Читать книгу Я – борец - Макс Гудвин - Страница 6

Стадион «Старт» встретил нас монументальной аркой из серого бетона.

На ней, отражая солнечный свет, поблескивала позолотой знаменитая олимпийская надпись: «Быстрее, выше, сильнее». В лучах утреннего солнца она казалась особенно торжественной, напоминая о триумфах советского спорта на мировой арене. Слева и справа от арки, словно часовые, стояли массивные пятиугольные тумбы из того же бетона, их пустующие отсеки для флагов напоминали о том, что сегодня не было соревнований. У их подножия ютились до боли знакомые из моего прошлого киоски – «Мороженое» и «Союзпечать» с закрытыми на замок ставнями.

Дальше начинался уютный сквер, где под зелёными кронами берез прятались чугунные скамейки с характерными завитками. На одной из них, сгорбившись, сидел седой мужчина в коричневом костюме, который, несмотря на явную поношенность, сохранял следы былой парадности. Планка медалей на левом лацкане говорила без слов о многом. Его натруженные руки крепко сжимали деревянную трость с прорезиненной ножкой и крючковатым навершием, а взгляд был устремлен куда-то вдаль, в сторону парка.

– Доброго дня, – поздоровался я, слегка склонив голову.

– Здрасьте, – добавил Гена, по-спортивному бодро.

В ответ мы получили едва заметный, но теплый кивок – словно молчаливое благословение на спорт от представителя поколения, вынесшего на своих плечах войну и восстановление страны.

Центральная аллея вела нас дальше, к спортивным сооружениям. Слева возвышалась знакомая всем с детства баскетбольная клетка – высокие металлические стойки со щитами и кольцами. Рядом притулился продолговатый ларек «ПРОКАТ РОЛИКОВ» – его голубая вывеска с белыми буквами. Сейчас его ставни были наглухо закрыты, а на дверях висел навесной замок.

Чуть поодаль стояло одноэтажное здание с покатой крышей. На его стене красовалась табличка с надписью «Лыжная база», а под ней – большие круглые часы с римскими цифрами, стрелки которых показывали без пяти одиннадцать. Рядом располагался «спортивный городок» – несколько турников и брусьев, покрашенных в мягкий голубой цвет.

Но главное украшение стадиона – футбольное поле – предстало перед нами во всей красе. Изумрудный газон, аккуратно подстриженный, обрамляла широкая беговая дорожка, посыпанная гранулированной шинной крошкой. Металлические ворота, выкрашенные в белый цвет, сверкали на солнце. Справа возвышалась зрительская трибуна – железобетонная конструкция, где вместо привычных сидений были установлены деревянные лавочки, выкрашенные в синий цвет. Сейчас она пустовала, и только воробьи деловито суетились на ее ступенях, что-то выискивая на полу, попутно выясняя, кто из них авторитетнее.

– Ну, вот твой «Старт», – с гордостью в голосе произнес Гена, широко разведя руками, словно представлял мне целый стадион имени Ленина, а не скромный районный спорткомплекс.

– Отлично. Давай круг лёгким бегом. Цель – разогрев: полчаса бега, пятнадцать минут растяжки, накатка шеи и плеч. Остальное время посвятим рестлингу.

– Чему? – не понял Гена последнего слова. – Опять словечки с твоей амнезии?

– Угу. Борьба в стойке, по-английски, – пояснил я.

– У тебя же раньше с английским плохо было?

– У меня и сейчас плохо, – улыбнулся я. – Побежали!

Ну правда, не рассказывать же Гене, что в той другой жизни я говорил достаточно криво. Но для шопинга в курортном Таиланде хватало, а вот для свободных бесед с иностранцами – нет.

Да и рассказ о том, как в мире победившего капитализма живёт рабочий класс и какую роль играют страны третьего мира, вполне может меня привести в места для лечения души, если кто-нибудь начнёт болтать. Как говорится, что знают двое, то знает свинья. Начнёт задавать вопросы, типа: «Ничего себе, зарплата сорок тысяч рублей!» или «А что такое кредит?» – и очень удивится, что эти самые сорок тысяч – очень и очень мало, хотя люди как-то живут. Жутковато, конечно, знать, что в будущем не победит коммунизм на планете и все реже можно будет видеть счастливые лица людей в этой светлой стране. Но озвучивание правды может обернуться для меня вот прям последствиями. Нужно быть осторожнее, я и так слишком много языком болтал.

Изрядно продышавшись, мы остановились для отдыха и растяжки.

– Ген, слушай, насколько серьёзные пары, которые мы с тобой прогуливаем? – спросил я серьёзно.

– Мы же спортсмены. Какой с нас спрос? – улыбнулся Гена.

– А ты в техникум зачем пошёл? – спросил я вопросом на вопрос.

– Как и ты, после восьмого класса – чтобы профессия была.

– А терпения и желания хватило бы для окончания десятого класса? – продолжил я.

– Нет, не хватило бы, – немного виновато признался Гена.

– Получается, и ты, и я пошли в техник-технологи по принципу: чтобы хоть какая-то профессия была.

– И что ты предлагаешь? Отчислиться, сидеть у родителей на шее и ждать, пока в армию призовут?

– Я предлагаю что-то в жизни поменять. Например, заниматься тем, что по душе, – хитро сказал я и взял Гену за предплечье. – Освобождайся!

– Тоже мне захват, – усмехнулся Гена и с лёгкостью согнул руку в локте, упёршись в корпус. Мой захват был сорван.

– Теперь ты бери захват, – предложил я, вставая в левостороннюю стойку, согнув локти и выставив вперёд кисти.

– Ты же правша, чего в левосторонней стоишь? – удивился он.

– Я правша. Стою в левосторонней стойке, потому что правая рука у меня сильнее, и ею можно нанести тяжёлый удар.

– В самбо не бьют, если ты забыл.

– Не забыл. Бери захват, говорю, – повторил я.

– Ну ладно, – согласился Гена и встал в правостороннюю стойку, скопировав положение моих рук.

Его захват правой рукой был цепким, словно на моей руке сомкнулись тиски. На лице у Гены снова появилась улыбка – он знал, что сильнее меня. Однако в мире единоборств на силу есть техника. Свободной рукой я взял его атакующую руку и потянул захваченное предплечье в сторону большого пальца, освобождаясь от захвата.

– Теперь я, – сказал я, отпуская оставшийся захват, и просунул правую кисть ему под руку, обходя кисть и предплечье, а левой взял его правую руку.

– И что это? – недоверчиво спросил Гена.

– Это, как его… позиция овер-андер. Отсюда можно бросать через бедро, делать подхваты и зацепы, а можно просто забрать второй андерхук… – с этими словами я опустил правую руку Гены и заправил её под подмышку, получив две руки под его плечами. Пальцы скрепил в замок и, прижав Гену к груди, ногами дёрнул его вверх, слегка приподняв.

– Ох, блин, спина прохрустела! – рассмеялся Гена.

– Это заход на взлом, так называемой базы – сгибание спины. Ну или на бросок через грудь.

– Откуда ты это выдумал? – удивился Гена.

– Не выдумал, а подглядел кое-где! – улыбнулся я. – Не отвлекайся!

– Ага, как же… Долго я еще к твоим чудачествам буду привыкать?

– Ну так… – пожал я плечами. – Мои чудачества нужно ещё как-то в единую систему привести. А тело совсем дохлое – многое просто физически не сможет реализовать в бою. Но это пока! Тренироваться надо, короче!

Далее мы отрабатывали захваты и выходы из них, совершенно забыв про накатку шеи и плеч. «В общаге сделаю», – решил я. Потом пошли на турники, где выяснилось, что Саша Медведев не может подтянуться. Сила из будущего не передалась. А вот Гена подтягивался семь раз – чисто и два раза с рывками. Брусья тоже оказались мне не подвластны – я не смог даже просто удержаться на них, не говоря уже об отжиманиях.

Но я упрямый. Сегодня ограничился висом на турнике и австралийскими подтягиваниями на детском турнике с упором пяток в песок, а вместо жима сделал медленные отжимания, которых моё тело не осилило и пяти раз. «Ну это какой-то позор», – процитировал я персонажа Булгакова. Ноги от бега были ватными, но я всё равно присел десять раз широким приседом.

Потом была растяжка. Закинув правую ногу на шведскую стенку, я тянулся к ней руками и корпусом, поменяв ногу после пяти-шести наклонов. Вердикт был неутешительным: если нулевого уровня не существует в принципе, то физика Саши Медведева была очень близка к этому. Закончив растяжку, мы пошли обратно в общежитие. В животе у меня заурчало, но, чтобы ускорить метаболизм, я решил, что приём пищи будет не раньше чем через час – дать гормону роста отработать.

– Надо макарон отварить, у меня осталось, и за сосисками зайти, купить, – словно услышав мои мысли, сказал Гена.

– Макароны вредны, это быстрые углеводы, – покачал я головой.

– Как это быстрые? – рассеянно улыбнулся Гена. – Углеводороды?

– Углеводы! Короче, это пища, которая очень быстро усваивается. Но минус не в этом, а в том, что в макаронах нет белка.

– Чего-чего там нет? – серьёзно спросил Гена.

– Пу-пу-пу, – выдохнул я и принялся объяснять. – Спортсмену для формирования мышц нужен белок. Помимо белка, нужны жиры и углеводы, но только медленные. Как гречка – в ней, кстати, тоже есть белок: одиннадцать граммов на сто грамм продукта.

– И сколько нужно в день есть этого белка?

– Белков. Считается, что обычному человеку – один грамм на килограмм веса, а спортсмену – два. Вот ты сколько весишь?

– Семьдесят один, – признался Гена.

– Ну вот, тебе нужно сто сорок два грамма белка в сутки.

– Друг, это же почти полтора килограмма гречки! Как я ее столько в себя засуну? – засмеялся он.

– Самая большая концентрация белка – в куриной грудке, но и её много не съешь. Да и есть ограничение: за один приём организм усваивает только двадцать пять-тридцать граммов белка. Поэтому профессиональные спортсмены едят часто и строго следят за дозировками.

– Сложно это всё. Надо каждое блюдо взвешивать, – потер затылок Гена.

– Не так сложно, как кажется.

Хотя я лукавил немного, в будущем есть кухонные весы и приложения в телефонах – они сильно помогают, а вручную считать очень и очень тяжело, но чего не сделаешь ради прогресса.

Мы шли и болтали. Я рассказывал Гене о белках, жирах и углеводах, а он удивлялся и иногда просил уточнений, в каком продукте сколько. И ни я, ни Гена совершенно не заметили трёх крепких парней нашего возраста, входивших в парковую зону стадиона. Почти на выходе мы столкнулись. Я смеялся над очередным недопонимаем Гены, и что-то твёрдое врезалось мне в левое плечо. Это был тот, кто шёл самым левым из ребят – столкнулся со мной. Случайно или нарочно.

– Извини, друг, – бегло бросил я и двинулся дальше.

– Ты чего, широкий?! – окликнули меня и для пущей ясности развернули, крепко схватив за то самое плечо.

– Ну я же уже сказал «прости»! – в «лоб» напомнил я. – Что-то еще требуется?

– Ребят, что нам делить-то? – вмешался Гена, тоже разворачиваясь.

– Делить нечего. Но кое-кто забыл волшебное слово, – проговорил тот, кто толкнул меня. Он был ниже меня, но крепче, коренастый, светловолосый. Его нос был слегка приплюснут, а сжатые кулаки покрыты мозолями.

– Дим, тренер сказал, что ещё раз – и выгонит тебя, – напомнил светловолосому кудрявый паренёк справа, ниже и худощавее.

– Тихо ты! Сейчас парнишка извинится вежливо и пойдёт по своим делам! – выпалил светловолосый.

– А, понятно, – кивнул я. – Вы, ребята, кто по спорту?

– Это боксёры, – прошептал мне на ухо Гена.

– Узнаёшь, значит, уважаешь, – усмехнулся тот, кого называли Димой.

– А твой тренер тебя так учил – в парках людей плечами толкать? – спросил я. Страха, к слову, не было – был интерес.

– Что ты там промямлил? – набычился Дмитрий, замахиваясь правой.

– Реально, Дим. Тренер узнает – выгонит. Ты посмотри на него – он же первым делом в милицию побежит или к маме жаловаться, – попытался остудить Диму тот, кто до этого молчал: тоже светловолосый, в тренировочном костюме, но почти моего роста.

– Отстань! Ну так что, извиняться будешь? Или тебе лицо в фарш превратить? – поставил меня перед выбором Дима.

– А сможешь? – усмехнулся я.

– Ты ещё и ерепенишься?!

– Говори, где твой клуб – я приду и по правилам твоего любимого бокса с тобой постою! – предложил я.

– Ха! А чего ждать? Давай на стадионе, прямо сейчас. Мы тебе даже перчатки дадим, чтобы синяков не было, – предложил второй из троих.

– Ген, разборка выходит на уровень дуэли, – улыбнулся я. – Уделим ребятам пару минут.

– Я тебя за полминуты укатаю – хоть по правилам бокса, хоть без, – металлически произнёс Дима.

– В перчатках, но без правил: можно бить ногами, можно бороться, можно добивать лежачего? – предложил я.

– Тебе хана так и так! Короче, – выдохнул Дима, – идите вперёд, чтоб я видел, что не сбежите!

– А может, это тебе надо уже сбегать? – не переставал я улыбаться. Дерзость и самоуверенность Димы меня задели.

– Слышь, тощий, если минуту с Димой простоишь, я тебе рубль дам, – выпалил высокий, глядя на меня с издёвкой.

– Договорились. А если не простою – я вам. А если Дима ляжет – вы нас обедом кормите!

– Не придётся, – покачал головой мой собеседник.

– Саш, я его знаю – он второй по городу в весе до семидесяти одного килограмма, – прошептал мне на ухо Гена.

– Посмотрим, как он боксирует, – хмыкнул я, направляясь обратно к стадиону.

Можно было настоять на встрече в другой день, можно было показать забинтованную руку и сослаться на травму. Но вот мы зашли на газон футбольного поля, и троица боксёров, положив сумки на землю, стала доставать перчатки.

– Дим, бинтоваться не будешь? – спросил у лидера группы его низкорослый кудрявый товарищ.

– Тут дел на один удар, – надменно ответил он.

– На, – протянул высокий, с которым мы поспорили на рубль, подавая мне коричневые кожаные перчатки с завязками. – Умеешь завязывать или помочь?

– Зачем завязывать, если тут дел на один удар? – саркастически ответил я, принимая инвентарь.

Тяжёлые, совсем не мягкие, набитые, скорее всего, конским волосом, а не поролоном – такие я видел очень давно. Ослабив шнуровку, я взял шнурки в кулак и запихнул их внутрь вместе с рукой – тренерская хитрость, чтобы быстро снять перчатки, если понадобится. Вторую я надел так же.

Призёр города по боксу, второй-первый взрослый разряд – вполне можно получить нокаут от такого спортсмена, особенно с моим уровнем подготовки. Но это если боксировать по-настоящему…

Мы стояли друг против друга. Дима сверлил меня взглядом и зачем-то бил перчаткой о перчатку – непрофессиональный рефлекс.

– Как тебя звать-то? Чтобы после нокаута имя твоё сообщить? – спросил высокий.

– Саша Медведев, – выдохнул я, собираясь с мыслями.

– Тебе хана, Медведев! – прорычал Дима.

– Бокс! – скомандовал высокий, и Дмитрий бросился на меня, широко замахиваясь правой – почти, как говорят тренеры старой школы, «из-за жопы», намереваясь закончить бой одним ударом.

«Как же скучно», – подумал я. Разрядник, а бросается так…

Адреналин подтолкнул меня к единственному решению. Высоко подняв левый локоть, я сделал длинный шаг к сопернику, и его удар пришёлся в моё предплечье. Обхватив его правую руку сверху вниз левой и пробив правую под его локоть, я замкнул замок за спиной спортсмена.

– Рыба или курица? – спросил я перед полётом. Ожидаемо, Дима не успел отреагировать на спортивный юмор.

Дёрнув боксёра вверх, я приподнял правое колено, оставаясь с Димой, по сути, стоять на одной ноге, и ударил коленом ему в бедро. Бесполезно для урона, но когда ноги противника оторваны от земли, толчок в эту область придаёт вращение всему телу. Так и получилось: ноги Димы улетели влево, а я, немного докрутив руками, направил его спиной на траву. Можно было докрутить сильнее – тогда он приземлился бы на голову, что гарантировало бы победу, но я не в клетке, и, пусть формально бой идёт за рубль, начинать новую жизнь в новом городе с перелома шеи незадачливого противника – не лучшая идея.

Несмотря на все старания смягчить падение, приземление получилось жёстким. Дима звучно выдохнул, захрипев, а я занял верхнюю позицию – колено на животе – и слегка обозначил удары перчатками по его лбу.

– Ты чего делаешь?! – закричал высокий и подскочил, толкнув меня в грудь.

– Мы же договорились – с борьбой и ударами ногами! – развёл я руками.

– Бороться в боксе нельзя! – поддержал их позицию кудрявый.

– А что, ребят, тут официальный чемпионат города по боксу? Я что-то рефери не вижу.

– Дим, ты как? – спросил у лежащего высокий.

– Нормально, отстань! – выдохнул тот и поднялся.

– Сам виноват, Дим. Кто на неизвестного противника так бросается? Хоть бы джебнул пару раз – разведал, может, я чемпион по борьбе в грязи среди женщин с препятствиями? – улыбнулся я, что вызвало ещё больший гнев у поверженного.

– Шутишь? Ну, Райкин, я тебя сейчас отучу! – прорычал Дима и шагнул ко мне, теперь скромнее и расчётливее.

«Вот теперь это будет настоящий бой…» – мелькнуло у меня в голове.