Читать книгу Трус! Правда? - Максим Борисович Рыков, Maxim Rykov - Страница 7

Расшифровка архивных видеозаписей, изъятых в исследовательском институте "Цербер":

Меня зовут Джозеф Уолш, но большинство людей называют меня Джо.

Вы уверены, что эта штука записывает? Я постараюсь объяснить все, что произошло. Хотя не уверен, что продержусь долго.

Наверное, все началось с того, что я увидел объявление о наборе платных добровольцев. Не поймите меня неправильно, я уже проводил несколько клинических испытаний, но не с "Цербером". Другие испытания были связаны с лекарствами, такими как обезболивающие и лекарства от простуды, и это легкие деньги. Что-то вроде отпуска, если не возражать, что он проходит в больничной палате. Сначала тебя как следует обследуют, потом две недели бесплатно кормят и дают кучу фильмов для просмотра. И они платят тебе неплохие деньги, чтобы поблагодарить за потраченное время и хлопоты.

С деньгами туго после нескольких неудачных ставок у букмекеров. Я не должен был позволять событиям развиваться так, как они развивались, но это то, что есть. Возможность сотрудничества с Cerberus выглядела как спасательный круг, или я так думал. Я написал по электронной почте, что я свободен, заполнил несколько онлайн-анкет, и через два дня меня пригласили в клинику по подбору персонала.

Сначала они объяснили, что мне не будут давать новое лекарство, как раньше, а скорее улучшающее лечение. Я спросила врача, что именно во мне нужно улучшить, понимаете? Но она только подняла бровь и сделала еще одну запись. Это показалось мне странным. На других испытаниях они были полны улыбок и шуток и обращались с тобой как с VIP-персоной, но здесь весь персонал был ледяным. Все, кроме вас, конечно. Вы всегда выглядели добрым, хотя вам не разрешали со мной разговаривать – до сегодняшнего дня, то есть. Я не могу отблагодарить вас за то, что вы помогли мне сейчас. Я только надеюсь, что вы сможете вывезти эту запись отсюда в целости и сохранности.

Они начали с обычных тестов – манжета на руке, немного мочи в горшке, и они наполнили несколько маленьких пробирок кровью. Я был немного смущен, когда меня взвешивали. Я ведь люблю пиво, да и в футбол уже не так часто играю, так что в районе пояса есть некоторый перевес. Похоже, я был не в лучшей форме, чтобы бегать по беговой дорожке, и я вспотел как скотина в мгновение ока. К тому времени, когда они стали измерять, как высоко я могу прыгнуть, я был уже совершенно измотан.

Ты меня еще видишь? Просто я чувствую себя очень слабым. Как будто меня почти нет. Держи камеру для меня, ладно?

Они сказали мне, что будут испытывать новую технологию, которая использует энергетические волны для развития потенциала человеческого тела, что бы это ни значило. Ничего такого, чего нельзя было бы найти в солнечном свете, но немного более утонченного. Я разделась, надела один из тех хлипких халатов, которые не полностью закрывают спину, и легла на тележку, чтобы они могли приступить к делу. Они провезли меня через километры коридоров. Это место должно быть огромным, со всеми этими подземными этажами – вы никогда не поверите в это, судя по входу с улицы. Наконец, мы прошли через шлюзовую дверь со всеми знаками радиации на стенах.

Не буду врать, я тогда немного нервничал. Ведь когда я проходил другие испытания, с тобой записывалась куча парней, и медсестры объясняли все по миллиону раз. Все дружелюбно, непринужденно и немного смешно. Но когда я увидел знаки радиации, я сел прямо на тележку и сказал им, что хотел бы еще немного подумать об этом. По крайней мере, я думаю, что я так сказала, но моя рука стала холодной и болезненной – видимо, чтобы помочь мне расслабиться. После этого я не мог вымолвить и слова.

Я не знаю, что они там со мной делали. Они завезли мою тележку в комнату, и все вышли, оставив меня рядом с аппаратом, который громко гудел, как двигатель лодки. Были какие-то пищащие звуки, а потом откуда ни возьмись появилось тепло. Мою кожу всю покалывало, она дрожала изнутри, а перед глазами проплывали звезды. Я больше ничего не помню, кроме того, что меня начало тошнить. Потом гудение прекратилось, и я просто легла и задремала.

Но вот в чем дело: когда я снова проснулся, я чувствовал себя фантастически. Аппетита не было, но было ощущение, что мое тело плывет, и я была полна энергии. Пара медсестер возились надо мной, пока я шевелился, смотрели на показания монитора, к которому я был подключен, а одна сразу же бросилась звать бригаду врачей. Врачи были у моей кровати через несколько секунд, светили мне в глаза, втыкали все новые иголки в руку, повторяли какие-то странные инструкции, предписывающие трогать нос и запоминать последовательность слов. Мне никогда не удавалось работать в режиме многозадачности или использовать свою память подобным образом, но все, что они от меня требовали, казалось прогулкой в парке в солнечный день.

Нас всех поразили тесты на физическую нагрузку. Меня снова поставили на беговую дорожку, и мне показалось, что вес свалился с меня и я лечу – я буквально летела по воздуху, перебирая ногами по движущейся ленте. Как и раньше, они измеряли, насколько высоко я могу прыгнуть, и, клянусь, на этот раз я без труда преодолел метр. Группа белых мундиров со своими планшетами что-то бормотала, и я мог сказать, что они тоже были впечатлены. Один даже похлопал меня по спине.

Я не очень разбираюсь в науке, но, кажется, я понял кое-что из того, что здесь происходит. Процедура – улучшающее лечение – она что-то забрала из моего тела, не так ли? Машина удалила часть материи моего тела. Я бегал и прыгал, точно такой же формы и размера, как и раньше, но почему-то менее плотный. На меня уже не так сильно влияла гравитация, я был быстрее и сильнее. Если бы только на этом все остановилось.

Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещал. Если я не справлюсь, я хочу, чтобы моей маме отдали деньги, которые они мне должны, хорошо? Я даже не сказал ей, куда еду. Мы рассорились, когда я украл немного денег, которые она оставила лежать, так что отдай ей то, что мне причитается, и скажи, что мне очень жаль.

В последние несколько дней я был настоящим подопытным кроликом, не так ли? Все эти тесты мозговой деятельности и визуализация плотности костной ткани, все эти испытания на силу и выносливость; они измерили меня изнутри. Я знал, что эффект от процедуры ослабевает даже без предупреждения, потому что со временем я снова начал чувствовать себя разбитым. Это и их мрачные лица сказали мне все, что мне нужно было знать.

Думаю, все были удивлены тем, что произошло сегодня утром. Заставляет задуматься, заходил ли кто-нибудь раньше так далеко. Я ел свой завтрак, собираясь окунуть ложку в йогурт, когда ложка просто выскользнула у меня из пальцев. Я попытался поднять ее – она лежала на подносе и выглядела твердой, как ни в чем не бывало. Но как я ни старался, я не мог сомкнуть пальцы вокруг нее. Как будто это была иллюзия. Я не мог понять, вижу ли я то, чего на самом деле нет: ложку, еду, чашку с чаем. Или это было то, что меня самого там не было – ну, знаете, я больше не был настоящим? Тогда я закричала, и они все прибежали, все медсестры и врачи. Вы тоже были там, и по вашему взгляду я понял, что случилось что-то очень плохое.

В первую очередь пострадали конечности, так как материя в моем теле продолжала исчезать. Когда я поднесла руки к свету, я могла видеть их насквозь. Не просто кости и красный отблеск крови, как при мощном факеле. Нет, я мог видеть очертания предметов прямо сквозь плоть. Сама субстанция, из которой я состою, распадалась. Я исчезал.

Прошло совсем немного времени, и все мое тело подхватило болезнь, превратив меня в полупрозрачный призрак. Врачи были неустанны в своих тестах и измерениях, брали биопсии из каждой ткани моего тела, просвечивали меня лучами, заставляли глотать жидкие красители. Через некоторое время все это стало уже слишком, и тогда я решил ударить кулаком по стене. Моя рука прошла насквозь, словно кирпичи были сделаны из света. Я понял, что стена не изменилась, но изменилась моя рука – она просто перестала быть твердой. И если бы я мог пройти сквозь эту стену, как будто я только что ударил по ней кулаком, то я мог бы выйти отсюда.

Первый раз был самым трудным. Движение сквозь стену было некомфортным, но не болезненным; немного похоже на шок от погружения в холодный бассейн. Но у меня получилось – я вышел, с другой стороны. Старк был голым, так как вся моя одежда осталась за стеной в куче на полу. Видите ли, только мое тело изменило свою плотность. Моя одежда была такой же твердой, как и всегда, и не могла пройти сквозь стену вместе со мной.

Я поверг их всех в панику, и сирены начали выть. В мгновение ока охранники приблизились ко мне с обоих концов коридора, в который я вошел. Они нервно переговаривались в прикрепленные к их униформе приемники, держа руки защитно поднятыми, словно я был бешеной собакой, готовой укусить. Полагаю, они никогда раньше не видели прозрачного обнаженного человека, поэтому я не могу винить их за то, что они были встревожены.

Я перешагнул через еще одну стену. На этот раз все прошло быстрее, сопротивление было меньше, и я был готов идти дальше. С этим местом было покончено.

Это вы догнали меня первым. Вы, должно быть, мчались вперед, чтобы найти меня. Вы сказали мне, что с каждым разом, когда я проходил сквозь стену, я терял все больше материи и ускорял свое исчезновение. Я видел это сам, когда смотрел вниз на свое тело, и это было похоже на то, как если бы я увидел свое отражение в окне. Я позволил вам проводить меня обратно в мою комнату, потому что что еще я мог сделать? Теперь я здесь, в плену своего состояния и все еще медленно угасаю. Даже простыни проваливаются сквозь мое тело, как будто меня уже нет.

Я умолял врачей обратить процесс вспять, спасти меня от превращения в ничто, но они понятия не имели, как это сделать. Я пригрозил им крупным судебным иском. Они говорят, что меня не будет рядом, чтобы довести дело до конца – без шуток – и, очевидно, я признал риск неблагоприятного исхода в мелком шрифте, который подписал. У меня не было шанса, не так ли? С того момента, как я увидел это объявление, и они заманили меня.

Все, о чем я прошу, пожалуйста, не позволяйте им делать это с кем-то еще. Вы должны рассказать всему миру, что делает Цербер. Это не сойдет им с рук.

Я всегда был никем, а теперь я растворяюсь в воздухе.

А я даже не могу держать тебя за руку.

*

Выдержка из переписки медицинского директора "Церберуса" с Советом управляющих, извлеченная из удаленных файлов:

Мои дорогие господа,

Я могу подтвердить, что последний участник клинических испытаний, мистер Джозеф Уолш, скончался сегодня утром между полуночью и двумя часами ночи. Точный момент его смерти не определен, так как область повышенной температуры указывала на возможное присутствие после потери видимости. Я поздравил команду с тем, что признаки жизни сохранялись значительно дольше, чем это было достигнуто в предыдущих раундах. Мы добились замечательного прогресса после довольно неприятной фазы испытаний на макаках-резусах.

Позвольте мне воспользоваться этой возможностью и напомнить уважаемым коллегам, что наши исследования приносят огромную пользу национальной безопасности. В эпоху надвигающегося нового мирового порядка мы должны готовиться к появлению новых и катастрофических глобальных угроз. Наша смелая работа в Cerberus позволяет нам встретить эти вызовы лицом к лицу. Остались считанные месяцы до того, как сверхчеловеческие средства смогут незаметно проникать на вражеские территории, бесследно преодолевая физические барьеры. Господа, наступает новая эра шпионажа и убийств.

Несмотря на то, что уровень работы, проводимой в "Церберус", не требует обычного этического одобрения, это, конечно, повлекло за собой определенные человеческие жертвы, не в последнюю очередь для г-на Уолша и команды, непосредственно участвовавшей в его лечении. Хотя были даны инструкции специалистам оставаться беспристрастными, мне сообщили, что он был несколько обходительным человеком, и некоторые сотрудники прониклись к нему симпатией, что вызвало определенный дискомфорт к концу работы. Я могу заверить вас, что этот вопрос решается решительно.