Читать книгу Лексикон - Макс Барри - Страница 4

Колеса фургона съехали на разделительный газончик, и в салон хлынул свет от приближающейся фуры.

– Черт! – сказал высокий.

Взвыл клаксон. Уил почувствовал, как машина завихляла, сдаваясь на милость сил природы, потом колеса вцепились в асфальт и вывели их в свой ряд. Фура продолжала гудеть.

Интересно, подумал он, сильно он поранился бы, если б ногой выбил дверь и вывалился из машины на такой скорости. Наверное, сильно. Руки-то связаны.

– Черт, – сказал высокий. Секунду помолчал. – Черт.

Уил ничего не сказал.

– Как тебя зовут?

– Уил Парк.

– Да не сейчас! Раньше.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Когда ты жил в Брокен-Хилл, в Австралии. Как тебя тогда звали?

– Я никогда не жил в…

– Да я же слышу твой акцент!

– Я вырос в Австралии. В Мельбурне. Но никогда не бывал в Брокен-Хилл.

Высокий крутанул руль. Фургон пересек три ряда и замер на аварийной полосе. Высокий дернул ручник, взял обрез и стал вытаскивать Уила из машины. Тот сопротивлялся, и высокий дважды врезал ему прикладом. Уил повалился в снег. Когда он поднял голову, то обнаружил наставленное на него дуло.

– Думаешь, если ты не тот, кто мне нужен, я тебя отпущу? – сказал высокий. – А будет по-другому: если ты не неподдающийся, я пристрелю тебя и брошу твой труп в снег.

– Я неподдающийся.

– Полтора года назад где ты жил?

– В Брокен-Хилл.

– Где в Брокен-Хилл?

Мимо пронеслась машина.

– На Мейн-стрит.

– Ох, черт бы тебя драл, – сказал высокий.

– Объясните, что вам нужно. Я не знаю, чего вы хотите.

Высокий сел на корточки.

– Ты ездишь на «таурусе». Ты приехал в Штаты полтора года назад. А за год до этого ты жил в Брокен-Хилл. У тебя была собака.

Уил поежился.

Проехал грузовик и разметал ледяную крошку, которой была усыпана дорога.

– Не неподдающийся, – сказал высокий. И покачал головой. – Вот проклятье.

– Я очень сожалею.

– Забудь, – сказал он, вставая. – Поднимайся. Повернись.

– Что?

– Ты глухой?

Уил осторожно поднялся.

– Повернись.

Он повернулся.

– Иди.

– Куда?

– Неважно. Прочь от шоссе.

– Ладно, давай еще подумаем.

– Не пойдешь – я тебя пристрелю.

– Да не пойду я в лес, ты там меня пристрелишь!

– Замечательно, – сказал высокий, послышалось шуршание, и Уил пошел вперед. Он тут же провалился в снег. Снег был неглубоким, всего по щиколотку, но он сделал вид, будто там очень глубоко. – Быстрее.

– Я пытаюсь.

– А я пытаюсь не выстрелить в тебя, – сказал высокий. – Но мне все тяжелее себя сдерживать.

Он пробирался через снег, слой которого становился толще и толще. Его сознание напоминало огромный белый простор. Снежную равнину, лишенную каких-нибудь планов, кроме тех, которые заканчивались его смертью.

– Иди правее. А то ты все время пытаешься вернуться к шоссе.

Уил пошел. Впереди были деревья, жидкий лесок. Его убьют в этом леске. Его тело засыплет снег. Весной его сожрут лисы. Потом его обнаружат скауты и будут тыкать в его останки палками.

– Стоп. Хватит.

– Не стреляйте мне в спину! – Уил повернулся, проваливаясь в снег. Высокий был в десяти футах от него, не достижимый в высоких сугробах. – Оставьте меня здесь. Я все равно никуда быстро не доберусь. А вы спокойно уедете.

Высокий вскинул обрез и приставил приклад к плечу.

– Ну хотя бы… ради всего святого… подождите! Объясните мне, почему? Вы не можете просто так пристрелить меня! Это из-за того, что я не стал плясать под вашу дудку, да?

– Нет.

– Не стреляйте мне в лицо!

Высокий раздраженно фыркнул.

– Хорошо. Повернись.

– Ладно! Ладно! Только дайте мне… – Уил вытащил одну ногу из снега, опустил ее. У него текло из носа. – Ублюдок!

– Пять секунд – и я стреляю, – сказал высокий. – А ты пока встань так, как тебе нравится.

Уил повалился на землю, потому что теперь уже ничего не имело значения.

– Прости, Сесилия, мне жаль, что ты умерла. Я никогда не говорил тебе о любви, а должен был бы. Но «люблю» – это просто слово. Элементарное слово, которое я не смог произнести, а должен был бы. – Он скоро умрет. Этот мужик выстрелит и оставит его бездыханное тело в снегу. Так, наверное, лучше.

Время шло. Уил поднял голову. Высокий все еще был на месте.

– Что ты сказал?

– Что… я… так и не сказал Сесилии, что люблю ее. Я должен был сказать ей об этом.

– Ты сказал «элементарное слово».

Молчание затянулось. Он не выдержал.

– Так ты будешь стрелять в меня?

– Я над этим думаю.

У него скрутило кишки.

Высокий опустил обрез.

– Она заставила тебя забыть, – сказал он. – Ты действительно не знаешь, кто ты такой.

Уил сел, у него стучали зубы.

– Новый план, – сказал высокий. – Возвращайся к машине.

* * *

Мимо проносился мир, состоящий из съездов, эстакад, освещенных желтым светом заправок и деревьев в снежном уборе. Глухо стучали «дворники». У Уила дергался глаз. Водительское окно было приоткрыто, и в щель врывался разъяренный воздух.

Высокий покосился на него.

– Как ты? В порядке? Что-то вид изможденный. – Он неопределенно взмахнул рукой. – Лицо бледное.

Теоретически снег, сваленный на обочину шоссе, должен быть фута два глубиной. Велика вероятность, что он смягчит удар. Но потом придется бежать по снегу. Фургон с визгом затормозит. Распахнется дверца. Ничего хорошего из этого не получится.

Высокий подвигал рычажок.

– Печка не работает. А окно нужно держать открытым, чтобы не запотевало лобовое стекло.

В сущности, маловероятно, что ему удастся открыть дверцу ногами. В сущности, он не собирается ничего предпринимать, пока этот тип не съедет на обочину.

– Ты выглядишь так, будто у тебя гипогликемия, – сказал высокий.

А ведь можно ударить. Можно попытаться устроить аварию. Проблема в том, что этот тип пристегнут ремнем, а он – нет. Поэтому в аварии Уил пострадает гораздо сильнее, чем похититель. Так что этот план – только на крайний случай.

– Прекрати, – сказал высокий. – Ты никуда не побежишь, и хватит об этом думать.

Он посмотрел в боковое окно и сказал:

– На следующей заправке я остановлюсь. Куплю тебе конфеток.

* * *

Они свернули на ярко освещенную заправку и остановились у самой дальней от магазина колонки.

– Итак, – сказал высокий, – прежде чем мы двинемся дальше, усвой несколько основных правил. – Он щелкнул пальцами, потому что Уил не отрывал взгляда от магазина. – Запрещается сбегать. Звать на помощь. Тайком оставлять записки кассиру, заглядывать в камеры наблюдения, проситься в туалет, а потом запираться там, и так далее и тому подобное. Если ты учудишь что-нибудь из перечисленного, мне придется, – он похлопал по обрезу, который стоял у него между ног, дулом в пол, – применить вот это. Ясно?

– Да.

– Не к тебе. Ты мне нужен. Я там насчитал троих. Хочешь, чтобы я пристрелил этих людей?

– Нет.

– Я тоже не хочу. Так что не вынуждай меня стрелять в них. – Высокий крутанул пальцем. – Поворачивайся.

– Зачем?

– Чтобы я мог разрезать веревку.

Путы ослабли. Несмотря на яростное сопротивление затекших плечевых мышц, Уил выставил руки перед собой и принялся растирать запястья. Со свободными руками, его взгляд на жизнь стал более оптимистичным.

– Вопросы есть? – спросил высокий.

– Ты кто?

– Том.

– Что?

– Я Том, – сказал он. – Ты спросил, кто я. Я Том.

Уил промолчал.

– Что ж, пошли за покупками, – сказал Том и открыл дверцу.

* * *

У соседних колонок стояли три машины: два седана и потрепанный пикап с техасскими номерами и задним стеклом, затянутым флагом Конфедерации. На бампере была наклейка: «НЕ МОЖЕТЕ НАЙТИ РАБОТУ? СКАЖИТЕ СПАСИБО НЕЛЕГАЛАМ». Уил думал, что Том решит заправиться, но тот сразу пошел к магазину. Стеклянные двери разъехались, и они шагнули внутрь. Звучала музыка. В воздухе пахло чем-то сладким. Том потопал.

– Ну и ну, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Холодно сегодня.

Уил увидел журналы и шоколадные батончики. Рекламный плакат призывал купить хот-дог и слаш[3] всего за два доллара. Ну разве его могут похитить рядом с таким заманчивым предложением? Нет, это невозможно. Ему нечего бояться за свою жизнь, пока он стоит в магазине и смотрит на хот-дог. Но Уил посмотрел на Тома; тот все еще был рядом, с обрезом, плохо скрытым пальто. Уила затошнило, и он снова перевел взгляд на хот-дог. Этот тип едва не пристрелил его. Еще несколько секунд – и его ошметки разметало бы по снегу. Сесилия мертва. «Кричи, – подумал он. – Разве может быть хуже?» Уил знал ответ. Но искушение было велико, пока он смотрел на хот-дог.

– Давай, – сказал Том, – бери что хочешь. – Он жестом обвел магазин.

Уил направился к огромной пирамиде из острых «Принглс». Оглянувшись, увидел, что Том подошел к журнальной стойке, рядом с которой стоял мужчина в красной клетчатой вязаной шапке с «ушами» и с подозрением поглядывал на дамочек под полиэтиленовой упаковкой.

– Здравствуйте, – сказал Том. – Пикап ваш?

Уил снова обратил взгляд на «Принглс». Обхватил пальцами один тубус. Тот был твердым и хорошо лег в руку. Уил не ждал от него неожиданностей и был благодарен за это. Он оглянулся на Тома. Тот, кажется, не обращал на него внимания. Поэтому Уил пошел дальше, завернул за стеллаж и оказался вне поля его зрения. На него навалилось желание присесть. Прикрыться батончиками и пакетиками. Выстроить из банок маленький форт. Уил продолжал идти. Взял упаковку шоколадных яиц. Впереди, над пакетиками из красной и зеленой фольги, мелькнул женский «хвост».

Он закрыл глаза. Том отвезет его в какой-нибудь стоящий на отшибе фермерский дом и убьет. Это же очевидно. Его найдут через восемь лет, похороненным под розами, – еще один скелет среди множества в ВАШИНГТОНСКОМ ДОМЕ КОШМАРОВ. Потому что Том – психопат. Вернее, нет: Том – это член некоей политически ангажированной группировки, вполне профессиональной и террористической. Но главное – Том убивает людей. Он уже убил девушку в голубом платье, перезарядил обрез и снова выстрелил в нее, а потом умерла Сесилия, и хотя Том не был причастен к этому напрямую, суть остается прежней: люди вокруг Тома умирают. Уил либо сбежит, либо тоже умрет. Он вдруг ощутил странное спокойствие. Ему понравилось устанавливать факты. Это позволяет принимать решения. Он поговорит с той женщиной. Как ему ни жаль, но он втянет ее во все это. Он пошепчет ей на ухо, и если ситуация обострится, то защитит ее. Это лучшее, что он может предложить.

Уил открыл глаза. Он был уверен, что Тому каким-то образом удается следить за ним, а потом и убедился в этом, когда, оглядевшись, увидел в углу под потолком зеркало и Тома в нем. Том кивал мужчине в шапке, а тот зачем-то показывал ему сотовый телефон. Уил сделал вид, будто изучает картофельные чипсы.

Женский «хвост» направлялся к концу прохода, туда, где картонный лев предлагал бесплатную «Коку» при покупке свыше четырех долларов. Этот лев прикроет его, если он поторопится и перехватит женщину, и тогда у него будет целая секунда, чтобы незаметно поговорить с нею. Он тронулся с места. На полпути женщина остановилась, и Уилу тоже пришлось остановиться. Чтобы потянуть время, он принялся разглядывать батарейки, потом посмотрел в зеркало. Том все еще разговаривал. О чем можно столько времени говорить с незнакомым мужиком, Уил не представлял. «Хвост» пошел дальше. Уил двинулся за ним. Он заметил еще одно обзорное зеркало и предположил, что, возможно, лев полностью и не скроет его. Но у него уйдет всего секунда, чтобы произнести: «Меня похитили, помогите, вооружен, звоните 911», и все. Уил уже решил для себя, что не хочет быть похороненным под розами. Он повернул за угол.

Там стояла девочка лет пяти-шести. Она смотрела на картонного льва. Уил остановился. Появилась женщина.

– Кейтлин, иди сюда.

Девочка подбежала к матери. Уил не двигался. Они прошли мимо него и повернули в следующий проход.

Девочка спросила:

– Мам, а почему дядя такой грустный?

– Ш-ш, – сказала женщина.

* * *

Уил шел к фургону. Очевидно, он так и не помешает этому ублюдку увезти его куда-нибудь и там прикончить. У него ничего не получилось. Он злился на что-то.

– Не к фургону, – сказал Том. – Мы меняем машину. – Он кивнул в сторону пикапа.

– О, – сказал Уил.

Том забряцал ключами.

– Ты спас им жизни. – Он отпер дверцу пикапа и открыл ее. – Ты принял правильное решение.

Внутри пахло куревом. На приборной панели стояла кукла с качающейся головой – кого она изображала, Уил не понял. Какого-то политика. Том захлопнул дверцу, и клацанье замка вызвало у Уила ассоциацию с запечатыванием гробницы.

Заработал двигатель. Из вентиляционных отверстий подул воздух.

– Ого! – сказал Том. – У нас есть печка.

– Ты купил машину у того парня, – сказал Уил.

– Мы поменялись. – Том прибавил оборотов. Судя по всему, работа двигателя не вызвала у него нареканий, и он медленно поехал с заправки, оставляя позади фургон аэропортовских служб.

– Поменялись, – сказал Уил. – Он просто так согласился поменяться машинами.

– Точно. – Том посмотрел влево, проверяя, нет ли машин, нажал на газ и покатил по скользкой дороге. Затем сунул руку в карман пальто. – А еще он добавил вот этот сотовый.

Уил посмотрел на телефон.

– Вот как.

– Ага, – сказал Том. – До кучи, в качестве бонуса.

* * *

Они выехали на шоссе. На следующей неделе день рождения Сесилии. А Уил все тянет с походом по магазинам.

«Просто дай мне денег», – сказала она, и он не исключал, что именно так и сделает, потому что ей очень трудно купить подарок. Но ему все равно хочется что-нибудь придумать. Ведь до дня рождения еще целая неделя. А вдруг ему удастся найти то, о чем она мечтает.

Уил вспомнил, как Райн-Рейн стояла посреди дороги. И как она окровавленными губами произнесла странные слова. Как коротышка приставил дуло к собственному подбородку. Уил так тогда ничего и не понял. Может, Том – серийный убийца, или террорист, или правительственный агент под прикрытием, или кто-то еще, но кем бы он ни был, он должен что-то хотеть. Уил обязан добраться до магазина.

– Куда мы едем?

Том не ответил.

– Кто была та девушка?

Двигатель гудел. Из-под шин поднимался веер брызг.

– Почему твой приятель выстрелил в себя?

– Заткнись, – сказал Том. – Я с тобой не разговариваю.

– Вы пришли и схватили меня. Зачем-то я вам нужен.

– Не для разговоров.

– Тогда для чего?

Том молчал.

– Почему он назвал ее поэтом? Твой приятель сказал: «У нас есть поэт».

Том снова вытащил сотовый из кармана, набрал номер и поднес телефон к уху.

– Это я. Ты где? – Уил смотрел, как кукла на приборной панели качает головой. – Это хорошо. Я цел. У Брехта ничего не получилось. – Молчание. – Из-за Вульф. Потому что эта проклятая Вульф объявилась через пять секунд после того, как мы наладили контакт. – Уил услышал, как человек в телефоне заговорил громко и возмущенно. Голос был мужской, но незнакомый. – Черт подери! А чья же это вина? Просто скажи, где встретимся. Я хочу убраться с шоссе. – Он облегченно выдохнул. – Отлично. Мы будем там. – Он бросил телефон в карман.

– Кто такая Вульф? – спросил Уил.

– Плохой человек, – сказал Том. – Очень-очень плохой.

– Как Райн?

– Да.

– А Вульф тоже поэт?

– Угу, – сказал Том, идя на обгон.

– Когда ты говоришь «поэт», – сказал Уил, так как Том, кажется, решил отвечать на вопросы, – это название их организации или ты имеешь в виду…

– Я имею в виду, что она умеет обращаться со словами, – сказал Том. – А теперь заткнись.

– Я просто хочу понять.

– Тебе не надо ничего понимать. Тебе надо сидеть тут и не делать глупостей, а я позабочусь о тебе. Вот что тебе надо. Послушай, я понимаю, что у тебя была тяжелая ночь, а теперь тебя прошибло на всякое «как такое возможно?» и «зачем он так поступил?». Но я не собираюсь отвечать на эти вопросы, Уил, потому что у тебя не хватает знаний, чтобы понять ответы. Ты как ребенок, который спрашивает, почему я его вижу, если он закрыл глаза. Просто смирись с тем, что это происходит.

– А ты можешь дать мне знания?

– Нет, – сказал Том. – Заткнись.

Уил помолчал.

– Зачем ты застрелил ту девушку?

– Пришлось.

– Она же просто лежала, – сказал Уил. – Она и так была при смерти.

– Лежа там, при смерти, она все равно была опасна.

Уил ничего не сказал.

– Ладно, – произнес Том. – Ты слышал о пожаре в ночном клубе в Риме два месяца назад? Что там куча людей погибла? Так вот, то была Райн. И она сделала это, потому что считала, что один из тех людей – ты.

– Рейн хотела убить меня?

– Да.

– Почему?

– Потому что полтора года назад кое-что должно было убить тебя, но не убило.

– В Брокен-Хилл?

– Да.

– Я не помню такого.

– Да.

– А что это было?

– Что?

– То, что должно было убить меня.

– Нечто плохое, – сказал Том. – То, что нельзя было выпускать наружу.

– То есть химикаты? Полтора года назад в Брокен-Хилл люди погибли из-за разлива химикатов.

– Точно, – сказал Том. – Химикаты.

– А сейчас тебе до этого какое дело?

– Они опять разлились.

– И я могу их остановить?

– Да.

– Бессмыслица какая-то.

– Потому что это не совсем химикаты, – сказал Том. – Но ты все равно ничего не поймешь, так что не спрашивай.

– Это слово?

Том посмотрел на него.

– Там, на снегу, тебя заинтересовало кое-что, что я сказал о слове. Об одном конкретном слове. А еще ты сказал, что Вульф и Рейн – поэты, потому что умеют обращаться со словами.

Том молчал. Затем произнес:

– Ладно, это слово.

– Которое должно было убить меня?

– Да.

– Не понимаю, как слово может убить.

– Это потому, что ты плохо понимаешь, что такое слова.

– Слова – это звуки.

– Нет, не звуки. Мы с тобой не просто сотрясаем воздух. Мы передаем друг другу смысл. И благодаря моим словам в твоем мозгу именно в этот момент происходят нейрохимические изменения.

Уил помолчал.

– Я же говорил, – сказал Том, – нет знаний.

Уила охватило чувство потерянности.

– Теперь в Брокен-Хилл никто не живет. После разлива там никого не осталось.

– Да.

– Почему Сесилия хотела убить меня?

– Это сложно.

– Она была поэтом?

– Нет.

– Тогда… почему?

– Райн.

– Из-за Рейн?

– Не Рейн, а Райн. Кэтлин Райн, через «а». Писала стихи о природе. Жила в Англии, с тысяча девятьсот восьмого по две тысячи третий.

– И… она… вернулась?

Том покосился на него.

– Ты серьезно?

– Что?

– Они пользуются именами. Именами знаменитых поэтов.

– О, – произнес Уил.

– Они не зомби.

– Ладно. Я думал…

Они ехали в молчании.

– Вульф…

– Вирджиния Вульф, – сказал Том.

– Вирджиния Вульф хочет убить меня?

– Не она одна. Но опасаться нужно именно ее.

– Почему твой приятель застрелился? Из-за слов?

– Хватит болтать, – сказал Том категорическим тоном.

Уил захлопнул рот. Из темноты перед ними стелилась дорога, и они катили по ней.

ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ НОРМАМИ ПОЖАРНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: КАК «ПАРАДИЗО» ПРЕВРАТИЛСЯ В «ИНФЕРНО»

Рим: Предполагается, что причиной смерти 24 человек в популярном итальянском ночном клубе стала переполненность помещений.

Утверждают, что причиной пожара в клубе «Парадизо», начавшегося примерно в 22.00, когда залы были переполнены, послужило возгорание в результате повреждения электропроводки.

По сообщениям итальянских СМИ, в одном из танцзалов у выхода началась давка, поэтому многие посетители не смогли выбраться наружу и задохнулись. По некоторым данным, погибло более двух десятков человек.

Восемнадцатилетняя Марьястелла Галльони, которой посчастливилось спастись из соседнего с горящим зала «Музика», так описывает увиденное у дверей: «Там были два мужика [которые пытались выбраться], но они застряли в дверях. Они заблокировали выход. Никто не смог пройти».

Недавно в «Парадизо» закончился ремонт, и официальными органами было признано, что заведение соответствует нормам пожарной безопасности. Однако все хорошо знают, что коррупция насквозь пропитала государственные надзорные органы Италии.

В полиции заявили, что будет проведено полномасштабное расследование.