Читать книгу Клейкая лента для двоих - Маргарита Климова - Страница 7

Мария

– Дождь кончился, Машунь. Пойдём погуляем по саду, – он переплетает наши пальцы и тянет в заднюю часть, где с террасы есть прямой выход в сад.

Три дня небеса обрушивали весь гнев богов, от измороси, мерзко облепляющей кожу, до града, с грохотом бьющего по жести подоконников, ветер пригибал деревья к земле, смешиваясь с водными потоками. Все эти дни мы не выходили из дома, занимаясь более приятными делами. Другу Дани придётся вызывать клининг, чтобы избавиться от следов нашей близости по всему дому. Я больше не загоняюсь, что Даня приехал не ко мне. Разве можно так касаться трясущимися от возбуждения руками? Разве можно вытворять такое губами и языком, если девушка тебе безразлична?

Воздух, после непогоды кристально чистый, дурманит голову ароматами поздних цветов, или её дурманит от терпкого запаха мужчины, идущего рядом. Моя зависимость выходит на новый уровень. Панические атаки накрывают, если его нет рядом, когда я просыпаюсь с утра. Испуганно шарю рукой по пустой стороне кровати, обнюхиваю подушку, чтобы убедиться, что это не сон. Это пугает, ведь через три дня Дан уедет, и я буду просыпаться одна.

Мы двигаемся вглубь яблочного сада с отяжелевшими от плодов и капель ветками. Ветер посшибал часть урожая, и теперь он утопает в траве битыми боками. Даня протягивает руку, срывает покрасневшее яблоко и подносит к моим губам. Я врезаюсь зубами в плотную кожицу, сок течёт по подбородку, и взгляд Дани чернеет, следя за стекающей, сладкой дорожкой, стремящейся спрятаться за воротом футболки. Он притягивает меня к себе, оттягивает за волосы голову назад и проводит языком по шее, слизывая яблочный сок. Отклоняю голову дальше, открывая полный доступ, и вздрагиваю от сильного сжатия груди и резкого рывка волос. Дан гнёт меня, как молодую берёзку, ощупывает руками, пожирает губами и задирает футболку, под которой ничего нет. Ему нравиться, когда на мне надето только это, и я надеваю его вещи для него.

Ствол яблони приходится кстати, когда Даня разворачивает меня к себе спиной и прогибает вперёд.

– Расставь ноги и держись за дерево, – властный голос с хрипотцой возбуждения разгоняет кровь и наполняет рот слюной. – Шире.

Я стою посреди сада в обнимку с деревом, нагнувшись, отклячив попу, широко расставив ноги, и меня трясёт от желания. Дан стоит сзади, оставляя ожоги взглядом, но не касается, заводя ещё сильнее. Шелест травы, горячее дыхание на ягодицах. Схожу с ума от тягучей пытки и холодных капель, падающих на спину сверху. Выгибаюсь, как кошка, и нагретые от кожи капли устремляются вниз, в ложбинку между ягодиц. Низкий рык, и Дан срывается с цепи. Жадно вылизывает позвоночник, ямку на пояснице, спускается за влажной дорожкой, и язык настойчиво гуляет по колечку. Я сжимаюсь, стараюсь отодвинуться, но Дан фиксирует руками бёдра и рычит, обездвиживая морально. Закрываю глаза, закусываю губу и часто дышу, боясь пошевелиться, цепляюсь ногтями в кору, когда пальцы собирают с промежности сок и медленно входят туда, где никогда не были.

– Тихо, малыш, тихо, – шёпот с вибрирующий жёсткостью отметает любое сопротивление. – Я только потрогаю. Расслабься.

Тёплая слюна падает рядом и сразу размазывается по кольцу. Палец проникает глубже, выходит, и добавляется второй. Движения становятся резче, быстрее, и я скулю от необычных ощущений. От каждого нового толчка всё горит, вибрирует и начинает сокращаться. Мне стыдно от такого оргазма, и в тоже время сладко до жути.

– Молодец, Машунь. Какая ты молодец, – шепчет Дан, пристраиваясь сзади и нащупывая головкой вход во влагалище. – Теперь держись крепче, малыш.

Кажется, мои крики слышат все соседи вокруг, потому что это нереально выносить молча. Обжигающие руки, стискивающие бёдра, шершавый ствол, царапающий ладошки, ледяные капли, тропическим душем колющие кожу, мощные удары, вбивающиеся в плоть, распирающие низ живота. Я горю, напрягаю ноги, пытаюсь поймать маячащий совсем рядом спусковой крючок, и он спускается от пальцев в попе, задвигавшихся в том же темпе, что и член. Судорога простреливает с такой силой, что кажется, меня сейчас разорвёт. Руки держат дерево по инерции, ноги подгибаются в коленях, голова идёт кругом, и красочные точки бегают в глазах.

– Я охреневаю от того, как ты кончаешь, – Дан прижимает меня к груди, удерживая обмякшее тело навесу. – Готов смотреть на это бесконечно.

Мы стоим так несколько минут, пока моё дыхание набирает ровный ход, затем он надевает мне футболку и спокойно ведёт дальше, как будто мы не останавливались под яблоней, как будто мы не занимались сейчас ничем.

В глубине сада обнаруживается пруд с пятнистыми рыбками кои, жадно открывающими рты и льнущими к рукам.

– Как они будут зимовать? – поражаюсь такому зрелищу. – Они же замёрзнут, Дань.

– Переедут в бассейн в зимнем саду, – он слегка морщится и кивает в сторону дома. – У них там огромная чаша с джакузи и тёплой водой. Кстати, мы с тобой не проверяли ещё бассейн.

От урчания снова накатывает возбуждение, и тянет от пульсации между ног. Мы проверяем бассейн, джакузи рядом с ним, турецкую сауну, массажный кабинет. Я отрубаюсь на руках, несущих меня в кровать.

Не знаю, сколько проспала, но просыпаюсь от тяжёлого, изучающего взгляда. Иногда я ловлю на себе такой его взгляд. Кажется, он пытается что-то рассмотреть, понять, принять решение. От этого взгляда леденеет в груди, мурашки бегут по ногам, и хочется укрыться одеялом. Я не обсуждаю с ним его взгляды и свою реакцию. Что-то подсказывает, что лучше молчать.

Оставшиеся дни похожи один на другой. Мы гуляем, едим, смотрим телевизор и много занимаемся любовью. Да, да, да. Именно любовью. После близости в саду, мне кажется, мы вышли на новый уровень. Я всё больше Машуня, а не малыш, мне приносят завтраки в постель, и всё чаще я слышу самые главные слова: «я тебя никому не отдам, я тебя никуда не отпущу». Он хрипит их в шею, кончая в меня.

– Дань. Я не предохраняюсь, – пытаюсь предупредить, приподнимаясь с его груди и смотря в спокойное лицо.

– Пофиг, Машунь, – лениво гладит меня по заднице, даже не дёрнув ни одной мышцей. – Если забеременеешь, то поженимся, если не забеременеешь – поженимся чуть позже.

В последнее утро перед расставанием я просыпаюсь раньше, желая сделать ему сюрприз, спускаюсь поцелуями от груди к животу и ловлю меняющееся дыхание, становящееся громче и резче. Касаюсь пальцами готового члена и огибаю ладошкой. Дыхание замирает, Дан открывает глаза, которые тут же затягивает чернотой. Он не шевелиться, не давит, просто смотрит и ждёт. За всё это время он ни разу не попросил сделать ему минет, теперь я хочу сделать это сама.

Язычком пробую головку, нежно касаясь, обводя по кругу, прохожусь по всей длине и вбираю в рот, слыша рокочущий стон, переходящий в рык. Насаживаюсь головой, играю языком, и чувствую руку в волосах, поощрительно поглаживающую их.

– Давай, Машунь, – хрипит, сдерживаясь из последних сил от контроля. – Ты можешь глубже, я знаю.

Я стараюсь, проталкиваю глубже, сглатываю и ощущаю его дрожь. Под конец он не выдерживает, подаётся бёдрами сам и кончает, наматывая волосы на кулак. Подтягивает и долго целует в губы, слизывая свой вкус.

Вечером мы возвращаемся в город. Время отъезда Даня не говорит, просто смотрит задумчиво и молчит. Он подвозит меня к дому, вытаскивает сумку, и так же молча идёт к подъезду. Я иду следом, боясь услышать слово «пока».

– Малыш, – раздаётся знакомый голос сзади, и, кажется, я схожу с ума.

Даня впереди открывает дверь в подъезд, Даня сзади закрывает дверь такси. Кручусь по оси, проверяя, есть ли Дани по бокам. Дальше всё как в замедленной съёмке кино.

Один Даня бросает сумку, отталкивает меня, другой Даня, с криком «тварь», кидается вперёд. Маты, удары, кровь в меркнущем сознании, и темнота.