Читать книгу Тёмное вече - Максим Юрьевич Савостьянок - Страница 6

      В темнице было мало место. Арона и Трета посадили в отдельную камеру, стражники и узники затихли, не пискнули в присутствии двоих подозреваемых в колдовстве, берегли сухое гузно. Решётка принуждала думать, Арон зациклился на словах незнакомца с базара – он знает его мать, с ним полезно было бы пообщаться, он бы рассказал про родителей или даже дал наставление, где их искать. Также Арон тосковал о доме в перерывах от смешных идей как освободиться. По перешёптываниям надзирателей стало ясно, что люди в городе прониклись паникой и требуют на костёр бесов. Дело дрянь – осознавали сникшие Арон и Трет, ненароком попавшие под общественный гнёт.

Ночью приходил священнослужитель, который пытался изгнать их ещё на базаре, мочил на них сквозь решётку святую воду, выразительно читая молитвы из книжки. Арон и Трет на него не взглянули. И напоследок с садистским удовольствием он подтвердил молвы, что днём их сожгут для острастки.

Куверт всё-таки выпил. После произошедшего на базаре он проследил, куда повели его друзей – в подвалы цитадели, в темницу, конечно же. Возле этого здания водилось стражи как мух возле смердящего, напротив него Куверт просидел пару часов, раздумывая, что делать. Ничего толкового не сообразив, он понуро побрёл по улицам, и так дошёл до корчмы.

К нему подсаживались незнакомцы, чтобы выяснить, что случилось и подбодрить. Корчмарь наливал ему за счёт заведения, хотя Куверт ни слова не проронил. Таким он выглядел опечалившимся. Глоток за глотком и Куверт набрался решительности. И глупости.

Пьянствуя всю ночь, под утро он выперся поддатый на улицу, шатался от стенки до стенки, его тошнило, и вот взору попались дежурящие стражники. Он высказал им свои недовольства, стража поначалу усмехалась, а, когда им это надоело, поколотили бедолагу и сказали на глаза им не попадаться. Трезвости Куверту это не добавило, он продолжил бродить по спящему Ростерну. Глаза сквозь пьяную пелену усматривали известные ему места, подспудно Куверт доверился знакомому маршруту.

И запнулся он об знакомую скамью на площади напротив крепости с темницами. О, сколько злости взбурлило в нём, когда он снова увидел это здание! Куверт орал во всю глотку на суровые стены крепости, бранился, размахивая руками и валясь не в силах держать равновесие. Он и не заметил, как из крепости вышли двое стражников. Скрутили руки и повели внутрь крепости скорее не от обиды на его слова, а чтобы народ не будил.

Оставаясь на краешке сознания, Куверт вновь смог уловить что-то знакомое. Звук. Да, за эти врата крепости он уже попадал и в подвалы спускался за провинности, про которые он со смехом рассказывает в тавернах, в дороге, всегда, в любой подходящий момент для долгого рассказа. И в этот раз знакомым показались не ступени лестницы в холодные темницы, а неотчётливые звучания, чей-то голос.

Его кинули за решётку Арона и Трета. Пустую. В камере никого не было, да и Куверта это мало волновало, он сделал последнее усилие и, переползя на скамью с ледяного пола, задрых.

Этой же ночью после священника совсем не спалось. Тревожили страшные мысли. То ли от нахлынувшего уныния, то ли от несвежей пищи, у Трета прихватило живот. Арон жаловался на подобное, его вообще трясло всё сильнее с каждой приближающейся к рассвету минутой, но урчание в желудке упредило о нужде. В камере была небольшая дырка у стены, куда ходили в туалет, а оттуда стекало в канализационные трубы. Трет раздумывал о ней, готовый нырнуть, лишь бы на волю, но туда даже голову не просунешь.

Обоим было тошно, а теперь и неудобно, пока Трет справлялся, очищая кишечник. Арон отвернулся и сел к решётке. Трет нервничал, ужасно стеснялся и не мог приступить, а Арон молча смотрел в тёмный коридор темницы. Дошло до того, что они наорали друг на друга: Трет просил Арона чем-то заняться, а Арон разгневался, крича, что и так остаток дня и всю ночь пытается хоть на мгновение забыться.

Он вспомнил о камне. Боязнь за жизнь заслонила самое грандиозное удивление в его жизни, когда камень засветился. Арон, взглянув в пустой коридор, достал вещицу из внутреннего кармана, щупал, крутил. И вдруг, когда зажмуривший глаза Трет тужился, а Арон увлечённо глазел на камень, в камере появился третий.

– А-а, – воскликнул Трет, заметив как часть стопы их гостя буквально была в стене и словно вышла из тени. – Как… как ты сюда попал?

Арон повернулся и остолбенел, увидев человека между ним и Третом.       Арон повернулся и остолбенел, увидев человека между ним и Третом. Новоприбывший оказался быстрым и ловким, в отличие от узников. Заметив камень в руке Арона, он ринулся на него. Арон не успел ничего сделать, как тут же камень воссиял белым огнём, нападавший завопил, как от самой сильной боли, но спустя секунду смог ударить руку Арона и выбить камень, который мгновенно потух.

В момент резкого испражнения на Трета смотрели и Арон и гость. Он наклонился за припавшим возле него ка      В момент резкого испражнения на Трета смотрели и Арон и гость. Он наклонился за припавшим возле него камнем и исчез. Его не стало в камере. За решёткой остались двое.

Гость опешил. Арон воспользовался потерей его бдительности и ударил кулаком ему в затылок. Арон продолжил колотить его, но в ходе борьбы гость увернулся и прижал Арона к стене. Он потянулся за ножом у пояса, и внезапно за одно моргание век в камере появился Трет и сокрушительным замахом размазал гостя об стену. Арон, действовавший по инстинкту убить этого человека, чуть не убившего его, смог отсрочить изумление от возвращения эффектного Трета и ногами лягал по нему. Затем выхватил у Трета камень, засветившийся ослепительным светом, как и догадался Арон, и испепелил колдуна.

На грохот сумбура в темницу спустилась стража. Трет тоже проявил смекалку и взялся за камень, не выдёргивая его из кулака Арона. Стража, зажёгши факела и осмотрев камеры, не поняла в чём дело, пока не заметили, что в последней закрытой решётке отсутствуют заключённые. Остальные узники не пискнули. Они дрожали от неведения, что происходило за соседними стенами.

Камеру отпёр дежурный стражник, вошёл внутрь, осмотрелся. От приказа дежурить в ночь, когда посадили бесов в темницу, он радости не испытывал, и вместе с тремя товарищами дежурил на выходе из коридора темницы. Единственной двери в темницу.

Со второго раза Трет догадался, что его не замечают. В прямом смысле, глазом их не видел никто. Трет, не разомкнув кулак с камнем и с ладонью Арона, вывел Арона из камеры, затем они прошмыгнули по коридору мимо ругающихся стражников, забрали свои отобранные вещи из общего сундука и тихо отворили дверь подземной темницы. Арон бормотал бред под нос, Трет шикал на него, в полнейшем безумии от происходящего, они не заметили схваченного Куверта и в спешке покинули цитадель.

Они пробежали несколько кварталов и, убедившись, что переулок безлюдный, разъяли руки. Постепенно приходило понимание, что они выпутались. Хотелось голосить о своей радости! Вера, что они освободились и выжили, будто рукой снимала смирение с чудовищной бедой в их судьбах. Они отдышались, и Трет сгорал от любопытства:

– Теперь скажи мне, что это?

– Я не знаю!

– Этот камень исполняет желания. Дай! – Трет схватился за камень. – Хочу оказаться в тазу горячей воды с тремя нагими девами!

– Нет, не получится, отдай сюда! – Арон забрал своё. – Что ты вообразил, когда исчез?

– Я…я просто почувствовал, что… хочу провалиться сквозь землю.

– Ну, конечно! Вот! А я до смерти перепугался на базаре!

– И что?

– И тогда бес умер!

С минуту задумались, Трет, не отрывая взор от камня, предположил:      С минуту задумались, Трет, не отрывая взор от камня, предположил:

– Ты хочешь сказать, что он не исполняет желания, а даёт то, что тебе нужно?

– Скорее всего, но я всё также не понял, что это за… – и от переизбытка эмоций Арон обозвал камень ярким бранным словом.

– Надо выпить, – угрюмо произнёс Трет. – Плевать на всё, мне надо выпить! Ты со мной?

– Да.

Попалась таверна, где как приятное дополнение к элю танцевали полуголые барышни пышных форм. «Как бы я бражничал здесь» подумал Арон, если бы он был в подходящем настроении. И пили бы они до беспамятства, если бы не объявления глашатаев о грядущей казни бесов. Это заинтересовало Арона и Трета и смутило. Кого собрались жечь то?

Близился полдень и час отмщения тёмным еретикам. Так уж обещано было градоначальником наказать пугающих город колдунов, чтобы славу подогреть да доверие людей стяжать. Своеобразный ритуал позволит горожанам спокойно жить дальше ещё какое-то время и устранить брешь в устраивающей всех догме.

И, чтобы голову под отсечение не подставить, дежурный стражник, осознавая собственную пакость, выдал за беса угодившего той же ночью дебошира. Уж сама ситуация требовала чей-то смерти.

Челюсти Арона и Трета отвисли, когда они признали Куверта, привязанного к столбу на горке сухих палок и веток. Священнослужитель, размахивая блестящим жезлом, кричал молитвенные слова, и что священный огонь изгонит беса и его тёмный след из мира сего. Толпа ликовала, закидывала Куверта оскорблениями, но не камнями из-за страха. И много стражи следило за процессом.

Арон с Третом переглянулись – их мысли совпадали. Один камень полетит всё-таки в их друга. Это будет тот самый камень, который в миг передачи наделит нового хозяина самым необходимым, то бишь спасёт его. Они пробрались через толпу в первые ряды зевак. Завидев друзей, Куверт натужно улыбнулся и подмигнул им глазом, из которого просочилась слеза. Арон вынул из-за пазухи кристалл и, вдохнув, прицельно швырнул его в Куверта.

Попал! Весьма удачно! Камень угодил в шею Куверта и залетел за воротник под одежду. Вероятно, Куверт не понял прощального жеста, интересно было бы взглянуть на его исказившуюся физиономию. Но он скрылся за языками пламени, они обволакивали его, словно огненные змеи, жадно пожирающие свою жертву. А люди торжествовали, и священнослужитель продолжал ритуал.

Надежда не сгорит, не умрёт, не пропадёт. Арон и Трет всматривались в огонь. Куверт находился в очаге большого костра, но не вопил. В один момент они заметили, что Куверт горит так же, как и сухие ветки. Трет не сдержался и завыл. Арон, отказываясь верить в происходящее, вернее, не до конца понимая последние случившиеся с ним события с волшебной ноткой, ощущал себя как в кошмаре – скоро пробуждение и скоро всё это закончится. Он заметил те секунды, на которых будет зиждиться горе Трета, когда он терял друга, и, чтобы не стало ещё хуже, Арон взялся за его плечо, утешая, и тем самым не позволяя ему ворваться в пламя вытаскивать Куверта.

Трет не мог смотреть. Он закрыл лицо руками, с которых стекали слёзы, а Арон, загнанный в угол, не знал куда укрыться, чтобы не видеть ни убивающегося Трета, ни обречённого Куверта. Снова вскипел гневом сам на себя от того, куда занесло его от безделья. Гул утихал в ушах Арона, дышать стало тяжелее, наступал переломный момент, когда человек либо ломался, либо делался сильнее, внутри что-то решалось. Арон не струсил. Его дух ответил перед безумием реальности и смог выстоять. Храбрость хлынула на подъём, будто второе дыхание, гомон от людей снова оглушил его уши, гнев отступил, и Арон взбодрился.

Тут же за подвиг внутреннего самообладания Арон получил награду – он заметил, что волосы Куверта не горят. И на смену горьким переживаниям пришёл экстаз. Арон дёрнул руки Трета и заставил взглянуть на своего друга. Живого! Его одежда догорела, верёвки, опутывающие руки вокруг столба, опали, а сам Куверт обнажённый и невредимый покачивался с ноги на ногу, как ни в чём не бывало.

Люди это узрели. Волной с первых до последних рядов толпы зевак окатило и ужаснуло осознание, что беса священным огнём не взять. Повторилась история, как на базаре: люди были готовы затоптать друг друга лишь бы убежать и не попасться под кару колдуна. Арон, наполненный энтузиазмом, крикнул Куверту:

– Возьми камень!

Тот посмотрел вниз и увидел в ногах красный камушек, завораживающий целиком и полностью внимание смотр      Тот посмотрел вниз и увидел в ногах красный камушек, завораживающий целиком и полностью внимание смотрящего. Куверт взял его в кулак и спрыгнул с пьедестала для его казни. Остатки стражников, самые смелые, продолжили выполнять свой долг и попытались проткнуть Куверта алебардой. Помощь молитвами можно было не ждать, священнослужитель только пятками и сверкал. Куверт, не зная, что делает, бежал навстречу друзьям, они к нему, Трет тянул руку вперёд и, когда Куверт передал ему камень, они втроём исчезли. Не тёмное колдовство, но чем-то ненормальным отличался этот камень.

В невидимом для остального мира обличии они добр      В невидимом для остального мира обличии они добрели до барака. Трет побежал выгонять волка из загона, Куверт с Ароном в подземный коридор, затем в их комнату. Арон взял вещи, на которые показал Куверт, пока в спешке переодевался в старое тряпьё, накинул поношенную куртку, впрыгнул в перештопанные штаны. Спустя пару минут они погрузились в повозку и принялись сматываться из города. Получилось влиться в караван купцов и покинуть город до того, как все выходы перекрыли.

Когда они прилично отъехали от города, Трет шутил, что не надо было в него вовсе въезжать, как он интуитивно почувствовал в самом начале, потом они пересказали К      Когда они прилично отъехали от города, Трет шутил, что не надо было в него вовсе въезжать, как он интуитивно почувствовал в самом начале, потом они пересказали Куверту всё, что произошло с ними былой ночью, а Куверт им про себя, и вместе охотники посмеялись, спокойно выдохнув.

– Куда теперь? – спросил Арон после долгих рассуждений про чудо-камень.

– Есть одна идея на крайний случай, она живёт неподалёку от Ростерна, в деревушке Лортан, – угрюмо сказал Куверт.

– Ты имеешь в виду мистера Кориуса? – говорил Трет.

– Он самый.

Этим прекрасным утром у мистера Кориуса было отличное настроение. Кто-то поднял слух о надвигающейся угрозе великанов и горгулий с гор, и поэтому поступали заказы на новое оружие для стражи из деревень и городов в округе, только на себя полагающиеся люди закупались мечами, да стрелами в кузнях, принадлежащих мистеру Кориусу и его роду на протяжении многих поколений.

В Лортане он был первым лицом, все боялись барона и уважали. Всегда нарядно одет в буром или сером пиджачке и таком же пальто, не позволял даже ветру трепать его длинные перемежавшиеся чёрные с сединой волосы. Избалованный, что заботу и внимание к одному нему на пятерых поделить можно, и то их жизни будут слаще мёда. В роскоши купавшийся, но и других с грязью не сравнивая, он с приличествующим величием и любовью подданными правил и с холодным умом дела семейные продолжал вести.

Родовой особняк на бугре, окружённый рядами лиственниц, к калитке которого тянется аллеей лиственная дорога, виден с любого края деревни и ближайших полей. Средь жителей барин появлялся без свиты, лично убеждался в зачинённой им же радости людей, иногда щедро сорил благами звенящими, устраивал пиры в корчме, а к нему пожаловать могли лишь по неотложному вопросу иль за работкой да непростой.

Обычно это без введения в курс дела непонятные и гнусные поручения, о каких Кориус не желал придавать огласке. Например, силой забрать деньги у городских купцов давно просрочивших все сроки, или разобраться с шайкой разбойников, крадущих ресурсы из кузниц и других имений мистера Кориуса. Или самим стать разбойником и устроить погромы в купеческих домах, чтобы те не смогли отдать долг и вынуждались занимать у хозяина местных земель. Задания разные, не каждый подходит для их выполнения, а выслужившиеся пользуются доверием и поддержкой барона.

Однажды Куверт и Трет проиграли в карты мистеру Кориусу значительную сумму денег. Чтобы расплатиться им пришлось выполнить несколько подобных поручений. Наступило время, когда Куверту и Трету снова понадобилось золото, чтобы жить.

По довольно продолжительному пути, огибающему лес, в славящуюся своим достопочтенным бароном деревушку Лортан путники несколько раз останавливались поймать очередного зверя. У Трета получались восхитительные окорки, он умудрялся в них запихивать травы, следить за равномерной прожаркой, при их-то бродячей судьбе он находил вдохновение и силы пробовать сделать вкусно. Ему нравилось это занятие и доселе Куверт, а теперь и Арон полакомятся его увлечением. За едой они объяснили Куверту секрет невосприимчивости его к огню и рассказали, что случилось с ними, когда Трет дотронулся до кристалла.

В двери вальяжного господина Кориуса постучалось уже немало наёмников, желающих угодить и получить стоящую награду, но появление Куверта и Трета с новым другом вызвало у него особое удивление:

– Ребята, как я рад вас видеть! – произнёс Кориус, стоя на лестнице в парадном зале. – Год? А может два? Сколько лет назад мои самые лучшие наёмники попрощались со мной?