Читать книгу Река несчастья - Максим Петросян - Страница 5

Я взял велосипед моего брата, который сейчас в Риме, по каким-то делам. Не интересовался по каким именно. Меня это мало заботило. Я думал только о том как ветер ласкает моё лицо, и раскидывает мои волосы в разные стороны. Чаще всего я езжу довольно медленно, но когда во мне горит пламя, неважно от чего, разгоняюсь, ну или, еду так быстро, как это возможно для старенького велосипеда на сельских дорогах. По бокам тысячи цветков в самом рассвете сил, и я, кажется, тоже. Во мне молодая кровь, гладкая кожа, и нет лишнего веса, такого обычного для взрослых. Я не думаю о чём-то трудном, а плаваю в реке неподалёку, ем фрукты, рисую неизвестных мне людей, и просто живу. Это всё лето. Без него я не я, и думаю, у любого так. Жара влияет на всех пропорционально, только, кто-то пытается скрыться от неё, убежать, загородиться, а некоторые, как я, едут на велосипеде прямо по направлению лучей света, и не боясь упасть, буквально на несколько секунд, убирают руки с руля, и распускают их в стороны, пока рядом только высокие дремучие деревья, пустая дорога, и музыка на плеере. Вообще, музыка в нашей семье очень важна. Каждый вечер, мы собираемся в гостиной, включая радио, а иногда, найдя пластинку, и граммофон, и слушаем. Кто-то подпевает, танцует, курит, или же, по обыкновению, ссориться по всякой всячине. Жара помогает лениться, и при ней, делать это, намного приятнее и важнее чем трудиться. Ты как плавленый сыр, растекаешься в диване, и утопаешь в музыке. Именно так я чувствую себя большую часть времени, и тот факт, что есть некто кого я не знаю, и чей рисунок держу в своей сумке, вылавливает и достаёт меня из всего этого. Это как разлитое на тебя ведро ледяной воды, когда ты только вышел из теплого душа.

Приковав велосипед к ближайшему столбу, я пошёл за посылкой отца. Центр был достаточно оживлен для такого дня. Несколько машин разъезжает рядом с главной площадью, группка туристов с гидом стоят около церкви святого Александра, двое стариков играют в карты на скамейках около фонтана. Отделение почты было недалеко, и путь до туда потребовал пары минут. По пути назад, держа в руках среднего размера коробку, перемотанную скотчем, я заметил на скамье, в близь со столбом с велосипедом, парня, который усердно писал что-то в маленький блокнот, попутно осматривая крону дерева рядом. Меня он не замечал. Но я должен был подойти к нему, чтобы отвязать велик. Я не хотел с ним говорить, но интерес поборол меня.

Я подошёл ближе, и начав отвязывать, поймал его взгляд, который отвлёкся от писанины, на меня.

– Я сегодня видел тебя, утром. Ты ведь Рей, да? – мне было неловко, но сказал я это непринужденно.

– Да, я тебе помешал? – его голос был спокойным, но необычным по сравнению с коренным населением.

– Нет, всё хорошо – я отвязал велосипед, и перед тем как уйти, сказал – Меня зовут Марк кстати.

– Приятно познакомиться – он не знал как на это можно ответить иначе.

– А ты бы – вдохнув – хотел прогуляться как-нибудь на днях? Если ты конечно хочешь.

– Думаю, почему бы и нет. Я могу зайти к тебе завтра, ты свободен?

Я бы мог сказать, что свободен каждый день, и это было бы правдой.

– Да. Тогда, до завтра!

– До завтра!

Мысль о том что я проведу время с кем-то кого только узнал приносило мне силы, и в моей крови стало больше кислорода. Так давно у меня не было подобного. Одновременно, это мелочь, пустяк, и я не должен так на него реагировать, но он зайдёт за мной. Он зайдет за мной. Я повторял эту фразу много раз, и она нравилась мне с каждым разом всё больше.

По дороге назад я встретил нескольких семейных друзей, они как всегда сказали как же я быстро расту, и попросили передать привет. Наша жизнь была как большая стая. Все друг друга знают, приветствуют, и уважают. Конечно, некоторые в вражде, другие в пьянстве, но все они создают тот самый образ городка, ради которого сюда и едут малочисленные туристы. Думаю, побывав здесь какая-то звезда, то Крема была бы центром туризма в северной Италии. Но я рад что это не так. Ведь это бы разрушило ту идиллию, которая развивалась и сохранялась столетиями. И я участник этого.

Погода не сгущалась, а лишь цвела, даже когда начинало темнеть. Она заменялась с жары на легкую прохладу, когда ты ходишь в одной рубашке и шортах, и ощущаешь как ветерок шелестит листья деревьев, и короткие волосы на твоей груди, и заполняет внутренности рубашки, создавая мешки, и изгибая её плавность. В такое время я всегда пил воду с кубиками льда, дабы почеркнуть состояние природы. Я был един с ней, а она не была против.

Я отдал посылку отцу, поцеловал в щёку свою маму, которая сегодня весь день готовила еду для послезавтрашней вечеринки, которая по правде представляет из себя собрание всех соседей, где они выпивают, делятся историями, и показывают, кто сколько ещё родил детей. Таковы здесь обычаи, хоть они иногда мне смешны, я всегда там присутствую. Конечно, мало слушаю, но слежу за их поведением, узнаю слухи и интриги, и после окончания следующую неделю шучу про это всей семье. Им это нравиться. Слушать мои упрёки и замечания о соседях, пока мы сидим в гостиной, посмеиваясь и радуясь такой связи с сыном.

Утро. Солнце снова освещает часть моей комнаты. Я всё еще в постели, и мои ноги пока не собираются вставать. При нашем климате, я всегда сплю в одних шортах, которые больше напоминают трусы. Или же, в трусах, больше походящих на шорты. Я плох в названиях одежды.

Рука за головой, другая на животе, а взгляд на окно. Я ждал его. Только сейчас я понял что он не сказал во сколько придёт. Вдруг он уже пришёл а я спал, или же мне придётся ждать его весь день, вздрагивая каждый раз когда буду слышать звуки ходьбы, или мяча.

Я благодарил бога, когда услышал знакомый мне голос со вчерашнего дня, и увидел камень, залетевший в открытое окно моей спальни. Взяв камень в руки, я увидел его, с сияющей улыбкой, загорелой кожей, черными волосами, и скулами, с лёгкой утренней щетиной.

– Привет!

– Привет! Я сейчас спущусь, минуту.

Я открывал шкаф с одеждой. Недолго думая я надел тонкую майку, и заменил низ на более презентабельные шорты. Они были серо-голубого цвета, и всегда напоминали мне воду в озере неподалёку.

Мои ноги быстро попрыгали вниз, и предвещающая улыбка не сходила с меня. Я пробежал около настенных ковров, картин, и расписных стен. Попрощался с родителями, они не спросили куда я, лишь сказав чтобы я вернулся не позже десяти. Они такие.

– Снова привет – я изучал его лицо.

– Привет, пошли?

– А про это, куда мы вообще пойдём?

– Ты был в ближайшем леске?

– Был несколько раз, но не более того – я следил не только на ним, но и за своими словами, пока мы шли к велосипедам.

– Хочешь поплавать?

– А ты знаешь хорошие места?

– В том лесу есть одна река, я не был на ней, но очень наслышан. Говорят, вода в ней идёт из рудника откуда-то из Альп, и поэтому в ней много минералов. Но туда редко ходят, потому что она далеко достаточно.

– Звучит прекрасно, я согласен – его идея и правда была мне интересна. Я слышал о той реке, но никогда не пробовал до неё добраться.

И мы сели на наши велосипеды, осмотрелись вокруг, и поехали к загадочной реке.

По пути Рей заговорил после долго молчания, когда мы остановились передохнуть и выпить воды.

– Знаешь, у моего отца, была одна песня. Он жил здесь после того как женился на моей матери, и в детстве всегда говорил мне, что когда-нибудь поведёт меня с ним на реку, где-то в лесу. Он бывал там, и по его рассказам я и создал себе её возможный вид и месторасположение.

Я удивился что он, поведал мне такую историю так быстро, без предпосылок, или долго общения. Он просто рассказал мне это, смотря на дерево, через многочисленные ветки которого пробивались лучи солнца в зените.

– А про что была та песня?

– Думаю, она была про любовь. Я часто её вспоминаю, и по памяти переписал её, и всегда ношу с собой.

– Даже сейчас? – почему он мне это рассказывает?

Вместо ответа он просунул руку в карман шорт, и достал согнутую в пару раз бумажку, и передал её мне. Открыв её, я вслух прочитал песню на ней, написанную разборчивым почерком.

Я держал старый лист у себя в руках ещё некоторое время.

– Видимо, река произвела на него сильно впечатление. Прекрасный текст, и это тебе говорит человек который каждый день читает и слушает музыку.

– Ха, я тоже так думаю.

– А можно вопрос?

– Конечно.

– А каким он был, твой отец?

– Он был очень хорошим – он замолчал, и я вернул ему текст песни, и мы вернулись к поездке на велосипедах к реке Рог, или же, реке несчастья.

Чем ближе мы подъезжали, тем влажнее становился воздух, и вообще всё вокруг. Жара вместе с влагой заполонили всё, включая наши тела. Мы завернули за несколько поворотов, на которых уже не было дороги, а лишь извилистые тропы. Интересно, кто вытоптал их, может отец Рея ходил тем же самым путём что и мы сейчас.

Мы приблизились к чаще леса, откуда смогли выйти на реку, через заросли кустов. У неё был широкий берег, заросший толстым слоем травы, вместе с камнями, верхняя часть которых была погруженная в воду. Место и правда было прекрасным. Мы просто стояли, и смотрели на то что нашли, и никто из нас не сказал ничего, потому что слова были излишне. Мы оба понимали что чувствуем, хоть у Рея чувства явно были глубже чем мои. Я просто ощущал эйфорию от того что я на неизвестной мне ранее реке, с точно таким же человеком.

– Ну что, искупаемся?

– Конечно

Мы начали раздеваться, непринужденно начав делать это на перегонки, и бросились в воду. Глубина была достаточной для роста подростка. Рей улыбался, размахивал руками и брызгал тем самым на меня воду, и я отвечал ему тем же. Как давно я так не отдыхал. Безусловно, всё это здесь это уже невероятный отдых, но, если можно так сказать, я устал от постоянного отдыха, именно такого.

Когда Рей погрузился под воду с головой, я пошёл по его примеру, пока наша одежда валялась на большом камне на береге. Но, несколько секунд спустя, видя перед собой мутное тело Рея и водоросли, в мои уши ударил резкий, пронзительный звук. И он не заканчивался. Шум наоборот лишь усиливался, и я не мог определить откуда он. Я высунул голову и, глубоко вдохнув, поплыв к берегу. Рей заметил как быстро я плыл, и в замешательстве поплыл за мной.

– Что случилось? Всё хорошо?

В одних трусах, только что выйдя из воды, он выглядел как одна из греческих скульптур, в музее нашего городка.

– Да-да – я отдышался и продолжил – просто какой-то шум был, не знаю, как в телевизоре.

– Белый шум?

– Вроде бы.

Он не ответил, и сел перед мной на траву. Посмотрел мне в глаза, и только тогда сказал – Хочешь поесть?

– Где мы тут достанем еду?

Конечно же он взял еду с собой в рюкзак, который он привязал к велосипеду. Он казался продуманным человеком, который всегда, даже если на это нет потребности, перевыполнит изначальную задачу.

Мы уложили горстку фруктов на камень, до этого постелив туда клочок ткани. Вокруг нас было оживлённо движущееся течение реки, спокойные деревья, пение птиц, которое доносилось до нас эхом. Всё пахло и цвело перед нашими глазами, а мы просто поедали фрукты, липкий и сладкий сок от которых капал на кожу, создавая дрожь, и оставался на краях губ. Нам приходилось после каждого укуса, облизывать губи сверху вниз. Мы не говорили ни слова, лишь иногда смотря друг на друга, и без причины начиная хохотать. Может, это и чем-то похоже на мою обычную жизнь, но чувствуется это совершенно иначе. Я не говорю что моя спокойная жизнь на вилле была мне не по душе, однако её идеальность с каждым разом становилось всё менее заметным плюсом, и переходила в минус. Но сейчас, думаю, я счастлив, хоть и не знаю доподлинно что это означает. Мне хорошо, и это я знаю точно. Хорошо на этом береге, с персиком в реке, и знакомым под боком. Так просто, но так прекрасно.

И дальше всё было не так как могло показаться. Мы не уходили никуда, и также продолжали молча лежать, разглядывая всё вокруг.

Но всё не вечно, и когда прошло приблизительно полчаса мы начали собираться, потому что путь обратно займёт тоже много времени.

Возвращаясь, мы практически не останавливались, как будто, обычная прогулка у реки принесла нам гору терпимости и силы. Велосипеды яростно рассекали воздух, пока люди на них смеялись подпрыгивая на кочках, и кидали друг другу на ходу бутылку воды, которая пенилась всё сильнее и сильнее. Казалось, Рей один из тех людей которые отпускают руль, только чтобы распустить руки, но это не всё. Он мог отпустить не только руль, но и педали. Как он сказал мне немного позже, он чувствует, как его ноги летят над землёй.

Теперь, я знаком не только с ним, но и с рекой, которую его отец прозвал несчастной. Интересно, почему? Она кажется спокойной, такой же как и Рей. И я понял ещё одну вещь. У меня появился друг.