Читать книгу Неизвестная история - Максим Сергеевич Кабацкий - Страница 2

В каждой увлекательной истории есть свои особые черты. Так сказать, специфические свойства. Одни славятся своей неповторимостью и уникальностью, но которые хочется пережить повторно. О других же не хочется вспоминать и вовсе. Я не очень хочу распространяться об этой истории. По сути, я ей ни с кем никогда и не делился. Тем не менее, меня тяготит тяжесть и груз тех минувших дней.

Наша жизнь подобна некой невидимой цепочке, где каждое звено – новый и неповторимый шаг. Каждое звено порождает новое, в то время как новое звено – следующее. Если попытаться представить каждое из них, как некую фотокарточку из памяти, то можно рассмотреть множество приятных и не очень воспоминаний. Но, как и во всякой цепочке есть своё начало, так есть и свой конец. Я не думаю, что мой конец настал… сейчас. Но, я не могу и сказать, что новое звено цепочки куётся где-то в середине – скорее, это что-то около двух частей из трёх от её длинны. Ну или может, чуточку меньше.

Я бы не назвал себя стариком, но сложно назвать меня и наивным юнцом. Хотя та история, которая имело место быть некоторое время назад, даёт о себе знать и сейчас. Я очень редко её вспоминаю. Очень… Но наша память подобна некоторому сосуду – периодически он наполняется определённой субстанцией. И хоть эту субстанцию из него и выливают, некая часть вещества остаётся в виде осадков и капель, если, конечно, данный сосуд не промывают. То же, что произошло со мною, законсервировало это явление в моей памяти. Навсегда.

Мы очень редко задумываемся о простых вещах. Простые житейские радости. Ещё реже мы пытаемся их понять и осознать. Но некоторые вещи при всём желании нашего сознания, понять невозможно… Конечно, можно совершить несколько попыток, и даже не одну, но наше сознание не безгранично. Так мне казалось. Тогда. Сейчас же вещи стали несколько иными.

То, что происходит за гранью нашего рассудка, за гранью сознания – какова природа этого? Какие мысли способны подчинить нашу волю и разум, увлечь нашу душу на долгие годы странствий и бесконечных поисков? Ответ, пожалуй, неясен и до сих пор, если и будет когда-либо ясен роду человеческому…

Сейчас, сидя вечером в уютном кресле напротив камина, держа небольшой стакан шотландского торфяного, нередко ловишь себя на мысли: что же это – конец? Или только начало? Кто-то, может, скажет, что я сошёл с ума. Может, так тому и быть. Но всё ли постигается гранью разумного, или же наш разум всё же безграничен? Какие вселенские масштабы могут его объять? Те воспоминания говорят о многом. Может, кто-то скажет, что я спившийся сумасшедший, сидящий со стаканом наперевес и пытающийся узреть непонятное. Но нет, к алкоголю я никогда практически не притрагивался. А если подобное и происходило, как например, сейчас, то это были единичные случаи. Единичные, но трезвые. Выпить сейчас, наверное, не помешало бы, но я к нему так и не посмел притронуться губами. Пить в одиночку – алкоголизм, хотя, может, мне бы это и не помешало, в свете всех этих событий. Потеря сознания, есть, пожалуй, самое страшное, что может пережить человеческий разум. Но те события… сейчас я думаю, что было бы гораздо проще напиться до безумия, чем вспоминать их. Но если бы, если бы…

Те истории, от которых у людей кровь стынет в жилах, могут быть в жизни любого из нас. Кто это? Может, Ваш сосед или друг? Напарник по бизнесу, или же взбредевший проходимец на безлюдной улице – тот самый, что бормочет непонятные фразы и брызжет слюной? А что, если это тот, на кого Вы подумаете меньше всего. Может быть, это есть… Вы? Вы сами?

Что Вы знаете о себе? О своём сознании, о своём рассудке, в конце концов, о себе? Не думаю, что Вы задавались подобными вопросами. И я… и я. До поры до времени.

Человеческая жизнь подобна муравью – мы бегаем все в работе, строим некий «муравейник», наше маленькое человеческое гнёздышко. Но рано или поздно на вас может наступить чья-то нога. Случайность? Может быть. Вполне вероятно. Но что если нет? Так же тогда думал я. Случайность, пустяки, стечение обстоятельств. Всё рано или поздно вернётся на круги своя. Ох, как же я тогда ошибался…

Поздний осенний дождливый вечер даёт о себе знать. Капли дождя стучат по окнам, вдали слышны раскаты грома… Размашистые вспышки, идущие от молнии, заставляют отражаться в окне различные силуэты из тьмы. А камин всё горит и греет. Его яркие тёплые тона согревают небольшую комнатку. Но моя душа холодна. Равно как и мой рассудок. Я надеюсь.

Дело было несколько лет назад, в небольшом городишке на севере Англии. Я тогда был молодым человеком, которого тяготила вся эта человеческая суета и рутина. Постоянная беготня и толкотня, грызня и волокита, где каждый выживал так, как мог. Времена такие? Нет, такие люди. Может, я бежал от всего этого. Не знаю. Может, я искал покоя и уединения. Возможно. Может, я искал нового и неизведанного? Жалею я сейчас об этом или нет, но я это нашёл.

Хоть тогда я и был юнцом, но мне удалось объездить этот свет – множество стран и городов лежали за моей спиной. Я искал покой. Я искал тишину. Приезжая на новое место, я устраивался на небольшую подработку. Как правило, это были либо местные газеты, которым требовался разносчик, либо некие курьерские службы. Как и в первом, так и во втором случаях, мне придавала бодрости моя страсть к путешествиям. Я не желал задерживаться на одном месте. Столько мест я хотел посетить, столько стран я хотел посмотреть…

Тогда мне казалось, что весь мир перед моими ногами. Я волен идти куда хочу. Я могу идти свободно. Сейчас же, я понимаю, каким наивным слепцом я был. Можно обойти хоть всю планету, но не найти искомого. Думать, что посетил весь мир, а побывать лишь в его малой части. Песчинке. Маленькой крупинке.

Работать мне приходилось рано, на рассвете. С первыми лучами солнца я брал желанную посылку или кипу газет, и доставлял их. Работа была непыльная, но и платили не много. Но меня никогда и не привлекали деньги. От денег идёт некая стабильность, устойчивость. Был ли я стабилен тогда? Финансово – нет. Но я был стабилен только в одном – в своей тяге к приключениям. К страсти неизведанного.

Что мы знаем о нашей планете, о Земле? На карте полно стран. Но что такое страна? Кусочек социума на суше. Ну, иногда, и с включением воды. Мы думаем, что знаем всю сушу. Равно, как и все воды. Ох, какие мы наивные дураки! Человечество всерьёз полагает, что знает всю планету! Ох, сколько же закоулков хранят свои тайны… свои секреты.

Хоть я особо и не привыкал к странам и к их традициям, культуре, мне легко давалась их словесность. Может быть, это генетика, ведь мой далёкий прапрадед был лингвистом. Вполне вероятно. Ему приходилось работать с древними текстами, написанными, в основном, на латыни. Может быть, это моя работа – разговаривать периодически приходилось, но ещё больше приходилось слушать.

Человеческий слух подобен губке – он впитывает каждый звук, каждое слово.

В одной стране мне волею судьбы попались соотечественники – они держали маленькую газету, выпуская новости для нашей диаспоры. Придя поработать курьером, я взял на себя смелость взять роль журналиста. Нет, не того самого, который ходит и достает всех неугодными вопросами, нет. Мне предложили писать мелкие заметки для новостной газеты.

Буквы. Умение складывать буквы в слова. Красивые слова. Умение составлять из красивых слов предложения. Разумные предложения. Умение распределять предложения так, чтобы получать мудрые тексты. Это мастерство ценилось во все времена. Был ли я талантливым писателем? Пожалуй, другие скажут что да. Я же не знаю. Честно. Я бы хотел ответить на этот вопрос, чтобы покончить со всем этим, но, то ли мне не хватает силы взглянуть правде в лицо, то ли наоборот, я боюсь спешить с выводами. Но, поверим им – людям.

Верить людям – пожалуй, самое опасное, что можно делать в наше время. Жизнь такова? Нет – таковы люди. Ох, сколько бед на этом свете происходит по вине людей…

Но тогда я не был ни писателем, ни автором – я был обычным «журналистом». Условно говоря. Почему я остался? Почему я согласился? Набил оскомину? Да нет. Обошёл ли я все? Да нет. Много мест оставалось, куда можно было пойти. Но можно ли обойти всю Землю, оставаясь только на суше? Нет. Есть ещё и острова – там тоже суша. И это не самое ужасное – есть ещё и сама вода, скрывающая свои тайны…

«…Вчера в Проливе далеко от берега пропало рыболовное судно. Команда никак не выходила на связь и не подавала никаких признаков бедствия. Поговаривают, корабль ушёл в последний рейд и не вернулся. Конечно, погода была не самая лучшая, но капитан настоял на выходе в море. Говорят, фирма „Дулье и сыновья“ переживает сейчас не самые лучшие времена – каждый день аренды судов приносит колоссальные убытки. Сейчас не самый удачный рыболовный сезон. Будем надеяться, что судно просто сбилось с курса и скоро вернётся на берег…».

Человеческие массы любят придумывать себе различные оправдания и сказки. Про страшных дьяволов во плоти и нечеловеческие силы. И что самое интересное – охотно верят в них на всём серьезе. Эх, Викторианская эпоха, сколько историй ты породила…

Наш разум создаёт себе иллюзию, придумывает различные формы реальности. Но реальность ли определяет разум, или разум – реальность?

Конечно, эта новость, которую я опубликовал тогда по просьбе владельца газеты, меня никак не всколыхнула. Но в простом люде ходят странные байки – говорят, мол, это не первое, и даже не второе пропавшее рыболовное судно. Да. Третье. И всё это за этот квартал. Меня это особо и не волновало, учитывая даже то, что я копил средства для того, чтобы потом самому отправиться на Остров. Наверное, мне следовало быть осмотрительнее…

Юношеский максимализм… ох, как много в этой фразе! И эмоции, и настрой! Сколько жизней он погубил?

Время шло. Газета, как ни странно, со временем становилась всё популярнее. Моя ли это заслуга? Да нет. Возможно, сказался рост миграции в эту республиканскую страну. Наивный люд, оказывается, способен на многое. Как, например, и здесь – оказалось, что моряки не особо то и рвутся плыть. Погода туманная, порой дождливая. Шторма нет, но море неспокойно. Мне не пришлось тратить деньги на транспорт, нет, но я даже смог заработать на этом. Конечно же, я нанялся юнгой на бриг, идущий на Остров. Если я ничего не путаю, он, как раз, занимался экспортом этого самого напитка.

Нет, я не пью. Стакан уже давно стоит на газетном столике, мой же взор обращён на камин. Огонь… и вода. Две стихии. Совершенно разные, но такие близкие и похожие. Одно без другого существовать не может.

И вот, я уже забираюсь на корабль. Какие мысли у меня тогда были? Я не знаю. Волновало, заботило меня что-либо? Сомневаюсь. Были ли у меня некоторые сомнения? Нет. Плохое предчувствие, страх? Нет уж, увольте. Я просто шёл. Шёл туда, куда должен был идти.

Тяга к неизведанному, непознанному, новому… эх, сколько странностей мы можем обнаружить в поведении обычного человека. Казалось бы, всё есть, всё понятно, всё изучено, зачем ворошить глубины неизведанного мрака? Но нет, человеческий разум пытлив, и он не терпит неизвестности, хотя у многих и пребывает в состоянии неопределённости. К чему стремиться, куда идти? Идти надо вперед! Ни шагу назад!

Поднявшись на корабль, пожалуй, единственное, что хоть как-то приковало мой пытливый ум, так это – то особое состояние, атмосфера, царившая на нём. Дождь всё усиливался, но надо было отплывать. Впереди меня ждало новое и неизведанное…

Человек пытлив, человек упрям. Он будет биться в закрытую дверь, пытаться проникнуть за её оковы, хотя там может быть то, что изменит его жизнь навсегда. Кто-то не решается на такое – не позволяет его неопределённость. Кто-то же, наоборот, даже и не осознаёт того, что творит. Ему интересен процесс. Ему важен результат.

Где был я? К чему ближе я был? К неопределённости и отрешённости, или же к упёртости и конкретике? Бог судья, я не могу ответить на это. Не потому, что не хочу, но только лишь потому, что сам не знаю. Разум человека есть такая загадка, которую невозможно осознать, не уходя в себя. Полный и исчерпывающий ответ, пожалуй, требует полного ухода…

Движение корабля по Проливу можно было сравнить с полётом вольной птицы в небе. Ты волен плыть куда хочешь, в любую сторону. Где-то, пожалуй, можно и приземлиться. Но стоит ли? Стоит ли этого того?

Не все наши поступки приводят к той реакции, которую от них ожидаешь. Не все наши слова ведут к тому восприятию, которого от них ждёшь. Не все наши шаги приводят нас к искомому месту. Но я, кажется, нашёл своё.

Корабль шёл по морю как горячий клинок по свежему маслу. Дорога была на удивление спокойной и не предвещающей беды. Это умиротворяло. Но мог ли я тогда подумать, хоть на секунду, усомниться в этом?! Что было впереди, куда я шёл?! Эх, если бы я тогда знал, если бы я знал…

Может, зная сейчас, я бы тогда и прыгнул бы с корабля и поплыл бы назад. Доплыл бы – нет проблем. Сгинул бы в бездне морской – так и вовсе.

Наше сознание, его восприятие действительности, оно явно тяготит груз нашего бытия. Сколько сейчас наивных глупцов пребывают в состоянии неизведанности, состоянии блаженства? Отрешённость и блаженство. Они прожигают свою жизнь бесследно, ничего не делая и не создавая. Напрасно! Но, они – счастливы. Искренне счастливы. Чем больше понимаешь и осознаёшь, тем более несчастным ты делаешься, ведь ты узнаёшь Правду. А Правда, как мы знаем, не всегда радостна. Или быть слепцом в розовых очках, или мудрецом, видящим всё как есть – вот тяжёлый выбор, который делает каждый из нас. Все страдания безмерны, все пути бесконечны…

Корабль всё плыл и плыл, а я всё думал и думал. Простые работы на бриге хоть и забирали все мои силы, разум же мой был силён как никогда. Мысли. Рассуждения. Переживания. Надежды? Желания? Устремления?

Темнело. Наступала кромешная ночь. Подобно могущественному императору, луна взошла на небо, как на престол. Полнолуние… сколько эпитетов и характеристик даны этому явлению. Кто-то говорит про оборотней и вампиров, что довольно уныло и тривиально, кто-то же верит в некие, так называемые «сверхъестественные силы». Глупцы. Они на самом деле думают, что они «сверхъестественны». Дураки. В этом мире нет ничего, что не поддавалось бы простому анализу!

Моя импульсивность в рассуждениях тогда напоминает мне о моей молодости. Юношеский максимализм… скольким же упёртым людям ты запудрил голову?!

Сейчас, наблюдая за ливнем через окно, за маленькими и не очень каплями, сползающими по стеклу, я понимаю, каким же глупым я был тогда. Но поумнел ли я сейчас? Стал ли хоть на чуточку просветлённее? Не мне меня судить, не мне меня учить…

И всё же, меня несколько забавляют эти слова. Сверхъестественные силы, сверхъестественное… и самое забавное, что слепцы даже и не догадываются о том, что всё это умело встроено в картину мира. Что это не сверхъестественное, а некая тяжело объяснимая, но хорошо скрываемая действительность. Нет никакого сверхъестественного – это всё объективная данность. Реальность.

Реальность определяет разум, или же разум определяет реальность? Его необозримые просторы поражают, и способны увлечь пытливого мыслителя. Порою, теряется грань между реальным и безумным. В буквальном смысле. В те дни, что мне пришлось пережить, эта грань не просто потерялась – она растворилась. Для всех ли, иль да меня? Неизвестно. Боюсь, что только для меня. И эта грань не найдена до сих пор…

Время подобно неким крупинкам, которые расчётливо просачиваются сквозь невидимый сосуд. Не зря придумали песчаные часы – они отчётливо демонстрируют этот принцип. Но время, равномерно ли оно или нет? Есть ли в нём изъяны? Что, если взять одну или несколько крупинок и убрать их из этих невидимых вселенских часов? Подобная манипуляция с обычными часами приведёт к рассинхронизации времени – за минуту просыплется песчинок, скажем, на пятьдесят девять секунд. Мелочь? Да. А если эти часы использовать достаточно долго, сколько времени потеряется? Много. Очень много…

Мы каждый день теряем время. Суматоха и бытовая рутина, бессмысленные и никому ненужные занятия. Пустая трата времени. Но как же законы сохранения? Раз где-то что-то теряется, значит, где-то что-то прирастает, верно? Ох, и эти археологи рассказывают нам, что первые цивилизации появились лишь несколько тысячелетий до нашей эры. Профаны! Тысячелетия, в сравнении с миллиардами лет, подобны тем самым ничтожным песчинкам, коими и являются…

Светлело. Морской рассвет скромно пробивался сквозь тёмные тучи. Спал ли я эту ночь? Порой, я начинаю замечать, что сон – это лишь фикция. Что происходит с нами во сне? Иногда мы лежим, словно брёвна, ничего не ведая. Иногда же, с нами происходят поистине уникальные вещи…

Путешествие за грань сознания. Бесконечный полёт, открывающий потаённые уголки нашего разума. Что только нам не взбредится и не приснится…

Я люблю сны. Они наполняют мозг пищей для размышлений. Нося посылки и попутно наблюдая за городской суетой, я очень часто любил поразмышлять над приснившимся. Это давало мне сил. И отвлекало от людской, мирской суеты.

Я всегда хорошо запоминал сны. Я помню все самые интересные моменты сновидений. И я помню одно – в ту ночь я действительно спал. Но спал я лишь условно – был сон. То, что мне снилось, пожалуй, я не буду рассказывать, дабы не травмировать психику моего мысленного собеседника. Это был настоящий кошмар.

У всех людей есть свои страхи. Одни боятся высоты, одни пауков. Третьи, и вовсе, всего подряд. Но что же такое страх? Защитная реакция? Предупреждение? Предупреждение, выраженное в форме защитной реакции? Некие шарлатаны придумали даже интересное слово, чтобы описать это – «фобии». Фобии, видите ли – боязни, навязчивые и, якобы, неестественные проявления страха. Часто мы можем видеть, как кто-то кричит, что он боится, например, крыс. Крыса – живой организм, естественное мирское явление. Высота? Аналогично. И внутренняя реакция на них может быть довольно разной. Но это естественно. Все мы говорим про страхи. Но то ли это, что мы называем страхом?

Я помню, чем был этот сон – неограниченным, абсолютным страхом. Паника и суета здесь и близко не стояли. Но я не боялся. Почему? Вспоминая сейчас, я понимаю, что со мною творится что-то весьма печальное.

Нет никакого желания вспоминать, нет никакого желания обсуждать… но то, что я видел, оно за гранью нашего сознания. Расскажи бы его кому-нибудь тогда, да и в принципе сейчас, я бы точно оказался в клинике для умалишённых.

Я видел образы. Я видел свет. Свет из Бездны. Я видел древние цивилизации, неизведанные и невиданные ранее образы. Я видел Это. Это звало меня. Это жаждало меня. Это поглощало меня. Пожалуй, Это нашло меня…

Nec adhuc oculis absistit imago…1

Нет, ни слова больше! Этот сон должен остаться тайной! Никто не должен знать его! Никто!

Даже я. Но я… знаю его?! Почему? Откуда? Сейчас я понимаю весь ужас сложившейся ситуации. Но понимал ли я это тогда? Будь я тогда хоть чуточку дальновиднее, пошёл бы и лёг в клинику сам – так было бы легче.

Сознание вышло за рамки реальности. Реальность в прежнем виде исчезла. Навсегда.