Читать книгу Нас – нет! - Максим Лист - Страница 3

Невзрачные стены тесной подсобки навевали тоску. А тосковать было отчего, Димка сидел здесь уже третий час. Обычно в таких случаях кричали громче, могли даже подзатыльник отвесить, но гнева продавщиц и охранников надолго не хватало, и они отпускали воришек, но не в этот раз. Попалась принципиальная кассирша и строго-настрого приказала послушному, но весьма крепкому охраннику не отпускать Димку, и даже, кажется, собиралась звонить в полицию. Этого, конечно, делать она не стала, иначе стражи порядка давно бы уже приехали. Но вот наручники все-таки были, и Димку пристегнули к трубе в этой тесной комнатушке.

Вообще-то, это придумка Севки. Это он предложил набирать полную тележку продуктов в супермаркетах, сверху класть то, что действительно нужно, обычно еду, а на дно кучу дорогой мелочевки, для отвлечения внимания. И когда кассирша пропускала через ленту «нужную» половину товара, разыгрывался незатейливый спектакль: вдруг неожиданно выяснялось, что кошелек остался у родителей в машине. Тогда, пока никто не успел опомниться, один из друзей быстро подхватывал уже упакованные пакеты и шел «за кошельком». А второй оставался «заложником», он ждал на кассе с горой еще не пробитых ненужных товаров. Естественно, напарник возвращаться не собирался, и обычно минут через пять, кассирша все-таки отменяла покупки, звала охрану, те хватали жалкого тщедушного, самое главное, ничего не укравшего мальчишку, и грозили полицией.

Если совсем страшно, можно было захныкать и сказать, что тот, другой, оказался просто случайным знакомым, а сам он ни в чем не виноват. Работники тоже понимали, что полиция, скорее всего, отпустит малолетку, поскольку сам он не воровал, унесенные продукты тоже не вернешь, только время напрасно потратишь на ненужные бумажки. Максимум пара подзатыльников и пинок под зад, – и заложник тоже на свободе. Главное – правильно рассчитать время, чтобы до закрытия оставалось не больше пары часов, тогда уж точно никто из работников не захочет оставаться после смены, чтобы строчить бесполезные объяснительные.

Севке и Димке везло, по такой незатейливой схеме они промышляли уже почти полгода, «наказывая» окрестные магазины. По два раза в одно и то же место, само собой, не заходили. Много продуктов не набирали, иначе могли так просто и не отпустить.

После освобождения они встречались в «теплом» подвале местного литейного завода и наедались вдоволь, умудряясь оставлять запас на «черный день». А эти «черные дни» наступали с завидной регулярностью.

Димка прочитал уже все плакаты на стенах небольшой комнаты. В этот раз держали хоть и дольше обычного, но страха все равно не было. «Отпустят, никуда не денутся» – думал он, разглядывая тугие металлические браслеты на своих руках. «Севка уже, наверное, слюной истек, глядя на добытые продукты…»

Это было правило, не трогать добычу до тех пор, пока оба не окажутся на свободе. Чтобы в случае неудачи, хотя бы вернуть украденное. И дурные предчувствия уже начинали подступать, что именно такой случай и настал.

Уж больно этот ЧОПовец оказался непростым… Ну, не из тех бездельников, которые на полставки для галочки вместо пугала возле касс маячат, а был он словно переодетым кадровым офицером. Выправка, которую не спрятать за черной мешковатой формой, взгляд, как будто он видит и знает то, чего не замечают другие; лицо суровое, как перед битвой. Разве что возраст уже не для рекордов и побед… Около сорока, а может и больше. Даже кассирша, когда визгливо звала его на помощь, обращалась к нему на «Вы», а для простого охранника это очень даже удивительно.

В общем, пристегнул он безропотного Димку в своей сторожевой тесной норке и даже слушать не стал его нытья, а спокойно и без слов ушел куда-то.

Когда-то Димка, как и все, жил дома. Матери не было, зато были старшая сестра и отец. Отец частенько пил, но несильно, и в дела детей почти не вмешивался; Димкой занималась Настя – сестра. Но потом начались странности, что-то произошло между сестрой и отцом – Димку не посвящали. Дома начались скандалы, и однажды отец поколотил сестру, Димка бросился ее защищать, но оплеуха досталась и ему. Странное дело, но отец тогда был трезв, а потому его безумные глаза пугали еще больше.

После того случая все полетело куда-то к чертям, таких открытых конфликтов больше не происходило, но атмосфера в доме стала гнетущей, как в ожидании большой беды.

Однажды Димка проснулся посреди ночи, а отец стоял рядом с его кроватью и беззвучно плакал. Нет, не от чувства вины и не от умиления, а словно задумал что-то ужасное и гнусное. Это были не глаза отца, а все те же безумные, полные боли, воспаленные глаза нездорового человека. Димка от ужаса не смог даже закричать, да и повода вроде не было; отец, постояв, развернулся и спокойно ушел в свою комнату.

Вот тогда Димка сбежал из дома в первый раз. Вспоминая эти глаза, вернувшись из школы, он не смог себя заставить открыть дверь дома. Его все еще трясло от страха. В ту ночь он заночевал у своего друга. Докучливые и интеллигентные родители одноклассника выспрашивали причины, а Димка с беспечным видом врал, что дома все в порядке, но больше ночевать у них не решился. И на следующий день вернулся домой.

Отца дома не оказалось, только Настя. Она суетливо и равнодушно варила суп, а на столе лежали тетрадки, скоро выпускные экзамены в школе. Как ни странно, отсутствие Димки никто даже не заметил, по крайней мере, ему и слова не сказали. И Димка успокоился.

Вечером вернулся отец, после ужина он и сестра, закрывшись на кухне, о чем-то спорили. О чем – Димка не слышал, но было очевидно, что отец ее о чем-то просил, даже умолял невнятно, жалобно и монотонно, а она нервно ему отказала, потом вышла из кухни.

На свою кровать спать она тогда не легла, бесцеремонно и без объяснений сдвинула Димку и залезла к нему под одеяло. Обняла братишку и почти тут же уснула. Димка так и не успел ее ни о чем спросить.

Почти месяц жили как обычно, небольшие скандалы не в счет. А потом Настя пропала на неделю, и дома не появлялась. Отец снова стал нервным, а Димка опять стал бояться оставаться с ним наедине.

Как-то вернувшись из школы в пустой дом, Димка, повинуясь какому-то инстинкту, стал обыскивать квартиру, пытаясь найти то, на что раньше не обращал внимания.

Неизвестно, имело ли отношение ко всему необъяснимому ужасу то, что он нашел, или нет, но это не рассеяло его страха, а наоборот. Он нашел пропавшую фотографию матери, раньше она стояла на холодильнике, а потом исчезла. Теперь она была помята и зачем-то обмотана толстой ржавой проволокой. Нашел ее Димка в шкафу, где висела одежда отца.

Но это еще не все, у своей сестры он нашел трико или легинсы, Димка не очень в этом разбирался. Вещи своей сестры Димка прекрасно знал, эти точно не ее, да и размер маловат. Они лежали в пакете, в узкой щели между потолком и шкафом в их комнате. Была бы у Димки рука потолще, она бы ни за что не пролезла в эту щель, только так он случайно и нащупал этот плоский сверток. Трико оказалось обычным, в таком девчонки ходят на физкультуру в школе. Ношеное, вот и пыль на коленках, а самое странное, на нем старое высохшее пятно крови.

Свои находки Димка аккуратно сложил на место, но оставаться дальше в пустом доме побоялся. И он сбежал во второй раз.

Уехал к своей тетке и прожил у нее два спокойных дня. А потом та сообщила отцу, и он приехал. Как ни в чем не бывало попил с теткой чаю, поболтал с ней о том о сем и равнодушно забрал Димку домой. Лишь когда подъехали к дому, отец вздохнул и сказал: «Тебе уже пятнадцать… Потерпи сынок, скоро все наладится». Он взял сына за руку и заглянул ему в глаза. Димка с надеждой посмотрел на него в ответ, но к своему ужасу, снова увидел этот чужой и холодный взгляд, и только липкий страх неотвратимой беды…

Что имел в виду отец и что должно было наладиться, Димка не знал, но ноги буквально подкашивались от бессилия.

Настя вернулась домой, будто никуда и не уходила. Обняла Димку, потрепала его по волосам и сказала, что соскучилась по своему братику. Он облегченно выдохнул, но ненадолго.

Через неделю она уехала из дома навсегда, учиться в институт. Димка провожал ее на вокзале, и слезы катились из его глаз. Настя дурашливо успокаивала его, подбадривала, говорила, что тоже будет скучать. А он, уже не стесняясь, продолжал хныкать, но не от грусти расставания, а от осознания, что теперь и сам больше не в силах вернуться в дом к отцу. Он больше не сможет выносить этот необъяснимый ужас и пугающую неизвестность.

Он и не вернулся.

За дверью послышались громкие голоса продавщиц – кажется, магазин уже закрылся. Щелкнули выключатели, и свет в торговом зале погас – щель под дверью стала темной. Если повезет, то сидеть останется совсем чуть-чуть.

Хлопнули двери, а за Димкой так никто и не пришел. Ну, не закрыли же его одного в этом магазине? Это совсем не входило в планы. И Димка громко позвал:

– Есть кто-нибудь? – крикнул он и тут же прислушался, ожидая ответа. Но вместо него в тишине раздались шаги. Дверь открылась, и вошел тот самый охранник.

– Чего разорался? – равнодушно и без неприязни поинтересовался он.

– Магазин уже закрыли, что ли? – осторожно спросил Димка.

– Да…

– А меня тогда зачем все еще не отпустили?

– А почему тебя должны отпустить? – искренне удивился охранник.

– Или отпускайте, или… – Димка, не знал, что «или». «Или» ему, в общем-то, не хотелось, а вот первый вариант очень даже подошел бы.

Охранник ухмыльнулся и, подумав, сказал:

– У меня пока времени не было тобой заниматься, а сейчас магазин закрылся, просмотрю записи с камер наблюдения, потом решу, что с тобой делать.

– Не имеете права меня тут удерживать! – заныл Димка, натурально придерживаясь своей роли.

– Ну, если так закон любишь, могу и правда полицию вызвать, мне до утра дежурить, торопиться некуда, – и он вопросительно уставился на подростка.

– Когда вы меня отпустите?

– Я пока еще не решил, – беспечно пожал плечами охранник, – вот посмотрю записи, тогда и подумаем вместе. Но точно могу обещать, пробудешь ты здесь меньше, чем тебе пришлось бы сидеть в полиции за воровство.

– Ладно, смотрите, – сдался Димка.

– Спасибо за разрешение, – хмыкнул охранник, – я пойду в серверную, а ты пока больше не ори, как потерянный, и глупостей не делай – не усугубляй, как говорится. А когда вернусь, тогда и решим, что с тобой делать. Договорились?

Димка уже откровенно опасался этого неулыбчивого и холодного мужчину, и «усугублять» не хотел. Такие, как он, в военное время точно спуска не дадут, от них так и веет фатальной решительностью.

– Договорились, – Димка опасливо сглотнул. Других вариантов ему все равно не предлагали.