Читать книгу Без конца - Маргарита Никольская - Страница 2

Телефон настойчиво вибрировал до тех самых пор, пока попытка дозвониться не была прервана оператором сотовой связи. Это не остановило упорно звонящего, и только я расслабилась, когда трубка прекратила сотрясать мою подушку, как поступил повторный звонок.

– Я дал тебе поспать, не начинай даже! Но имей совесть, Иа, сутки отсыпаешься. Если сейчас не встанешь, мне придется ждать аж до завтра! – кипел Густав, следуя тактике «лучшая защита – это нападение».

– Не ори, сейчас поднимусь.

Я стекла с постели, бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Волосы, собранные в косу, изрядно растрепаны. О! Мой загар проявился еще отчетливее, и в вечерних сумерках блестят одни только зубы и глазные яблоки. Мне нравится. Любимую мягкую пижаму с изображением спящей панды снимать не хочу – накину ветровку, так дойду.

Проходя мимо гостиной, я махнула родным:

– К Густаву поднимусь.

– Лови яблоко, а то убьешь его своим дыханием. – Я едва успела схватить летевшее мне в лоб яблоко. Папа, судя по его настроению, явно счастлив, что мы вернулись.

– Спасибо, пап. У принцесс изо рта не пахнет, сам говорил.

Закрывая за собой дверь, я не разобрала папину реплику, вероятно смешную, так как до меня донесся их с мамой смех.

Густав последние три года живет на два этажа выше нас. Но подружились мы задолго до этого соседства. У наших бабушек рядом дачи, и лет с пяти каждый сезон мы сначала неделю терлись на улице, стесняясь друг к другу подойти, так как за долгий перерыв успевали один другого подзабыть, а после были неразлучны все лето. И только на пятый год, когда Густав начал наш традиционный обряд «знакомства», я, хоть и была младше на два года, за минувшую зиму успела воспитать в себе решимость, посему прервав церемонию, призвала друга, не теряя времени зря, прямиком направляться на поиски приключений.

Несмотря на то, что в городе мы жили друг от друга далеко, дружба бабушек позволяла нам иногда видеться и зимой; в остальное время мы компенсировали отсутствие частых встреч часовыми разговорами по телефону.

Четыре года назад бабуля рассказала родителям Густава о программе, по которой наша семья выгодно приобрела квартиру в строящемся жилищном комплексе, посоветовала и им рассмотреть этот вариант. Все сложилось в нашу пользу, когда отец Густава инвестировал в новую недвижимость. Которая, к нашему с другом безграничному счастью, оказалась еще и совсем рядом.

– Посмотрите на нее! Девочка моя, ты волшебна! Это ж надо, как тебе загар к лицу!

Густав худощав, немногим выше меня, но благодаря широким плечам хиляком не выглядит. Полгода назад ему взбрела в голову идея отрастить свои рыжие вихры, которые всегда, сколько его помню, были коротко острижены. Теперь, на мой взгляд, ему пора бы уже что-то с этим делать, потому что прическа начинает напоминать клоунскую укладку, а медный цвет волос и обязательная деталь гардероба – подтяжки только дополняют образ. Но он доволен: типа девчонок цепляет его новый стиль. А я не спорю. Рыжий, но не конопатый, мой кареглазый друг. Каждый раз скучаю по нему, когда мы не видимся больше пары дней.

– Иди, я тебя обниму!

Крепко прижавшись к другу, я расслабилась и почувствовала себя наконец дома.

– Ты один?

– Оба на смене.

Родители Густава работают в ресторанном бизнесе. Его отец, лучший шеф-повар из мне известных, трудится в фешенебельном местечке, которое одним только фасадом сообщает потенциальным гостям о кругленькой сумме чека, что их ждет, заявись они туда. Мама Густава – управляющая в не менее крутом ресторане. Их род деятельности подразумевает поздние смены, поэтому зачастую квартира в распоряжении одного лишь сына. Чем он, в свою очередь, не стесняется пользоваться, зазывая гостей.

– Свари кофе, умоляю. И с сыром, как ты делаешь, пожалуйста. А если яйца пожаришь, вообще благодарна буду.

– С Кэт общались? – Густав направился в кухню, и, судя по тому, что с порога заговорил о ней, для этого был повод.

– Эм-м, пару дней не выходили на связь. А что? – Я села на свое любимое место за кухонным островком и приготовилась наблюдать за магией, что творится, когда друг у плиты.

– Просто интересно. Она тебе ничего не рассказывала? – Густав выглядел однозначно подозрительно: знакомая ухмылочка, которую он безуспешно пытался скрыть, интерес в глазах – с чего бы это?

– Гус, что ты натворил?

– Почему сразу я? Чуть что, сразу Густав! – наигранно возмутился он. – Забей! Зря я спросил. Не хочу быть тем, кто проболтался. Просто я был уверен, что она не выдержит до вашей встречи и напишет при первой же возможности… Оправдываюсь… Говорю – забей!

Резко переменившееся настроение друга ясно давало мне понять, что нет смысла выпытывать информацию, а лучше дождаться встречи с подругой и узнать интригующую новость от нее. Надо написать ей и назначить встречу как можно скорее.

– Ну давай, Иа, поведай мне о своих впечатлениях от поездки. Было что-то интересное в этот раз? – Гус мастерски справлялся со сковородой, никогда я так не научусь, у него этот талант точно врожденный.

– Я загорала, плавала, танцевала… – Неожиданно для себя самой я передернулась, а по рукам побежали мурашки. Ночь с танцами вернула меня к воспоминаниям, которые я всячески пыталась заглушить в своей голове.

– Колись, подруга! Колись! – Густав расплылся в лукавой улыбке, уловив мое смущение. – Ты наконец испытала желание?! – Подлец откровенно насмехается.

– Ничего подобного! С чего ты взял?

Смотрит с таким видом, будто уверен, что даже уговаривать не придется, сама расколюсь. Буду молчать, не дождется. Ждет. А-а-а, черт с ним!

– Нечего особо рассказывать. Забегая вперед, чтоб ты не тешил себя иллюзиями: ничего не было, мы даже не целовались…

– А ты хотела, – прозвучало не как вопрос, а скорее как утверждение.

– Жарь свои яйца и не перебивай! – Ржет. – Тьфу! Не свои, жарь куриные, пошляк! Да, я испытала что-то новое для себя. Начну со знакомства…

Я поведала о нападении морских неядовитых, как позже выяснилось, тварей, чуть не утопивших меня; о том, как встретила парня, чьего имени так и не узнала. Мы условились называть его Грэгом, не спрашивайте. О клубе, о пляже – музыкальной минутке и нашем молчании на берегу в свете звезд. Вытерпев пару похабных шуточек, я продолжала рассказ, из которого узнала сама, что голова моя вот так прежде еще не кружилась, что его загадочность, молчаливость и нескрываемый интерес ко мне заставляют меня все время думать о нем, а послание в записке – поверить в чудеса и в вероятность нашей встречи с ним когда-нибудь еще. Более того, я настолько этого желаю, что стала регулярно проверять свои соцсети на наличие новых сообщений. Но в процессе рассказа, услышав себя со стороны, и осознав абсурдность своих надежд, и предвидя разочарование, списала вспыхнувшие чувства на беспричинное наваждение, возникшее в благоприятных условиях.

Густав, хоть и выглядел в обычной своей манере увлеченным делом и только периодически подшучивал там, где это было возможно, – был внимателен к моему повествованию и верно уловил эмоции и лукавство в финале рассказа. Возможно, поэтому, а возможно, потому, что на самом деле был страшно самовлюблен, он спросил:

– Выходит, есть на свете человек, что прекрасней и меня тебе милей?

– О, ты неисправим! – засмеялась я. – И отлично знаешь, что я не разделяю всеобщей влюбленности женского пола в твою персону. Будь иначе, мы не общались бы с тобой еще лет с тринадцати. – Я прыснула нарочито возмущенно.

На самом деле, я понимаю, что находят многочисленные поклонницы друга в нем. Он обаятелен, умен, харизматичен и предприимчив, имеет прекрасное чувство стиля. Хоть и невысок, но достаточно силен, чтобы таскать девчонок на плече и быть им опорой и защитой. Правда, на короткий срок, очень непродолжительный, но никто же из них заранее этого не знает. Ну и необычная внешность довершает образ парня-красавчика. Но встреть я его даже сейчас, а не в детстве, все равно бы не заинтересовалась. Густав – само воплощение непостоянства, чего не скрывает: при первой встрече с ним ясно, что отношения долго не продлятся, а станут лишь очередной галочкой в списке его достижений. Такого рода связи меня никогда не привлекали, я старомодно хочу влюбиться единожды, а не размениваться на пустяки. А для начала втянуться в учебу в универе, утвердиться там и, лишь пото-ом, где-нибудь на третьем курсе, – обратить внимание не на какого-нибудь, а на достойного парня, с которым мы будем вместе проводить выходные; потом, после окончания… Да, я задрот! И у меня все распланировано! А может и мечтатель, но я так привыкла, и так мне комфортнее, когда все идет своим чередом и по плану.

– Друг, брат, почти сестра… я помню! – усмехнулся Густав. – Конечно знаю, родная моя.

Позавтракав поздним вечером и обсудив последние новости, я распрощалась с Густавом и вернулась к себе.

Домашние уже спали, и, чтобы не нарушать их покой, я легла в постель, хоть и не собиралась спать. Проверила сообщения, два из списка сочла важными: Кэт предлагала встретиться завтра днем, а Лева, солист группы, в которой я играю, сообщал, что они ждут меня завтра в студии к пяти. Прикинув свои возможности, я написала Кэт с предложением пойти со мной в студию: она любит наблюдать за нашими репетициями, а в перерывах мы сможем пообщаться. Кэт ответила неожиданно сразу, что заедет за мной в четыре. Видимо, тоже еще не спала. Подумав, я не позволила себе спросить у нее, не хочет ли она мне что-нибудь рассказать. Во-первых, я выдам Густава. Во-вторых, возможно, поставлю подругу в неловкое положение. Дождусь, когда сама будет готова поделиться новостями.

Я отложила телефон и уставилась в потолок. Сна ни в одном глазу. И тишина давит. Обычно я засыпаю под едва уловимый звук работающей посудомойки. Сегодня я припозднилась, и машина, успев доделать свое дело, уже ушла на покой. В отличие от меня.

Поразмыслив, я решила, что, если приму душ в дальней ванной комнате, не разбужу родителей.

Поток горячей воды легко справлялся с бодростью, медленно, но верно я расслаблялась, предаваясь воспоминаниям. Как бы я ни старалась не думать о нем, он не покидал моей головы. Нет, я не стану называть его Грэгом даже в мыслях, потому как точно знаю, что это имя совершенно не его и ему не подходит… Волосы еле намылились, предстоит еще прочесать их завтра, без волшебного эликсира с такими колтунами точно не справиться… Не буду думать о нем больше, пообещала я себе и намеревалась обещание сдержать. Я вернулась в действительность, у меня нет времени на мечты и полеты в облаках, предстоит последняя неделя в родном городе, и еще многое необходимо успеть.

Горячий душ ли подействовал или вновь нахлынувшая усталость, но едва моя голова коснулась подушки, как я заснула.

* * *

По карнизу били крупные капли дождя. Обожаю просыпаться от этого звука.

Открыв глаза, я не сразу поняла, который сейчас час. В комнате темно – кажется, это пасмурное небо изукрасило утро в хмурых тонах. Дотянувшись до телефона, я была удовлетворена: 7:35. Отлично! Значит, я не потеряла день, проспав его, и успею сделать несколько дел из списка запланированных.

На кухне я застала папу за чашечкой кофе. Отец пребывал в бодром расположении духа. И мне стало интересно узнать причину.

Моего папу зовут Валерий Пожарский, и он успешный архитектор-проектировщик, фанатик своего дела, готовый трудиться без сна, если потребуется. Оказалось, крупный проект, над которым он работал, одобрили вчера, что чрезвычайно его радует и позволяет планировать рабочее время на ближайшее будущее. Люблю наблюдать людей, особенно близких, когда у них что-то получается. Бодрость, желание действовать – человек буквально светится счастьем, будучи успешным. В подобной среде безусловно приятно находиться.

Заряженная отцовским позитивом до приезда Кэт, я переделала львиную долю запланированного, что не могло не радовать. Правда, так увлеклась, что на сборы к встрече с ребятами у меня в результате остались считаные минуты.

Участницей группы мне посчастливилось стать сразу после выпускного концерта в музыкальной школе, куда Лева пришел специально, чтобы оценить конкретно меня. Его предложение малость шокировало и не совсем умещалось в мой график. Однако мама была в таком восторге от этой идеи, что я не решилась ее огорчать. С тех пор прошло два года, и я очень благодарна маме за то, что она повлияла на мое решение тогда.

В группе я единственная девчонка, что не редкость, если солистка, но это не про меня. Я девчонка-гитаристка, еще и с внешностью десятилетнего переростка, в группе довольно зрелых парней. Сей факт заставляет меня готовиться к встречам с ними больше, чем я обычно это делаю, выбираясь куда-либо. Может, это глупо и незрело, но… видимо, так и есть. Тем не менее опаздывать я люблю еще меньше, чем появляться на репетициях ненакрашенной. Спешно влезая в любимые брюки-афгани, в которых я чуть менее дрыщ, чем обычно, и белую майку, чтобы подчеркнуть загар, я заметила маму, стоящую на пороге моей спальни. За ее спиной виднелась гитара, заботливо упакованная ею в кейс.

– Прихвати косуху: погода так и не наладилась. – Я поняла, что мама располагает временем, чтобы проводить меня. – Отлично выглядишь! Рост налицо…

– Издеваешься?!

– Ничуть! А в чем дело?

– Не успеваю! Глаза даже не подвожу!

– О! Когда ты это прекратишь? У нас порода такая, Иа. Посмотри на меня! Мне до сих пор тридцати даже не дают.

– Чудно, мамуль! – Я проскользнула мимо нее к выходу. Мама последовала за мной до прихожей. – Тебе вообще можно не париться: твои радиослушатели не заметят, даже если ты в пижаме будешь вещать.

– Нас снимают для ютюба теперь!

– Ты меня поняла! Да, и до старости у меня еще це-елая вечность. К тому же сомневаюсь, что когда-нибудь вообще состарюсь. Не знаю: или к тому времени изобретут эликсир вечной молодости и я буду в числе разработчиков, посему у меня будет доступ к нему, или умру молодой… Не знаю! Но старой себя представлять даже не хочу. – Я взяла у мамы сумку с курткой, наспех чмокнула усмехающуюся ее и была такова.

Выйдя из подъезда, сразу пожалела, что не прихватила резинку для волос: сильный ветер мгновенно запутал несобранные волосы.

Машина Кэт уже стояла у ворот.

Черная новенькая «Ауди ТТ», ласково именуемая подругой Тотошкой, встретила ее, обернутая белой лентой, прямо у дома в ее девятнадцатый день рождения. Я присутствовала при этом и, мягко говоря, совсем не ожидала такой реакции от подруги, а то и опешила. Тогда я поняла, что моя бесстрастная, всегда рассудительная Катюша до сих пор крепко держала свои эмоции в узде. И вот она настоящая, действительно не ожидавшая от матери-одиночки такого подарка, прорвалась наружу. Скакала, визжала, обнимала всех, вплоть до проходившего мимо деда, который нельзя сказать что был не рад.

Машина вполне соответствует внешности и спортивному стилю Кэт. Подруга – натуральная брюнетка, с бронзовой чистой кожей. Карие глаза, эффектно обрамленные черными густыми ресницами, и брови, от природы не нуждающиеся ни в каких коррекциях, она унаследовала от отца, о котором Кэт могла только догадываться: тема была под запретом в их доме. А вот аккуратные нос и губы достались ей от мамы, как и фигура с ростом выше среднего, позволяющие любой тряпке, какую бы Кэт ни надела, смотреться на ней совершенно. Многие годы подруга занималась карате, что не могло не сказаться на ее характере, самодисциплине, манере поведения. Каждое свое достижение, любые победы, даже те, к которым она шла долго и упорно, она принимает, не проявляя особых эмоций. Больше как должное, как результат, к которому она стремилась, и по-другому быть просто не могло.

Теперь Тотошка дополняет ее на первый взгляд хрупкую, ибо она красивая девушка, на второй – сильную (чемпионка по карате), на третий, уже при более близком знакомстве, становится ясно, что скорее даже суровую натуру. А Кэт, в свою очередь, сдувает с железного коня пылинки.

Я кинула кейс с инструментом на заднее сиденье и, упав на переднее пассажирское, расплылась в улыбке. Я бы с удовольствием обняла подругу, но, как я уже отметила, она весьма сдержанна в проявлении чувств.

– Кокосовое масло прекрасно справилось со своей задачей. Тебе очень идет, – бросила Кэт и завела мотор. – В очечнике посмотри, вроде резинка была.

– О, ты мой спаситель!

В ящичке был настоящий порядок, как и во всем автомобиле. Никаких брелоков, елочек, чехлов – абсолютный минимализм. Поэтому несложно было обнаружить маленькую резинку для волос. Я стала заплетать волосы и внимательно смотреть на подругу в ожидании темы для разговора, которую она задаст. Мы тем временем уже выехали на дорогу, заняли центральный ряд и ближайшие пятнадцать минут будем двигаться по нему, медленно и с остановками. То есть самое время рассказать какую-нибудь тайну или узнать у подруги, то есть меня, новости. Кэт не спешила. Я сверлила ее взглядом.

– Я знаю, что ты делаешь.

– Неужели?

– Также я знаю, что ты знаешь. Он написал мне, что проболтался, – бросила загадочный взгляд в мою сторону и продолжила смотреть на дорогу. Хотя мы только встали на долгом светофоре и нечего там разглядывать ближайшие восемьдесят секунд.

– На самом деле, я не совсем, как ты выразилась, «знаю». Равно как и он «проболтался», – последнее слово я жестом взяла в кавычки. – Остается только догадываться, но мои догадки никак не соотносятся с твоим характером. И я не хочу гадать. Поэтому будь добра, приподними завесу и скажи мне уже эту интригующую новость!

– Никаких интриг. Мы пара.

– Чт… – Я чуть не подавилась слюной. – В каком смысле «пара»?

– А какой может быть двойной смысл в этой фразе? – невозмутимо спросила Кэт, встретив мой ошалевший взгляд с вызовом и улыбкой без зубов.

– А он знает? Родная, прости, но он далеко не всегда вступает в отношения с девушками после постели. Точнее, никогда он так не делает. Даже наоборот… – Я совсем не хотела причинять подруге боль и открывать глаза, но по-другому нельзя: наши отношения построены на прямоте, мы не стараемся беречь чувства друг друга, а прямо говорим, когда укроп в зубах застрял, когда «от тебя дурно пахнет» и когда предполагаемый кандидат для отношений – плохой выбор.

– Ах-ха-ха! А то я не знаю! У нас ничего не было в этом смысле. Что он тебе наговорил? – Кэт искренне забавлялась, в то время как я начала уже чувствовать непонимание происходящего, а то и неловкость.

– Эм… Как я уже упоминала, ничего. Видимо, просто я не так поняла. Вернее, я поняла в меру испорченности Густава. Но теперь я вообще не знаю, что сказать. Давай колись, мне нужны подробности, чтобы распутать этот клубок.

– Да особо нечего рассказывать. Ты уехала. Мне стало скучно. Дело было к вечеру, идея убить время с Густавом казалась не такой уж и плохой. К тому же с ним достаточно легко и весело. – Кэт замолчала, взглянула на меня оценить степень моей заинтересованности. Заметив мой открытый рот, она удовлетворенно принялась рассказывать. – Мы поехали в приемный покой травматологии. Охота была на симпатичную медсестру, которую он хотел склеить там. Для этого выдумал нехитрый план, изображая из себя потенциального пациента с возможным переломом руки после падения. Меня в свой план заранее он не посвящал. Просто попросил подыгрывать. Когда все закрутилось там, мне стало дико смешно. Ясно дело, с трудом удавалось сдерживать смех, местами я ржала в локоть. Он же, к моему удивлению, оставался серьезным, прям в роль вошел. Сложно передать, насколько я была потрясена его воображением, когда он объяснил мое поведение присутствующим. Мол, извиняйте, моя бедная сестра страдает псевдобульбарным синдромом. Такое вообще бывает? – спросила Кэт, взглянув на меня, и, не дожидаясь ответа, продолжила: – К сожалению, говорит, справка в нагрудном кармане ее джинсовки, в машине, брошенной нами на парковке торгового центра, в котором и случилось мое злосчастное падение. Прикинь, как завернул! И все ж на ходу еще сочиняет. А так как он не мог эксплуатировать автомобиль, типа, вызвал такси прямо к центральному входу комплекса, не возвращаясь на парковку за оставленными там вещами. И якобы не стоит переживать – сестра в целом адекватная, понимает происходящее, просто, когда переживает, бывают вот такие срывы. А он, мол, меня практически никогда не оставляет, дабы со мной не случилось чего. Я с открытым ртом все это слушала, самой аж интересно стало. Медсестры, включая и Цель, купились и мигом к нему расположились… Вижу, тебя такие его сценарии не шокируют.

– Это вполне в духе Густава. Ему бы уже давно наскучило клеить девчонок, если бы он просто домой их вез из бара прямиком. И чем закончилось?

– К счастью, нам не пришлось торчать там кучу времени, проходить регистрацию, осмотр, делать рентген и прочую фигню. Ему удалось разговориться с Целью, забить свидание и заявить, мол, он так рад их встрече, что уже не чувствует боли в руке, и, скорее всего, это был просто ушиб. Я тем временем тоже вошла в роль и подыгрывала ему, как он и просил: местами ржала, местами донимала местных. Короче, я повеселилась от души, – подруга не смогла сдержать смешок.

Я же для себя отметила, как ей пришлась по душе подобная авантюра.

– Что было дальше?

– В тот вечер мы разошлись по домам. Через пару дней он написал мне, что сегодня вечером у нас свидание. Я поспешила отшить его, типа, я ему не по плечу, пускай не зазнается. На что он приземлил меня, мол, я только второстепенная роль в его сценарии, запущенном в приемном покое. И так как я сестра, без которой он никуда не выходит, придется мне еще разок поучаствовать. Подумав мгновение, я решила, что и в этот раз может быть весело. Да и, в конце концов, станет скучно, покину их, выйдя в туалет и не вернувшись. Естественно, я уточнила, что он скажет ей, когда я поеду не с ними к нему домой. Он успокоил меня, что в его спектакле сюжет рождается прямо на сцене, а предварительно обдуманные действия и фразы лишают мероприятие остроты. Меня зацепило, и я отправилась на продолжение этого приключения. События того вечера разворачивались совершенно неожиданно для меня. Начало было великолепным. Он выбрал подходящее место: суши-бар, где роллы заворачиваешь самостоятельно под бдительным контролем опытных поваров. Это было довольно занимательно, тем более ты знаешь, каков он в деле, – усмехнулась Кэт. – Мы с Целью больше наблюдали, как он мастерски справлялся с ножом, шутил, улыбался и даже тактично поспорил с одним из поваров.

– Как Цель зовут?

– Это важно?

– Нет.

– Ну тогда не перебивай! Короче, как мне казалось, мы отлично проводим время и ему удастся добиться желаемого уже сегодня. Но дальше все перевернулось с ног на голову. Она отлучилась в туалет, а когда вернулась, Густав стал вести себя по отношению к ней абсолютно безразлично, даже по-хамски… Ну-у, я б подобной грубости терпеть не стала. По ее обескураженному виду было понятно, что и для нее такой поворот стал неожиданным и уж точно неприемлемым. Сначала она пыталась понять, с чем связана столь радикальная перемена его настроения. Не поняв – смутилась, потом даже злилась. Я постаралась взять происходящее в свои руки и найти общие темы для беседы с ней. Это было нелегко. Во-первых, она воспринимала меня как умалишенную, что странно: она ж медик, должна бы понимать хоть немного и не относиться к людям с диагнозом столь высокомерно. А во-вторых, честно сказать, я не нашла тем для разговора с ней, ну да пофиг. Из неловкой ситуации она вышла так: сказала, что вспомнила о – банально! – невыключенной плите и ей пора. Он не стал ее останавливать, холодно распрощался с ней, и была Цель такова.

– Жесть!

– Ага! Вот и я так подумала, – согласилась подруга. – Сразу после ее ухода Густав стал собой, даже открыл мне нового себя: каким-то был… что ли… искренним. Ну ты-то его знаешь таким. Мы съели по чизкейку, запили все это кофе, расплатились и отправились гулять. Много говорили. Практически на каждую поднятую нами тему у нас оказалась кардинально разная точка зрения, ну это ожидаемо. Но эти возбужденные споры были, представляешь, увлекательными! Да и, честно сказать, я сама офигела от того, сколько у нас точек соприкосновения и тем для дискуссий, пусть мы и смотрим на все с разных сторон, это даже прикольно. Короче, мы оба поняли, что нам хорошо вместе. Он озвучил эту мысль и заявил, что считает, якобы именно на этом и строятся здоровые отношения между людьми. Ха! Так мы пришли к идее начать встречаться. Во всяком случае попробовать. Вот и сказке конец!

Кэт, отвлекаясь от дороги, несколько раз коротко глянула на меня. Убедившись, что я пока не готова комментировать, продолжила:

– Ну и, помимо прочего, таким образом мы сможем минимизировать боль от расставания с лучшей подругой, которая у нас одна на двоих и которая в скором времени нас покинет.

Последняя фраза очень меня растрогала. Я-то еще не задумывалась, что расстаюсь с самыми родными людьми на долгий срок. Тогда как Кэт уже успела ощутить мое отсутствие и примерить его на мой грядущий перелет.

– У-и-и, как ми-ило, спасибо, – я прищурилась в улыбке. – И я тоже буду скучать по вам…

– Не будешь! У тебя на это времени просто не будет! Адаптация, универ, новые люди, язык займут всю твою действительность и мысли, – прервала Кэт мой начавшийся было приступ сопливых признаний.

– Я не могу пока сказать, что «ребята, рада за вас». Необходимо все переварить.

С Кэт, как и с Густавом, я дружу с раннего детства, только с песочницы. Разумеется, заочно они много слышали друг о друге, в последние годы даже где-то пересекались: на моих концертах, на праздниках, просто на тусовках. Но представить их вместе…

– Думаю, это может стать чем-то интересным для вас двоих. Ну и для нас – друзей, как для наблюдателей, – засмеялась я, а Кэт поддержала улыбкой.

На этой веселой ноте мы подъехали к старому четырехэтажному строению, где проходили репетиции группы. Раньше здесь была швейная фабрика. Между этажами вместо привычных двух было аж по четыре лестничных пролета. Разумеется, студия была на последнем. При быстром подъеме туда успевала закружиться голова.

В студии уже был Лева. Как правило, именно он появляется первым на любых совместных мероприятиях; это у него всегда есть план на ближайшее, и не только, будущее группы; и именно Лева занимается организацией всех концертов. Мы застали его за распутыванием паутины из проводов.

Студия состояла из двух небольших комнат без окон. Первая служила местом для обсуждения творческих и рабочих моментов, идей и просто отдыха. Практически все место в ней занимали два дивана, совершенно разных: один старый, обитый черной кожей и уже ободранный по углам, но продавившийся, столь точно повторяя силуэт вразвалочку на нем сидящих, что те, кто приходили первыми, старались занять место именно на нем, и относительно недавно совместно приобретенная ужасно неудобная серая софа. Между ними низкий журнальный столик, покрытый засохшими пятнами колы, пива и… даже не знаю, что там еще может быть в этом миксе. Ковролин был когда-то светло-серым, сейчас вид его мог многое рассказать гостям, как и вышеупомянутый столик. Второе, смежное помещение – сам музыкальный класс.

– Привет! – Я обняла Леву.

– Привет, дорогуша! Чем маешься? – Вопрос, кажется, обращался к свалившейся на черный диван Кэт.

– Ничем. Оттого я и здесь, – ответила она, тоже ощутив себя адресатом вопроса.

Лева малость глупо поржал, будто Кэт невероятно остроумно пошутила. Напускной равнодушный ее вид его остудил. И он, смущенный, обратился уже ко мне:

– Как отдых? Ты загорела.

– Да, в этот раз удалось. Все супер, это ж отдых!

– Все так. Посвящу тебя в наши планы, пока остальные подтягиваются, – не затягивая, перешел сразу к делу он. – Сегодня прослушаем несколько кандидатов на твое место.

– Оу! Ого! Я думала, поиграем немного!

Нет, я, конечно, предполагала, что рано или поздно это произойдет, но… уже?!

– Детка, а когда, ты думала, это случится? После твоего отъезда? Мы не можем терять время. Тем более я бы хотел, чтобы ты участвовала в выборе кандидата, – мастерски вздернул густой бровью Лева.

– Да бли-ин, я не детка! И спасибо за… за этот жест, типа. – Сколь бы ни было мне приятно, я предпочла б свернуть этот момент, не совсем понимая, как реагировать.

К моему счастью, дверь распахнулась, и в нее с шумом влетели Серхио и Влад со своей новоиспеченной, весьма милой женой Алисой.

– Хэ-хэй, привет! Ого! Шоколадка, тебе хоть четырнадцать есть?! – воскликнул Серхио (вообще-то он Сергей, и только мне позволяет его так называть, но я работаю над этим) и громко, заразительно заржал. Нельзя устоять и не поддержать его, когда он так смеется. Вот и сейчас все дружно расхохотались. Даже я. Черт! С Серхио мы постоянно подтруниваем друг над другом, иногда даже обидно. Но не в этот раз.

– Завидуешь! Ты-то так давно был в этом возрасте, что приходилось бегать переключать каналы телевизора по просьбе родителей, – парировала я. Собравшиеся продолжили смеяться и наблюдать за разворачивающейся перепалкой.

– Хе-хе, малышка не растратила своих саркастичных способностей. А я скучал, иди, я тебе за гривой почешу, – не дожидаясь моего ответа, просто зажал меня и, как и обещал, взъерошил и без того запутанные волосы на макушке. – А если серьезно, ты без макияжа, что ли? Совсем зеленой выглядишь! Еще и брови твои, как у Снегурочки, призрачные. Жуть!

– Ну-у, держите меня, я за себя не отвечаю! – психанула я.

Дав нам немного времени на обмен колкостями и веселье, Лева счел момент подходящим для завершения этапа приветствия и перевел наше внимание к основному:

– Итак, ребят, рассаживайтесь. Я введу вас в курс дела.

Пока все занимали места, Лева начал говорить о насущном – о шести кандидатках, о критериях отбора. Я села слева от Кэт, по правую сторону от нее разместился Серхио. Остальные – на сером диване напротив нас. Серхио тыкнул пальцем мне в колено, протянувшись через Кэт:

– Мы не найдем тебе замену даже из тысяч кандидатов. Ты одна на миллион! Кто еще будет мне так настроение поднимать, – вполголоса засмеялся он.

– Еще раз вот так потянешься, я тебе этот палец так глубоко засуну, что вытащить возможно будет только в операционной, – вполне серьезно прошептала Кэт. Не думаю, что ее высказывание носило юмористичный оттенок.

– Боюсь! – прошептал Серхио в ответ и перевел внимание на Леву, напоследок несколько раз обернувшись на Кэт, по его лицу было ясно, что он взвешивал серьезность ее заявления.

– Ну и что касается заключительного выступления с Ионой, – вещал Лева. А это уже интересно, я прислушалась. – Оно пройдет в это воскресенье в «Джокере». Вы должны помнить этот бар. Мы уже давали там концерты.

Ого! Вот теперь я совсем растрогалась. Мало того что им небезразлично мое мнение при выборе человека на мое место в группе, так еще и заморочились с концертом прощальным.

Нелегко передать глубину чувств, которые я испытала в тот момент. Вместе с тем пришло и понимание, что мне придется оставить этих близких и дорогих для меня людей, попрощаться со своим комфортным мирком, отправиться навстречу новому и неизвестному. И наверное именно тогда я осознала, что в ближайшее время моя размеренная жизнь изменится. Только я еще не представляла насколько.

Не думаю, что Лева просто дал объявление и пригласил всех откликнувшихся, – скорее, он сам искал и отбирал кандидаток. Потому что из шести девушек четыре великолепно владели инструментом. Да и пятая тоже, думаю, не зря оказалась в этом списке, только вот продемонстрировать навык не смогла: сильно нервничала, спотыкалась, делала паузы. Потом вообще вышла не прощаясь.

Последняя девушка поразила нас сначала внешним видом, а следом и энергетикой, которую ощутили все присутствующие буквально сразу, как она вошла в студию. Все будто замерли и не дышали, ожидая, пока она начнет соло. Сложно назвать ее типично или даже нетипично красивой. Просто ее величественный взгляд, вызывающая улыбка, прямая осанка, походка дикой кошки – все говорило об абсолютной в себе уверенности. А когда без приветствий и прелюдий полилась неизвестная мне мелодия, народ выдохнул, и я вместе со всеми. Она посмотрела, лукаво улыбнулась, напомнив мне теперь почему-то змею из какого-то детского мультика. Будто она танцует перед нами, чтобы усыпить нашу бдительность, а после намеревается напасть и проглотить всех и разом. Странные ассоциации, вызванные последней кандидаткой, удивили и меня саму.

Касательно ее исполнительских качеств, сказать, что она играла божественно и невероятно профессионально, будто владеет инструментом целую вечность, – значит ничего не сказать. Единственное, что навевало мысль о подвохе, было разумное сомнение: почему она проходит прослушивание в мелкую городскую группу, исполняющую в основном чужие композиции в барах, а до сих пор не взошла на вершину олимпа и не прославилась на весь мир. Потом я вспомнила, как начинало большинство великих музыкантов, – присоединялись к посредственной на первый взгляд группе, а после, совместными трудами и успехами, они покоряли большие сцены и сердца тысяч поклонников. Может, она и есть недостающее ключевое звено на пути к абсолютному успеху группы «Наваждение»? Может, благодаря ее таланту, профессионализму всех ребят и бесценным организаторским способностям Левы группа сумеет-таки заявить о себе и выйдет наконец на большую сцену?

Восхищаясь игрой интересной девушки и мечтая о грядущих успехах группы, я стала разглядывать ее с ног. Дорогие, но хорошо поношенные черные ботинки на высокой протекторной подошве в байкерском стиле; того же цвета узкие джинсы, будто большеватые ей на пару размеров, что нисколько не портит ее фигуру, затянуты вокруг талии на… это что, веревка? Так и есть! Вообще не заморачивалась, либо у нее проблемы с финансами. Изумрудного цвета блуза с жабо, хоть ее так и не носят, намеренно не застегнута на несколько пуговиц в зоне декольте. А там, кстати, есть на что посмотреть. Если суметь оторвать взгляд от грудной выемки, выше внимание привлекает замысловатый кулон на тонкой цепочке. С этого расстояния нельзя сказать наверняка, но похоже на календарь майя, инкрустированный алым камнем. Вероятно, эксклюзивная работа – я не видела ничего подобного раньше. Густые волосы темно-каштанового цвета убраны в тугой хвост. Интересно, она выпрямляет их или они от природы такие ровные? Взгляд раскосых глаз брюнетки обратился ко мне, будто она почувствовала мой пристальный интерес. Прозвучали финальные аккорды, кандидатка опустила голову в поклоне. От аплодисментов не удержался ни один из присутствовавших.

Выбор был очевиден, и нам не пришлось тратить время и силы на дискуссии, связанные с определением победителя. Осталось лишь обсудить организационные моменты, что обычно смело перекладывается на Левины ответственные плечи, посему остальные участники собрания тут же, расслабившись, разбрелись кто куда по студии, и начался привычный балаган, в котором все общаются на разные темы, пытаясь друг друга перекричать. Я старалась сохранить эти моменты в памяти, когда в мою маленькую идиллию вторгся чей-то голос.

– Сыграем в одну короткую игру на прощание? – прозвучало так близко от меня, что я невольно вздрогнула, ощутив чужое дыхание на своей коже.

Рядом стояла победительница отбора, и обращалась она явно ко мне.

– На что? – сама не понимая отчего, тут же загорелась я.

– А ты азартная! Мне нравится. Если проиграешь, сегодняшний остаток вечера и дальше, как пойдет, проведешь со мной. Место, разумеется, выбираю я, – многообещающе улыбалась она. Звучало странно, но я втянулась.

– А если проиграешь ты?

– Твои условия? – Она выглядела настолько уверенно в себе, что я подумала, будто зря потрачу время на выдумки выигрыша, которому, вероятно, не бывать. Но я все же выпалила первое, что пришло в голову.

– Кэт пойдет с нами, – кивнула я в сторону подруги.

Она удовлетворенно улыбнулась. А я осознала, что только что согласилась при любом раскладе тусить с ней. Стоп, я не спросила главного: во что мы будем играть? Заметив мое замешательство, она объяснила суть простейшей вроде бы игры.

– Я начинаю мелодию – ты, если знаешь, продолжаешь. Следующую начинаешь ты – когда останавливаешься, я продолжу. И так до тех пор, пока ты не сдашься и проиграешь!

Чрезмерная эта ее заносчивость начинала раздражать.

На самом деле, глупая игра. Потому что, если вы вдруг встречали людей, утверждающих, будто по памяти они могут сыграть тысячи мелодий, знайте – на вас лишь пытаются произвести впечатление. Нет, возможно, конечно, «снять» знакомую мелодию на основе коротких повторяющихся музыкальных фраз, если в арсенале гитариста имеется немалое количество разученных аккордов. Я много внимания уделяла этому, и при условии, что композиция будет мне известна, скорее всего смогу ее продолжить. Но если речь идет о полноценном исполнении оригинальной композиции, то хранить в памяти даже выученные пару сотен – невозможно. Я могу начать эту игру с мелодии, которую она точно не встречала, и в ее фонотеке наверняка найдутся такие. Но я так поняла, что такой батл не произведет впечатления на окружающих, поэтому начнем мы, скорее всего, с чего-то простенького и общеизвестного.

– Нет! – Моя реакция явно удивила окружающих, чье внимание уже было приковано к нам.

– Прости? – не поняла она.

– Я начну! Эм… и начну, пожалуй, с того, что попрошу напомнить твое имя.

– Что ж, так даже интереснее, – расплылась в улыбке соперница. – Зовите меня Юкки, – она обвела взглядом всех собравшихся. – Твой выход! – бросила мне вызов Юкки, подмигнув глазом, густо обведенным черным карандашом.

Я уже обдумала, что сыграть. Это должно быть что-то всем известное, попсовое, простенькое, чтобы не выглядеть выскочкой, одновременно с тем воздушное, легкое. Я начала с куплета «Don't Wake Me Up» Криса Брауна. Дав мне проиграть первую половину, не дожидаясь остановки и явно не впечатленная моим выбором, она просто присоединилась к исполнению, вызвав тем самым бурную реакцию и всеобщий восторг. Должна признать, в две гитары зазвучало просто великолепно.

Юкки в свою очередь удивила меня: не заморачиваясь, начала играть всем известный саундтрек к фильму «От заката до рассвета» – «After dark». И чем дальше она играла, тем больше я понимала ее выбор и чувствовала себя глупо. Глупо, потому что она не взвешивала степень редкости композиции, в отличие от меня. Она выбрала безусловный и вечный топ, то, что любят все и что она действительно умеет исполнять. Я не спешила включаться, она же смотрела на меня пристально, изучающе, в какой-то степени хищно даже. Я видела отрывок из фильма на этот момент – может, она пародирует роль сексуальной вампирши и чересчур в нее вжилась?

Юкки не останавливалась, а мое напряжение росло. И для того чтобы пресечь эти смутные ощущения, я включилась в игру. Передавая мне эстафету, она прекратила исполнение. Доиграв куплет, я не стала продолжать и взяла двухсекундную паузу, чтобы подумать, что выбрать следующим. Пауза дала мне возможность вникнуть в происходящее и принять верное решение. Я поняла, что игра сейчас не на то, кто сколько знает и что предпочтет. А исполнять мне будет лучше мелодии-фавориты, которые я не забываю и от которых, взяв гитару в руки в свободное время, получаю удовольствие. Мой выбор пал тоже на саундтрек, к фильму «Реквием по мечте». Одна из любимых моих композиций, я учила ее для себя, и исполнять до этого момента приходилось только себе и семье. Мои пальцы помнят ее, мне даже не нужно глядеть на гриф. По привычке я прикрыла веки и стала слегка покачиваться в ритм мелодичному звучанию. Закончив любимый момент, я подняла глаза на окружающих.

– Уоу! Детка! Да мы тебя не знаем! Кто ты? – выпалил ошарашенный Серхио. Его поддержали бурными высказываниями окружающие. Их реакция малость смутила меня, я улыбалась и повторяла «спасибо».

Внезапно зазвучавшее продолжение вдруг прервало всеобщие восторги. Даже заткнуло, я бы сказала. Юкки сыграла всего несколько аккордов, дав понять, что композиция ей знакома и останавливаться на ней ей неинтересно. Этим она не позволила и оценить качество ее игры и отобрать у меня лавры. Что благородно с ее стороны. Без перерыва мелодия плавно перешла в мгновенно узнанную всеми «Sweet dreams» в исполнении Мэрилина Мэнсона. О-ох, как же я люблю этот шедевр! Я не сдержалась и присоединилась почти сразу. Серхио тоже не остался в стороне и подключился на ударных. Ребята все вместе заорали слова песни. В итоге благодаря поддержке окружающих прекрасная игра превратилась в настоящее всеобщее веселье. И когда все закончилось, мы дружно рассмеялись и стали хлопать сами себе. Я глянула на Юкки. Она не смеялась, лишь улыбалась и смотрела на меня. Я поняла – мой черед, и самое время сыграть то, что даст мне шанс на победу в нашем маленьком марафоне.

Известная далеко не каждому гитаристу лиричная мелодия «I'm Leaving» американской группы «Low Roar», однажды услышанная мной и разученная еще в музыкалке, впоследствии стала одной из любимых моих мелодий перед сном. Думаю, ребята поймут, что мой выбор пал на эту композицию не по причине ее малоизвестности, – будет очевидно мое к ней отношение. И у меня вместе с тем появится возможность выйти из игры победителем.

На этот раз присутствующие не узнали мелодию ни с первых, ни с последующих аккордов, тем не менее стали раскачиваться и прихлопывать в такт. Включая Юкки. Атмосфера воцарилась легкая, непринужденная. Все наслаждались по-настоящему красивой музыкой, посему я не спешила закругляться. А когда наконец передала эстафету, Юкки, принимая поражение, просто зааплодировала мне.

– Мои искренние поздравления! Ты выиграла! – С этими словами она опустила гитару и прижала меня к себе, как родную.

– Почему у меня такое ощущение, будто ты могла продолжить? – засомневалась я. Но, следуя ее примеру, отложила инструмент и приняла объятья.

– А почему ты задаешь этот вопрос? – слишком крепко стиснув меня, ответила она вопросом, который прозвучал мне томно в ухо, с намеком, вероятно, на мою выгоду.

– Потому что мне интересно услышать ответ, – резонно усмехнулась я.

– Очевидно! Втроем будет веселей, – бросила она, отстраняясь от меня и всем своим видом демонстрируя, что тема исчерпана.

Защелка моего кейса с инструментом характерно хлопнула, как заключительная нота, что навело меня на мысль, заставившую вновь обвести взглядом окружающих. Каждый занят чем-то своим: Лева что-то обсуждает с Юкки; Влад с Серхио громко спорят. Кэт с разных ракурсов снимает ударную установку, скорее всего, для сторис. Алиса на диване залипает в какой-то игре. А меня одолевает грусть, ведь участником этих встреч я уже не буду. Хм, остается только принять этот факт, не ныть и идти дальше своим путем, взяв отсюда лишь опыт и приятные воспоминания. Ну что ж, сомнительная тусовка с Юкки – отличный способ переключиться на позитивную волну. Надо только предупредить родителей.

Я не умею врать, поэтому и не пытаюсь. И в такие моменты, как этот, проще было бы объяснить маме, что я иду с Кэт к ней, к примеру. Или поправдоподобнее: в такой-то конкретный клуб, как долго буду – не знаю. Но я ведь уже совершеннолетняя, – помните? – к тому же уезжаю меньше чем через неделю, в конце-то концов! Не мой случай. Сказала как есть. Мол, в группе новая девчонка, вижу впервые, иду с ней, потому что выиграла спор. Звучит вообще дико. И куда – не знаю, не спрашивайте, завтра все объясню. Будь у меня хоть сколько-нибудь адекватная мама, на подобное заявление сказала бы: «Знаешь че, дуй-ка ты домой, и чем быстрее, тем лучше!» Но нет! Опять не мой случай. «Оторвись хорошенечко. Катюше привет», – среагировала мама и не стала задерживать меня вопросами.

Супер! Туси-им! Только что за дурацкое чувство страха обосновалось в груди?

Распрощавшись с ребятами, мы вышли из здания. Кэт доставала ключи, собираясь разблокировать Тотошку, когда Юкки жестом остановила ее.

– Свою машину здесь бросайте. Поедем вместе, так удобнее.

Кэт посмотрела на наманикюренную руку Юкки с видом, ясно предупреждающим о необходимости ее как можно скорее убрать, во-первых, и воздержаться от бесцеремонных попыток принимать решения за нас, во-вторых.

– Удобнее кому? Мне удобнее ехать на своей машине, возвращаться домой на своей машине и завтра утром, выходя из дома, иметь ее же под боком. Поэтому говори за себя! Садись в тачку, мы поедем следом, – сказала как отрезала Кэт.

Юкки взглянула оценивающе, пожала плечами и со словами: «Не отставай!» —мягко приземлилась на водительское сиденье эффектного спортивного «ягуара» из минувших, знавших толк в стиле, 60-х, кроваво-красного цвета. Серьезно?! Да откуда она такая явилась? Юкки, разумеется. Тачка-то, ясное дело, из коллекции какого-нибудь буржуя.

Я отогнала мысль, что, если бы не втянула в эту заварушку подругу, прокатилась бы сейчас с ветерком. Интересно было бы послушать, как звучит этот заставляющий трепетать от восторга железный конь.

– Ты это видела? – усаживаясь рядом с Кэт, я не отрывала взгляд от ретротачки.

– А то! – подтвердила она не менее офигевшим тоном, чем у меня. – Диски даже оригинальные. Начала бы она свое предложение ехать вместе с представления своей кареты, я б не спорила, – ухмыльнулась подруга, заводя мотор.

– Ах-х-ах!!! Я примерно то же подумала, – поддержала я.

– Ну что, прокатимся? – Кэт газанула, рванув с парковки раньше нашей спутницы.

Стоило нам выехать на дорогу, как пролетевший мимо красный автомобиль дал нам основание полагать, что под капотом у него не оригинальные запчасти тех времен, когда даже для спортивной тачки скорость выше ста двадцати была уже запредельной. И времени, чтобы набрать таковую, требовалось явно больше чем несколько секунд.

– Круто, не спорю. Но нам за ней не угнаться, – хмыкнула Кэт.

– Езжай прямо пока. Увидим. – Я предположила, что Юкки, продемонстрировав возможности своего дивного коня, дождется нас и дальше мы продолжим движение уже без выкрутасов.

Моя гипотеза подтвердилась, когда Юкки, вероятно сделав круг по кварталу, вернулась. Сравнявшись с Тотошкой, она заглянула в боковое окно, подмигнула, рывком вывела машину вперед нас, и всю дорогу дальше ловко маневрировала по ночным улицам, соблюдая скоростной режим и больше не позволяя нам отставать.

Хоть дорога и не заняла много времени, мы столько раз сворачивали, что, если бы не навигация, можно было бы уверенно полагать, что мы отсюда не выберемся.

– Что за заведение может быть в таких трущобах? – спросила я, не рассчитывая на ответ.

– Судя по карте, мы едем в «Куб».

– Что за «Куб»? – удивилась я осведомленности подруги.

– Помнишь, я рассказывала, чел один подкатывал ко мне? Написывал пару месяцев назад.

– Нет.

– Не суть. Он рассказывал об огромном помещении, бывшем ангаре, где проводят техно-, транс-рейвы, не уверена. Вроде как там собирается куча народу, диджеев классных привозят. И упоминал, что это где-то в районе старого аэропорта. Судя по тому, что мы двигаемся в этом направлении, могу предположить: именно туда она нас и тащит.

– Ты недовольна, что я тебя в это втянула.

– Не гони! Ты знаешь, если бы мне не было интересно, мы бы в этом не участвовали.

Я, конечно же, заметила, как она поставила ударение на «мы», давая понять, что не позволила бы мне пуститься в отрыв наедине с нашей новой знакомой.