Читать книгу Неизвестная история - Максим Сергеевич Кабацкий - Страница 9

На Земле существует множество городов – как и очень популярных и массовых, вроде Лондона или Парижа, так и мест, не столь приятных первому встречному, находящиеся на краю Земли – как и в фигуральном, так и в буквальном смысле. Джон О`Гроатс можно по праву назвать одним из таких городков. Сюда не часто заходят туристы, и уж точно – по делу здесь появляются гораздо реже. Даже я со своей манией странствий никогда не слыхал о таком городке на задворках Шотландии. И вряд ли бы когда услышал, если бы не эта история с храмом. История же самого этого городка ничем не примечательна, за исключением, пожалуй, двух деталей. Первая – городок расположен практически вплотную к Оркнеям, где его отделяет от самого ближнего оркнейского острова что-то около шести миль Северного моря. Действительно, это самый близкий город, от которого можно доплыть до Островов. Да и то, что он является рыболовным – это большой плюс в плане того, что однозначно можно будет найти лодку, а может даже и спутника, держащего путь на Оркнеи – торговлю и деловые связи, пусть даже и в таком маленьком городке никто не отменял.

Вторая же особенность городка плавно вытекала из первой и была связана с его названием – город был назван в честь голландца Яна де Грота, который построил паром между этим городом и одним из островов, разрешение на строительство которого дал сам Джеймс IV, король Шотландии. По прибытию в сам город обязательно надо узнать, быть может, получится воспользоваться этим самым паромом.

Насчёт названия города ходит множество интересных историй. Одна из них (местное поверье) гласит, что часть названия «О`Гроатс» происходит от названия английской монеты «Гроут», стоимостью в четыре пенса, которая взималась как плата за путешествие через данный паром. Есть и другая версия, что с нидерландского языка «de grote» переводится как «Величественный», «Большой». С нидерландским я не знаком, но благо знаю несколько слов, вроде этого. Но, глядя на городок сейчас, только лишь с огромным трудом можно сказать, что когда-то он был большим, величественным и могущественным…

История. Она всегда интересна. Что как развивалось и как становилось. Мне нравилось читать про различные города, про их историю и быт. Но не про быт людской, суетливый, но про быт городской, стилистический. Как что устроено, какая архитектура используется. Перед тем как планировать своё путешествие, ещё тогда, когда неожиданным образом у меня на рабочем столе оказалась оркнейская газета (которая, кстати, издаётся довольно ограниченным тиражом и предназначена для жителей оркнейских островов), я уже задумался о предстоящем визите. Визите, таящем в себе множество открытий и разочарований…

В этом городке, как и на бумаге, так и воочию своими глазами я мало чего видел уникального – издалека виднелась небольшая пристань, иногда задеваемая неспокойными бурными морскими волнами, а также небольшое множество домиков, где, судя по всему, и жили сами рыболовы. Никакой выдающейся архитектуры я здесь не увидел. И, несмотря на то, что городок был маленьким, а на улице вовсю играло солнце, пусть даже и при умеренном тумане, я чувствовал что-то тёмное и мрачное в этом городе. Может быть, сказывается обстановка – городок находится неизвестно где, да и вообще странно, что сюда проложили железную дорогу. Конечно, если выражаться технически, то она не доходит до этого городка, а сама станция находится нескольких милях от него. То ли, чтобы не смущать тех, кто будет проезжать здесь, то ли, чтобы что-то скрыть от глаз людских.

Пока я шёл, я думал об этом городе. Что мне предстоит узнать здесь, к чему подготовиться, с кем поговорить. Это успокаивало меня и настраивало на конструктивный ход мыслей. Но, что довольно интересно, мой разум, и без того пострадавший за последнюю ночь, наполнился интересными догадками касательно проводника. Это явно была не ошибка и не случайность. Это – явная закономерность.

Знал ли он меня? Зачем не особо известного журналиста, которого он, скорее всего, видит в первый раз, да и то, не зная, что он журналист, не пускать в мелкий, Богом забытый городок? Связано ли это как-то с моей находкой? А точнее – с находкой профессора. Но ведь он не видел книгу – даже в стопке она была аккуратно уложена и никак не выделялась на фоне других книг. Значит, кто-то знал об этом. Знал, какая цель моего визита. И если даже тот профессор умудрился за мною проследить, то неизвестно, кто ещё следил за мной. И какие цели были у тех, кто это делал. Мелочи и случайности начинали постепенно потихоньку образовывать замкнутую картинку, некий пазл, пускай ещё и на довольно ранней стадии.

Когда мы собираем пазл, мы вначале пытаемся сделать границу окружности – так будет легче его собирать, да и более-менее будет видна грань, понятна задумка создателя. Как он хочет, чтобы мы собрали. Да и нам ориентироваться легче – мы потихоньку начинаем видеть само изображение. И уже начинаем отличать, что относится к этому пазлу, а что – лишнее и искусственно наносное. Начинаем фильтровать и тщательно отбирать, чтобы создать целостную картинку. Но, порою и это сделать довольно сложно – достаточно потерять или упустить из виду хотя бы один кусочек – и считай всё, вся работа прошло напрасно. Поэтому нужно быть очень внимательными и осмотрительными. Скажу даже больше – скрупулёзными и в чём-то даже придирчивыми (разумеется, в хорошем смысле этого слова).

Я постепенно приближался к городку. Вблизи он не казался таким маленьким как издалека. Постепенно открывались и новые пейзажи, невидные из-за лачуг рыбаков – это вполне естественно, особенно учитывая местами неровную и холмистую здешнюю местность. Оказывается, в городе есть и церковь – высокое белое здание, возвышающееся в центре города. Ну да, всё сходится – по некоторым определениям, статус города не могут присвоить без церкви. Странное, но довольно интересное правило. Но не везде оно закреплено законодательно – в разных странах по-разному относятся к этому положению. Неподалёку от церкви располагалось выделяющееся на фоне других низкое прямоугольное здание в георгианском стиле. Скорее всего, это была местная ратуша. Довольно древнее здание, стоит отметить – я бы даже сказал, что оно старее той церкви, а ведь раньше их строили практически сразу в любом городе – надо же как-то защищать город от нечестивых сил, да и горожанам искать поддержку свыше. Хотя, глядя издалека, не создавалось особого впечатления религиозного городка; по моим ощущениям, церковь здесь стояла больше формально и номинально, нежели чем по реальным нуждам жителей. Но, опять же, это лишь мои предположения, а может кто-то и скажет, что даже домыслы. Но я видел это так. Никак иначе.

Я практически вплотную приблизился к городу – уже вышел на аккуратно протоптанную дорожку, ведущую ко входу в город. Как ни странно, на улицах никого не было – обычно такое время суток прекрасно подходит для утренней рыбалки, особенно если основной промысел этого городка таковой. Не думаю, что все спят – скорее, уплыли в рыболовный рейд, охотиться за рыбными богатствами, словно корсары на суда, плавающие под враждебным государству флагом. А как ещё можно описать рыбную ловлю здесь? Не будь тут рыбного промысла, городок явно бы загнулся. Ведь за счёт чего ему тогда существовать? Местную землю особо и не распашешь, хотя при желании можно осуществить и далеко и не такие проекты. Но кому нужны окраины Шотландии, если есть цельные и сочные, лакомые куски земли в центре Англии, и даже Шотландии? Там то – урожай действительно огромный! А тут, максимум, как я думаю, можно вырастить лишь несколько зерновых, да и то, на корм местному люду и скоту. Особо этим здесь и не заработаешь.

Сам того не заметив, будучи погружённым в размышления о городе, я оказался в нём, перешагнув невидимую границу, отделяющую городок от пустоты. На улицах не было никого. Я оказался один посреди города.

Куда идти, куда отправиться? Вопрос, конечно, интересный. Бредя по городку, я рассматривал его домики – практически все они были деревянными – в них, как я понял, жили обычные, не особо зажиточные горожане. Изредка встречались белые каменные дома, большинство из которых заросло зеленью, чем-то близко похожей даже на… тину. Такие дома были условно белыми, по факту же – тёмно-серыми, что говорило об их возрасте. Здесь явно жили люди побогаче, и судя по всему – живущие здесь не одно поколение. Целые семейные династии. Мало кто захочет тащиться на край Шотландии, покупать или строить здесь каменный домик. Джентльмены предпочтут место покомфортней и поуютнее, где-нибудь неподалеку от некрупных городков. Конечно, Вы спросите – а это что, разве это крупный город? Нет, он очень мелкий – население, я полагаю, около трёхсот человек, не более. Беглым взглядом я даже дал бы ему не больше сотни. Я же говорю про городки с населением в несколько тысяч – не более пятнадцати. Такие идеально подходят для достойного джентльмена, желающего осесть в новом месте, познакомиться с новым обществом, где его таланты и способности оценят по нраву. Где можно собраться с другими, тоже знатными мужчинами, обсудить последние новости, пропустить в свободное время по стаканчику хорошего виски, сыграть партию в гольф, или даже в поло – ведь, чего ещё желать истинному джентльмену?

Что также привлекло моё внимание так это то, что зданий с вывесками было очень мало. Бизнес здесь, пожалуй, не особо распространён. Это и понятно – много денег в таком заброшенном всеми месте и не заработаешь, а местные зажиточные люди явно давным-давно между собой распределили все сферы влияния. Так происходит везде. И это естественно. Тем не менее, проходя по одной из улочек, я увидал на одном не особо выделяющемся деревянном здании вывеску столовой. Да, покрепиться бы не помешало, учитывая какую дорогу я проделал. Да и наверняка многие из местных жителей, так или иначе, кушают здесь – можно будет разузнать, что в городе и как, выяснить, как попасть на Острова. Эта информация явно лишней не будет. Надо уметь совмещаться приятное с полезным.

Заведение, как ни странно, было открыто. В такую рань! Повезло – ничего не скажешь. Открыв изношенную деревянную дверь, я оказался в небольшом, квадратном помещении, отдалённо напоминающем столовую. Столов здесь явно было не много – не более десятка. Банкет здесь не устроишь. Да и нужно ли это? Не тот масштаб городка, так сказать.

Мужчина, лет сорока, скорее всего – владелец заведения, усердно протирал один из столиков. Он явно не был готов к такому раннему визиту. Судя по всему, он меня даже и не заметил, продолжая натирать до блеска деревянную поверхность стола, хотя входная дверь была довольно массивной, и даже, несмотря на мою аккуратность при входе, она издала довольно ощутимый скрежет.

– Доброго утра! – Приветственным тоном произнёс я, обращаясь к нему. – Вы открыты?

– О, да, конечно! – Резко повернувшись, удивлённо произнёс владелец столовой. – Чем могу служить?

– Мне бы позавтракать. – Заключил я.

– Разумеется, что будете? – С энтузиазмом и некоторой открытостью поинтересовался владелец.

– А что у вас есть? – Поинтересовался я.

– Секунду, сейчас принесу меню. – Сказал владелец заведения и удалился в заднюю часть столовой, судя по всему – на кухню.

Я пока подошёл к прилавку и, ожидая владельца, начал осматриваться вокруг. Довольно уютненько, ничего не скажешь – столовая была выполнена в рыболовно-морском стиле. Повсюду были расставлены якоря и рыболовецкие сети. Сами же столы были выполнены в форме штурвала – очень уютное заведение, ничего не скажешь! На стенах висели портреты рыбаков и суден, а также довольно экзотические крупные экземпляры пойманных рыб. Что довольно интересно так это то, что на одном из портретов был изображён сам владелец столовой, стоящий на судне, с пойманной огромной рыбой в руках. Ниже была надпись: «Гойрг и его добыча». Хорошая добыча, стоит сказать – поймать такую рыбу редкость даже для знатного рыболова. Спустя несколько минут быстрым шагом возвратился владелец столовой.

– Вот, держите – еле нашёл его, – немножко запыхиваясь, он протянул мне меню, – Вы ведь не из здешних краев, так ведь? – спросил он меня с ноткой любопытства.

– Да, Вы правы, – ответил я, беря в руки меню, – а как Вы догадались? – аккуратно поинтересовался я.

– Хех – жители часто навешают старину Гойрга позавтракать или пообедать – меню все уже знают наизусть, – засмеявшись, ответил Гойрг, – я еле его нашёл – давненько в него никто не заглядывал. – С определённой долей иронии продолжил Гойрг.

Меню было покрыто тонким слоем пыли, что подтверждало его слова. Представившись, я рассказал ему про свою работу и чем занимаюсь. Про «римские» развалины я не стал ничего упоминать, ограничившись лишь своей журналистской деятельностью. Гойрг приятно удивился и пожал мне руку.

– Интересный гость, интересный! – С искренней добродушностью и улыбкой на лице, плавно переходящей в характерный смех, продолжил Гойрг. – Нередко к нам такие гости заглядывают.

– Да вот, по работе пришлось заглянуть. – Ответил я.

– Надеюсь это не из-за того, что старина Пэдрэйг вчера заблевал вон тот столик после того как изрядно перебрал? – Гойрг захохотал во весь голос, показывая пальцем на столик позади меня. Сразу было видно, что у человека есть чувство юмора, пусть и весьма своеобразное.

– Нет, не поэтому. – С лёгкой улыбкой, отшутившись, ответил я. Надо же поддерживать разговор на дипломатическом уровне.

Изучая меню, я заметил, что практически все блюда – рыбные.

– А кроме рыбы у Вас ничего нет? – поинтересовался я.

– Нет. Джон О`Гроатс – город рыболовов, здесь все только что и делают, так это жадно ловят рыбу, – ответил он с некоторой долей удивления, – здесь всё держится на рыбной ловле.

– Что же, давайте тогда вот этот суп, – сказал я, пальцем показывая на рыбный суп с картофелем, – а также форель с рисом.

– А пить что будете? Может, «буревестник» старины Гойрга? – шутливо продолжил Гойрг, показывая пальцем на крепкий алкогольный фирменный напиток.

– Ну не с утра же! Впереди ещё тяжёлый день. – Отшутился я. – Стакан свежего кофе, без сахара, пожалуйста, – дипломатично ответил я.

– Ну, свежее или не свежее я обещать не могу – давно нам зёрнышек из Эфиопии не подбрасывали, – со смехом произнёс старина Гойрг, говоря то ли в шутку, то ли всерьёз.

Весёлый мужик, что сказать. Колоритный персонаж, однако. Явно выделяется своей искренностью и откровенностью. Юмор тоже на уровне, хотя его качество порою оставляет желать лучшего. Но он явно способен вызвать улыбку у уставшего моряка после тяжёлого рыболовного рейда. Тут главное даже не юмор и приветливость, а искренняя доброта и честность. Редкие качества сейчас, однако.

Гойрг отправился в заднюю часть столовой, оставив меня наедине с моими мыслями. Что же, довольно интересно – даже улыбка на лице появилось. А это после тех мыслей большой прогресс, я полагаю. Везде есть свой особый колорит. Конечно же, это не образ шотландца – ни в коем случае нет. Как истинного шотландца, Гойрга выделяют дружелюбность и приветливость, я бы даже сказал, открытость. Ну а остальное – может, конечно, специфика работы. Но чтобы держать в хорошем настроении обычных уставших рыбаков, пожалуй, это самое то. Не удивлюсь, если по вечерам в выходные дни его столовая собирает всех и вся, ведь десять столов – это, получается, человек сорок. А при желании можно уместиться и большей компанией. Да и заведение столовой, судя по всему, являлось только по названию – «В „столовой“ „у старого пирата“». Странное название. Скорее всего, очередной не очень удачный юмор старины Гойрга.

– Всё, заказ готовится, – второпях появляясь со стороны кухни, ко мне подлетел Гойрг, – присаживайтесь, вот хороший и чистый столик.

Подойдя к столу я уселся за него, Гойрг же сел напротив.

– Пока готовится, интересно было бы пообщаться, – начал Гойрг, – может, есть какие вопросы по городу?

– Мой путь лежит на Оркнейские острова, – неторопливо я начал свой рассказ, – я слышал, здесь есть паром, через который можно добраться туда. Он работает?

– Не получится, – с некоторой долей печали произнёс Гойрг. Его лицо побледнело, взгляд стал немного боязненным и пугливым. Словно передо мной сидел уже совершенно другой человек, с другим эмоциональным фоном.

– Как так? – удивлённо спросил я.

– Был шторм, – начал холодным и равномерным голосом свой рассказ Гойрг, – наш городок пусть и прибрежный, и штормы здесь бывают довольно часто, но это был особый шторм, невиданной ранее никому из местных силы. Казалось, словно сами черти из подводного ада лезли наружу. Много наших парней полегло. В это время несколько новичков-смельчаков-дурачков, буквально на днях приехали к нам «рыбачить», – Гройг показал пальцами кавычки, – отправились на своих дорогих суднах в море. Никто не вернулся. И обычные моряки тоже пострадали – даже мощные суда, пришвартованные к пристани – все были разбиты и повреждены. Только единицы не пострадали, словно их велел не трогать сам морской Сатана. Паром тоже разнесло вдребезги. Там тогда был мой брат, Леод – он уже не вернулся… – на печальной ноте закончил Гойрг.

– Мои соболезнования, – искренне произнёс я.

– Я уже привык, – продолжил тем же тоскливым голосом Гойрг, – столько дней прошло, но всё никак не могу понять, почему он отправился в путь именно тогда. Он занимался каким-то расследованием или чем-то вроде того. Бросил всё, словно безумец, и отправился в эту ночь на острова, одному чёрту известно зачем. В итоге, его тело не нашли. Похоже, его уже и не найти.

В голове у меня появились некоторые мысли насчёт этого. Не связано ли это как-то с теми развалинами? Но их же буквально только что обнаружили, разве он мог о них знать? Или же он знал о них ещё до обнаружения?

– А Леод, в каком доме он жил? – поспешно и может не очень тактично спросил я.

– Он продал свой дом давным-давно. Жил на своём судне, часто плавал на нём, будто искал что-то. Оно пропало в ту странную ночь, – ответил Гойрг, – что за расследование и что за дело я знать не знаю. Он стал параноиком, словно свихнулся, – продолжал Гойрг, – никому ничего не говорил, постоянно шифровался, подбирал каждое слово, не пускал на судно никого, даже меня, родного брата!

– То есть больше про это историю ничего сказать не можете? – Спросил я.

– Нет, это всё, что я знаю, – ответил Гойрг, – мне не очень приятно говорить на эту тему…

– А Леод, чем он занимался? – Продолжал я бестактно пользоваться чрезмерной открытостью Гойрга, чтобы собрать нужную информацию.

– Мореплаватель. Ходил в далёкие странствия с торговыми судами. Больше я ничего не могу сказать. – Завершил Гойрг.

– Значит, паромом мне не удастся воспользоваться. А как насчёт местных судов и рыбаков, может, кто сам плывет на Оркнеи сегодня, или может сдать судно в аренду? – поинтересовался я.

– Никто сегодня не выйдет в море, – с новой волной энтузиазма начал Гойрг, – поговаривают о неких проклятиях и морских монстрах. Народ суеверный, знаете ли. Хотя не скрою, я и сам не полез бы в такую пучину, ведь чем чёрт не шутит.

Неизвестность и незнание. Открытость и последствия. Когда мы не знаем человека, мы подходим к нему со всей душой и открытостью, но стоит нам чуть-чуть узнать про него так всё, жалеем о сказанном; но то, что сделано – уже не отменить, а слово не воробей – вылетело, не поймаешь. Было видно, что Гойрг менялся на глазах. От радушия и гостеприимства передо мной представал совершенно другой мрачный образ. Он явно не знал, кто я такой – может, принял за местного чиновника, приехавшего осуществлять ревизию – тут-то и понятен такой радужный настрой вначале беседы. А кто ещё в таком, мягко говоря, не сельском костюме, да ещё и с чемоданом явится в такое забытое Богом место? Слишком я активно начал интересоваться – надо быть поосторожнее со своими словами. Ведь неудачно подобранные и произнесённые слова способны полностью настроить против нас собеседника…

– На Вашем месте я бы заглянул в ратушу, – неожиданно проронил Гойрг, – там околачивался какой-то чудик, тоже расспрашивал что-то про оркнейские острова буквально пару дней назад. Он наверняка ещё в городе.

– Спасибо за совет, так и сделаю. – Не ожидая такой информации, чуть ли не на автомате проронил я.

Гойрг удалился на кухню и буквально через пару минут вернулся с едой.

– Приятного аппетита! – сказал Гойрг.

– Спасибо! – ответил я.

Гойрг удалился на кухню и долго оттуда не появлялся. Я же в свою очередь кушал и размышлял над новой порцией информации. Значит, есть Гойрг, – давайте называть вещи своими именами, – не очень смышлёный, но искренний человек. В чем-то – даже наивный, раз делится такой личной информацией с первым встречным. Странно, как ему вообще удаётся в таком городе содержать столовую. И тут он выкладывает первому встречному такую информацию. Так сказать, самая настоящая находка для шпиона. Можно конечно это объяснить тем, что гости здесь бывают весьма редко, если вообще бывают – хотя, судя по информации про «чудика» – бывают. Опять же, шотландское дружелюбие, может, сказался ещё и его возраст. Хотя картинка с возрастом ничего не значит – я уже убедился в этом, глядя на проводника. Но, буду рад тому, что он попался мне, и я узнал эту весьма важную информацию. Его брат по сути – один из самых близких ему людей. И он совершенно о нём ничего не знает. Тот ему ничего не рассказывает, на корабль к себе не пускает, да и от греха подальше вообще свой старый дом продал – жил на своём судне. Пожалуй, быть может, он правильно сделал – зная болтливость Гойрга, в его-то деле явно нужна полная неизвестность и анонимность. Так что осуждать его здесь явно было бы глупо.

Что же дальше? У него есть судно, он занимается странными морскими поисками, в то время как сам – опытный мореплаватель, который ходил не по одному морю. И тут решает в такой дикий шторм плыть неизвестно куда на острова один, да и не на своём судне, а на хлипком пароме. И, разумеется, пропадает. Почему же он пошёл не на судне? И сразу же, более интересный вопрос – почему тогда судно пропало? Грабители, мародёры? Да кто бы рискнул в такой шторм уводить судно? Даже если он, будучи опытным капитаном, не стал этого делать. Да и не думаю, что в таком маленькой городке потерпели бы, по сути дела – самых что ни на есть настоящих пиратов. Ведь угнать судно в таком маленьком городке и спрятать его – это практически невозможно. А что судно не сохранилось – весьма жаль. Если его осмотреть, мне кажется, можно было бы многое узнать о его поисках и странствиях, которые, в чём я более чем на половину уверен, имеют общие корни с моим делом. Да, жалко, что нельзя обыскать его…

– Обыскать! Точно! – Воскликнул я про себя.

Вот почему у меня в купе была едва приоткрыта дверь! У меня что-то искали! Кто искал и что искал я, кажется, догадываюсь. Благо, что книга была под кроватью, и достать её не потревожив меня, было невозможно. Ну а кто – тоже очевидно. Кто имеет ключи ко всем дверям? Кто может спокойно ходить по поезду в рамках своей работы и не привлекать внимания? Ответ очевиден – проводник. Особенно в контексте его действий по недопущению меня в город. Теперь всё сходится – он искал мою книгу. И для того чтобы я не попал на острова, как минимум в это время, и решил задержать моё появление. Очень оперативная и профессиональная работа – надо отдать ему должное. Но всё-таки, некоторых деталей он не учёл. Хотя больше случайностей, нежели чем деталей – я бы вообще мог эту книгу всерьёз не воспринять и оставить лежать с остальным литературным хламом – да простят меня те, кто занимается тяжелым литературным трудом. Я мог бы и не проснуться тогда и благополучно проехать остановку. А в инструктаже он отчётливо дал понять, что я могу расслабиться, что он придёт, что всё будет хорошо. Да уж – он и пришёл. И всё было хорошо. По крайней мере – пока. Но понятное дело, не потому, что он пришёл, но только лишь потому, что так сложились обстоятельства. Случайности – вещи довольно интересные. Они способны погубить всё, но в тоже время и спасти что угодно. И с каким знаком они будут в той или иной ситуации – решать не нам. Мы лишь наблюдаем и пожинаем их плоды.

Еда была не очень вкусной – было стойкое ощущение, что рыба была не первой свежести, а картошка – проросшей и старой. Есть, конечно, можно, да и в пище я не привередлив, но это всё очень сильно выделялось на фоне моего предыдущего городишки, что также отражало мне особенности этого рыболовецкого городка.

Прикончив суп и рыбу с гарниром, я перешёл к чашечке кофе – самое то, чтобы взбодриться и настроиться на последующую работу. Да и тут старина Гойрг не обманул – зёрна практически потеряли свой вкус, явно пролежав слишком долго, а весь аромат давно выветрился. Но было то, что было. Это и так понятно – большинство местных жителей, как я полагаю, предпочтут ядрёного «буревестника» – странной смеси сивухи Гойрга.

Потягивая не очень ароматную смесь чёрной консистенции, которая представляла собой что-то вроде бывших зёрен кофе, а также перегретого кипятка, я пытался сконцентрироваться на дальнейших планах и размышлениях. Это было довольно сложно сделать – странный вкус и непонятный аромат отвлекали всё внимание на себя.

Значит, надо отправиться в ратушу – надеюсь, она уже открыта, и там разузнать про приезжего «чудика». Да может, что интересное расскажут и про этого Леода. Ведь где должны быть в курсе всех новостей и событий, как не в местной пивнушке, либо в местной ратуше. В первой подадут информацию, так сказать, для контингента попроще, во второй – посерьёзнее и посолиднее. Но искренность здесь также может варьироваться – если местный пьянчуга тебе всю душу изольёт за стаканчиком хорошего эля, то чиновники будут поаккуратнее и поосторожнее в своих словах, чтобы не взболтнуть лишнего. Что же, первый взгляд я увидел, надо было идти и узнавать, так сказать, второй взгляд. Вторую, совершенно иную позицию.

Кофе я так и не смог допить – слишком уж безвкусное оно оказалось. Явно оно здесь было не в почёте. Подойдя к Гойргу, я дал ему несколько шиллингов – и ещё один, в качестве чаевых, хоть едой он его явно не заслужил. В любом случае, всегда нужно оставлять положительное мнение – репутация вещь довольно важная. Особенно, в моей работе. И неизвестно, когда мне ещё предстоит связаться с ним, чтобы узнать другие подробности.

Вне себя от радости Гойрг, чуть ли не расплываясь в комплиментах, начал меня осыпать благородными эпитетами.

– Гойрг, спокойнее – это просто знак вежливости, – начал утихомиривать его я, – если я вернусь к Вам позже, Вы мне поможете?

– Да, конечно, мой щедрый друг – всё, чем смогу помочь, обязательно помогу. – Убедительным тоном с нотками радости, словно маленький ребёнок получивший конфетку, заключил Гойрг.

Да, явно ему чаевые никто не оставлял. Хотел бы я посмотреть на того, кто бы рискнул сделать это. Да и зачем они здесь, в таком городке – от кого? С экономикой здесь, конечно же, настоящая беда.

На карманных часах было около семи часов утра. Выйдя из «столовой», я направился к ратуше. Что довольно интересно, так это то, что погода по-прежнему сохраняла свою стойкую солнечность, но при этом – и характерную туманность. Неужели нас сегодня ждёт спокойный солнечный день, без ливня, грозы и молний?

Идя по дороге к ратуше, я не встретил ни одной живой души. Город словно вымер. Что самое интересное – в море никто сейчас не плавает. Где же все? Сидят по домам и спят? Возможно, ведь можно использовать подвернувшийся момент для отдыха и набраться сил перед тем, как всё уляжется. Но что за поверья то такие? Ведь эта трагедия произошла не несколько дней назад, а уже достаточно давно – прошло достаточно времени для того, чтобы всё утряслось. Почему все сидят и просто ждут? И самое главное – а чего ждать то?

Главный недостаток всех суеверий – стабильность наступления. Можно прождать достаточно долго, будучи заложником своих ложных убеждений и предрассудков, полностью отказавшись от каких либо изменений или действий. Особенно, подначивая себя такими вопросами, как: «Зачем, я же настрою всё это против себя?», «А оно мне надо? Мне и так хорошо», «Ну это же не правильно, так ведь?», и многими другими отговорками. В итоге, человек всю свою жизнь верит в ложь, и эта ложь делает его достаточно статичным, что обрекает его на стагнацию. Ведь развитие – это динамика, но никак не статика. Только в движении мы развиваемся. Стоя же на месте – деградируем. Человек сам себе копает могилу. А точнее, сам и становится могилой, ведь могила означает полную неподвижность и статику.

Проходя около церкви, я увидел первого живого человека на улице этого странного городка. Он был похож на пресвитерианского священника. Почему похож? Он подавал довольно странные внешним признакам поведения, не вызывая доверия с точки зрения того, что он является верным и преданным своему делу священником. Нехарактерные и несколько дёрганные движения, странная походка и выражение лица. Когда я только свернул на следующую улицу, где собственно и находилась сама церковь, он резко выпрямился и начал молиться. Словно делая это показушно, только завидев меня. Ладно, Бог ему судья, как говорится. Может мне, конечно, показалось, но да ладно, это всё-таки его дело.

– Здравствуй, сын мой. – Произнёс священник уставшим, словно отчаявшимся голосом.

– Доброго утра, отец. – Сказал я, как бы подыгрывая ему, решив посмотреть, что будет.

– Ещё один день без рыбного промысла… – начал он свой рассказ с некоторой тонкой настороженности, будто бы проверяя меня, – рыбаки гневаются и одновременно боятся морских чудовищ. Поговаривают, будто бы они виноваты во всех этих бедах.

Священник окинул меня своим скептическим и пронзающим взглядом, и уточняющим тоном заключил:

– Но ты не похож на рыбака, так ведь?

– Нет, я не рыбак – ответил я.

– Странно, – дёрнув от удивления бровью, словно что-то подметив для себя, заключил священник, – в последнее время в церковь днём и ночью толпой прут моряки – у страха глаза велики, сын мой. Приходят даже те, кого вера никогда не интересовала, даже не зная элементарных основ веры, но идут – идут за защитой. Ты тоже пришёл сюда, чтобы попросить господа нашего о защите?

Судя по всему он подумал, что я иду именно в церковь. Ну да, такое можно было предположить, так как поворот улицы выводит прямо на церковь, к её главным воротам. Такая картина повторялась не только с этой улицей – структура многих других, соседних улиц была схожа, и они, словно несколько аорт у основания сердца, сливались воедино, выходя прямо к дверям церкви. Довольно интересный и своеобразный дизайн города – если все дороги ведут в Рим, то здесь все дороги ведут прямиком к старинной церкви.

Священник был довольно старый, а его руки дрожали. Его покрытое морщинами лицо и весьма специфичный двуликий взгляд, как ни странно, внушали не только настороженность, но и некое сложно объяснимое, возможно, мнимое доверие к нему. Может мне показалось просто, что он специально принял такую странную молитвенную позу? Или от страху он просто дёрнулся, когда увидел меня выходящего на церковную улицу в такую безлюдную рань?

– Нет, я не пресвитерианец. – Констатировал я.

– Что же, весьма досадно это слышать, – растерянно произнёс священник, словно моя фраза застала его врасплох, но спустя секунду он сосредоточился и продолжил свою речь с характерным хитрым тоном – ты не из этих краев, так ведь?

– Всё верно. – Подтвердил я. – Я здесь по делам.

– По каким же? Расскажи, мне интересно. – С заинтересованным взглядом начал допрос священник, стараясь не вызывать лишнего подозрения. – В городе всех только и волнует, что рыба. Хочется на старости лет узнать что-нибудь новенькое.

– Я журналист. Мне надо на Оркнеи по работе. – Поддавшись на его искренность и специфичный взгляд, несколько проговорившись, прямо сказал я, при этом, не планируя особо распространяться о целях.

– На острова, боюсь, ты не сможешь попасть сейчас, – с досадой заключил священник, – из-за всей этой истории рыбаки все не свои. Обычно тех, кому надо туда, переправляли паромом, но и тот во время дьявольского шторма разлетелся на щепки. А сейчас ни один, даже совсем обезумевший рыбак не полезет туда.

– Но на улице же просто прекрасная погода, за исключением разве что небольшого тумана. – Недоумённо констатировал я.

– Они сильно напуганы, – чуть ли не шёпотом произнёс священник, – они боятся. Сидят по домам и ждут, когда придёт их час.

Было в этом разговоре что-то явно нечистое, но в тоже время поначалу сложно заметное. Церковь – настоящий источник контроля над людьми и их поведением. И если местные жители, так часто посещая её, не успокаиваются, а наоборот, тревожатся, это наводит на некоторые довольно странные и интересные мысли. Не специально ли их держат в искусственно созданном страхе?

– И когда же он придёт? – Спросил я удивлённым голосом.

– Этого не знает никто. Сам понимаешь – людям нужно время, чтобы успокоиться и придти в себя… – Заключил священник размашистым тембром голоса, выдержав интригующую паузу в конце фразы.

Далее я попытался завязать разговор с ним – может, он сможет пролить свет на ту нечистую тьму, что творится здесь.

– Вы не знаете ничего о некоем Леоде, брате Гойрга? – В надежде услышать хоть что-то про него, спросил я.

– Леод? – Переспросил священник, будто бы хотел удостовериться в том, то ли имя он услышал или нет. – Да, я знаю Леода. Точнее говоря, знал. Странный человек был. Хотя, по воле Господа нашего, мы все с определёнными странностями, но он был… особенным в этом плане, – начал он свой рассказ, – Гойрг, его младший брат, до сих пор очень сильно переживает о случившемся, хоть и старается этого всячески не показывать. Раньше с Леодом они были не разлей вода. Гойрг всегда своим специфическим юмором поддерживать его, вызывая редкую, но ценную улыбку на его лице, в то время как Леод пытался образумить его от некоторых глупостей, вроде так называемой «столовой», – усмехнулся священник с едва заметной едкой ноткой, – но и тут, как знать – местные рыбаки просто в восторге от его заведения – всё-таки близка им та атмосфера по духу. Тут-то он и попал в точку, выбрав такой формат своего заведения. Какое-то время назад Леод начал вести себя довольно странно. Замкнулся в себе – ни с кем почти не общался, кроме редких фамильярных приветствий и формальных рукопожатий. Он не поддерживал связь ни с кем – даже со своим братом Гойргом он практически перестал видеться. Был у него хороший домик, вон там, – священник показал рукой на белый каменный дом на небольшой возвышенности вдалеке, почти не заросший местной ядовитой растительностью, – наследство от родителей. Гойргу они решили не завещать его, думая, что он, мало ли, сдуру продаст ещё его, чтобы расширить свою «столовую». Оказалось-то не всё так просто – Леод, который всегда отличался своей разумностью и рассудительную в таких серьёзных вопросах, легкомысленно продал его, а на вырученные средства купил себе самый что ни на есть настоящий корабль. Жил там, в полном одиночестве. Иногда мог запираться на целые недели и не выходить из него. Гойрг волновался, как бы что не случилось с ним. А тот потом выходил, будто бы ничего и не бывало. Когда его пытались расспрашивать, что там происходит и чем он занимается, – даже я сам после проповедей частенько пытался расспросить его, – со слабой улыбкой, судя по всему от воспоминаний, отметил священник, – он постоянно отшучивался, всегда уходил от ответа. Позже он начал много плавать в далёкие странствия. Мог уплыть на неделю и даже на месяц. Один раз даже пропал на два или три года – сейчас точно и не упомнишь. После того путешествия он окончательно свихнулся – ни я и ни его брат – никто не мог узнать его после этого, равно как и то, где он пропадал столько времени. Плавать в одиночку, да ещё и на таком-то судне – здесь явно нужен недюжинный талант и милостыня божья. Хорошо обученная команда матросов и то не факт, что справится. Пока его не было, брат был весь на измене – уже было, чуть ли заживо не похоронил его. Но однажды ночью он вернулся – тогда был сильный шторм и его корабль заметили рыбаки. Он быстро пришвартовался к пристани, но с корабля так и не спускался. Даже брат ходил к нему, стучался в каюту, кричал и матерился, но всё бестолку – он так и не вышел. И корабль стоял целую неделю около пристани в полной тишине. Потом один прихожанин мне рассказал, мол, что видел его в ту самую пресловутую ночь, когда всё и произошло – он молча отправился на паром. Леод с моряком даже не поздоровался – просто молча прошёл мимо него, словно призрак, не видя его в упор. Это на него совсем не похоже – при общении с другими он ранее всегда здоровался и первым подавал руку, пусть даже сухо и формально. Одним словом – дружелюбный и общительный человек был до всей этой чертовщины – пусть даже и со своей сложившейся своеобразной и замкнутой манерой общения. Но что-то с ним сделало то странствие. Что-то очень страшное… – Продолжал свой рассказ священник.

Далее священник повторил всё то, что рассказывал мне Гойрг. Очень интересно это всё, но у меня всё равно было много вопросов о произошедшем.

– Это всё, что я знаю, – сказал он мне несколько увилистым тоном, – больше ничем здесь я, к сожалению, помочь при всём своём желании не смогу.

– А про сам шторм можете мне что-нибудь рассказать? – Спросил я в надежде услышать продолжение истории, хоть и в несколько другом ключе.

– К сожалению, я ничего не видел, – немного замешкавшись, ответил священник, – я всю ночь молился в церкви и только на следующее утро узнал о случившемся.

– Ясно. Большое спасибо, отец – Вы мне очень помогли. – С улыбкой на лице сказал я ему.

– Всегда пожалуйста, сын божий, – с искренним и добрым взглядом произнёс священник, – приходи, если потребуется моя помощь – помогу всем чем смогу.

– Хорошо. – Сказал я разворачиваясь, но вспомнив одну деталь, быстро повернулся обратно. – Ах да, чуть не забыл. Хоть я и не пресвитерианец, отец, видно, что Вы – хороший человек и занимаетесь правильным делом. Пожалуйста, возьмите этот скромный дар, – я протянул ему несколько шиллингов, – надеюсь, это поможет Вашему делу.

Священник пришёл в мягкое, но судя по всему, приятное замешательство.

– С-с-сын, бо… жий… – Чуть ли не плаксивым голосом произнёс он. – В нашем городке мало кто посещает церковь по настоящей нужде. Ещё меньше – люди сами жертвуют на наши нужды, даже если обращаешься к ним за помощью. Но ты – первый за долгое время здесь, кто добровольно помог нам так сильно. Пусть Бог защищает тебя во всех твоих делах! – Произнёс священник, просто не находя слов от такой щедрости, пытаясь сыграть свой роль максимально открыто и честно.

– Спасибо и всего наилучшего! – Сказал я с улыбкой и развернулся, направившись далее по дороге к ратуше.

Хоть тут и происходят странные вещи, этот городок начинает мне нравиться. Добрые здесь люди. Приветливые. Вежливые. Искренние. Может быть… Может быть, я бы даже пожил здесь некоторое время. Опять же, продолжая принцип создания репутации – очень важно в таком деле заручиться искренней поддержкой людей, поэтому пара шиллингов, при моей зарплате, не скажется негативно на моих финансах, но люди будут доверять тебе все свои тайны и секреты. Такой прием я называю «мягкой легальной взяткой», когда небольшим даром, не преследующим какой-либо цели, ты настраиваешь человека на нужный лад, делая его полностью лояльным тебе. Он всегда работает безотказно – люди готовы тебе выложить чуть ли не их интимные подробности жизни только из-за какого-то жалкого шиллинга, щедро брошенного в их карман. Оно, поверьте, стоит того. Ни один раз это спасало меня в прошлых тупиковых ситуациях, равно как и ни один раз это приносило мне сенсационную информацию, за которую я получал гораздо больше. Жадине покажешь медный грош – и делай с ним что хочешь.

Раньше этот приём использовался по чисто практическим соображениям, но сейчас, помимо, безусловно, практической пользы, которую он в себе нёс, я испытывал странное, сложно объяснимое желание помочь этим людям. Видно, что все они сейчас не в лучшем положении. Я не прогорю от этой мелочи, но им она может помочь. И даже не сколько в плане того, что они станут богаче – нет, но зато это лишний раз покажет им то, что не все люди одинаковы, что не все всё меряют деньгами – есть и другие. Что же, довольно правильный и расчётливый шаг. И, опять же – шаг выгодный мне и моим интересам.

Свернув на следующую улицу, я снова остался наедине со своими мыслями – по-прежнему не было видно ни одной живой души. Город словно вымер. Я, конечно, не знаю, как давно произошла эта трагедия, но скорее всего, явно не на днях – может, в прошлом месяце. В пользу этого говорила не первой свежести рыба из так называемой «столовой» Гойрга. Не испорченная конечно, но и не первой свежести. Значит, в городе рыбные запасы ещё есть. Будут сидеть, наверное, пока рыба не кончится, и пока не надо будет идти в новый рейд за свежей добычей. Сомневаюсь, что кто-то в такую глушь будет завозить продовольствие – далеко от ближайших поселений и мало народу, да и городок явно не богат, чтобы позволить себе подобное. Может, как раз, в администрации меня и просветят, так сказать, с официальной точки зрения, ответив на пресловутый вопрос – что здесь творится?

Пройдя ещё несколько маленьких и узких улочек, я вышел к ратуше – пожалуй, единственному зданию, которое выделяется здесь, разумеется, за исключением церкви. По стилистике она была довольно древней, чуть ли не со времён основания этого городка. Я бы даже сказал, что со времён готического стиля, как ни странно. В пользу этого говорил, как и мрачный, угрюмый вид самого здания, так и специфическая символика на нём. Буквально над дверью, в треугольной фигурной каменной резьбе, в которую, как правило, архитекторы, преимущественно масонского происхождения, любят вставлять лучезарную дельту, был изображён странный круг с кельтским квадратным крестом в центре. Очень знакомый символ… Если мне не изменяет память, он использовался ещё чуть ли не во времена до прихода бриттов. Что он здесь делает?

Может быть, он имел какой-то сакральный, неизведанный мне и публике смысл? Сомневаюсь, что в таком-то городке кто-то обращает внимание на такие мелочи. Ну, знак как знак, красивый, да и в дизайн вписывается. Ну и что с того? Даже сомневаюсь, что здесь живут явные знатоки дизайна, раз на то пошло. Хотя, эти два здания – ратуша и церковь, явно выделялись. Сомневаюсь, конечно, но надо будет сходить позже посмотреть, нет ли такого символа и на церкви. Как говорится – всё может быть…

Я не стал мешкать – сейчас не до изучения архитектурных стилей, хотя такое здание – однозначно, находка для такого захудалого места. И вот, открыв дверь и зайдя внутрь ратуши, я оказался в старинном административном здании. Обстановка была здесь довольно мрачная – плохое освещение, особая стилистика – в центре холла стоял квадратный маленький столик из тёмного дерева с трёхрожковым канделябром. Стены же были выполнены из плотного камня серого цвета, который, благодаря канделябру, приобретал тёмно-коричневый оттенок. Что довольно интересно, так это что, что тени отбрасывались на стены довольно отчётливо, и можно было уловить малейшую шороховатость и неровность формы источника тени. Будто бы всё специально рассчитано и спроектировано так, чтобы придавать теням особую мощь и величие. Пол же был покрыт мраморной мозаикой с преимущественным наличием белых и чёрных цветов, в сумме давая, преимущественно, всё тот же серый цвет. Причём, отчётливо просматривался выложенный из этой мозаики на полу чёрный квадратный крест ровно под канделябром, и если смотреть ровно сверху, создавалось впечатление, что этот свет – огонь из сердца равностороннего креста.

Не думаю, что местные жители часто посещали это место – всё выглядело таким старым и древним, но в тоже время новым, непотрёпанным и неистоптанным – а ведь это холл ратуши и здесь по идее и должны обивать ноги посетители. По особой неповторимой атмосфере и стилю создавалось впечатление, что я стою не в ратуше, а в некоем… ордене, тайном сообществе. Этому предположению изысканную нотку придавало высказывание – «хочешь что-то спрятать – положи это на самое видное место». Какое можно найти ещё более явное и публичное, открытое и видное место, как ни ратушу города? Но много ли жителей здесь бывало? Я думаю, единицы. Да, единицы – сомневаюсь, что кто-то из рыбаков, которые составляли здесь абсолютное большинство населения, интересовался местным законотворчеством или королевской политикой. Им явно было не до этого. Своих забот хватало – пойди после тяжёлого рыболовного рейда, поизучай местное законодательство. Конечно же, это ведь так интересно…

Мои размышления прервал появившийся из темноты, лик человека – уверенного и с прожжённым взглядом мужчины лет тридцати – тридцати пяти. Он был в деловом костюме, что позволило мне предположить, что он – местный чиновник.

– Приветствую Вас, благородный господин! – Произнёс громким и звонким голосом чиновник, пытаясь показать свою вежливость и приветливость, что довольно сложно коррелировалось с местной обстановкой. – По какому поводу Вы соизволили явиться в ратушу славного города Джон О`Гроатс?

– Здравствуйте, – не растерявшись, начал я аккуратную беседу с представителем местной власти, – я нахожусь в Вашем городе с визитом по работе.

Глаза чиновника быстро забегали, а взгляд стал несколько настороженным, словно он несколько напрягся.

– Вы случаем не из королевской комиссии по городским управам? – Спросил уверенным и представительным голосом чиновник. При этом его голосом и выражением лица создавалось явно неприятное впечатление о том, что, возможно, будет дан положительный ответ на поставленный вопрос.

Может, мне просто показалось, а может он действительно был не то чтобы на взводе, но в определённом напряжении и волнении. Тем не менее, я решил немного поиграться, использовав свой любимый приём, действующий по принципу «вначале получи нужную информацию, пользуясь неосведомлённостью собеседника и вытекающим из этого волнением, а затем, получив всё что нужно – успокой его». Заключался данный метод в том, что если человек не знает кто ты на самом деле, он может говорить тебе совершенно другое, нежели чем то, что скажет тогда, когда узнает, кто ты есть. Сплетник может протрепаться первому прохожему, но если узнает, что тот журналист, то может и ни слова не проронить. Или же, как здесь, только в другом контексте – думая, что я инспектор, тем более, из королевской комиссии, он не может позволить себе недоговорки и явную ложь, прекрасно понимая, что люди такого уровня её сразу проверят и просекут. Но врать тоже нехорошо – лучше просто недоговаривать людям правду, или же подавать её такими порциями и дозами – такими, какими тебе самому будет выгоднее и удобней. Человеческий разум недалёк – играй с ним, как с плюшевым мячиком; делай всё, что посчитаешь нужным – тебя никто не остановит. Ты здесь решаешь – что, как и с кем. В этом и состоит истинное ораторское искусство, присущее, к счастью, далеко не каждому.

– Вы не представились… – Как бы намекая на то, что хочу услышать больше информации, произнёс я.

– Да, точно – простите за бестактность. Я Барабелл Тодд, помощник наместника нашего славного города, сэра Иннеса Кэйта. – Сухо и формально произнёс Барабелл, пытаясь, с одной стороны, продемонстрировать свою компетентность и подкованность, а с другой – не вызвать лишних подозрений.

– Барабелл, а где сейчас сам Иннес? – Интересующимся тоном спросил я.

– Сэр Иннес сейчас в отъезде по делам, – аккуратно продолжал отвечать чиновник, боясь не сболтнуть лишнего, – а Вы, собственно…

– Нет, я не из королевской комиссии. – Стойким и уверенным голосом перебил его я. Надо знать, когда необходимо остановиться – иначе это может привести к печальным последствиям.

– Кхм…, что же… – Чуть ли не потерянным голосом проронил Барабелл, словно боясь, что сболтнул лишнего. – Чем я могу Вам помочь? – Одновременно и продолжая разговор и переводя тему, заключил он.

– Я в Вашем городе проездом, – начал аккуратно я, – держу путь на Оркнеи – через Ваш город очень удобно добираться туда.

– Да, действительно – это так, – быстро, не растеряв уверенности, начал Барабелл, будто бы ничего до этого и не было, и весь разговор начался заново, с чистого листа, – но боюсь, вынужден Вас огорчить – сейчас это невозможно.

– Невозможно? – немного притворившись, ответил я, ожидая услышать официальную версию произошедшего.

– У нас проблема, – аккуратно и дипломатично подбирая слова, начал Барабелл, – некоторое время назад очень сильный шторм разрушил паром, который был единственной переправой на Острова. Без него, увы туда никак не добраться.

– Насколько мне известно, – аккуратным и не нравоучительным тоном, дабы не вызвать озлобления собеседника, начал я, – паром не так сложно соорудить. Это не судно построить, всё же.

– Да, это так, – немного язвя начал Барабелл, подбирая слова так, будто у него на каждый гипотетический вопрос уже есть заготовленный ответ, – но у нас сейчас экономические трудности, и без королевского финансирования что-то, пусть даже и мелкое, довольно сложно сделать… – продолжил он, чуть ли не оправдывающимся тоном, пытаясь свалить всё на бедность и финансовую несостоятельность местного городка.

Довольно интересно – должен я заключить. Глядя на убранство ратуши, её обстановку и стилистику, которую явно невозможно создать, ограничиваясь только лишь местными ресурсами, сделать хоть какой-то, на худой конец пусть из самого дешёвого и гнилого дерева плот, особенно – в единственном на всю Империю перевале на Оркнеи – это уж слишком. Не клеятся эти два факта между собой. Темнит что-то он, однако. И дело, кажется, не в скупости или жадности, и даже не в коррупции – явно всё куда глубже. Услышав эти слова из его уст, сначала у меня возникла подобная мысль, что это, мол, типичная отговорка жадного или ленивого чиновника, но потом… не знаю. Создаётся впечатление, будто бы он специально пытается заставить меня думать таким образом, дабы отвлечь мой пытливый разум от истинной причины задержки строительства. Здесь явно дело не в деньгах…

– Ясно – Вам, конечно же, виднее, – ответил я, пытаясь подыграть ему, – но ведь это рыболовной городок, так ведь? Здесь полным-полно матросов, которые на судах ходят в море для ловли рыбы. Можете мне подсказать, к кому можно обратиться, чтобы меня отвезли? – Уточнив, я на всякий случай добавил. – Деньги не проблема.

– Я был бы рад Вам помочь, но, к сожалению, и это тоже невозможно… – Явно что-то недоговаривая, туманно ответил Барабелл.

– А здесь то, что не так? – Искренне удивлённым тоном поинтересовался я.

– Из-за плохих погодных условий сэр Иннес издал указ, временно запрещающий любой выход кораблей в море под угрозой большого штрафа и конфискации судна. – Формально, но с аккуратным и едва заметным угрожающим тоном предупредил Барабелл.

– Извините меня за мою бестактность, но Вам не кажется, что этот закон немного… – я решил ни капельки не стесняться в выражениях, – …глупый? На улице светит солнышко, всё хорошо. Да, есть небольшая туманность, но не такая же, от которой пропадают корабли…

– Вам что-то известно об этом? – Настороженным тоном, словно жандарм на допросе, поразил меня Барабелл. Его внимательный и испепеляющий взгляд и строгие глаза в эту минуту было способны напугать любого видавшего настоящий страх человека.

– О чём? – Уточняющим тоном спросил я, поначалу действительно не поняв, о чём шла речь.

– О пропаже кораблей. – Прямо и холодно ответил Барабелл. Явно эта тема его очень сильно волновала и не была для него чем-то праздным и формальным.

– Ну, чисто по логике, – поняв, что не надо было говорить про корабли, я начал плавно уходить от ответа, а с другой – придумывать правдоподобное и неподозрительное объяснение сказанным словам, – при сильном тумане корабль может сбиться с курса. Я, конечно не опытный мореплаватель, но элементарной человеческой логики на понимание этого очевидного факта у меня хватает. И тут явно не такой сильный туман. – Заключил я. Надо быть поосторожнее со своим языком.

– А конкретные случаи пропажи кораблей Вам известны? – Начал допрос Барабелл, поглощая меня своим железным взглядом. – Может, знаете про какие-нибудь конкретные исчезновения? – Продолжая детально рассматривать меня с ног до головы, кончил Барабелл.

– Нет – ничего не слышал об этом. – С холодным выражением лица ответил я. – А чего Вы так интересуетесь? Были какие-то странные случаи пропажи кораблей? – Перейдя в контратаку, аккуратно поинтересовался я.

– Нет – с чего Вы взяли? – Явно что-то недоговаривая, ответил Барабелл, перекидывая эстафетную палочку отвечать на вопрос мне.

– Вы меня начинаете вдруг расспрашивать про исчезновения кораблей – значит, в этом есть какой-то смысл. – Очень умело и почти незаметно начал немного надавливать я.

– Понимаете, этот указ был подписан не просто так – мы очень сильно переживаем за состояние наших рыболовов, ведь думаю для Вас не секрет, что основной источник существования нашего города – это рыбная ловля. – Оправдываясь и уходя от ответа, заключил Барабелл.

– Но ведь если рыбный промысел – это основной источник существования города, – продолжая стоять на своём, начал я, – не логичнее было бы разрешить ловлю, пусть и с небольшим выходом в море – не далеко, буквально в нескольких милях от берега?

– Указ не запрещает рыбакам ловить рыбу с пристани или с другой прибрежной территории. – Словно ожидая такого утверждения, ехидно ответил Барабелл, – Не беспокойтесь, сэр Иннес очень мудрый городской голова – все указы он продумывает и составляет лично.

– А что с матросами, с рыбаками что? – Решил поинтересоваться я. – Они как, хотят в море или нет?

– Морякам не терпится как можно скорее отправиться в путь, но все они – законопослушные и здравомыслящие люди. Никто не хочет потерять своё судно, – непонятно, то ли будучи действительно убеждённым в этом, то ли нет, заключил Барабелл, – будь то от столкновения со скалой или потери курса, будь то от действия юридической силы указа – причём в последнем случае, поверьте – Вы хотя бы сохраните свою жизнь.

Чем больше я с ним общался, тем всё больше я убеждался в своей правоте о неоднозначности этого городка. На первый взгляд он выглядел довольно милым и уютным, гостеприимным городком; теперь же я начинал понимать, что на самом деле всё это – умелая и искусная игра, вызванная соображениями встречи чужеземца. И только единицы – не очень далёкие люди могли здесь быть откровенными. Хотя и они, быть может, тоже могли что-то недоговаривать. Барабелл здесь был образцом идеальности в плане олицетворения сути города – говорил только то, что было выгодно ему; не трепался и не болтал, постоянно следил за языком, стараясь не проронить лишнего. И только тогда, когда я услышал альтернативную версию насчёт рыбаков, я окончательно убедился в том, что здесь не всё так однозначно и гладко, как кажется на первый взгляд. Город словно за считанные минуты превратился из приятного и милого пристанища для путника в чуждый и холодный город со своими тайнами и скелетами в шкафах.