Читать книгу Я – борец - Макс Гудвин - Страница 4

– Доброго вечера, тренер, – поздоровался я.

– Угу… ночь уже. Присядь-ка!

Я подошёл ближе, послушно опустился на мягкое сиденье. Все это время он оценивающе смотрел на меня, на столе был чай в железном подстаканнике и пара бутербродов, чёрный хлеб, масло и колбаса, а ещё тетрадка в шестьдесят четыре листа в чёрном переплёте.

– Ну, что молчишь? – спросил он. – Тебе, наверное, жутко стыдно за вчерашнее свое и поведение, и выступление? – выдал тренер.

– Честно? – спросил я.

– Конечно, честно, – не моргнув глазом, ответил он.

Тренер посмотрел на меня, хитро прищурившись.

– Я ни выступлений, ни высказываний своих не помню совсем, как и многого, что сейчас вокруг меня происходит.

– Удобно, не находишь, тебя амнезия настигла, как в «Джентльменах удачи»: тут помню, тут не помню, – усомнился он.

– Если честно, ничего не помню! В паспорт посмотрел фамилию, узнал свою, парни сказали, что вы тренер и что едем в Ворон.

– Сотрясение возможно, но не так и сильно тебя вчера приложили. А ты мне не врёшь?

– А если правду скажу, поверите?

– Конечно, поверю.

– Это сложно понять, но я из будущего.

– А-а… фантастику я тоже люблю. Ну давай поиграем в твою игру. И как оно там? Как страна, процветает?

– Да вроде нормально все.

– Ну и отлично! – улыбнулся тот. – А подробнее?

Тут я сообразил, что в политике особо-то и не разбираюсь, да и истинных причин развала СССР не знаю. И зачем я буду эту тему развивать? С моей стороны будет очень странно вдаваться в подробности. Видно же, что тренеру просто поговорить охота, а мои откровения он за чудачества принимает. Я решил ссылаться на сотрясение, мол, привиделось, а сейчас изображал вид, будто вспоминаю что-то.

– Не знаю я, у меня спортивное образование.

– И в каком же ты спорте там был?

– ММА, BJJ, панкратион, грэпплинг.

– Чего сказал? Не знаю таких…

– Их пока нет, ММА и панкрат – это что-то типа боевого самбо с добиваниями на полу руками, BJJ и грэпплинг – это борьба, броски, удушающие, болевые.

– Ой-ой… Ну, надо же! – замахал руками тренер, затем хитро усмехнулся: – И что, можешь показать или голова болит?

– Сейчас и здесь?

– А чего нам стесняться, людей-то всё равно нет. Балл у меня возьмёшь хоть один, поверю в твою историю.

– В этом теле физики нет совсем, я могу только показать концепции, вы меня просто сейчас не почувствуете.

– Хорошая отговорка.

– Тренер, могу показать концепцию.

– Ну показывай, – Фёдор Кузьмич встал. Все это была какая-то странная игра. Наверное, зря я вообще это упомянул… Ну, не каждый день попадаешь в прошлое, теперь буду знать. А пока нужно довести дело до конца.

Встал и я, приняв левостороннюю стойку. Тренер насторожился.

– Ты когда левшой успел стать?

– Стойка левая, так как я правша, пока передняя рука беспокоит противника джебом, вторая готовится нанести тяжелый удар. Мои стопы раскручены на вас, так я смогу, не выкручивая пятку, работать по вам и левой и правой рукой.

– Что за странная концепция? – видно было, что тренер мои странности опустил, услышав что-то новое, и мгновенно заинтересовался.

– Американский боксинг, именно он хорошо адаптирован под борьбу на мягком канвасе, хотя есть люди, которые применяют советскую систему бокса.

– В чём разница?

– В челночном передвижении и в стопах. Наши двигаются на носочках, американцы на всей стопе, однако работа на носках затруднена на коврах, генерация импульса слабее, скорость передвижения ниже.

– Ты меня поражаешь, Саша, я прям тебя не узнаю.

– Всё потому, что я не Саша, хотя… теперь, наверное, уже он.

– Оставим удары боксёрам, что по борьбе, с чего начнёшь?

– С серии захватов, зависит от того, в куртках работаем или нет, допустим, нет. Я возьму одну руку, точнее, покажу захват, потом возьму вторую, пока соперник реагирует на первый и видит второй, я переношу первый захват на шею.

И я взял тренера за шею левой рукой.

– И что ты с ней будешь делать?

– У вас крепкая база, спину держите ровно, шея сильная, но если бы вы наклонили её случайно, я бы атаковал удушающим.

– Удушение спереди? – улыбнулся Фёдор Кузьмич, – Ну, на тебе шею!

И я продёрнул её подмышку другой руки, взяв шею в открытый замок, положив ладонь себе на грудь, а второй рукой поймал свою руку, опустив ту сверху вниз. Локоть замыкающей руки лёг на лопатку наклонившемуся тренеру, а правое плечо пошло вверх.

– Ух, ёпть, – выдохнул тренер с хрипом и, взяв мой замок своими руками, резко дернул его вниз, разрывая и уходя из захвата.

А после шагнул мне за спину, забирая мой корпус.

– Вот, я об этом же. Физика даёт о себе знать, когда я раньше тренировался, я совершал по сотне подтягиваний за тренировку, и из моих захватов было сложнее уйти.

– Ну, допустим, удушающий интересный. Но я забрал твою спину, твои действия?

– Блокирую бросок через грудь, – с этими словами я зацепил стопой колено тренера изнутри.

– Так… – произнёс тренер, дернув меня вверх, но так называемый фут-хук не позволил это сделать малой кровью.

Понятно, что пожелай тренер воткнуть это худосочное тело в пол, он бы это сделал, ведь у меня ни физики нет, ни рефлексов.

– А далее ухожу в партер, теряя баллы, – с этими словами я сел в позицию «черепаха», что называется на четыре кости.

– Удушающего не боишься?

– Не так, как броска через грудь. А далее я разворачиваюсь к сопернику, выставляя баттерфляй-позицию.

Я развернулся в тренерском захвате лицом к Кузьмичу и заправил обе стопы ему под колени.

– А дальше?

– Дальше, продолжаю контроль, ищу переворот по-нашему и надеюсь, что соперник ошибется и отдаст мне болевой или удушающий.

– А если не отдаст?

– Тогда буду провоцировать на ошибку.

– Эй вы, вы чего там делаете? Я сейчас милицию позову! – на высоких тонах вдруг закричала женщина, вернувшаяся за стойку вагона-ресторана.

– Всё хорошо, голубушка. Просто с учеником позиции проходим, – ответил ей тренер и, приподнявшись, протянул мне руку, чтобы поднять меня на ноги, тихо произнеся: – Присядь.

– Смотрите у меня, вроде ж не пили!

– Смотрим, смотрим, спасибо за вашу бдительность, дорогая вы наша.

– Наша, но не ваша, – ответила женщина, засмеявшись, слова тренера возымели эффект.

– Ну, как-то так, – выдохнул я, раскрасневшись и теряя дыхание, физика у этого тела никудышная.

– Удивил. Особенно удушающим… – кивнул тренер, затем рассмеялся: – Ну и как ты жить тут будешь, человек из будущего?

– Да ерунда все это. Было и было, забудется быстро.

– Вот-вот, ты про приснившееся никому больше не говори, а то в дурку положат! – широко улыбнулся он. – Эка ж тебя осенило. Кстати, ты там в будущем, пока молодой был, места призовые хоть занимал?

– Было дело.

– Смотри, выиграешь мне город по САМБО – попадешь в сборную, поедешь на область, выиграешь область – могут зачислить в «Динамо», а там и целевые распределения в Педагогический и если Центрально-черноземный выиграешь или хотя бы в тройку зайдёшь, другая жизнь может начаться. Эту область мы уже пропустили, а вот следующую… в декабре отбор на городе. В январе область в Воронеже, март – ЦЧ, а там, чем чёрт не шутит, может, и на всесоюзные попадем. Готов так пойти по жизни?

– Всегда готов! – уверенно заявил я. – Мне главное две-три тренировки в день делать!

– Ого! У тебя и впрямь хорошо мозги встряхнуло! Для прошлого Медведева три занятия в неделю были в тягость!

– У нас в городе другие виды борьбы есть, чтобы с ними тоже тренироваться. С вашего разрешения, конечно.

– Найду я тебе и другие виды, и с кем бороться! Ты главное – работай, как стахановец, и всё будет! Пахать и пахать!

– Есть пахать, как стахановец! – ответил я.

Тренер же снова присел и подтянул к себе чёрную тетрадку.

– Все, Саш! Иди спать, – проговорил он, и я понял, что тренер хочет остаться наедине со своей тетрадкой.

Интересно, что он туда пишет? Но это я у него узнаю позже, а пока и, правда, пора на боковую.

От вагона-ресторана до моего спального места нужно было пройти еще два. В целом, учитывая темное время суток, пассажирский народ уже спал, лишь некоторые суетились, возились на своих полках. Кто-то читал, кто-то болтал с соседями. Была и компания из четырёх ребят, лет по тридцать, активно выпивающих. Странно, почему не в вагоне-ресторане, хотя, конечно, своё пить в полукупе и дешевле, и безопаснее.

Я прошёл мимо, вошел в свой вагон, где царил настоящий сон-час. Не спеша лёг на свою полку, но так, чтобы головой к проходу. Задумался о том, что мне предстоит. М-да, завтра меня встретит новый город, общага и новая жизнь. Какова бы она ни получилась, это настоящий шанс.

Но не успел я заснуть, как проводница Ольга снова проявилась на горизонте, в конце вагона. Её движения были легкими и уверенными, она шла по ряду так легко, словно танцевала между наложенных сумок и выставленных в проход ног спящих. В руках она несла аккуратно сложенное бельё – желтоватые простыни и пододеяльники, собранные, как и водится, в прямоугольные наволочки. Её шаги были быстрыми и грациозными, будто она скользила, едва касаясь пола.

– Добрый вечер… – негромко произнес я, глядя на нее. Однако девушка сделала вид, что меня не существует, и гордо прошествовала мимо, оставив после себя лёгкий шлейф аромата свежего постельного белья и едва уловимый запах цветочного шампуня. Я заметил, что она то и дело вертела головой по сторонам, осматривая пространство вокруг. Скорее всего, проверяла всё ли в порядке, ведь на ней весьма существенная ответственность. Она контролировала всё, но на нашем купе почему-то задерживаться не стала.

Волосы Ольги были собраны в аккуратный хвост, который слегка покачивался в такт движению поезда.

Зачем-то обернулась. На мгновение наши взгляды пересеклись, и я увидел в её глазах холодную уверенность. Затем она отвернулась, а уже через несколько секунд исчезла за дверью вагона.

– Ну и иди в баню, деловая, блин! – хмыкнул я, затем чуть улыбнувшись, перевалился на другой бок, полежал немного, затем перелег обратно.

Нет, я всё-таки заговорю с ней на обратном пути. Чисто для ясности, чтоб прояснить для себя пару моментов.

Но Ольги всё не было и не было. Мерно звучало уже привычное «тук-тук, тук-тук», но вдруг в дальнем конце вагона заголосила женщина.

– Милиция! Милиция! – мимо меня пробежала женщина, как раз с той стороны, куда ушла Ольга.

Почуяв неладное, я вскочил с полки. Не раздумывая, я, не надевая обуви, бегом рванул в ту же сторону.

Что мной двигало? Ну, во-первых, я был ближе, чем купе сотрудников милиции, во-вторых, сон всё равно не шёл. Конечно, компетентные органы в любых делах компетентнее, но не нужно носить форму, чтобы оказать помощь нуждающимся.

Миновав тамбур и распахнув дверь в соседний вагон, я увидел, как один из компании тех четырех ребят, что активно выпивали в своем полукупе, держит проводницу Ольгу за полосы. Девушка сидела на полу, ноготками ухватившись за руку одного из пассажиров. На полу валяются смятые постельные наборы, которые она так и не донесла до пункта назначения.

Из соседнего с бухающими полукупе блажит еще одна женщина, увещевая какого-то мужика, чтоб он не лежал, а помог проводнице. Тот наотрез отказывался просыпаться, только мычал что-то нечленораздельное.

Собственно, реши он вступиться за девушку, путь ему всё равно был бы преграждён напарником того, что грубо держал Ольгу. Светловолосый, крепкий на вид, в несуразной майке и длинных шортах. Где-то рядом наверняка были и еще двое – итого четверо, хорошо выпивших дебоширов с садистскими наклонностями, хрупкая проводница и я, среднестатистический парень шестнадцати лет, пускай и в прошлой жизни успешный единоборец.

Моё нетренированное тело, конечно же, не превосходит их ни в силе, ни в проворстве, однако какая разница, с какой силой летит удар, если бьёшь только ты, да и попадаешь только ты. Кроме того, для того чтобы вырубить нетренированного человека, много силы и не нужно, главное – поднять импульс от пола и правильно провести его сквозь все суставы. Вот тогда этот самый импульс передастся через челюсть противника напрямую в мозг. Спортсмены, конечно, удары держат, однако передо мной вовсе не спортсмены, а обычная пьянь. Главное – не бояться встречного удара и бить самому на опережение. Как говорится, лучшая защита – это нападение. И если драки не миновать, нужно бить первым.

– Что, мужчины, не спится?! – громко спросил я, обращая на себя внимание, затем, не медля, прямо с ходу, пробиваю на подскоке прямой левый тому, что держит Ольгу.

– Ум-м… – начинает скулить тот, жалея своё лицо. Мельком заметил, что сквозь пальцы отморозка сочится кровь.

Получилось плохо. Я по привычке понадеялся на рефлексы, да только слабо тренированное тело Медведева подвело – вместо подбородка, я попал в нос. Для кого-то нос, вошедший в маску лица, успех в драке, для меня же жуткая ошибка. Да, меня он больше не видит из-за выкативших слёз, крови. Из-за вспышки боли. Однако он всё еще стоит на ногах и это тоже плохо. А как показывала моя прошлая жизнь, человек даже с выпавшими кишками, какое-то время еще может вести бой. Если отойдет от первоначального шока…

– Оль, уходи! – крикнул я проводнице, приближаясь ко второму противнику. Подгадал удачный момент и засадил блондину удар ногой, как говорится, мае-гери в твои двери.

И снова получилось не так, как я хотел. Нога прилетела куда ниже, чем я задумывал и вместо живота, попадаю в пах. Ну тоже неплохо, хотя и подло. Клиент, скуля, оседает вниз, а тем временем Ольга, кое-как встав, в полусогнутом состоянии, прошмыгнула мимо меня.

– Ты чего, фраер, рамсы попутал?! – оскаливается на меня сутулый, что был в кепке.

– Очень! – выдохнул я, приближаясь к третьему противнику.

Вообще, проход между полукупе, как место для драки далеко не самое удачное. Но выбирать не приходилось.

Широкий, размашистый удар справа свистит в сторону моего лица. Неправильный с точки зрения бокса, рабоче-крестьянский и поэтому опасный. Удары с опущенных рук летят быстрее, чем от лица, это знает каждый ударник. Вот только удары из-за задницы не могут быстро защитить лицо посылающего. И я, ловко поднырнув под этот кривой хук, чтобы выйти прямо под подбородком сутулого и с силой ног ударить макушкой снизу – вверх. Я подводная лодка, всплывшая под вашим крейсером, таран, выросший на темечке!

Сутулый пропускает и пятится, его подбородок, высоко поднятый, благодатная цель. Выбрасываю правый прямой, левый боковой. Но второй удар не доходит до цели, правый кросс отправляет дебошира на пол, а мой левый хук просто рассекает воздух. Ну да, рефлексы совсем не те, даже близко.

– Ну, каратист, готовь пузо для медалей! – гневно воскликнули слева.

Я развернулся к спальным местам, там всё еще оставались двое. Тот, что левее, был коренаст, черноволос, пузат и гол по пояс, однако в его руке я увидел короткий нож, которым они ранее нарезали сало. Правый же сидел и просто смотрел на нас сквозь свои окуляры очков на широкой дужке, был худощав и одет как-то поинтеллигентней, чем его товарищи, возможно, даже не с их команды.

– Брось нож! – скомандовал я, но пузан бросился на меня.

Существует множество приёмов самообороны от ножа или бутылки, но увы, все они не работают, либо работают условно в стерильных условиях. А из всех допустимых рабочих остаётся только один.

На подлете перехватив ударную руку соперника, оттолкнув её в сторону, я и с силой пробил ему правым локтем в подбородок. Звук получился такой, словно кто-то выбивает ковёр. А тем временем пузан, потеряв сознание, падает на свою же полку. С грохотом и смачным шлепком.

– Кинг-Конг мертв! – дрожащим голосом выдохнул я.

Резко я бросаю взгляд на четвёртого. Тот же примирительно вскидывает руки, демонстрируя, что у него ко мне претензий нет и не планируется.

– Я вообще не с ними! – быстро выдаёт он, продолжая держать руки на виду.

– Вижу! – отвечаю я ему и разворачиваюсь.

– Стоять, милиция! – прокричали сзади, и я узрел косматого милиционера в серой форме старого образца. Старшина, судя по званию, даже не достал табельного оружия. Он просто прибыл на место происшествия, за ним, впопыхах приводя себя в порядок, виднелся взъерошенный напарник.

– Это они вон на Олю нападали! – кричала женщина-проводница, работающая в этом вагоне.

– А этот что? – спросил сотрудник у женщины, указывая на меня.

– А я с соревнований еду, решил ребят остудить, – улыбнулся я. – А то чего они?!

– Чего? – нахмурился тот. – Сам? Против троих?

– Ну!

Видно было, что не поверил. Однако результат лежал на полу.

– Так, Маш, этому руку замотай бинтом. А этих буду оформлять, – произнёс старшина.

В смысле замотать? – не понял я, но тут увидел, что моё левое запястье кровоточит – видимо, нож всё-таки прорезал мне предплечье.

– Чёрт! – выдохнул я, но полненькая проводница по имени Мария, взяла меня под руку и повела в другой конец вагона.

Среди собравшейся толпы и зевак, я заметил тренера, а также ребят по секции, которые подоспели сразу после милиционеров. Сотрудники оперативно уволокли хулиганов куда-то в хвостовую часть поезда. А проводница Мария, достав аптечку из настенного железного бокса с красным крестом, высыпала содержимое наружу. Развернула бинт и спешно принялась заматывать мне предплечье, хотя характер ранения был некритичным – сухожилия не повреждены, пальцами двигать могу. Сосуды целы, а значит, заживёт, как на собаке.

Я ж теперь молод, а у молодёжи всегда всё срастается…