Шурд встал и неторопливой походкой подошел. Затем сел рядом, с интересом разглядывая мое лицо. Я оторвал взгляд от улиток, что боролись за скорлупу ореха, которую собирались прицепить на свои раковины, и внимательно посмотрел на Шурда. Его звериная морда ничего не выражала.

– Тебе нужно простить нас за своего друга, – наконец, произнес он, – и тогда тебе будет легче.

Может он был прав, но я не хотел мириться с обстоятельствами.

– Что вы с ним сделали?

– Его больше нет. Его тело превратилось в воздух. Когда-нибудь он вновь вернется к жизни на этой планете. Мой народ удивлен тем, что вам удалось родиться на другой планете, но все же вы здесь. И вам уже не покинуть Кандемирию.

– То есть вы сделаете все, чтобы мы не смогли улететь? – догадывался я.

– Мы живем согласно вечным законам планеты. Это желание Кандемирии привело вас сюда, и она вас не отпустит. Смирись с этим, и прими все, что она приготовила. Это судьба. И никуда от нее не деться, – Шурд осторожно коснулся когтистым пальцем моей руки, упирающейся в песок. – Ты такой беззащитный… Почему Кандемирия позвала вас до битвы с Теорнами, а не после нее? Мне трудно будет защитить тебя. У тебя случайно от злости шипы не вырастают?

– Нет, – усмехнулся я.

– Жаль. Против Теорнов не устоят даже мои иглы.

– А когда будет битва?

– Через сто двадцать дней.

– И часто они прилетают?

– При моей жизни еще ни разу. Но обычно каждые две тысячи лет.

– И сколько лет ты живешь?

– Я еще молодой. Мне всего лишь пятьдесят.

– Что ж у нас есть сто двадцать дней, чтобы узнать друг друга получше, – произнес я. – Скажи, Шурд, каковы твои планы в отношении меня?

– Когда ты выздоровеешь, я верну тебя к твоим друзьям.

– А я уже выздоровел, честно! Я чувствую себя превосходно, – мне вдруг очень захотелось увидеть своих друзей. Аж внутри все перевернулось.

Шурд оскалился, усмехаясь надо мной.

– Ты не выдержишь перелет. А я не хочу, чтобы ты свалился с листа на полпути.

Я понял, что листом он назвал свой летательный аппарат, которого нигде вокруг себя я не увидел.

– Я выдержу! – твердо заверил я.

Шурд качнул головой, не веря моим словам. Ему было виднее. Возможно, я выглядел не слишком убедительно.

– Встань, – попросил он.

Я встал, замечая, как внезапно потемнело в глазах. Земля куда-то поплыла, но я заставил себя устоять на ногах. Потом Шурд попросил меня пройтись. Я сделал пару неуверенных шагов и окончательно потерял равновесие. Я просто свалился на песок, как мешок с картошкой, чувствуя себя просто отвратительно.

– Теперь ты убедился, что я прав? – спросил Шурд. – Твое желание увидеться с друзьями, поможет тебе быстрее набраться сил.

«Боже, – мысленно простонал я, – и чего этот еж свалился на мою голову?»

– Кто такой еж? – полюбопытствовал Шурд.

Я приподнялся, сердито взглянув на Покровителя, вопросительно произнес:

– Ты когда-нибудь перестанешь пастись в моей голове?

– Пастись? – не понял Шурд

– Мысли читать! – перевел я.

– Аа… – Шурд улыбнулся, – каждый вправе использовать свои способности по своему усмотрению.

– Ты меня достал… – вздохнул я и лег, закрыв глаза.

– А ты так и не сказал, кто такой еж.

– Это маленькое животное похожее на тебя. Оно ходит на четырех лапах и не умеет говорить и уж тем более читать мысли. Он умеет сворачиваться в шар, защищаясь при помощи иголок от врагов. Некоторые люди держат их у себя, чтобы ловили грызунов и других опасных животных.

– А кто такие люди?

– Это мы. Когда нас много, мы называемся люди, и когда один, то каждый – человек.

Шурд немного помолчав, спросил:

– То есть люди Покровители ежей? Я правильно понял?

– Не совсем. Это как дружба. Я, например, даю ему еду, а он защищает мое жилище от нежелательных существ.

Я открыл глаза и посмотрел на Покровителя. Тот был озадачен.

– Он что же сам найти еду не может? И что он делает с тем, кого ловит?

– Он их убивает и если хочет ест.

– Не понимаю… То есть он убивает, когда хочет есть, и убивает, когда не хочет?

– Это инстинкт, который управляет всей его жизнью.

– Если ты говоришь, что между вами дружба, и он не может говорить и читать мысли, как же вы договорились, что он будет защищать твое жилище в обмен на еду?

– Не знаю. Это как-то само собой получается. У вас что нет домашних животных, за которыми вы ухаживаете?

– Мы ухаживаем за своими Покровителями и теми, кому Покровительствуем.

– Тогда тебе это трудно понять.

– Да, – согласился он, – есть над чем поломать голову.

Потом мы долго молчали, думая каждый о своем.

Я лежал на спине, подставив свое тело, просвечивающее сквозь рваный костюм, ярким лучам солнца. Небо было чистым. Но вот из-за макушек деревьев выплыло белое пушистое облако. Оно медленно плыло по небосводу, постепенно разрастаясь в ширину. Вслед за ним выплыло другое облако.

– Скоро будет дождь, – предупредил Шурд, – тебе надо перейти к деревьям. Я построил укрытие. Там мы и переждем непогоду.

До деревьев, на которые он указывал, было метров сорок. Такое огромное расстояние для моего истощенного болезнью тела. И это притом, что я с трудом мог пройти несколько шагов.

– А может не будет? – спросил я, наблюдая, как выплывает третье облако.

Шурд поднялся и подошел ко мне.

– Будет, – заверил он. – Вставай. Я, конечно, могу утащить тебя туда, но тебе это не понравится, потому что шерсть у тебя есть только на голове. И я знаю, как это неприятно, когда за нее таскают. А тащить тебя за что-то другое я как-то боюсь. Вдруг оторву. Или у тебя есть способность, как у Теорнов, отращивать оторванные части тела?

– Нет, – приподымаясь, ответил я, – я уж как-нибудь сам.

– Твое послушание меня радует, – он протянул лапу, помогая мне встать.

Встав, я перевел дыхание и посмотрел в сторону леса.

– Только не падай, – попросил Шурд, взявшись сопровождать меня.

Я глубоко вздохнул и начал путь. Ноги дрожали. Я шел как столетний старик, рискуя при каждом очередном шаге свалиться лицом в песок. На десятом шаге стопа подвернулась и я таки свалился, проклиная все на свете.

– Да… – с досадой протянул Шурд, – дождь начнется раньше, чем ты дойдешь.

– Отстань, Шурд, я и так стараюсь. И чего я должен спешить. Дождь, что так опасен?

– Не знаю как тебе, но у меня от него все тело чесаться начинает. И знаешь ли, когда шкура под иглами намокает – это неприятно.

– Так вот и иди в укрытие сам.

– До чего же ты упрямый! – рассердился Шурд. – А если и для тебя дождь тоже опасен? А еще с дождем часто падают с неба зеленые черви.

– Черви? – переспросил я.

– Увидишь когда-нибудь, а может даже сегодня.

– Боже… куда я попал?

Вздохнув, я набрался сил, чтобы подняться на ноги, и зашагал вперед. По мере того, как темнело небо, Шурд начинал терять терпение. Он даже стал поддерживать меня, хотя и опасался, что может причинить своими колючками мне неприятности.

На половине пути я остановился отдохнуть.

– Не останавливайся, – попросил Шурд.

Я взглянул вверх и прищурился. Небо показалось мне очень странным, что я даже засомневался: не подводит ли меня зрение?

– Оно зеленое, – подтвердил Шурд. – Идем скорее.

В общем, когда лес зашумел от ветра и первые капли дождя долетели до земли, мне удалось таки дойти до укрытия. Потом начался страшный ливень. Но мы уже находились в безопасности у корней толстого дерева, и ни капли воды не просачивалось через крышу, сделанного Шурдом шалаша. Через щели в стенах я видел, как всюду вместе с водой на лесную почву падают зеленые черви. Они были такие тонкие и длинные точно спагетти. Их тела, извиваясь, быстро зарывались в землю. Зрелище было не для слабонервных.

– Когда-то давно дожди были без червей, – вспомнил Шурд. – Они вредят нашим растениям, уничтожая их корни. Но хорошо, что дожди быстро проходят и опять светит солнце. Солнце сушит землю и они погибают, так как не могут жить без воды. И даже земля не спасает их в жару.

Вскоре дождь закончился, и вновь засияло солнце. Я продолжал наблюдать, как черви в огромных количествах покрывшие землю, спешат сохранить свою жизнь. Кому-то это удавалось, а другие, кому не повезло, переставали шевелиться, постепенно превращаясь в сухие изогнутые серые нити.

В этом шалаше я провалялся несколько долгих дней. Шурд оставлял меня лишь для того, чтобы принести орехов и свежей воды. Будучи вместе, мы много разговаривали на самые разные темы. Разговаривать с Покровителем было интересно и во многом полезно. Чего только я не узнал за это время.

Постепенно ко мне вернулись силы, и я уже не задыхался при каждом шаге. Я все ждал, когда же он соберется отвезти меня к «Умным», где моего возвращения ожидали друзья. И, наконец, я спросил его об этом. Ответ меня озадачил:

– Ты говоришь, что ты здоров и полон сил, – я кивнул, – тогда ты должен доказать, что смирился с гибелью друга и простил нас.

– А если я не смирился?

– Это значит, что я не добился твоего расположения, и твоя ненависть может принести моему народу много бед. Я не уверен, что ты не станешь что-либо плохое затевать против меня и моего народа.

– Тогда я пойду пешком! – заявил я, выбежав из шалаша.

– Это плохая мысль, – крикнул он мне вдогонку.

Я и сам понимал, что совершаю глупость, но мне надоело во всем зависеть от Шурда. В расстроенных чувствах я шел по песчаному берегу реки.

– Кто такая Иссиндия? – раздался над головой голос.

Шурд висел в воздухе на своем листе.

Я не ответил, хотя очень удивился его вопросу. Ведь в тот момент совсем о ней не думал.

– Не хочешь, не отвечай. Давай станем братьями, может тогда ты перестанешь меня ненавидеть?

Шурд снизился в трех шагах впереди меня, вынудив меня остановиться.

– Спасибо за предложение, – ответил я, – лично против тебя я ничего не имею. Я благодарен тебе за заботу о моей шкуре. Еще никто не тратил на меня столько времени и терпения. Я не испытываю к тебе ненависти.

Шурд спрыгнул с листа и резким движением руки отправил его к верхушкам деревьев.

– Лжешь! Я это чувствую! Тебя тяготит мое присутствие, и ты хочешь избавиться от меня. Тогда я вызываю тебя на бой! Если ты убьешь меня, ты станешь свободен. Мой народ знает, на что я вынужден решиться, никто тебя не тронет. Это будет смертельный бой. У тебя есть последнее слово?

– Есть, – растерянно проговорил я, – я не хочу с тобой драться!

– Ты боишься смерти? – усмехнулся Шурд.

– Нет. Просто это глупо и нечестно. Я уже заранее знаю, что проиграю. Мне даже нечем защищаться. Давай уж лучше побратаемся.

– Трусливый брат мне не нужен! – Шурд отломил со своего бока иглу и презрительно швырнул мне. – Это будет твое оружие. А я обещаю не использовать свое. Начали!

Шурд переместил боковые колючки на спину и приготовился напасть. Его когти на руках стали похожи на ножи. Я взглянул на иглу, который он мне бросил, и понял, что жить мне осталось считанные минуты. И даже игла не поможет мне. Это все равно что с палкой идти на медведя.

Шурд сделал шаг навстречу и начал обходить меня по кругу, периодически взмахивая руками.

– Трусливый Теорн! – выкрикнул он с ненавистью глядя на меня. – Я вырву твое сердце зубами!

Стоять так и пялиться на обезумевшего от ярости зверя, становилось опаснее с каждой секундой. Я резко поднял иглу и выставил перед собой. Она была равна по длине трем четвертям шпаги, но вот фехтовальщик я был так себе.

Некоторое время мы ходили по кругу, никто не решался напасть первым.

Наконец, я не выдержал и отшвырнув от себя оружие, заявил:

– Я не буду драться! Считай меня трусливым Теорном, мне все равно!

Едва я успел сделать шаг в сторону, как Шурд бросился на меня, выкрикнув:

– Тогда ты умрешь!

Я только чудом избежал его смертоносных когтей, просвистевших на уровне груди. Шурд отскочил в сторону, очевидно удивившись, что промахнулся. Затем поднял иглу, которую я отшвырнул, и кинул в меня. Я поймал оружие, понимая, что сейчас не самое подходящее время играть в благородство.

Мне ничего не оставалось, как принять его вызов.

Шурд вновь набросился на меня и схватил руку, которой я сжимал иглу. К счастью схватил он ее не когтями, а пальцами, но сдавил так крепко, что я закричал и с силой ударил его свободной рукой по оскаленной морде. Хватка ослабла, но отпускать руку он не собирался.

Мы стали наносить друг другу удары кулаками. А поскольку в силе я значительно уступал, то пришлось пустить в ход голову и ноги. Шурд был ненамного выше моего пояса, и мои самые уязвимые места оказались в его полном распоряжении. Я как мог уворачивался. Мы рычали друг на друга словно звери. Это была смертельная битва, и сдаваться никто не собирался. Когти Шурда разодрали в клочья мой костюм, и одежду, что под ним находилась. Раны кровоточили, но боли я не чувствовал.

Шурд все еще не отпускал мою руку. Из пасти его ручьем текла кровь, он прихрамывал, но силы его не иссякали. Изловчившись, я уронил его на спину и всем своим телом вдавил в песок. Он, наконец, отпустил руку, замахал всеми конечностями, пытаясь выбраться из неудобного для драки положения. Потом попытался укусить меня за шею. У него не получилось.

– Эту драку начал ты, – напомнил я ему. Мой голос был прерывистым, как и дыхание, а рука продолжала сжимать иглу. – Я говорил, что не хочу драться.

– В шею… – произнес он, перестав вырываться.

– Что в шею? – не понял я.

Шурд покосился на мое оружие, и закрыл глаза. Он ждал, когда я поставлю точку в этом поединке. Я медленно сполз с Шурда, поднялся с колен и, отшвырнув оружие, пошел прочь от поверженного существа. Я знал, что Шурд будет вне себя от неожиданного проигрыша. Я надеялся, что он не станет больше нападать. По пути задел рукой живот и поднес ее к глазам. Она вся была в крови. Я даже глазам не поверил, и глянул вниз.

«Хорошо, хоть кишки не торчат», – подумал я, и свалился на землю. Только сейчас я скрючился от адской боли. Если не тысяча чертей раздирала меня изнутри, то это было что-то похуже.

Потом я услышал приглушенные песком шаги и открыл глаза. Шурда на месте не было. Прихрамывая, он обошел меня и остановился у головы. Наклонился, обхватил мою голову руками и стал поворачивать. Я все ждал, когда захрустят позвонки. Затем Шурд толкнул меня в бок, и я оказался на спине. От боли потемнело в глазах. Шурд склонился еще ниже и пристально посмотрел в мои глаза.

– Ты должен был убить меня, – сказал он. – Почему ты не убил меня? У тебя был шанс.

«Ты мне надоел, – произнес я мысленно, – как же ты мне надоел!..»

Стиснув зубы я опять повернулся на бок и скрючился. Шурд вновь подошел к голове.

– Ты что, умираешь? – недоверчиво спросил он.

Я едва не зарыдал от такой догадливости.

«Убей меня и победа твоя, – посоветовал я. – Ведь ежи не проигрывают. Ах, забыл… Вы ведь Великие и Могучие… Если бы ты так мучался, я бы прекратил твои страдания»

И тут я увидел, что шерсть на его груди испачкана кровью. И попытался вспомнить, наносил ли я ему раны иглой. Если нет, то руками уж точно повредить его шкуру не мог. Значит, это была моя кровь. И вдруг почувствовал ее солоноватый привкус во рту. Потом я потерял сознание…