Читать книгу Заблуждение. Роман про школу. Том 2 - Максим Павченко - Страница 3

Долго еще я вспоминал те каникулы, и ту великолепную новогоднюю ночь, и весь наш бег. И пусть он вызвал очень много вопросов, – зато праздник получился в каком-то смысле уникальным.

В целом же, зимние каникулы прошли для нас неплохо, в чем-то они даже скопировали осенние. Мы с друзьями продолжали активно проводить свободное время, и теперь посещали уже не только боулинги и кино, но и гуляли по зимним паркам, где нам впервые за долгое время удалось покататься на ватрушках. Планы эти были оговорены еще в новогоднюю ночь, то есть заранее, – с тем расчетом, что Костя, узнав о них, скоро к нам присоединится. Компания, замечу, нисколько не сомневалась в том, что ее лидер вскоре объявится. Но вышло все совсем по-другому.

Увы, Костя за все время отдыха так ни разу и не дал знать о себе. Ни одного звонка или сообщения от него к Компании не поступило, все же наши попытки связаться с другом по-прежнему заканчивались провалом. Я не хочу говорить о том, что этот факт сильно ударил по нашим развлечениям, – мы продолжали отдыхать и радоваться жизни! – но упоминание Кости с каждым новым днем перерастало в беспокойство, и никто в Компании уже не мог подавить любопытства при упоминании о Таганове. Насколько нехорошие мысли о друге все же не давали нам предаваться веселью на все сто процентов – я не знаю, но мы понимали, что с Костей в эти дни может происходить все что угодно, и далеко не факт, что его настроение сейчас совпадает с нашим. От этого нам даже поскорее захотелось вернуться в школу, чтобы там увидеть нашего лидера и постараться все узнать. Мы предполагали, что, какая бы история с ним ни приключилась, но он нам обо всем поведает, и все быстро прояснится, и вскоре вся Компания поймет, что весь этот обет молчания – есть лишь дурацкое недоразумение или случайность, – только и всего, – а после этого никто о чем-то подобном более не вспомнит.

Итак, 12 января началось новое полугодие. Началось все с той же купчинской темноты, которая решила сопроводить меня до школы. Однако я замечу, что утренний сумрак, окутавший Петербург, меня почти не волновал. Я, как представитель Компании и просто хороший друг, думал о том, что сегодня мы все снова встретимся с Костей. Наш ждут великолепные дружеские приветствия, новые дискуссии, и, конечно, Костя скажет нам, почему не был на дискотеке и на всех наших новогодних прогулках. Читатель уже знает общую версию Компании про возможную – и даже серьезную – болезнь Таганова, но только он сам может ее подтвердить или опровергнуть. Остается просто еще немного подождать.

Так получилось, что на географию я пришел аккурат со звонком. Чивер, стоявшая у гардероба, опять на меня наорала, но я почти даже и не почувствовал на себе ее крика, так что спокойно прошел мимо. Я знал, что, по причине дежурства заместителя директора, зайду в класс минимум на минуту раньше, чем она, – значит, у меня будет время перездороваться со всеми своими друзьями, – ну и, конечно, поприветствовать нашего лидера.

Мои расчеты по времени обещали стать точными, поэтому я спокойно зашел в кабинет географии, который был уже заполнен моими сверстниками, и сразу взглянул на четвертую парту центральной колонки – именно за ней традиционно сидели мы с Костей. К моему большому удивлению, на данный момент она пустовала.

Я еще поглядел по сторонам, как это обычно делает при входе Дима Ветров, в надежде увидеть Костю где-нибудь в другом месте, но Таганова в классе пока что не было. Отмечу, что в прежние десять с половиной лет он почти не опаздывал, – так что сегодняшний день мог стать для него историческим.

Не знаю, отчего, но несколько секунд я еще стоял на одном месте, словно раздумывая, куда сесть. Парочку раз я успел перекинуться взглядом с друзьями, и их глаза будто бы сказали мне то же, о чем думал я: «Кости нет…», – а потом в помещение пришла Чивер, и, увидев, что я стою в центре класса в полупозиции, она сразу же крикнула в мой адрес:

– Лавров. Почему не здороваетесь?

– Я не… То есть где не здороваюсь?

– Да там, внизу. Где ж еще? – рассердилась она. – Ладно, садитесь уже.

Я не стал ей ничего отвечать, молча прошел к четвертой парте и сел. В аналогичной манере за свой классный стол села и Чивер.

Урок начался. Тамара Семеновна бегло осмотрела класс и, никак не прокомментировав состав, быстро поздравила нас с прошедшими праздниками и напомнила о прошлогодних темах. Перечисление их приходилось на середину в тот момент, когда неожиданно раздался стук в дверь.

«Костя», – подумал я.

Дверь распахнулась, и в класс влетела Даша Красина. Удивительно, но я, судя по всему, так зациклился на теме Кости, что совсем даже и не обратил внимания на отсутствие Даши. А сидела она обычно за пятой партой крайней к стене колонки, за мощными спинами моих друзей, потому что, по ее же словам, «не хочется красоваться перед носом у препода». Очевидно, я машинально подумал, что она уже здесь, и даже не стал проверять это убеждение. А зря.

– Почему вы опаздываете? – обратилась к Даше Чивер. – И зачем так хлопать дверью? Она так и отвалится когда-нибудь из-за таких, как вы.

– Извините, это после праздников. Можно я пройду?

– Ну, идите. Только впредь контролируйте себя! – заметила Чивер.

Даша слегка кивнула ей – очевидно, в знак реакции на этот «совет» – и хотела сначала сесть сзади меня. Потом – наверно, к собственному удивлению, – заметила, что Кости нет, и села ко мне.

Я сказал ей «Привет» и тут же спросил:

– Ты не знаешь, где Костя?

– У меня тот же вопрос. Он не звонил?

– Нет. В последний раз я разговаривал с ним утром 27 декабря. Вечером он был уже недоступен.

– Да уж, это давно…

Справа от меня сидели Миша и Арман, и, глядя на них, я еще раз убеждался в том, что вопрос насчет Кости беспокоит не только меня. Впрочем, отвлекаться было некогда – Чивер, как мне казалось, говорила что-то важное:

– …а сейчас я хочу напомнить вам о том, что через две недели вы будете писать двухчасовой тест по географии в формате ЕГЭ. Некоторые темы нужно повторить. Итак, записываем: природные зоны и мировой океан…

В это время в дверь снова постучали.

– Да что за безобразие? – рассердилась Чивер и ударила рукой по столу. – Невозможно вести урок! Входите…

Дверь открылась, – и в этот самый момент в класс твердой и уверенной походкой зашел Константин Таганов.

– Господи, Таганов, где вы бродите? Вы хоть смотрите на часы? – еще больше возмутилась Чивер, но теперь в ее голосе чувствовалась нотка удивления.

В ответ Костя спокойно ответил:

– Это долго объяснять. Я могу лишь извиниться за свое опоздание.

– Да, на вас это не похоже, – заключила Чивер. – Ладно, проходите. Но после урока я жду объяснений.

– Хорошо, – сказал Костя и все с тем же спокойствием прошел к последней парте колонки у стены и сел – там, где обычно сидела Даша.

Как правило, Костя по пути успевал обмениваться несколькими рукопожатиями, но сегодня он прошел мимо всех рук, словно и не заметив их. Взгляд его при этом выражал какие-то исключительно личные мысли. Разумеется, все обернулись назад, чтобы посмотреть на него еще раз и улыбнуться, – пусть хоть таким будет приветствие, – но он и на это не обратил никакого внимания, а просто достал необходимые учебники и стал смотреть в сторону Чивер, хотя неизвестно, на нее ли он сейчас хотел смотреть. Однако и не на нас тоже.

Класс, впрочем, долго глазеть на Костю не стал. Повторюсь, было не до этого, – к тому же новость о скором тестировании по географии, про которое столь увлеченно рассказывала Чивер, потрясла всех не меньше, чем только что случившееся опоздание Таганова.

Так, постепенно, урок географии и прошел. После главной новости Чивер перешла на достаточно простые темы, периодически, впрочем, напоминая о необходимости подготовиться к тесту; я же сидел и очень ждал звонка, так как хотел поскорее поговорить с Костей. Вполне возможно, что я впервые за долгое время так сильно жаждал начала перемены.

Звонок прозвенел, и тут же мои желания слегка подразбились: Чивер попросила всех удалиться, потому как ей захотелось остаться с Костей наедине для дальнейшей беседы. Интересно, что она так и сказала: «только наедине», – очевидно, подчеркивая этим важность предстоящего разговора.

Естественно, у двери в класс сразу же столпилось большое число человек. Помимо меня, здесь остались Саня, Леша, Люба, Миша, Арман, Даша, Женя, Вика, Карина… Даже Дима Ветров не спешил уходить.

По счастью, ждать пришлось недолго. Уже через две минуты Костя вышел из класса, и мы сразу облепили его и стали задавать вопросы. Так как людей поблизости и без нас было немало, то начался традиционный для таких случаев базар-вокзал: каждый хотел что-то спросить, выпытать, оценить и понять. Это известная схема. Но я вполне одобряю ее, ибо запросто могу представить, как сильно Компания нуждалась в диалоге с Костей Тагановым.

О том, нуждался ли в нем Костя, я даже думать не хотел, – просто потому, что считал ответ на этот вопрос очевидным. Я знал, что сейчас он все расскажет и все объяснит, но сперва нужно дать ему, собственно говоря, высказаться, потому что вопросы с самого начала посыпались как из рога изобилия, и Костя вполне мог почувствовать себя растерзанным на части:

– Где пропадал?

– Чем ты болел?

– Почему не звонил?

– Ну, как самочувствие?

– Как провел каникулы?

– Много выпил?

Эти и другие вопросы градом обрушились на Костю.

Сначала он молчал. И я подумал, что Костя просто не знает, на какой вопрос ему следует сперва ответить. Затем молчание явно затянулось. Мы начали теребить Костю, просить его объяснить хоть что-то. Но он по-прежнему ничего не произносил и, пока мы вертелись около него, медленно зашагал по центральной рекреации второго этажа и – далее – по центральному коридору. По всей видимости, он направлялся в столовую, так как следующим уроком у нас значилась алгебра, но она никогда не проходила на первом этаже, – других же вариантов мы не рассматривали.

Костя, надо заметить, очень хорошо видел, что мы все плетемся за ним, и вдобавок что-то спрашиваем, и ожидаем ответа, – и, конечно, время для него уже давно настало – наверняка сам Таганов это понимал. Действительно, нельзя же всю перемену молча передвигаться по рекреациям, – а то ведь окружение, пожалуй, еще и подумает, что тут происходит что-то странное. Возможно, в его голову тоже пришла эта мысль, возможно – нет, но, наконец, Костя повернулся к нам всем лицом.

Мне интересно вспомнить, что оно тогда выражало. Конечно, здесь была уверенность, всегда, впрочем, свойственная Таганову, присутствовало прежнее спокойствие. Но примечательно то, что в этот раз взгляд Таганова содержал в себе еще одну новую, прежде не виданную, но в данные секунды иногда заметную черту. Ее нельзя назвать растерянностью или смятением, равно как и нельзя объяснить этими состояниями, но можно описать термином неопределенности и даже некой отчужденности. Я догадываюсь, что Читателю может быть непонятно, как Таганов мог выражать взглядом эти и названные выше состояния одновременно, однако последние проявлялись с определенной периодичностью, и возможно, что сам Костя не догадывался, как по-новому блистал его взгляд.

Итак, Костя быстро осмотрел всех нас и, усмехнувшись, сказал:

– Вы специально собрались?

Мы ответили утвердительно.

– Зачем? – спросил он.

Тут же раздались вопросы типа:

– Почему тебя не было на празднике?

– С тобой все хорошо?

– Все нормально, – только и ответил Костя.

Надо заметить, что последнюю фразу он произнес несколько высокомерно, но это никак не повлияло на наше впечатление, ибо, строго говоря, из его слов не могло проясниться ничего. Вернее, сами слова-то были понятны, – но к чему они относились?..

Удивлению нашему поистине не было предела. Так и хотелось, чтобы весь этот короткий разговор оказался сном, а Костя, тот, кого мы сейчас видим, – просто каким-то левым парнем, который очень на него похож и слегка бредит.

Арман так и решил обратиться к другу:

– Костя, а это точно ты?

Таганов в ответ ухмыльнулся, подчеркивая, видимо, самоиронию вопроса, но в итоге только кивнул.

– А ты можешь нам подробнее рассказать про каникулы? – осторожно попросила Даша.

– Что именно? – неожиданно резко ответил Таганов – так, что мы даже испугались.

– А мы тебе хотели про Болта рассказать… – немного подумав, сказал я.

– О нет! – разом заключил Костя. – Не хочу ничего слышать о Болте!

Вот эта фраза привела нас в уже настоящий шок.

– Костя, что с тобой? – вырвалось у Саши, более всех пораженного такими словами. – Он же наш друг. Какой-никакой…

С Топоровым можно было не спорить. Действительно, как бы неоднозначно Костя ни относился к Болту, но он всегда общался с ним, – хотя бы во имя уважения к Сане. И вдруг такие слова!..

Я пребывал в окончательном замешательстве. В голове моей вертелось много мыслей о том, как Костя мог изменить свою позицию относительно Болта, но я не видел ни одной связующей нити, ни одной причины… – я вообще ничего не видел. Слова Кости, удивительно сильные и неприятные, ослепили меня и всех окружавших меня друзей, – и на фоне этого оцепенения Таганов очень быстро исчез.

– Хоть кто-нибудь понял, что сейчас было? – в недоумении вопрошал Леша.

– Да, это все надо переварить, – сказал Миша. – Пойду-ка я в столовую.

– Он же так ничего и не сказал, – заметил Саня. – Только какую-то… чушь.

– Я вообще ничего не поняла, – сказала Женя.

– Не думаю, что это чушь, но нам действительно нужно все это понять, – предложил я.

– Да, в этом предстоит разобраться, – согласился Арман.

– И что все это значит?.. – добавила Люба.

– Да не выспался он, вероятно, – вот и все, – заключил Саня. – Такое бывает.

– Да нет же, с ним что-то произошло. Это же очевидно, – заявила Даша. – У него какой-то взгляд… другой был…

– Ага, – сказал я.

– Это же не он! – сказала Даша. – То есть… почти не он. Это…

– А я вообще никогда такого Костю не видел, – заметил все еще изумленный Арман.

– И я, – добавил Миша.

Дима, все еще стоявший рядом с нами, тихонько кивнул головой, как бы, наверно, в знак того, что и он крайне удивлен поведением Кости.

– Ладно, что мы паримся, друзья? – неожиданно вступила в дискуссию Карина. – Лично я догадываюсь, в чем тут дело. И не вижу смысла что-то обсуждать.

– Ну так в чем? – спросил я.

– Элементарно, – ответила Баваева. – Он просто устал. Надоело ему.

– Что надоело? – спросила Даша.

– Да все. Все эти прогулки, развлечения, дела… Вся наша Компания, наконец.

– Возможно, – заметила Вика.

– Он понял, видимо, что у него есть дела поважнее, – заявила Карина.

– Поважнее? – изумился я. – Да что может быть важнее нашей Компании?!

– Наверно, что-то может.

– Ой, да… все это, – сказал Саня. – Костя и Компания связаны навеки.

– Поддерживаю, – сказал я. – Тем более, что в декабре я говорил с ним о делах, и он всячески отрицал какую-либо усталость. Да для него и слова-то такого не существует!

– Ну, отрицать он может все что угодно. А слово это существует для всех. И для Кости тоже, – заметила Карина.

– Нет, это невозможно. Этого не может быть. Я не верю в то, что Костя мог устать! – продолжал я. – Тем более в праздничное время.

– Я и говорю, это все …, – опять вступил Саня. – Костя не такой – это всем известно. И он не мог так с нами поступить.

– И вообще непонятно, как ему могла надоесть Компания? – поддержал Леша.

– Да он пока никак не поступил, – заметила Карина. – Просто на время отошел…

– Да? – продолжал Саня. – А его слова? Про Болта…

– Вот, кстати… – подтвердил я.

– Ой, да оставьте вы этого Болта в покое! – посоветовала Карина.

– Нет, Карина, Болт – наш друг! – заявил я. – И мы никогда его не оставим!

– Ну да. А он так и будет от вас бегать, – со смешком предсказала Вика.

– Ну, это мы еще посмотрим, – ответил я.

– Нет, я все-таки никак не могу понять, как Косте могла надоесть Компания, – вмешалась Женя. – Наша Компания.

– Ха! Да легко! Один момент – и она ему надоела, – предложила Карина. – Несколько минут.

– Но такого не бывает, – возразила Даша. – Это слишком важное решение.

– Вот как раз такие решения чаще всего и приходится принимать внезапно, – заметила Карина.

– Но каков повод?

– Поводов может быть много.

– Я пока ни одного не вижу, – сказала Даша. – И какая, к черту, внезапность?! Ведь это же Костя! Мы знаем его с детства!..

– Это может быть неважно, – сказала Баваева.

– Нет, Карина, это очень важно, – заявила Даша.

– Бесспорно! – согласился я.

– С начальной школы дружим, – вспомнил Леша.

– Вот! И как может надоесть? Ведь «устать от Компании» – значит «устать от друзей», – вывел я. – А это в принципе невозможно!

– Да и отдыхали мы всегда неплохо! – заметила Люба. – Кто еще так отдыхал?

– Никто, – тут же ответил Арман.

– Нет, вы меня не поняли. Я хотела сказать… – начала было Карина, но Арман прервал ее:

– О нет. Лично я все понял. И готов согласиться с Сашей, что это полнейший бред. Все это подошло бы под описание любого человека, но только не Кости. А он всегда был с Компанией!

– Был… – подчеркнула Вика.

– И продолжает быть! – добавил Арман.

– Нет, – возразила Карина.

– Да! – завелся Арман. – Я уверен в своей правоте! А говорить, что Костя просто и банально «устал», – значит не понимать его. И вообще, по-моему, ты просто не признаешь и недооцениваешь дружеский потенциал Кости. Он велик, но ты позволяешь себе говорить совершенно бредовые вещи!

«Вот так высказался!..» – подумал я.

– Что? Я говорю бредовые вещи?.. – возмутилась Карина, явно не ожидавшая такого поворота событий. – Да ты… ты, Арман, сейчас такое несешь!..

– Я не «несу», а говорю по делу! Говорю то, что знаю и чувствую! Мы тут все обеспокоены состоянием Кости и не можем понять, что с ним случилось, – а тебе, похоже, пофиг. И пофиг не только на Костю, но и на всю Компанию, раз ты говоришь такие странные вещи. – Хатов перешел на экспрессию и активно жестикулировал. – Я считаю, это неправильно говорить так про Костю, находясь в Компании.

– Что?! Вот как… – Карина выглядела злой, но явно растерянной. Леша, Люба и Саня выразили, в свою очередь, явное согласие со словами Армана; Топор даже зааплодировал.

– Что, хочешь сказать еще одну гадость про Костю?!.. – заподозрил Арман.

– Ну нет, это уже перебор, – заключила Карина, решившись произнести главное: – И раз так, раз такое отношение, то я прямо сейчас и здесь объявляю всем о своем выходе из Компании. Немедленном и окончательном! И не желаю ничего слышать.

Даша тут же попыталась успокоить Карину:

– Подожди, успокойся. Давай все обсудим…

Но шансов исправить положение у нее не было. Карина топнула ногой в знак отказа от всяких утешений и стремительно убежала. Случилось это, кстати, как раз тогда, когда в центральном коридоре впервые показался бредущий из столовой Миша. Смачно дожевывая свой гамбургер, он подошел к нам и спросил:

– А что случилось? Я слышал крики Карины…

Мы могли бы ответить на этот вопрос или проигнорировать его, но за нас это сделал звонок. Звук его отразился в наших чувствах, – и он очень хорошо подчеркивал, насколько тяжело и тревожно началось для нас это полугодие.

После всех уроков я оделся и вышел на улицу. Откровенно говоря, идти домой мне не хотелось, но и прогулка выглядела сомнительным удовольствием, ибо с неба непрестанно падала какая-то мокрая хрень, – однако, для января погода, впрочем, была достаточно теплой.

Хорошо, что меня догнал Саня.

– Ты знаешь, Колян, – начал он, – у меня есть мысль, что случилось с Костей.

– Правда? – слегка удивился я. – Ну, дерзай.

– Я, видишь ли, подумал об этом и проследил. В общем, мне кажется, что Костя причастен к делу о Бандзарте.

– Да ладно! Ты что, совсем спятил?

– А что? – чуть обиделся Саня. – У Кости, между прочим, всегда были неплохие отношения с Бандзартом. Да и химию он на удивление хорошо знает.

– Вот оттого отношения у них и нормальные, что он химию знает. Бандзарт это ценит, и не надо ничего выдумывать, – строго заявил я.

– А то, что он проявлял такое рвение и желание при выполнении задания?

– Да это лишь показывает его ответственность. Кстати, надо бы напомнить ему о задании…

– А, может, задание во всем виновато? Из-за него он забыл о друзьях? – предположил Саня.

– Вряд ли, – ответил я. – Скорее всего, нет. Костя, конечно, химик, но не настолько.

– Серьезно? – на всякий случай спросил Саня.

– Ага, – уверенно ответил я. – А вообще, мне кажется, что это у Кости пройдет.

– Непременно, – подхватил Саня.

– И не думаю, что случилось что-то плохое… трагическое.

– Совсем не трагическое, – согласился Саня.

– И все пройдет.

– Конечно.

– Как будто ничего не было.

– Железно.

– Ну, ты тоже не сомневаешься, – подметил я и пристально посмотрел на Саню.

Тот в ответ улыбнулся и рассмеялся. А я, глядя на то, как он смеется, еще больше уверовал в правоту своих предположений.

Действительно, наши с Саней надежды взаимно разделялись. Даже после этого понедельника лишних сомнений у Компании не было – все ее представители были твердо уверены в том, что прежний Костя вернется уже завтра. Ведь дни бывают разными, – и это может проявляться в абсолютно непредсказуемых изменениях. Возможно, конечно, что это не совсем научная мысль, – однако чем еще можно объяснить такое странное поведение Кости?.. Тем более в ситуации, когда и у него, и у нас очень много дел и планов!

Стоит отметить, что в понедельник вечером мне позвонили сначала Арман, а затем Люба с Дашей. С Красиной мы общались особенно долго, обсуждая, кстати, не только Костю.

– Мне все-таки кажется, что Арман слишком строго обошелся с Кариной, – сказала Даша. – Так нельзя. Все-таки она наш друг и вряд ли заслужила такое обращение.

– Да-да, это вполне возможно. Но в последнее время она как будто потеряла… некую дружественную связь с нами… И, наверно, это наша общая вина.

– Думаешь?

– Уверен! Иначе бы она не стала, например, приглашать Сергея с Юлей на теннис.

– Да, это было слишком, – признала Даша. – И все-таки печально, что так все получилось… – тут Даша тяжело вздохнула. – Вот сейчас звонила мне Вика, и она сказала, что целиком и полностью поддерживает Карину. По крайней мере, готова поддержать.

– Да? … Ну, это дурацкое решение. Что тут еще скажешь?

– Но, черт, надо же как-то повлиять, переубедить ее… Да вообще поговорить по душам.

– Наверно. Но обычно в этом практиковался Костя. И у него неплохо получалось, – заметил я.

– Да, неплохо… – грустно произнесла Даша. – Однако сперва надо поговорить с Кариной. Вернется она – вернется и Вика.

– Согласен, – сказал я и усмехнулся. – Надеюсь, больше пока никто не хочет покинуть Компанию?

– Нет вроде… – ответила Даша.

– А то интересно: стоило Косте измениться – и сразу минус два…

– Ты сказал «измениться»?

– Да. А что?..

– Нет, ничего. Просто мне пока не хочется так говорить… – призналась Даша.

– Да мне тоже. И не надо, наверно. Считать, что Костя изменился…

– Нет, можно… Ладно, считай, – настояла Даша. – Блин, мне просто, наверно, пока не верится…

– А кому-то верится?! – тут же сказал я. – Да я решительно в это не верю! И возможно ли изменение Кости?..

Даша промолчала. Наверно, она сомневалась в ответе.

– Черт с ним, посчитаем, что невозможно. Тогда что с ним? – конкретно спросил я – в надежде, что Даша что-нибудь скажет.

– Я вообще не знаю, Коля. Все непонятно… – ответила Даша, однако потом сказала: – Но это пока. Надо разбираться. Только, наверно, не сразу – пусть пройдет неделя. Посмотрим, может, все вернется?..

– Я мечтаю об этом, – ответил я.

Замечу, что мысли Даши мне пришлись по душе. Хотя они не слишком отличались от того, что говорили мне те же Люба с Арманом, мне было приятно их разделять. Леша также заверял, что хандра Кости будет максимально недолгой, – и вообще, я еще раз подчеркну, что никто не паниковал, а всякое напряжение мгновенно снималось надеждой на завтра. Да, так и получилось, что, находясь в понедельнике, мы уже мысленно жили вторником.

А что же вторник? Как насчет действительно прежнего Кости и прекрасного настроения, не омраченного тяжестью каких-либо мыслей?

Увы, но все ошиблись, и 13 января Костя, для начала, снова опоздал. Ставицкий, правда, отнесся к этому совершенно индифферентно – у него никогда не было привычки возникать по таким поводам в стиле Чивер, – однако нас очередное позднее появление друга заметно насторожило. Здесь проявлялась странная тенденция.

Юрию Александровичу, однако, повторюсь, все это было до лампочки; он вообще порой не обращал внимания на то, кто и когда заходит в класс, главное для него заключалось в том, чтобы никто не мешал ему вести рассказ по теме урока. Кстати, именно это мне в нем всегда и нравилось – он вообще никогда не уходил в сторону от темы, и все его фразы строились исключительно в соответствии с ней.

Но Костя опоздал. И, конечно, после 12-го числа здесь нет смысла говорить о каком-то глобальном удивлении по типу понедельника, – тем более что опоздание вышло равным всего лишь минуте. Даже, наверно, кому-то это справедливо могло показаться хорошим знаком. Однако… второе опоздание подряд – это все же примечательно.

Впрочем, я продолжаю освещать действия и далее замечаю, что на этот раз, исходя из копилки общих умных соображений, появившейся не далее, чем вчера, никто не собирался навязывать Косте какие-либо вопросы. Мы с друзьями успели договориться о том, что теперь будем ждать действий от него, – ибо если он снова стал прежним, то наверняка сам захочет все нам объяснить и рассказать. Главное же – не демонстрировать напоказ наше дикое стремление разговаривать. Пусть сам все поймет и не ошибется.

Итак, после урока правоведения Костя с каким-то вопросом подошел к Ставицкому. Мы же всей гурьбой выбежали из класса и… отчего-то опять дружно встали у двери. Даже и не помню сейчас, кому пришла в голову идея повторить действия понедельника, – но, в общем, как под гипнозом, мы столпились в одном месте и, наверно, даже заслонили собой всякий проход в кабинет Ставицкого.

Поняв всю неправильность нашего расположения, мы быстро перестроились, но даже этого времени оказалось достаточно для того, чтобы Костя пулей пролетел мимо нас. Причем пролетел он крайне спокойно, даже и не посмотрев на это вавилонское столпотворение, хотя, наверно, мы достаточно объемно оказались в зоне его внимания (еще бы мы не оказались!). Теперь наше состояние впору было описать как «застывшее», да и вид, думается, был дурацким.

– Чего ж, …, стоим? – наконец, очнулся Саня. – Давайте за ним.

И мы двинулись.

Вообще, было интересно узнать, куда так помчался Костя. Следующим уроком по расписанию у нас значилась литература, но у меня было совершенно железное предчувствие, что наш друг направился совсем не к кабинету Федоровой. Оно меня не обмануло – Костю мы на той перемене потеряли.

А во время остальных перемен догонялки решили не устраивать. Такова была мысль Любы:

– Может, у него дела какие есть?..

«Логично, – подумал я, – он может и к Долганову заходить, и к Щепкиной…»

Тем не менее следить за Костей мы не переставали. И вообще, по сути, всю первую неделю учебы мы только и делали, что наблюдали за ним, пытаясь понять причины его отстранения.

Повременю пока с оценкой результатов – тем более что есть один очень интересный факт. Я, конечно, всегда знал, что информация в компанейской среде передается едва ли не со скоростью света, но я никак не подозревал, что о перемене в Косте все будут наслышаны настолько быстро. Ведь явно не случайно в среду, по дороге домой, Дима Кричевский, полдороги бежавший за мной, отдышавшись, спросил:

– Коля! А что случилось с Костей?

– С Костей? А что?

– Да я сегодня несколько раз проходил мимо него, – а он со мной даже не поздоровался. Хотя мы дружим два года. Вот я не понимаю: как так? Обычно мы всегда здороваемся.

– Ты тоже заметил… – констатировал я.

– Да не только я. У нас весь класс так. И параллельный тоже.

– Ну, вся Компания удивлена!..

– И что в итоге с Костей?

– Да пока не ясно. Никто ничего не знает.

– Серьезно? – порядочно удивился Кричевский. – А что, Костя ничего вам не объяснял?

– Да если б захотел… Но я подозреваю, что все понимает только он сам.

– Вот как… – понял Дима. – Значит, я зря надеялся, что ты мне все расскажешь?..

– Выходит, что зря. Но я действительно ничего не знаю.

– Печально.

– Да. Я буду рад, если найдется человек, который в курсе. А пока – так.

– Ясно.

– Впрочем, ты не знаешь, сколько интересных версий уже придумали наши друзья, – заметил я. – Одни говорят, что Костя заболел, вторые – что ему на голову упал кирпич, – тут Дима усмехнулся. – Есть версии про несчастные случаи, про неудачи. Многие базарят об усталости и о том, что его все …. Мнение о влиянии потусторонних сил – это уже вообще жесть…

– Ха, ни хрена себе!..

– Да, Дима, это вот столько мнений! Но самое ужасное то, что мне все это приходится слушать! – а я так хочу узнать правду, – признался я.

– Ну, удачи тебе, – пожелал Дима, и мы распрощались.

То, что я сказал Диме, – не шутка. Я действительно очень хотел знать о том, что же случилось с Костей, – и версий, правдоподобных и не очень, присутствовало в избытке и с большим запасом. И по-прежнему все они проходили через меня. Вот, например, знакомый мой из 5б – Ваня Кранов – с хорошим апломбом уверял меня в том, что в этом происшествии не обошлось без фантастики. Так и говорил мне:

– Я думаю, что его просто захватили пришельцы! Вот он и стал другим.

После такого мне оставалось только откровенно смеяться.

Вообще, я даже не осознавал, какая версия казалась мне наиболее реалистичной. Уж больно много информации свалилось на мою голову, и я запутался в ней, как путается иногда хороший адвокат в показаниях свидетелей. Впрочем, наверно, самым правильным решением было все-таки принять позицию Даши Красиной и последовать ее словам: просто подождать. Если же ничего не изменится – можно начать действовать.

Правда, Даша говорила о неделе. Неужели столько еще времени Компания будет без Кости?

Тем временем наблюдения, проводившиеся всю первую учебную неделю года, давали нам определенную пищу для размышлений. Мы активно обсуждали некоторые изменения, произошедшие в Косте, – изменения, впрочем, пока незначительные и чисто социального характера, – и не без удивления замечали, насколько вдруг массовой – в рамках школы, естественно – стала эта тема. Она не спадала и постоянно крутилась по классам, – и, кажется, мало кто в эти дни не желал сказать хоть слова о Таганове. Однако… Стоит ли этому удивляться? Ведь популярность Кости в нашей школе очень велика, и немногие могут вызвать хоть где-нибудь схожий интерес.

Интересно, что даже об учебе Компания думала заметно меньше, чем о своем лидере. И это примечательно, ибо май с июнем уже не за горами – пора бы, кажется, побеспокоиться о хорошем аттестате да и задачки из ЕГЭ начать решать… Да конечно, пора! Пора… Но разве возможно это на фоне того, что происходит в школе?!

Наступил уже вечер субботы, а это время всегда было едва ли не самым горячим на неделе для Компании, ибо именно в такое время традиционно обсуждались и окончательно утверждались наши планы на воскресенье. Фиксировал их обычно Костя: он всем звонил, со всеми договаривался, каждому разъяснял детали… Тогда же окончательно принималось и время будущей встречи. Надо, впрочем, заметить, что, вообще-то, идеи на уик-энд обговаривались в течение всей недели, и любой представитель Компании когда угодно мог предложить что-либо свое, авторское. В идее содержались мысли о том, куда можно было бы сходить, когда именно, каковы цены, как туда добраться, есть ли рядом место, где можно поесть, каков резон сбора и т. д. Затем все накопившиеся предложения собирались в одну единую большую кучу, и нам сообща удавалось принять то или иное решение. Бывали, конечно, случаи, когда мы сталкивались с определенными затруднениями, и в такие моменты всегда очень быстро разгорался спор, олицетворявший собой столкновение нескольких идей, но до скандалов у нас дело никогда не доходило. Все решалось мирным путем, пусть даже кому-то и приходилось идти на уступку, – зато потом Костя с необычайной радостью говорил об абсолютной демократии, царящей в Компании, а в воскресенье все проходило уже по плану. Да, конечно, иногда, ввиду самых разных причин, некоторые моменты корректировались непосредственно по ходу действа, и порой это вызывало у нас определенную грусть, – но что поделаешь?.. Форс-мажор есть форс-мажор.

Так получилось, что из-за чрезмерного обсуждения изменения Кости о планах на новое воскресенье – 18 января – практически никто не успел подумать. Лишь в субботу мы озаботились этим вопросом и сразу порешили, что в последний день недели собраться непременно стоит. К сожалению, вживую поговорить с главным организатором нам тогда не удалось, и мы сразу осознали, насколько это большое упущение, – но возможность связаться никуда еще не подевалась, и, придя домой, я вскорости набрал номер Таганова, чтобы завести с ним, как казалось, традиционную для нас беседу. Увы, разговор наш не заладился сразу.

– Так ты хочешь, чтобы я рассказал насчет завтра? – спросил Костя – как послышалось, несколько удивленно.

– Ну конечно, – ответил я.

– Хм… Да мне особо нечего сказать.

– То есть как «нечего»?

– Да просто. Мы вроде никуда не собирались, – как бы напомнил Костя. – Вернее, вы.

Эти слова напрочь выбили меня из ритма беседы, и настроения, и каких-либо намерений. Я лишь смог спросить:

– Почему?

– У меня есть свои планы, и я планирую их реализовать. Если вы куда-то собираетесь – сходите, конечно, – деловито произнес Костя.

– Что?! – обалдел я. – Да о чем ты говоришь? Какие свои планы? Мы же в Компании, ты всегда все решал…

– А в этот раз без меня, – бросил Костя. – Мне жаль, что вы к этому привыкли, но сейчас мне нечем вам помочь. Удачи, – сказал напоследок Костя и прекратил сообщение.

– Вот так, – сказал я сам себе, продолжая держать мобильник в руке. Это длилось пять минут, и я не мог сойти со стула, на котором сидел. Потом позвонил Арман:

– Ну что? Мы куда-нибудь едем?

– Черт, я даже не знаю, – в сердцах крикнул я. – У Кости свои планы.

– Планы? – не понял Арман и поинтересовался: – Какие? Он так и сказал?

– Вот точно так.

– А когда?

– Что?

– Ну, когда он сказал?

– Да только что. Пять минут назад.

– Да ладно?! Ну ничего себе! Я ему тут целый час трезвоню и никак не могу дозвониться! – а тебе он сказал, что у него планы.

– А что, на твои звонки он не отвечает? – поинтересовался я.

– Сейчас проверю. Пусть будет еще одна попытка, – решил Арман и временно оборвал связь.

А через две минуты телефонный звон раздался вновь – на линии опять был Хатов.

– Ну что, – спрашиваю я, – дозвонился?

– Нет! – с досадой крикнул Арман. – Так вот и не отвечает!

Должен отметить, что слова Армана вызвали у меня определенные негативные эмоции. Я был неприятно поражен, и, пока обдумывал его сообщение, он продолжал:

– Ну нельзя же так! Друг звонит второй час, а он – не отвечает! Ну, что это такое? Это же просто какое-то хамство! Неуважение!

– Ладно, не горячись, – попытался успокоить я Армана, хотя прекрасно понимал, что он чувствует. – Надеюсь, это случайность.

– Да уж странно как-то… – сказал Арман, и мысленно я не мог с ним не согласиться, но пока разговор поспешил завершить.

Просто я знал, что для меня это не последняя беседа на сегодня. Позже мне позвонили Даша, Леша, Женя, Павел, Миша и Саня – и каждый из них выразил непонимание, почему не удается связаться с Костей. Параллельно с этим я не мог понять, как это удалось мне, причем с первого раза, – поэтому я решил, на всякий случай, позвонить еще раз.

И худший вариант сработал – второго разговора не случилось, абонент был недоступен.

А на все последующие звонки мне пришлось отвечать одинаково:

– Ничего не знаю. У Кости свои планы.

Как-то исправить ситуацию уже было нельзя. Это был необратимый процесс, который вполне логично привел к тому, что в это воскресенье мы так никуда и не пошли. Глупо говорить, что все произошедшее явилось ударом для Компании, но один плюс все же был: теперь, после такого провала и выхода Карины и Вики, прояснилась очевидной необходимость хоть как-нибудь действовать. И уже вечером воскресенья Даша в соцсети написала мне:

«Наверно, настала пора поговорить с ним. Только уже по-нормальному».

Я, в свою очередь, выразил согласие.

Вообще, мне почему-то так и казалось, что теперь, по истечении этой недели, внимание к поведению Кости хоть немного стихнет, и нам удастся спокойно с ним все обсудить.