Читать книгу Игра Лазаря - Максим Марух - Страница 62

Часть 2
Самый верный брат
Глава 1
Я тебя помню
2

Оглавление

В дверь позвонили. Лазарь обтер руки о штанины, сделал музыку тише и пошел открывать.

В дверях стоял розовощекий и припорошенный снегом Сенсор.

– Ну и дыра! – с ходу заявил он. – Я бы тебя на Антарктиде быстрее нашел.

– Хорошая попытка, но я не съеду.

Затею с мастерской Сенсор категорически не одобрял, но пытался всячески это скрыть. Официально он поддерживал Дару – та просто взбесилась, когда узнала, как и на что расходуются деньги Марса. Но Лазарь знал, что есть и другая причина. Сенс скучал…

Впрочем, как и сам Лазарь. Лучше Сенса у него друга нет, хотя в данной ситуации такая формулировка не совсем верна. Слово «лучше» подразумевает наличие альтернативы – должен быть, по крайней мере, один человек, способный составить конкуренцию. В случае Лазаря Сенсор был вне конкуренции.

Они дружили с самого детства. Вместе росли, вместе служили в армии, вместе работали, а до недавнего времени и жили под одной крышей. Лазарь всегда был с «закидонами», как называла это мать Сенса. Что касается ее сына, то, по счастливому стечению обстоятельств, он родился с неисчерпаемым, прямо-таки христианским терпением к людям и их «закидонам». Это врожденное уродство плюс немного удачи (чета Райновских переехала на улицу Лазаря сразу после рождения Сенса) и заложили основу будущей дружбы.

Вся история их отношений насчитывала одну-единственную серьезную ссору. Шел девятый класс школы, дело было в раздевалке перед первым уроком. Пустяковая размолвка из-за очередного прогула занятий в пользу кинотеатра, в котором Сенс отказался участвовать, благодаря бескостному языку Лазаря переросла в настоящую склоку. Дело едва не дошло до рукопашной. Вовремя остановился Сенс – как всегда.

Лазарь тогда наговорил ему кучу гадостей. Он умел ударить по больному месту, когда хотел. Нащупав болевую точку, он проезжался по ней снова и снова, пока не раскатывал до размеров кровоточащей мозоли. Независимо от степени правоты (или неправоты), его слово должно было остаться последним.

В то время Сенс имел проблемы с лишним весом и соответствующие комплексы, которые компенсировал усердной учебой. В этом направлении Лазарь и повел атаку. Его так понесло, что скоро диалог больше напоминал монолог. Сенс оставил всякие попытки защититься и просто слушал. Когда поток помоев на его голову иссяк, он сказал одну вещь, которую Лазарь запомнил почти дословно:

«Людям нравится общаться с тобой, Лазарь. Им легко в твоей компании, даже когда ты ведешь себя как плюющийся верблюд. Но тебе плевать и на это. Твой плевок только в тебя попасть и не может. Ты мог бы иметь миллион друзей, но вместо единицы с шестью нулями у тебя осталась единица. И эта единица – я».

В тот день Сенс прогулял все уроки. Лазарь, напротив, не пропустил ни одного. Сидя на галерке, в полном одиночестве, он снова и снова повторял в уме отповедь Сенса, словно вызубрить ее наизусть было домашним заданием, которое он не успел подготовить в срок.

Они не общались две недели – самые ужасные две недели в жизни Лазаря. В конце концов он заговорил с Сенсом первым. И первым извинился. С тех пор плеваться Лазарь так и не перестал, но всегда соизмерял количество слюны, когда дело касалось его лучшего друга. Всего, что осталось от единицы с шестью нулями.

Сенсор смерил прихожую придирчивым взглядом:

– Было бы откуда съезжать. Сюда и даром не каждый въедет.

– Ревность к людям унижает, но ревновать к квартире – здесь уже глубинные психологические комплексы. Не унижайся, Карлсон, ты по-прежнему лучше собаки. Хотя в том, чтобы не видеть каждое утро твою заспанную рожу, есть своя прелесть.

– Значит, это ревность меня сейчас унижает? – с подчеркнутым равнодушием уточнил Сенсор. – Тогда понятно, почему ты до сих пор не приглашал меня в гости.

К сожалению, щеки Сенса разрумянились с мороза, и Лазарь не знал, насколько сильно зацепил его. Зато теперь он знал точно – ядовитые железы одинаково продуктивно работают как в коробке, так и вне ее.

Лазарь небрежным жестом указал на комнату:

– Гардероба нет, так что не буду изображать из себя Амфитриона[6].

С верхней одеждой под мышкой Сенсор замер у входа в зал и с вежливым изумлением обвел глазами комнату. Для его педантичной натуры здешний разгром – как ножом по стеклу.

– Мог бы предупредить, я бы не разувался, – немного потрясенно протянул он. – Ты когда убирался в последний раз?

– О, он еще впереди.

Лазарь поспешил набросить на мольберт замызганную простыню. В мире существовало всего две вещи, которые он не мог делать в присутствии посторонних – справлять малую нужду и заниматься живописью.

– Надеюсь, секретное мероприятие не затянется надолго. Мне еще в одно место надо. – Сенс принялся прохаживаться по комнате с брезгливым любопытством посетителя анатомической экспозиции кунсткамеры. Он с интересом разглядывал вещи и их обломки, разбросанные на полу, многие из которых пришли из девяностых и являлись переходящим «приданым» квартиры.

– Не волнуйся, когда управимся, я сразу отправлю тебя в одно место.

– Если тебе интересно, я нашел новую Игру, – как бы между прочим обронил Сенс.

Ничего не ответив, Лазарь отправился в ванную.

Пока он приводил себя в порядок, Сенсор крикнул из комнаты:

– Мальчишка лет десяти! Никогда не понимал, зачем Ведущему ребята, которые и дорогу-то сами перейти не могут.

«Затем же, зачем и пьянствующие отцы-педофилы, насилующие своих дочерей», – подумал Лазарь, а вслух сказал:

– Отдай Матвею. У меня в ближайшее время ожидается нехватка времени. А чтобы копаться в мозгах малолетнего недоумка, еще и желания.

«И потом, – решил он, – детские инсоны – не самое лучше место для обкатки новичков. Там содом в три раза круче, чем в этой квартире».

– Матвей занят, ему Симон подкинул шабашку. Ты же знаешь – его мои находки не интересуют. И кстати, я все-таки предпочитаю думать, что мы копаемся в душах, а не в мозгах.

Лазарь вернулся в комнату в мятых джинсах и рубашке навыпуск. Непослушные волосы он небрежно приглаживал мокрой пятерней.

– Существование души пока никем не доказано.

– Как и инсонов. – Сенсор аккуратно перешагнул через пыльные диванные подушки, разбросанные по полу, и остановился напротив мольберта. – «Наши проблемы не оттого, что мы чего-то не знаем, а оттого, что знаем наверняка что-то ошибочное». Марк Твен.

Лазарь принялся вправлять рубашку в джинсы.

– Ты никогда не бывал в космосе, но знаешь, что планета круглая. Или что на ней когда-то жили динозавры. Примерно две трети из того, что тебе известно об окружающем мире, ты узнал от других людей. С такой философией, Марк, можешь прямо сейчас отправляться на поиски края земли. Уверен, оттуда тебе откроется замечательный вид на трех слонов, черепаху и… не трогай это!

Поздно – Сенсор уже приподнял за уголок заляпанную простыню. Кустистые брови сошлись у переносицы.

Лазарь отфутболил валявшуюся под ногами подушку и подскочил к мольберту.

На холсте был изображен силуэт человека. Словно вырезанный из черной бумаги, он замер в дверном проеме, осиянном изнутри ярко-белым светом. Одной рукой силуэт тянулся к незримой двери, которую собирался то ли открыть, то ли закрыть.

– Что там про черепаху? – рассеянно переспросил Сенсор, внимательно изучая полотно.

Лазарь забрал у него кончик простыни и снова накрыл картину:

– Собирайся. Нам пора ехать.

Игра Лазаря

Подняться наверх