Читать книгу Война без правил - Марат Файзрахманович Дед Мартин - Страница 9

Приютившаяся на склонах живописного горного массива Сальма доведенная войной до состояния города призрака была освобождена от формирований свободной армии, но подступающий к пригороду поселок, скрытый от прямой видимости с города высотками все еще не был досмотрен и сделать это должны были сформированное недавно подразделение разведки армии САР и легионеры. Населенный пункт как, оказалось, был прекрасно подготовлен к обороне, причем со смекалкой действительно талантливого фортификатора умеющего сделать из дерьма конфетку. Отстроенные из шлакоблоков ограды в дополнении с бочками наполненными камнями и установленными с внутренней стороны ограждения в таком варианте были уже мощными защитными укреплениями, не смотря на свою видимую не надежность. В нишах вырытых под залитую бетонном площадку у крыльца домов могли спокойно не беспокоясь за собственную жизнь, толщина бетонной заливки позволяла, отсиживаться стрелки во время артиллерийского обстрела ,сложившийся от взрыва дом из железобетонных плит как ДОТ из подготовленных амбразур держал под контролем центральную улицу и проулочки. Но осторожный со стороны легионеров и митингообразный от одного дома к другому со стороны разведчиков САР досмотр показал, что духи ушли не использовав опорный пункт по предназначению . Выполнив задачу вся группа двинулась в обратный путь на подъем в сторону Сальмы.

Подъем длился мучительно долго, даже то обстоятельство, что идти пришлось по асфальтированной дороге, вьющийся серпантином, а не по горной тропе, не облегчало ситуацию. Нагружённые боеприпасами легионеры шли медленно, переставляя ноги так, как если бы были одеты в водолазные костюмы для глубоководного погружения. Сила притяжения, усиленная килограммами патронов и гранат, давила на плечи и ноги, вызывая тяжелую отдышку и боль в икроножных мышцах.

Положение усугублялось невозможностью набрать скорость и войти в определённый ритм дыхания. Союзники, идущие чуть впереди, часто останавливались для отдыха, но обойти их не позволяло указание замыкать колонну при выходе из населенного пункта, где проводили совместную зачистку. Из-за этого приходилось также останавливаться и пережидать.

После преодоления примерно половины пути, Мартин, оценив ситуацию, понял, что и уставшим «солдатам удачи» частые остановки были так же необходимы для того, чтобы перевести дыхание и подождать отставших.

Все это вызвало недовольство своими действиями в период обучения в лагере, во время которого необходимость получения навыков и знаний полностью вытеснила занятия по физической подготовке бойцов, и теперь они не обладали достаточной выносливостью для передвижения в горах. Да и сами бравые легионеры очень часто относились к зачетам по физической подготовке как к капризу высшего начальства, считая, что у них достаточно сил и дыхалки для выполнения боевых задач, а значит, унижать их зачетными кроссами и отжиманиями – просто прихоть начальников, мало понимающих в их профессии. Должному уровню, к слову, соответствовал далеко не весь личный состав и роты Мартина – ужатая программа подготовки перед командировкой не могла вместить в себя дополнительные занятия и марш-броски, несмотря на то, что во время тренировок бойцы передвигались на значительные расстояния и при полном снаряжении, но недоработка все равно была налицо.

«Одно очевидно. Во время тренировок нужно было гонять ребят ускоренным маршем и снаряжение доводить до веса боевой укладки мешками с песком», – резюмировал Мартин, раздосадованный на себя за то, что не настоял и не проконтролировал.

Вообще подготовка в учебном центре – это отдельная история. Для описания, всех возникающих перипетий и ситуаций, в процессе которых формируется единый слаженный механизм подразделения чернорабочих войны, одним предложением не опишешь. Этот процесс не всегда проходит гладко, так как существует острая необходимость взаимопонимания командиров и подчинённых, которого, к сожалению, достигнуть получается редко.

Очень часто во время пребывания в лагере Мартин и сам сталкивался с этим и видел со стороны, как, казалось бы, опытные и понимающие суть войны ветераны не принимали жизненно-важных вещей, объявляя их нереальными в боевой обстановке. Но при этом даже в своих рассказах, поясняющих эту свою позицию, выставляли на всеобщее обозрение то, что ненужными и нереальными эти вещи делали они сами собственными действиями, которые оказывались непродуманными и ошибочными. И все равно бунтари не замечали противоречивости высказанных ими мыслишек. Соблюдение тех или иных канонов требует воли и самоконтроля и признаться в том, что как раз этих качеств не хватало в обстановки боя не каждый способен. Гораздо проще заявить о не состоятельности требований уставов, особенно если не хватает ума на творческую импровизацию прописанного в инструкциях в сжатой форме документа рекомендации.

Будучи уже в горах, Мартин пришёл к совершенно уникальному заключению. Все дело в том, что весь боевой опыт этих вояк сводился к простому перечню событий, во время которых они, благодаря банальному везению, выходили живыми из ситуаций, в которые попадали по собственной глупости и неумению, и, самое опасное – они не делали каких-то разумных выводов из всего этого.

Вот и сейчас большая часть группы просто брела по дороге на подъем, то сокращая необходимую дистанцию, то увеличивая ее до недопустимых пределов, уткнувшись взглядом в асфальт, позабыв в безразличной усталости об одном из правил войны, которое гласит: «расслабиться можно только на лежаке в расположении, находясь под охраной дежурной смены часовых». Но никак не на дороге в районе, который так и не был до конца разведан, недалеко от только что освобождённой Сальмы.

Мартину приходилось постоянно напоминать о необходимости держать дистанцию и смотреть по сторонам.

«Вот оно твоё терпеливое и гуманное отношение к уставшим от занятий, но все же вполне пригодным для дополнительной нагрузки подопечным. Вся их лихость и опыт Чечни и Донбасса – пустой звук в обстоятельствах отсутствия контроля за ситуацией и при тяжелых физических нагрузках, – выговаривал себе Мартин, – не нужно было спорить и убеждать. Была необходимость заставлять и требовать, а самым недовольным надо было выписывать билет за пределы учебного центра через заполнение обходного листа, не жалеть и не цацкаться. Теперь приходится пожинать плоды чрезмерного щадящего отношения».

Думы были невеселые, особенно, в свете того, что созрело решение отправить Золотого в Латакию с последующим разбирательством. Причина, из-за которой Мартину предстояло расстаться с опытным бойцом, была до банальности обескураживающей. Золотой просто оставил одного командира, когда тот во время зачистки общался с сирийскими разведчиками, и ушёл с другими союзниками вперёд.

Когда Мартин, переговорив с командиром союзников, оглянулся, бойца уже рядом не было и пришлось вызывать Зодчего для розыска разведчика, отправившегося в самостоятельное плавание. Пресекая мысли о возможном элементарном стремлении легионера к наживе – в большинстве домов имущество, брошенное в спешке владельцами, бегущими от войны, оставалось не тронутым – Мартин пытался, правда, не особенно настойчиво оправдать Золотого. Попытка проанализировать для себя поступок бойца оттолкнувшись от доводов, которые были представлены самим нарушителем, мол, потерял из виду, не так понял, закончились простым не в пользу нарушителя заключением. Если ты не понимаешь своего предназначения и так просто теряешь из виду командира, который не прячется от тебя и перемещается довольно медленно, то значит тебе здесь не место.

Впереди снова заминка – пулемётчик союзников, брошенный своими боевыми побратимами, присел на обочину отдохнуть, и это начинало злить.

Сирийские разведчики, незагруженные по меркам русских, идущие практически налегке, могли бы уже помочь своему основному средству прикрытия и поддержки. Хотя и он кроме пулемета тащил только малый короб с патронами и не сказать, что был сильно нагружен, но все равно пришлось снова останавливаться и ждать.

Подъем наконец-то кончился, на окраине пригорода Сальмы ожидали машины. После доклада старшему начальнику, который внимательно выслушал, уточняя детали, погрузились в армейские грузовики и выдвинулись на отдых в Таллу, где предстояло ещё провести совещание по результатам выхода со всей группой.

По возвращении на базу во время совещания все пошло так, как и предполагал Мартин. После объявления о своём решении относительно Золотого, пришлось выслушать доводы в защиту нарушившего одно из основных правил разведчика, а также просьбу самого нарушителя не прибегать в отношении него к крайним мерам. После чего окончательное решение было озвучено Мартином в стандартной форме: «Согласен. Но только с испытательным сроком, до первого залёта».

Потом Мартин часто спрашивал себя, прав ли был он, время от времени соглашаясь на компромиссы в отношении этих людей, учитывая серьезность тех задач, которые приходилось выполнять? На кону были не просто отвлечённые понятия, типа: «выполнил или нет», но и жизни конкретных людей. В итоге он пришёл к выводу, что каждый конкретный случай требует особого подхода к принятию решения. Он проникся убежденностью в том, что нельзя придерживаться просто правила и применять единую меру за схожий проступок, если, конечно, это не касается случаев явного дезертирства и подлости по отношению своих.

Для Мартина было очевидно, что Золотой сорвался, инстинкт самосохранения на войне имеет свойство притупляться со временем, правда, в тот момент уже стало ясно, что в городе духов нет, иначе бородатые бы не позволили группе прикрытия занять позиции на местах, позволяющих контролировать основные направления, лишив себя возможности провести успешную засаду. Это, конечно, не исключало наличие фанатиков одиночек, готовых жертвовать собой, идя на само подрыв или открывая стрельбу по выбранной цели до момента уничтожения его самого.

Но Золотой – это простой по своей сути боец, хоть и опытный, но при этом лишенный способности видеть перспективу и быстро расслабляющийся при отсутствии явной опасности.

В таких случаях можно было быть гибким в решениях. По прошествии некоторого времени уже на госпитальной койке Мартин, вспоминая эти события. Вспоминая, он отмечал многие другие случаи, когда выполнение, казалось бы, довольно простых и нужных указаний требовало с его стороны нервов и времени при внушении подчиненным мысли о необходимости выполнения тех или иных действий. В таких случаях он мог и должен был применить власть начальника, и надо было просто спровадить одного или двух до Родины без причитающихся им денег. Но он не делал этого и, как потом ему стало очевидным, зря.

Вспомнил, как однажды потребовал вырыть выгребную яму в указанном месте и столкнулся с проявлениями характера просто капризных неразумных детишек, считающих себя особами, приближёнными к императору и отцами русской демократии. Для этих особ главное было не унизить себя рытьём ямы для подобных нужд. У них вообще многие вещи вызывали отторжение и чувство брезгливости, такие особи видели в поручениях подобного рода некий подвох и попытку опустить их ниже плинтуса, так как, видите ли, можно нормально ходить в заросли и там прекрасно справлять нужду. И, казалось бы, чего начальник нудит?

А начальник просто находил опасным такой способ справлять нужду в прифронтовой полосе, при слабом охранении союзников и возможном действии диверсионных групп противника. Пусть лучше нуждающийся в испражнении кишечника садится на корточки в месте, которое хорошо видно часовому собственного охранения, чем залазает в дебри, где его просто могли зарезать.

В данной ситуации и проявлялась всем известная и так характерная для природы нашего народа отговорка: «со мной этого случиться не может». Поэтому и переворачиваются на глубокой воде лодки, и тонут дети, потому что взрослые решили, что это с другими случаются подобные неприятности при перегрузке борта, но не с ними. Врезается на полном ходу в толпу пешеходов лыка не вяжущий водитель, и снова гибнут люди, потому что особь за рулем решила, что с ним такого не произойдёт, мол, он и под градусом контролирует ситуацию.

Есть ещё бесконечное число примеров, в том числе и из практики войны, когда попадают в плен, отлучившись за спиртным, нажимают на спусковой крючок при снятом с предохранителя оружии, решив, что ему-то необязательно придерживаться правил – специалист как-никак – и по закону подлости убивает товарища. Вот такая у нас натура – любим мы себя назначать в команду исключительных, тех, на которых не распространяются общие законы и правила.

Для себя, откровенно говоря, Мартин так и не решил до конца, что более приемлемо: продолжать биться головой об стенку, пытаясь достучаться до сознания, или просто без лишних рассуждений начинать махать шашкой?

«К людям есть необходимость относиться адекватно, они того заслуживают», – повторял он сам себе не раз, но все же в последний момент при принятии решения не мог перешагнуть через себя и проявлял сочувствие.

«Что же, для великих дел я, по-видимому, не предназначен, – иронизировал он часто, – для этого нужна воля и отсутствие жалости к окружающим во имя цели, назначенной для достижения».

И всякий раз, сталкиваясь с последствиями разрушительных действий несовершенного человеческого эго, только разводил руками и, рассуждая о глупости двуногих разумных существ, упражнялся злыми шутками в их адрес, но, впрочем, всегда в открытую, будучи готовым, ответить за каждое произнесенное слово.

Что поделаешь? Даже в структурах, в которых правила игры обусловлены строгими нормами уставов и инструкций, такое понятие, как анализ ошибок, совершенных при выполнении задач, носил чисто формальный и необязательный к выполнению в полной мере характер.

Мешало тому, прежде всего, нежелание выставлять на всеобщее обсуждение действия отдельных «заслуженных» личностей и напрягать отношения с ними и теми, кто им покровительствует. И в результате грабли лежат на том же самом месте, и последствия от встречи с ними всегда одинаковые.

Среди легионеров, как ни прискорбно, не было нормой проводить даже формальные проверки, так как не существует ещё ни одного документа, регламентирующего их деятельность, отсюда и домыслы, источником которых являлись отдельные малопонимающие в сути того, о чем рассуждают, личности. И Мартину оставалось только комментировать эти убогие по уровню интеллектуального содержания слушки и разговорчики, пользуясь излюбленным оружием философов – иронией и сарказмом.

Посмеялись при встрече на пару с бывшим взводным Герасимом, оправившимся после тяжёлого ранения, над претензией со стороны обезличенного существа – «управления разведывательной роты», в состав которой Герасим и Мартин на тот момент уже не входили. Что тут скажешь, выбывшие после тяжелых ранений ветераны уступили место тем, кто теперь с полной убежденностью в собственной правоте гнули линию узкопрофессиональной направленности. Но последователи забывали о том, что формирования солдат удачи не армия и узкая специализация не тот конёк на котором можно обскакать ситуацию, легионеры универсальны по необходимости и должны перестраиваться на ходу в зависимости от того что нужно сделать в данном конкретном уголке мира и окрестностей. И в свете этого все рассуждения мол, не выполняли чисто разведывательных задач, звучат как- то не разумно как будто они имели право выбора и могли позволить себе отказываться от выполнения приказов старших начальников. Специфика работы наемника в том и состоит – он выполняет ту задачу, которую ему определяют и предназначение подразделения, содержащееся в названии его, часто носит довольно условное понятие. Мартин тогда выразился в едкой шутливой форме насчёт абсолютно невменяемых попыток найти виновника в неприятностях на стороне, естественно, сторона эта там, где начальство. Очень часто выходцы из вооруженных сил забыв все нужное и полезное что есть в армии из того что применимо в формированиях легиона делают попытки навязать мерки не соответствующие задачам и предназначению солдата удачи, не понимая отличия формирований наемников от Армии. Ну а если что не так, то конечно виноваты начальники, они же все не по видению такого специалиста делают.

Это излюбленный приём того, кто собственные сопли без постороннего участия утереть не в состоянии. Ребята, командир не может постоянно за вами присматривать, запомните это! И когда мины при обстреле ложатся в одну линию по направлению к вам – это называется вилка, из неё нужно выходить, а не глазеть на вспыхнувшие пожары от падающих рядом мин. В итоге опытные бойцы, прошедшие несколько войн, попадают под разрыв и, слава богу, если отделываются ранениями.

Таков человек и легионеры не исключение, среди них так же бродят обычные, присущие всему человечеству страстишки, среди них так же есть и приспособленцы, ябедники и интриганы – все как у всех.

Но эти невеселые рассуждения посетят Мартина потом, а пока продолжается война, и завтра будет новая задача, поэтому необходимо быть сильным.