Читать книгу Крылатые качели - Максим Саблин, М. Т. Саблин - Страница 15

Переодевшись, Федор бросил спортивную сумку в прихожей, а сам зашел в большую квадратную гостиную. Кивнув сыну и поздоровавшись с тестем, Федор прошел мимо стен, на которых были развешаны карандашные рисунки Иннокентия – пухлые ракеты, деревца с чудными фруктами, домик с окном и трубой, желтое солнце. Улыбнувшись, Федор заметил на одном рисунке Пелагею с круглым туловищем и самого себя квадратного. Оба они имели улыбки до ушей, ноги палочки и держали за руки веселого Иннокентия.

Незаметно вошли Пелагея и Эрида Марковна. Федор присел на корточки перед сыном и взъерошил ему светлые волосы.

– Поехали? – спросил Федор.

– Поехали!

Иннокентий дернулся, но тесть обнял его и не отпустил. Иннокентий обернулся и с удивлением посмотрел на дедушку. Федор с удивлением посмотрел на жену. Та, рассматривая красные ногти, сделала вид, что не заметила его взгляд. Федору вдруг так захотелось уйти, сделать так, как они хотят, зная, как все рады будут, что он это сделает. «Ты тряпка, – подумал он, вспоминая утренний разговор. – Если не сейчас, то никогда ты не вырастишь мужчину. Чертов Петька».

Федор вырвал Иннокентия из рук дедушки и направился в прихожую, как вдруг подскочила Пелагея и потянула сына обратно в гостиную. Федор потянул мальчика к себе. Толстенький Иннокентий повис между ними.

– Больно! – закричал он.

Иннокентия отпустили и начался спор. Сын вертел головой и думал о том, какие глупые эти взрослые, устроившие вселенскую проблему из-за пустяка. «И что такого, если я схожу с папой? – думал он, обнимая теплую маму за тонкую талию. – С каких пор детям запретили кататься на велосипедах?» Иннокентий не понимал, почему двое больших, добрых, улыбчивых, самых близких ему людей ссорятся. Почему его самая заботливая в мире бабушка носится вокруг, а умный дедушка нависает над папой с насмешливым лицом.

Иннокентий почему-то решил, что он виноват в этой ссоре, и связал это с тем, что забыл сменку в школу. Ну какая еще может быть причина, по которой мама всхлипывает, а папа стоит с красным лицом и что-то говорит ей своим уверенным, спокойным голосом. Папа не сдавался и просил отдать его, твердил, что он разрушитель преград и мировая воля. Мама молчала. Бабушка своим высоким голосом отвечала папе. Дедушка, как обычно, насмешливо улыбался и вставлял умные, рассудительные фразы. Все окружили папу и твердили ему свое, а он не соглашался. «Все-таки мой папа самый лучший!» – подумал Иннокентий. Из всех собравшихся здесь он верил только папе, хотя и не знал почему. Иннокентий пытался помирить родных и сказал об этом. Они выслушали с улыбкой и продолжили свое.

Иннокентий, поворачивая вихрастой головой то к маме, то к папе, решил, что сейчас он, как мужчина, скажет им: «Пожалуйста, не ссорьтесь! Я знаю, я разочаровал вас. Поэтому я ухожу!» Потом он представил, как возьмет рюкзак с хлебом, посох и уйдет от родителей один в тульский лес, к черным волкам, маленький, истощенный, и там… На этих мыслях ему стало жалко себя, так жалко, что он всхлипнул и решил пока в лес не уходить.

– Почему твои родители здесь? – говорил папа. – Пелагея, ты продумала целый план против меня? Семья – это мы с тобой. Пусть они уйдут и давай поговорим.

Неожиданно произошло быстрое движение, мама отлетела от папы и упала на спину. Папа растерянно посмотрел на нее и оглянулся на Иннокентия, словно ничего не понимал. Бабушка завизжала так громко, что Иннокентий закрыл уши. Мама встала и ушла в ванную, а папа сел на диван, усадил на колени Иннокентия и погладил его по голове. Руки папы дрожали.

Дедушка смешно выбежал за дверь и стал стучать во все двери. Повылазили соседки в бигуди и халатах, зашли в их квартиру, стали охать и ахать, кричать о домашнем насилии, трудной доле женщины и деспотах-мужчинах. Слова эти для Иннокентия были абракадаброй. Целая толпа набилась в их квартире, запахло шампунем, борщом и древесной стружкой от нахмуренного соседа-столяра. Все разволновались и ходили с серьезными лицами. Иннокентий был спокоен и с улыбкой наблюдал. Похоже, это был очередной спектакль взрослых. «Какие же взрослые актеры! – думал он. – И как глупы! Они же ничего не понимают в жизни».

Неожиданно в прихожую вошли двое полицейских с усталыми сонными лицами и цепкими взглядами. Иннокентий старался быть в гуще событий и подбежал к ним. Ему дали резиновую дубинку, и он играл с ней, залихватски стуча о ладонь. Светловолосый полицейский, глядя на маму, сощурил глаза и сжал губы. Он был недоволен мамой.

– Вы что, будете заявлять на мужа? – спросил тот маму.

– Конечно, она будет! – крикнула за маму бабушка.

Как всегда, бабушка всех успокоила, кроме папы, конечно. Почему-то папа не любил его любимую маленькую бабушку. Полицейские отвели папу на кухню, куда Иннокентию заходить запретили. Чтоб помочь папе, он придумал надеть красно-синий костюм Человека-паука и незаметно приполз туда, осторожно высовывая голову из-за холодильника. Полицейские сидели за стеклянным столом и осматривали папины руки.

– Костяшки не сбиты, – говорил, зевая, черноволосый.

«Что такое ко-стя-шки?» – подумал Иннокентий.

Светловолосый полицейский вдруг подмигнул мальчику, и тот сбежал в гостиную. Мама сидела в кресле, обмотав голову полотенцем. Вернулся папа. Обняв и поцеловав Иннокентия, он попрощался и ушел с полицейскими.