Читать книгу Когда-то был Апрель - Максим Волжский - Страница 3

В одном из столичных клубов, где всегда много гостей и громко играет музыка, Апрель Старцев в компании двух друзей и одной подруги праздновал свой день рождения. Сегодня ему исполнилось двадцать пять лет. Почему-то избитая фраза «четверть века» – вызывала тревожное чувство.

«Тебе нынче четвертак, старина…» – произнёс предсказуемый тост один из друзей, Денис Зорин, поднимая очередной бокал. Денис говорил и следующие слова: желал здоровья, удачи, денег, красивой любви, но в воображении Апреля навязчиво возник неожиданный образ давно забытой монеты времён империи; а дальше он уже ничего не слышал, лишь бешено кружилась монета, лишь еле уловимый скрип граней тревожил слух.

Четвертак увлёк Апреля в глубокие чертоги разума. Пожухлый четвертак яростно вертелся на отполированном столе меж тарелок и рюмок, огибая и перепрыгивая ложки и вилки, словно у монетки был разум и своё кармическое предназначение. Монетка кружила по мистическому маршруту, сменяя цифры – то двуглавым орлом, то профилем императрицы Екатерины, то лицами других царей, то золотыми звёздами советских вождей. Четвертак не вращался бездельно. Монетка будто отсчитывала хронику былых времён, которые складывались в века.

Вращение виделось Апрелю забавным созтязанием, а век в выражении «четверть века», почему-то ассоциировался с коротким разбегом, какой-то ограниченной дистанцией, всего несколькими шагами нескольких поколений, после которых в дымке просматривались предыдущие поколения, словно спускаешься по генеалогическому древу к корням. Но как такое возможно? Как можно отслеживать родословную к истокам, двигая время в обратную сторону? Ведь есть законы природы. Всем известно, что время не течёт вспять, а век для человечества – это миг, а для отдельного человека – больше чем жизнь. Не многим доведётся прожить сотню вёсен, но тех, кто прошёл вековой путь, поджидает неминуемая дряхлость и болезненные сборы в следующую дорогу, за куда более впечатляющими испытаниями.

Потому празднование дня рождения Апрель считал делом необязательным. Будущее ему казалось туманным и весьма долгим; разве путешественник, собирающий рюкзак, чтобы отправиться на поиски истины или жестокую войну, пьёт литрами пиво с чипсами, когда пришло время собирать патроны и сухари? Да и вообще… разве это юбилей – двадцать пять лет?!

«Хватит с меня», – подумал Апрель, силой воли остановив монету, которая тут же растворилась в воздухе.

Денис Зорин продолжал говорить свой тост. За столом все смеялись. В зале громко играла музыка. Возле бара толпились разгорячённые юноши и красивые девушки. Кто-то танцевал на круглой сцене. Другие посетители сидели за другими столиками и тоже что-то говорили друг другу и улыбались.

В хмельном веселье молодой юбиляр находил мало смысла. Иллюзорное вращение монеты, где-то между мясным ассорти и солёными огурцами вызывало у него больше эмоций, чем сам праздник, чем все люди, собравшиеся в баре. С ним такое случалось и ранее. Однажды на переполненном стадионе, где играли «ЦСКА» и «Спартак», в какой-то момент он остался совершенно один. Все люди исчезли. Не было кресел, не было ворот, футболистов, мяча. С зелёного поля, которое осталось зелёным, только заросшим высокой травой и деревьями, Апрель слышал негромкий свист, не в силах разобрать, откуда доносится этот свист. Он даже рассмеялся, в тот миг подумав, что судья здорово заблудился и теперь ходит где-то в кустах и свистит в поисках центральной линии и своих боковых помощников, а помощники машут флажками в других кустах и тоже слышат свист, не понимая, откуда тот исходит.

Сидели друзья допоздна. Они могли бы праздновать всю ночь. Но Апрель был категоричен – не оттого что не уважал друзей – он дал обещание одному хорошему человеку, что непременно навестит его сегодня.

Вся компания вышла на улицу. Было морозно. На широкой дороге сотни машин. Где-то гудел клаксон, возможно, того самого судьи с матча «ЦСКА-Спартак».

– Вы меня знаете, – извинялся Апрель, – можем гулять до утра, но к Матвею Сергеевичу обещал заглянуть. Так что, простите… пора уходить.

– Вот ты зануда, Апрель! Могли бы ещё приятно провести пару часиков. Только-только я разошёлся. А сколько девчонок вокруг? До победного плясал бы, честное слово, – сожалел Денис, вспоминая страстно танцующих красавиц в свете пульсирующих огней.

– Дэн, хватит уже, всегда тебе мало. Хорошо выпили, отдохнули нормально, и домой пора, – улыбался второй друг по имени Ваня Литяйкин.

– А мне всё понравилось. Спасибо всем за вечер. Ведь сегодня и мой праздник, – вставила слово невеста Ивана, которую звали Светлана, крепко прижимая к груди огромную охапку цветов, подаренных в честь Восьмого марта.

Девушка жадно обеими руками обняла душистый букет из тюльпанов и алых роз, закрыла глаза и мечтательно вздохнула. Желание родилось только что. Стремление окунуться в самый центр букета, вскружило ей голову. Она мысленно отправилась в путь, целуя каждый встречный цветочек, пробираясь, как трудолюбивая пчела в мир душистого и ласкового счастья. Хотелось нырнуть в благоухающие лепестки лета, вдохнуть ароматы и не возвращаться в морозную Москву.

Но мимолётные мечты сбываются редко. Глаза Светланы открылись, и она снова увидела своих весёлых друзей и ночь, уже спустившуюся на город.

Посмотрев на усыпанную цветами девушку, Денис перевёл взгляд на Апреля.

– Второй раз восьмого марта я праздную твой день рождения, и каждый раз возникает странное желание, подарить тебе духи, но почему-то дарю их Светику. Но клянусь кредиткой Сбербанка, что на следующий год с меня флакончик какого-нибудь французского «ко-ко» или мытищинского «ку-ку». В общем, Апрель, будут у тебя духи. Не расстраивайся!

Друзья, не сговариваясь, улыбнулись. Празднество удалось. Отличное настроение после проведённого вечера в баре, атмосфера в котором пропитана сексом и алкоголем, сохраняло свою силу, несмотря на уличный морозец. И как бы ни старалась промозглая погода, она не могла испортить праздник разгулявшимся москвичам.

Дома, где проживали четверо друзей, находились в одном районе. По меркам огромного города ребята были близкими соседями. Потому, вызывая такси, Иван Литяйкин выполнял работу за всех. В одном авто тесновато, но дискомфорт от стеснённой поездки компенсировался изрядно выпитым виски и шутками, которые дай волю весельчакам, не утихли бы до утра.

Жёлтый «Логан» причалил к тротуару. Убедившись, что это именно та машина, которую вызывали, все друзья ринулись занимать места.

– Ребята, вы поезжайте, а я немного пройдусь. Подышать надо, – отказался от поездки Апрель.

– Подышишь в машине. Поехали вместе, – звал друга Денис.

– Лучше не спорь, Дэн. Хочу проветриться, – надевая перчатки, стоял на своём Апрель.

Денис понимающе кивнул и сразу сдался. Он прощально салютнул, захлопнув за собой дверь. Такси осторожно тронулось и, набирая скорость, тут же растворилось в тысячах подобных машин.

Неспешной походкой Апрель отправился по ярко освещённой улице, увешанной мерцающей рекламой дорогих магазинов. Вечерняя Москва манила огнями, а от счастливых лиц горожан на душе становилось теплее. Люди всей великой страны в этот весенний праздник действительно счастливы. Но в то же время все озабочены выбором подарков для своих половинок, а те, кто купил цветы и шампанское, спешат скорее вернуться домой, чтобы обнять своих любимых девочек.

Апрель остановился у одной из витрин и посмотрел на своё отражение. Ему двадцать пять лет. Надо запомнить этот день навсегда. Он застегнул молнию куртки, чуть склонив голову вбок.

Средний рост – возможно, немного чуть выше среднего. Он худощав, строен, спортивен – впрочем, как и большинство молодых москвичей. Апрель снял вязаную шапку, встряхнул головой, словно избавлялся от снега. Кончики волос коснулись ровного, чуть вздёрнутого носа. Снова ничего особенного. И причёска у него обычная с выбритыми висками, как будто лепили его, а после и одевали по одному лекалу, созданному кем-то для современников. Но чтобы точно не стать как все, может быть, нужно немного укоротить чубчик?.. убрать его длину? Хотя пышногрудая девушка из салона, у которой подстригался раз в неделю Апрель, говорит, что ей лучше знать, какая причёска должна быть у него. Апрель спокойно сидел в кресле и никогда не спорил, потому что хотел понравиться девице и непременно затащить её в постель.

Закинув чуб назад, он натянул шапку и, подмигнув самому себе, понял, что сегодняшний день не забудется никогда. Это его личные ощущения начиная с образа иллюзорной монетки, кружащейся на столе, заканчивая размышлениями о своём месте в отточенном строю рядовых людей.

В отличие от большинства горожан, торопливо скользящих по мостовой, у Апреля Старцева не было любимой девушки, которой он мог подарить цветы и духи, и преданность как бонус. Иногда Апрель сходился с ветряными красавицами, и даже парикмахерша не смогла устоять перед его обаянием. Несколько лет он встречался с однокурсницей в институте. Помогал ей деньгами и даже знал её родителей. Она же благодарно навещала его квартиру по пятницам. Они жгли свечи, курили кальян, немного выпивали, а затем подтянутые тела сплетались, выжимая из себя плодородные соки, будто в последнюю ночь перед концом Света.

Но в один грустный или счастливый вечер она не пришла. Возможно, курносая Даша разлюбила Апреля и проводит сейчас ночь в одиночестве или совсем не одна. А, может быть, девушка просто сбежала в какую-нибудь жаркую страну, где ярче светит солнце, дешевле табак для кальяна, слаще вино и больше беспричинных улыбок.

Так предначертано судьбой, что родственников у Апреля тоже нет. Вернее, родственники проживали где-то в Поволжье, на Украине и в Сибири, но связь с ними оборвалась.

Когда ему было двенадцать лет, его родители бесследно пропали в археологической экспедиции на Северном Кавказе. Коллеги и друзья семьи Старцевых организовали поиск отца и матери Апреля, но результатов добиться не удалось. Кто-то говорил, что сошедшая лавина навсегда похоронила под слоем снега и грязи молодых археологов, некоторые полагали, что русских учёных убили неизвестные преступники, и их тела никогда уже не будут найдены.

В двенадцать лет опекунство над мальчиком взяла бабушка. С Апрелем никогда не было проблем: ни в школе, ни в семейном быту. Он хорошо учился, занимался футболом в столичном клубе «Торпедо», старался помогать бабуле везде и во всём. Бабушка платила мальчику взаимной любовью, всецело отдавая себя единственному внуку. По-другому и быть не могло, потому что она всё-таки бабушка.

Апрелю исполнилось пятнадцать. Над квартирой, где он проживал, поселился человек примерно одного возраста с бабулей. Пожилые люди встретились на прогулке во дворе и быстро сдружились. Вскоре взаимная симпатия сблизила стариков, и у Апреля стало на одного члена семьи больше. Матвей Сергеевич Фирсов – так звали нового человека.

Весёлыми байками о бурной молодости сосед заинтересовал Апреля. Порой, казалось, что Матвей Сергеевич знал совершенно всё в этом мире. У Апреля не осталось выбора, как по-сыновьи влюбиться в обаятельного старика. За чашкой чая сосед часто беседовал с ним, а однажды – то ли в шутку, то ли всерьёз, признался, что хотел бы жениться на бабушке Апреля. Но горькие удары судьбы, преследовавшие семью Старцевых, не отступали.

Бабушке не удалось порадоваться успехам своего внука. Она не увидела, как Апрель окончил школу. Бабуля умерла тихо без видимых причин – просто во сне. Провести её в последний путь, помог Матвей Сергеевич. С тех пор сосед стал единственным близким человеком, с кем юноша мог поговорить о себе и о своей жизни; единственный человек, к которому Апрель Старцев мог обратиться за помощью или советом.

Увидев огни своего многоквартирного дома, Апрель прибавил шаг. Через пять минут он уже находился в уютной квартире. Переодевшись в футболку и джинсы, он взял из холодильника бутылку дорогого коньяка и отправился этажом выше – к единственному оставшемуся на Земле, по-настоящему родному человеку.