Читать книгу побудьте понятым - Максим Мартынов - Страница 6

Лёха возвращался из Семиболотинска. Мимо пробегали Тигры.

– Какая спокойная деревня, ни одного убийства при мне здесь ещё не было, – подумал Лёха и сразу помрачнел, опустил голову и несколько раз шлёпнул себя ладонью по голове. – Ну зачем, зачем! Дыбыл.

Водитель это увидел:

– Что, Василич, головушка? Таблетку или лекарство налить?

– Да не, нормально, – ответил Лёха, про себя добавил: – Готовься просто – вечером в Тигры поедем.

А с другой стороны, если вечером, значит всё случается уже сейчас.

– Слушай, а заедем сейчас туда – набыстро, а? Дело есть на пять минут.

– Домой не хочется, Василич?

– Хочется, но давай просто прокатимся, а?

– Мы ж целый день в дороге, – упирался водитель.

– Я понимаю.

– И бензин на нуле.

– Андреич, не переживай, заправлю, подтолкну, если что.

– Хрен с тобой, недолго только. – Андреич развернулся – куда тебе?

– Да в том и дело, что никуда. Ну то есть хорошо – мне в начало Тигров, но заезжай туда с конца и по всем улочкам, хорошо?

– Лечиться тебе надо, Василич, – Лёха понимал, что выглядит ещё большим дебилом, чем в мыслях, но чего тут сделаешь.

В прошлый раз это случилось в Приторном. Лёха вдруг вспомнил красивую скалу в Приторном и подумал, что давно её не видел. В результате этой же ночью поехал на 111—4, собутыльники затоптали собутыльника ногами. Скала стояла на месте, но только силуэт

А в первый раз это произошло при воспоминании Семиболотинска – случилось изнасилование собутыльницы. Собутыльники – подавляющая часть клиентов Лёхи. Рядом стояли только мужья с жёнами и что-то не поделившие чиновники, но чиновников Лёхе не доверяли – «мал ещё, не дорос до них» – говорили. А когда, наконец, доверили дело, в котором два судебных пристава обвиняли друг друга в служебных подлогах, у Лёхи родился сын, родился с большими проблемами, поэтому он ушёл в отпуск – в общем, не получилось у него с чиновниками. Больше не давали. Хотя изначально Лёху даже принимали в следователи с формулировкой – «хотим вырастить из тебя специалиста по расследованию преступлений коррупционной направленности». Лёха тоже хотел, но слишком рано закис.

Каждый месяц происходило что-нибудь подобное. По Лёхиной логике выходило, что любая позитивная мысль о каком-либо населённом пункте приводила туда преступление. Либо преступление приводило эту позитивную мысль в голову Лёхи. Либо ни то, ни другое. Но Лёха боялся думать хорошо о любом месте, до которого мог доехать по работе.

Тигры – обычная сибирская деревушка, разве только в ней родился известный на весь мир учёный. Родился, почти сразу уехал, но когда получил статус героя Советского Союза, каждый год возвращался на малую Родину, сажал аллею своего имени, открывал улицу своего имени, беседовал с детишками и взрослыми о своём имени. Лёха не завидовал, просто представлял себя на месте героя, и ему становилось неловко за своё имя, что бы геройского он гипотетически ни сделал. Это чистой воды торговля героем, причём не со своей стороны, а со стороны власти всех уровней. Хорошо, если герой просто беседует. А если он ещё и, например, податливый депутат Госдумы и нужные слова скажет в пользу грязного закона, отбирающего последние крохи у населения – вообще замечательно. А если не податливый – то значит молодой – наверняка скоро поддастся. Хотя это не самое страшное. Впрочем, улица имени учёного – это хорошо. Самое страшное, когда каждую деревушку опять начнут называть именем Верховного или другого культа. Если конечно, допустить, что он придёт обратно после Подверховного и такая чехарда будет продолжаться вечно, к тому времени оба станут вождями, да ещё и умрут в один день. Но пока это видится невероятным.

Что ещё знал Лёха о деревне? На холмах, на том берегу речушки Тигринки, вырастала очень крупная сладкая клубника. А по Тигринке до соседнего села грести шесть часов на байдарке. Ну и сегодня здесь должно случиться что-то особо тяжкое. Вот и весь багаж знаний.

Они проезжали уже третью улицу имени учёного. Водитель Андреич тихо матерился. А Лёха высматривал из окна что-нибудь подозрительное. Впереди замаячила энергично шагающая фигура. Через пару секунд стал угадываться сверкающий топор в руках. Лицо человека было злое, запитое.