Читать книгу Сказки для взрослых. … и не только - Максим Смирнов - Страница 7

В проходе вагона кто-то, пыхтя, приближался, как прибывающий на станцию паровоз. Показалась рука с двумя пухлыми пакетами неопределённого цвета, и сразу распространился запах варёной колбасы. Крепкая старушка со строгим взглядом, который не выдержал бы ни один лев в зоопарке, протиснулась к столику, со звоном водрузила на него пакеты, уронив стоявший стакан; он не разбился и укатился под полку. Старушка невозмутимо оглядела попутчиков и сказала молодому загорелому парню в майке, сидевшему на нижней полке:

– У тебя же, сынок, нижняя полка? А у бабушки верхняя – так мы поменяемся. Бабушке на верхотуру эту не залезть, – она не спрашивала, а утверждала.

– Мать, – парень поудобнее уселся на полке, не показывая ни малейшего желания вставать. – Давай хамить не будем, а?

– А? – она обернулась; её панамка от удивления съехала на бок. – Ты что, изверг, хочешь, чтобы я на верх полезла?! Совести у тебя нету, тьфу!

– А ты о чём думала, когда билет покупала, а?

– Я? Так не было вниз уже, не было! А ехать надо. Думала, добрые люди пустять… Эх, что же это делается, а? – Она обратилась к двум женщинам средних лет, сидевшим напротив. Они, однако, не отреагировали, доставая пакеты с едой из своих сумок. Старушка продолжала, обращаясь опять к извергу. – Неужели же тебе не совестно? У тебя же и мать есть, наверное, эх ты!

– Моя мать просит, если ей нужно, а не требует. Я, может, тоже устал, три смены за баранкой отработал, урожай сымаем. – Парень показал на руки с кровавыми мозолями. – И мне не жалко, ты не думай! Вопрос принципа – не хами, а попроси, и всё будет хорошо.

Старушка поджала губы:

– Хм, просить… Ты что, сам, что ли, не видишь, что бабушке тяжело, а? Вот жеж воспитали на свою голову, а? – Однако просьбы так и не последовало.

Сидевший напротив через проход на боковом месте парень в очках, по виду студент, поднял голову от книги и сказал старушке:

– Давайте со мной поменяемся, у меня нижнее. Правда, боковое.

– Боковое? – старушка недовольно пожевала то ли губы, то ли язык. – Боковое не пойдёть. Это же все будут мимо шастать! Не, и не предлагай! – махнула для верности рукой.

– Как хотите, – студент пожал плечами.

Сверху вдруг послышалось:

– Слющий, дарагой. Давай со мной помэняемся, а? – с верхней полки высунулась лысоватая голова, принадлежавшая мужчине средних лет восточного вида.

Студент опешил:

– Почему? Вы же не старушка…

– Вай канэчна нэ старушка, я почти дэд. А?

– Для деда вы слишком крепки. Не надо пока.

– Слющий, – псевдо-дед зашептал, – давай мы поменяемся, а я тебе пэрсик, а? Хочешь пэрсик?

– Персик? Студент сглотнул. – А давайте.

Сразу же откуда-то сверху возник пахучий персик, и обмен состоялся. Студент наслаждался, громко чавкая с верхней полки, привлекая всеобщее внимание и дразня запахом садов Шахерезады. Шофёр не выдержал:

– Эй, брат, а ещё персик есть?

Персиковый магнат величественно повернул голову и посмотрел на того:

– Канэчна! Мэняю на твоё мэсто, идёт? А то у мэня боковое, нэ удобно…

Шофёр с готовностью кивнул:

– Идёт, идёт! – и вот и они уже поменялись местами.

Старушка несколько одурела от такой быстрой смены декораций; она жалобно посмотрела на нового восточного соседа:

– Сынок, а ты не уступишь бабушке?

– Канэшна уступлю, у нас старших принято уважать, – он поднял палец и добавил, – а что у тебя там? Колбаса? Курица? Угостишь? А то одними пэрсиками сыт не будешь…

– Да конечно, на здоровье. – Она радостно закудахтала, распаковывая пакет, – вот и курочка, сейчас из фольги достану, вот яички, ешь, касатик! Я тут, пока ты ешь, рядом посижу, хорошо? – тот милостивым жестом разрешил.

Женщины с полки напротив, называвшие друг друга Нинкой и Надькой, наконец нашедшие то, что они искали, водрузили на стол бутылку водки. Новый сосед одобрительно кивнул и достал кружку. Шофёр, уже укрывшийся одеялом, открыл глаза, сел. Тётеньки загалдели:

– Что, и тебе налить? – и вот у него уже в руках чья-то кружка. Даже бабке перепало. Тут одна из тёток спохватилась:

– Эй, студент! Студент, иди сюда, нальём.

Тот поправил очки, замотал головой:

– Я не пью, спасибо.

Махнули рукой и забыли про него.

Быстро перезнакомились, перешли на «ты»… Весёлый шофёр Лёха, держа в руках кружку, обратился к своему вновь обретённому восточному брату Нико:

– Слушай, ты только не обижайся, ладно?

– Ладно, а за что?

– Ты вот скажи, почему у вас все торгуют и никто не работает, а? Я бы тоже так хотел жить! Грузовик этот во уже у меня где!

– Э, дарагой, зря ты так! Как не работают? Все работают! Это как про всех русских сказать, что они пьют! – он покосился на кружку в Лёхиной руке. – И потом, чтоб торговать, знаешь сколько сил нужно? Знать, что купить, где, сохранить, уберечь… Эх… – он махнул рукой и затосковал, глядя куда-то вдаль.

– Ну хорошо, согласен. Но вот я после девятого класса, как и все мои, деревенские – в техникум, хорошо ещё, что есть в райцентре. Да я бы, если бы бате сказал, что хочу торговать, он бы меня не понял. Да и накостылял бы – так, для порядка. А? А вот у тебя как?

– Так и у меня так! У меня отэц торгует на рынке всю жизнь, дядя Гога – по галантерее специялист, брат Вано ларёк открыл… Ты нэ поверишь: я же хотел на водителя учиться!

– Врёшь!

– Да! Люблю машины – ах как люблю! И ездить, и даже запах этот масла и бензина! И что – отэц сказал «нэт»! «Нэт»! – он поднял палец и вдруг заплакал. – Я так горэвал! Как я был бы счастлив, если бы был водителем, как ты!

Он сидел, опустив голову, и вытирал слёзы. Все молчали, даже жевать перестали.

– Вот так дела… – пробормотал Лёха, оглядывая попутчиков. Вдруг понял, что любитель машин не врёт. Стало неловко, сразу ушло опьянение.

– А я всегда думал, – он тихо добавил, – что был бы счастлив, если бы жил, как ты…

– Да, – сказал кто-то.

– А может, – волнуясь, вмешался студент, – это как раз потому, что вы оба тем, о чём якобы мечтаете, никогда не занимались? Потому и думаете, что это лучше, чем то, что делаете сейчас? А?

Никто не ответил. Вскоре крадучись расползлись по своим полкам и быстро уснули.

Наутро все проснулись от того, что проводница совсем рядом крикнула голосом прапорщика:

– Солдаты, подъём!

Поезд резко остановился. Вдруг с третьей, багажной полки спрыгнул прямо на пол и почти бесшумно солдат в форме, но босой, за ним второй. Оба были небольшого роста и щуплые, коротко стриженные. Быстро надели сапоги, магическим движением накрутив за мгновение портянки.

– Эй, служивые! – обратилась к ним Нинка-Надька, кокетливо поправляя волосы, – вы откуда?

– Оттуда, – один, рыжий, с веснушками, показал пальцем вверх, изобразив рукой полёт ракеты.

– Точно, ракетная часть у них тут, – подхватил шофёр. – А вот скажите, мы тут вчера поспорили… Вы вот кем хотите быть в жизни? Для полного счастья?

– Мы? – солдаты переглянулись. – Мы хотим до дебмеля дожить! Это и есть счастье! – засмеялись и скрылись в тамбуре. В грязное окно было видно, как они бегут по перрону малюсенькой станции, на которой на минуту остановился поезд.