Читать книгу Без конца - Маргарита Никольская - Страница 3

Вывеска «Cube» искрилась, словно в ней отходят контакты. Сомневаюсь, что так было задумано. Хотя могу и ошибаться. На внушительных размеров парковке было не столько много автомобилей, сколько она способна вместить. Даже мало. Вряд ли народ сюда пешком ходит. И это значит, что либо здесь глухо, либо все приезжают на такси, дабы не сохранять трезвость ума.

Формирование первых моих впечатлений от нового места прервала появившаяся из ниоткуда Юкки; распахнув пассажирскую дверь, она пригласила меня высаживаться. Я переглянулась с Кэт и вылезла из машины.

На улице стояла холодная ночь, воздух был пропитан сыростью и неприятным для меня запахом грязного асфальта. Я поежилась, мысленно благодаря маму за предложение захватить косуху, и распустила волосы по спине для сохранения тепла. Впереди идущая Юкки держалась, на удивление, ровно, будто не испытывает ни малейшего неудобства.

– Тебе не холодно в одной блузке? – спросила я, сама не зная зачем. Если она ответит, что мерзнет, не отдам же я ей свою куртку – останется только глупо посочувствовать: «М-м-м…»

– Что ты, лето же! – Дикая бестия (именно такое она производила впечатление) избавила меня от позорного сочувствия. – Скорей! Да пребудет плезир! – резвясь, проголосила она, схватила меня за руку и потянула ко входу.

Я оглянулась – Кэт не отставала.

Контроль на входе оказался весьма условным. У нас даже не спросили документы. Значит, здесь рады всем, от мала до велика. Нам поставили светящиеся в ультрафиолете штампы и попросили не толпиться в проходе, так как сразу за нами зашли еще несколько человек. Похоже, мы вовремя – народ только подтягивается. Я посмотрела на часы – так и есть: двадцать минут первого. А это лишь начало.

И едва мы переступили порог, как сразу стало ясно, что организаторы знают толк в своем деле. Они не заморачивались относительно ремонта помещения, сохранив изнутри, как и снаружи, его первозданность: старый ангар, служивший домом когда-то для больших самолетов. Они вложились в главное: о-очень много звука и мерцающего в унисон с битом света. И звука! Я уже говорила? Да, это важно в таком месте.

Играл относительно легкий, но способный достучаться до души melodic house; он буквально физически пробивался сквозь грудную клетку так, что я почувствовала музыку точно всеми своими органами. Свет моргал по всему периметру танцпола, сложно было разглядеть что-либо вообще. Это значит, что здесь не место разговорам, знакомствам, оценке окружающих и прочей неподходящей деятельности, здесь лишь ты, звук и движение.

Вдохновленная выбором Юкки и предвкушая драйв, я двинулась за ней, не отпуская крепкой руки Кэт. И я ошиблась, предположив, что танцпол будет свободный. Не могу сказать точно, всегда промахиваюсь с оценкой количества людей, но, думаю, человек двести здесь уже есть. Тогда как зал, по моей же оценке, вполне может вместить и пару тысяч. Или больше – как это вообще определить?

Мы двигались через толпу прямо к невысокой сцене. Здесь звук зашкаливал – уши будут сутки отходить от подобной нагрузки. Не знаю, каким образом Юкки смогла всех растолкать, но мы оказались в так называемой фан-зоне – прямо у сцены. Я обратила внимание на молодого диджея, создателя атмосферы на передовой. Рядом с ним уже готовился, по всей видимости, следующий исполнитель, креативного вида чел. Надеюсь, он зажжет.

Как Юкки плавно раскачивает бедрами в такт мелодичному звучанию – на это просто нельзя не обратить внимания. У нее прекрасно получается. Невероятная пластика при минимуме движений – так надо уметь. Я обожаю музыку и все, что с ней связано, но не могу назвать себя особо умелым танцором. Нет, не то чтобы я совсем деревянная. Захваченная мелодией, как правило, я просто двигаюсь в такт, и без выпадов конечностей. Другое дело – танец Юкки! Вероятно, помимо музыкальных занятий, она не пропускала уроки еще и в какой-нибудь высшей школе танцев.

Кэт, не теряя времени, уже тоже в своем стиле импульсивно поддергивалась.

Ну а пока я раскачивалась, не решаясь на более активные движения, диджей, завершив свой сет, передал бразды правления коллеге. Тот не стал заморачиваться с плавными переходами, а зашел дерзко, даже грубо, я бы сказала, резко перескочив на гораздо более энергичный, грувистый бит.

Однако мелодия развивалась, и чем дальше, тем больше меня затягивало ее звучание. Музыка… Свет… Юкки… Ее лицо так близко к моему. Она двигается со мной… Нет! Скорее, я с ней. Удивительно – не такое уж я и бревно, это так легко, оказывается, да и я способна на что-то меня саму впечатляющее.

Она продолжает смотреть мне в глаза. Холодные мурашки бегут по всему моему телу и враз отпускают. На смену им приходит полное расслабление, тело вроде мое, но принадлежит не мне. И что самое дикое, не могу сказать, будто мне не нравится такая потеря контроля над собой. Юкки снова напоминает мне голодную кобру, способную разом заглотить меня и не подавиться. Ощущение, будто уже даже целится, чтобы ужалить.

Я никогда раньше не танцевала так близко с девушкой. Первоначальное смущение отступило, и атмосфера полностью впитала меня. Музыка, свет, Юкки и я – сливаемся воедино.

Не знаю, сколько времени я пробыла в такой музыкальной эйфории. И когда бы она закончилась. Но Кэт выдернула меня из нее, водя светящимся экраном своего телефона прямо у меня перед глазами. Далеко не сразу я сумела сфокусировать взгляд, чтобы рассмотреть, что́ она пытается мне показать. А когда наконец удалось, стала ясна ее обеспокоенность. Не листая переписку, из последних сообщений я поняла, что Густав интересовался, где она. Получив ответ о нашем с ней местонахождении на рейве в «Кубе», он ответил: «Даже так?!»

Я отодвинула руку с телефоном от своего лица и посмотрела на подругу. Она действительно растеряна.

– Психанул? – проорала она мне в ухо. Конец уху и горлу Кэт.

Я отрицательно помотала головой.

Обескураженная реакцией Густава и моим ответом, подруга задала мне следующий вопрос так отчетливо, чтобы я могла читать его по губам: «А что это тогда?» – указывая на телефон.

Следуя ее примеру, губами я произнесла: «Туалет». Она поняла. Я повернулась к месту, где минуту назад находилась Юкки, но ни там и нигде рядом ее уже не было. Неожиданный поворот. И что теперь делать? Если уйдем, она, вернувшись и не обнаружив нас, подумает, будто мы ее бросили одну. С другой стороны, не маленькая девочка, сама оторвалась от группы. Да и наверняка у нее найдутся знакомые тут: совершенно очевидно, что она здесь не впервые.

Мы двинулись к выходу, предположив, что дамская комната где-то там. Как оказалось – зря. Зато нам задали направление, в котором следует двигаться. С трудом пробравшись через уже точно несчетную толпу, мы выяснили, что никакая эта комната не дамская, а просто пара десятков кабинок в изолированном от основного зала помещении, где табачный дым стоит таким столбом, что глаза колоть даже не надо – сами выпадут, иссохнув. Ну хотя бы поговорить сможем спокойно, без надрыва голосовых связок и лопнутых перепонок.

По счастливой случайности нам удалось проскользнуть вне очереди в крайнюю, освободившуюся рядом с нами кабинку. Мы пулей шмыгнули внутрь и только успели запереться, как тут же поняли, что вынужденно станем свидетелями чьей-то размолвки в соседнем отсеке.

Сначала раздался удар о перегородку, разделяющую наши кабинки. Будто кого-то припечатали к ней. Переглянувшись, мы прислушались, затаив дыхание.

– Что бы ты ни задумала – немедленно прекрати! – с претензией звучал низкий мужской голос. – Не смей, слышишь! Не в этот раз!

– Чувствуешь? – женский шепот прозвучал заговорщически. Они на мгновение замолчали.

Я предположила, что их конфликт может перерасти во что-то более интригующее. А нам с Кэт, дабы не выдать себя, так и не удастся поговорить. Но к нашему удивлению, мы услышали, как дверь соседней кабинки хлопнула и следующий посетитель, не мешкая, использует уборную по назначению.

Кэт пожала плечами. И вернулась к интересовавшему ее вопросу. Я успокоила подругу, что Густав вовсе не истеричка и обиды исключены, поэтому будет правильно ответить на поставленный им не совсем вопрос легко и свободно.

– Предлагаешь отшутиться? – с сомнением смотрела на меня Кэт.

– Да! Что-то типа: «Стрельну для тебя пару номерков, если встречу симпатичных девчонок».

– Ты знаешь… а мне нравится! Да! Погоди, прям сейчас и напишу, чтоб не забыть. – На последней фразе Кэт уже набирала текст, а мгновение спустя, не перечитывая, нажала «отправить».

С минуту мы смотрели на окно переписки. Густав не открыл его сразу. Значит, телефон не с ним и нет смысла ждать реакции. Мы выдохнули и освободили туалет.

Перед тем как вернуться под купол оглушительного звука, отупляющего сознание и восприятие, мы с Кэт условились: сначала заглянем туда, где в последний раз видели Юкки, а там уже, с ней или без, проберемся к бару, чтоб утолить жажду.

Визуально расстояние от туалета до сцены мне представлялось куда проходимей, нежели оно оказалось на самом деле: количество собравшихся зашкаливало. И как мы ни старались, продвигаться к сцене было очень непросто. Кэт пробивала нам путь и тянула меня за собой. Иногда народ за ней замыкался и ей приходилось буквально выдергивать меня через людей. Когда я уже начала жалеть о теперь казавшейся неудачной затее вернуться за Юкки, последним усиленным рывком мы-таки выскочили сбоку от сцены.

Отсюда хорошо просматривалась зона, где полчаса назад я, отдавшись порыву, двигала телом вместе с Юкки. Эта зона теперь настолько плотно забилась людьми, что, если кто-то из них поднимал руки, опустить их ему уже не представлялось возможным. Среди них, разумеется, не было разыскиваемой нами заблудшей спутницы. Переглянувшись с Кэт, мы поняли друг друга и двинулись к бару в обход танцпола.

Протолкаться до внушительно длинной барной стойки оказалось проще по периметру здания, где хоть и путался тоже народ, но значительно реже. У бара было, на удивление, относительно свободно, нам даже удалось приблизиться к нему вплотную. Осталось только дождаться, когда один из барменов нас заметит.

Пока Кэт безуспешно привлекала их внимание, я, покачивая головой в такт музыке, стала разглядывать окружающих. Меня заинтересовали двое справа. Пританцовывая, с бутылкой энергетика в руках стояла рыжая Рапунцель: коса девушки достигала колен. С ней заигрывал приземистый парень с выдающимся носом картошкой, бородой и в шапке бини, всем своим видом и стилем напоминающий гнома. Прикольная парочка. А что, необычный народ здесь отдыхает!

Улыбнувшись собственной забавной аналогии, я обернулась на Кэт. Подруга, к моему счастью, уже объясняла на пальцах свой заказ бармену. И именно в этот момент я напоролась на вызывающий взгляд утомленных глаз, смотрящих на меня в упор.

Прислонившись спиной к барной стойке, нахально взвалив на нее локти, непростительно занимая пространство, он стоял, повернув лишь голову в мою сторону, всего в паре метров от меня. Я замерла на месте, уставившись в ответ. Он не отвернулся, когда увидел, что я заметила его пристальный взгляд.

Это глюк? Неужели такое возможно?! Я не спутала бы эти глаза ни с чьими другими, даже при столь специфичном освещении. И он вроде как не отрицает нашего знакомства, вон как пялится! Правда, кроме схожести этого взгляда, во всем остальном человек, стирающий рукавами мокрые пятна с барной стойки, явно отличается от того спасателя-контрабасиста с дубайского пляжа. Грязные, засаленные волосы торчат из-под шапки, наполовину закрывая лицо. Лицо… оно… какое-то злое и совершенно некрасивое. Даже отталкивающее, пугающее. Одежда изношенная и непривлекательная. Еле держится на ногах. Все выдает в нем изнуренного наркомана, который и сейчас ищет дозу. Да уж! Если бы не эти глаза, я шарахнулась бы от такого внимания.

О необходимости дышать мне напомнил толчок в грудь. Кэт пихнула мне банку содовой и, не дожидаясь моей благодарности, открыла свою и с жадностью стала пить. Я вернула внимание к пугающе волнующему меня «наркоману». Что?! Он будто немного приблизился ко мне! Хотя поза его не изменилась и между нами по-прежнему все те же несколько людей. А он так и не прекращает смотреть на меня. Ладно! К чему гадать? Пойду да узнаю, чего он так пялится… нагло. Заодно развею свои, скорее всего, беспочвенные сомнения относительно его схожести с… а черт, пусть будет «Грэгом».

Прежде чем предстать пред ним, я успела за пару шагов растерять всю свою уверенность. Явно распознав мое замешательство, человек, привлекший мое внимание, просто нагло ухмылялся. И определенно тем и являлся, кем изначально и казался – наркоманом в последней стадии, если таковые имеются. Но глаза! Именно те! Уникальные! Неповторимого цвета, невообразимой глубины.

– Мы знакомы? – собравшись с духом, проорала я, брезгливо наклоняясь к нему. Пахнет от него ровно так, как и должно пахнуть от человека с такой внешностью: будто он спит на грязном матрасе в подворотне. Я отстранилась оценить его реакцию на мой вопрос: понял ли он вообще.

Он усмехнулся, резким, неожиданным движением подтянул меня за затылок к своим губам.

– Все зависит от тебя! – бархатным голосом, готова поспорить… он прошептал эту фразу мне на ухо… Поспорить с собой (!), ибо я и сама не уверена, как можно было расслышать шепот в подобной шумовой пелене. Однако ни спорить с собой, ни выяснять у типа, что он имеет в виду, мне не пришлось.

Первая волна вихря закрутившихся безумных событий огрела почти моментально, словно по заказу втиснулась в настоящее в самый неподходящий момент, когда большинство присутствующих всполошилось, а остальные, заметив это, стали судорожно озираться по сторонам в поисках причины волнений.

Я отвела внимание от «собеседника» только на мгновение, а когда вернула к нему взгляд, его щека уже встречала удар. Поймав который, он всем своим весом повалился, отгадайте на кого? Разумеется, на меня! Я ошарашенно повернулась в ту сторону, откуда прилетел кулак. И к своему огромному удивлению, увидела Кэт, готовящуюся нанести следующий удар по «противнику». Не имея возможности остановить ее физически, я попыталась докричаться, чтобы она немедленно прекратила. Но отправленный удар уже достиг цели. И тело, висевшее на мне еще секунду назад, обмякло теперь прямо у моих ног.

Тем временем паника ощутимо распространялась, как мне показалось, уже на всех присутствовавших. Некоторые, вероятно особо впечатлительные, что-то кричали, другие, схватившись за голову, с ужасом наблюдали за чем-то, третьи суматошно передвигались, непонятное движение разрасталось в толпе, вовлекая и рядом стоявших; и все как один смотрели в сторону сцены. Я подумала, что должна хоть на секунду отвлечься от собственной драмы, чтобы понять, что, черт возьми, здесь происходит!

Увиденное мгновенно объяснило мне всеобщее потрясение. Не думаю, что когда-нибудь сумею ту ночь забыть.

Тот самый диджей, под чей сет мы столь необычно для меня танцевали, бьется, словно в конвульсиях, о свой пульт. Темная жидкость из его рта и от разбитого лица, эффектно отражая световые лучи, разлетается в разные стороны на перепуганных тусовщиков. Охваченные ужасом, они отходят назад и сбиваются в до невозможности плотную кучу. Пара ребят подбегают к бедолаге, но явно не понимают, как в таких случаях следует действовать и чем помочь человеку, в приступе своем напоминающему… одержимого.

Я вернула взгляд обратно, на происходящее в этот момент со мной. Побитый чел все еще валяется у моих ног… Он что, смеется? Кэт орет на меня или… мне? А трек уже подходит к концу, звучит сухой бит. Смутное волнение, захватившее массы, провоцирует всеобщее передвижение, которое грозит перерасти в массовую давку и начинает казаться опасным.

– Валим! – доносится наконец до меня громкий призыв подруги, а ее рука, настойчиво тянущая меня в самое сердце сбивающейся у выхода массы из человеческих тел, только подтверждает услышанное.

Растерянно я снова оборачиваюсь на пострадавшего, обмякшего у моих ног мгновенье назад. Неведомым образом он успел ускользнуть. Ну конечно! Очередной удар и причина для замешательства. Музыка стучит по мозгам, люди орут и ведут себя как стадо глупых овец, на которых напал неведомый хищник. Кэт тащит меня и чудовищно раздражена моим упорством и нежеланием покидать вечеринку.

«Просто оставайся здесь. Ты все делаешь верно…» – звучит шепот в моей голове. Я озираюсь и успеваю заметить тонущий в гуще суетящихся тел знакомый мне силуэт.

– Кэт, сто-ой!!! – ору подруге. – Слышишь? Посмотри туда! Там мясо! Стой! Давай просто выждем. Здесь явно безопасней.

Музыка затихает на последней моей фразе, которая пронзает наступившую вдруг относительную тишину. Относительную потому, что теперь слышны крики паники, страха и боли людей. Крепко прижавшиеся друг к другу «Рапунцель» с «гномом» оборачиваются на меня. По их испуганным взглядам я понимаю, что они разделяют мой выбор.

Отсюда происходящее выглядит совершенно кошмарно: те, кто начали первыми отходить от сцены, стали наступать на позади стоящих. Так, словно снежный ком по мягкому снегу, толпа шаг за шагом захватывает каждого на танцполе, не оставляя никому шанса остаться в стороне. И вот уже гигантский ком прикатывается к одной, неспособной выпустить всех разом двери, и разваливается, раня при этом в себя втянутых. Что подтверждают доносящиеся оттуда до нас крики.

Вырвавшийся из динамиков мужской уверенно-спокойный голос, призвавший всех прекратить губительную панику и следовать рекомендациям, которые сиюминутно же и будут даны, прозвучал, на мой взгляд, несколько запоздало… а то и совсем поздно, но эффект произвел необходимый. Паникующие послушно замерли на местах и дальше, словно под дудочку, действовали точно по предписанию диктора. Который, прежде чем отпустить всех на волю, успокаивающе и настойчиво рекомендовал абсолютному большинству отступить от двери обратно в зал. В каждой фразе своей он напоминал о необходимости действовать слаженно и ни в коем случае не пытаться проскочить мимо остальных, предостерегая, что такое действие может стать причиной новой вспышки хаотичного движения и негативных для всех последствий.

Очевидно, уже ощутившие на себе такую возможность люди покорно выполняли указания и расходились ровно так, как их с ловкостью и вели.

И когда толпа как-никак расступилась, а мои опасения заметить в ней кого-то, кто, потеряв в этой давке равновесие, упал и, соответственно, пострадал сильнее остальных, к счастью, не оправдались, я смогла хоть немного расслабиться.

Еще через бесконечно долго длившийся час, в течение которого мы наблюдали за спасательной операцией со стороны и при этом находились в ее эпицентре, нам наконец удалось выбраться из этой кошмарной передряги.

Мы вышли на улицу и первым делом буквально выдохнули физически все накопившееся напряжение. И, уже глубоко втягивая приятный холодный воздух, насыщенный кислородом, переглянулись и осмотрелись.

Теперь, в отличие от момента, когда мы приехали, на парковке сплошь и рядом автомобили: гражданские – посетителей, полицейские, автобусы ОМОН и кареты скорой помощи; повсюду снуют люди разных мастей, каждый занят чем-то своим. В воздухе чувствуется тяжелая изнуренность. Уставшим выглядит практически каждый, будь то пострадавший участник рейва или сотрудник спецслужб под конец смены.

Я подняла глаза на предрассветное небо – утро! Трудно поверить.

Кэт, ничего не сказав мне, уверенным шагом двинулась в направлении припаркованного Тотошки, рассчитывая, что я последую за ней. Что я и сделала.

Прежде чем сесть в салон автомобиля, я обратила внимание, что выпендрежной тачки Юкки нет там, где оставила ее владелица по прибытии. Выходит, с Юкки все в порядке и она покинула место событий, возможно, даже до того, как все закрутилось. Или во время того, но сумев выбраться раньше других. Во всяком случае, хорошо уже то, что Юкки не пострадала.

– У-у-ум!!! Ка-а-а!!! – прорычала Кэт, уткнувшись лбом в руль. – Что это, блин, за адище было такое?! А? – Она посмотрела на меня так, будто вопрос буквально адресован мне и она ждет ответа.

– А-э-эм… я сама в прострации… до сих пор… кхм.

– В прострации! – не совладав с рвущимися наружу эмоциями, проорала Кэт. – В прострации?!

– Убавь звук! Я прекрасно слышу те…

– Ты была в прострации, по-твоему?

– Чё ты орешь, я не понимаю?

– Да ты конкретно отлетела! – Гнев в голосе подруги начинал меня настораживать. – Что ты приняла, признавайся?! Это Юкки тебя угостила таблеткой рот в рот?

– Что-о-о??? Фу-у-у!!! Что ты несешь!? Ничего я не принимала!

– А какого лешего с тобой там творилось тогда?

– Заведи машину! Холодно!

– Что? – выпучила возмущенно глаза Кэт, но тем не менее сделала то, о чем я попросила.

– Я… я не понимаю… почему ты на меня гонишь…

– Да потому что я в шоке!

– Я вижу! Но не ты одна там…

– Я в шоке от того, что, когда вся эта фигня началась, я понятия, блин, не имела, как выбираться из такой жопы с невменяемой подругой.

– Это я невменяемая?! Я невменяемая? Это я-то напала без повода на еле живого наркомэна?! Я думала, вас учат не применять силу направо и налево! Или, может, это я уперто тащила тебя в самый замес?!

– Ты пугаешь меня, Йон! Ты в какой реальности вообще пребываешь? В смысле «без повода»?! Он тебе пока на ушко шептал, по всем карманам прошелся! Чё ты вообще поперлась к нему – к еле живому? Помочь хотела?! Кровью отравленной поделиться?

– Да не принимала я ничего!!!

– Где, по-твоему, твой телефон? – не унималась подруга.

– По-моему, у меня! – с вызовом проорала я. И не нащупала его ни в одном из карманов.

– А по-моему – у меня! И был у него! Что еще у тебя из карманов пропало?

– Больше ничего… я с собой не брала туда… – потрясенно ответила я и, устав от всего негатива, который пришлось пережить этой ночью, отвернулась в окно.

– Поговорим! – категорично, но чуть сбавив напор, заявила подруга. И прежде чем обхватить себя руками, сообщая мне таким образом, что не намерена пока эксплуатировать автомобиль, включила печку на максимум. – Это такая жесть, Йон… Все те люди та-ак кричали…

– Да… я слышала…

– Серьезно?

– В смысле?

– Ты будто под гипнозом все время была.

– А?

– Сначала танцы ваши… порнушные…

– Чт…

– Я не поняла, она что, клеит тебя? – передернулась Кэт, потирая себя. – И придурок этот потом, ты к нему как лунатик пошла! Жуть какое зрелище. Зачем ты это сделала? А вцепилась в него на фига? Держала стояла, как родного, – гадость!

– Под гипнозом?

– Да-а!

– Лунатик?

– Именно!

Который сейчас час, если уже светает? Мы провели внутри около пяти часов? Может, Кэт и права, я будто из транса вышла. По моим ощущениям, мы находились там гораздо меньше.

– Сколько людей пострадавших… Надеюсь, все обойдется без тяжких последствий… А диджей… видела, как его выносили?.. Ка-ак… мертвого… – Не дожидаясь моего ответа, Кэт наконец осторожно стала выруливать с постепенно пустеющей парковки. – Долго придется согреваться, если будем стоять, поедем, а то я совсем окоченею, – пояснила она. – Думаешь, это передоз?

– Вероятно. Не знаю, – поежилась я, вспоминая.

– Так ты расскажешь, какой демон в тебя там вселился? – напомнила Кэт.

– Давай начнем с того, что видела ты такого, что так смутило тебя? Без эмоций, расскажи все как было, словно без меня ходила.

И ее рассказ именно так и прозвучал – как я попросила. Будто на самом деле меня вовсе не было там и играл меня кто-то другой, кто-то, кто даже не удосужился заучить свою роль и вел себя совершенно несвойственно героине. Иначе объяснить нельзя. Потому что я не представляю, как можно не помнить или помнить будто наперекосяк происходившее со мной буквально час тому назад.

– Честно, не понимаю, на кой ты начала это глупое соревнование по типу «кто круче» с ней. Ты уезжаешь, Юкки займет твое место в группе – на этом всё! Кому ты и что пытаешься доказать? Ты еще со студии начала рисоваться. Ввязалась с ней в эту игру бессмысленную – ок, было весело. И почему бы не прогуляться с новой знакомой – тоже ок. Но потом эти танцы! Я в жизни не видела, чтоб ты та-ак выкручивалась. И… ну… это было ну о-очень страстно… – Она бросила короткий оценивающий взгляд на меня.

– Сама офигела…. Не думала, что мое тело способно так извиваться, – усмехнулась я, комментируя лишь последнюю ее фразу.

Но если взгляд со стороны на наши танцы с Юкки не сильно отличался от того, что помню я, за исключением откровенного флирта, то дальнейшие действия, очевидно, совсем вышли из-под контроля моего разума, будто я и впрямь была опьянена. Опьянена самой Юкки или при ее поддержке.

– А этот тип! Ты так и не ответила – с какой целью к нему подошла? Ты что, решила до отъезда всё попробовать?!

– Я объясню, дай мне время. Сначала сама хочу во всем разобраться.

– А совет твой дебильный?

– Совет? – не поняла я обвинения.

– Ну тот, что ты дала мне в туалете, помнишь? Ты что, ревнуешь теперь? Кого, блин, к кому?

– Оу-оу-оу, полегче, подруга! Притормози! Не буквально. Езжай. Я не понимаю, ты про переписку с Густавом? А что не так-то? Густав не оценил? Что он ответил?

– Угораешь?! Я не стала слушать тебя, отшутилась, и всё.

– Именно это я и предлагала тебе сделать. Я же видела, ты написала, типа стрельнешь для него пару номерков.

Кэт глянула на меня с подозрением.

– Издеваешься, что ли?

– Похоже, ты это делаешь!..

– Ты сказала мне написать, чтобы он прекратил свои попытки достучаться до тебя через твой круг и что-то типа ему в нем боле не место. – Подруга выглядела чересчур серьезно, чтобы я могла сомневаться, не разыгрывает ли она меня. – Я вообще не поняла, что за драму ты порешь.

Ситуация теперь уже точно выходила за рамки здравого смысла.

Не находя слов, я молча проглотила упрек и решила оставить поиски разумного объяснения своему поведению и обсуждение этого недоразумения на свежие головы. А пока перейти к следующему.

– Ты видела, как он вытащил мой телефон?

– Когда неожиданно ты направилась к нему, я сначала удивилась, стала наблюдать за вами. Ваше «знакомство», – она с отвращением сморщилась, – мягко говоря омерзительное, чем дальше, тем больше вызывало во мне эмоций. Серьезно! Потом этот хмырь стал проверять твои карманы, тогда уже, не выдержав, я вмешалась с попыткой остановить мерзавца. А когда он без труда, не отлипая даже от тебя, отодвинул меня – отправила ему правый хук, не то чтобы непреднамеренно, скорее не успев подумать. Следом левый, чтоб добить и забрать телефон. Но да, ты права – я вышла из себя. Вот сейчас и сама не понимаю как. Причина действительно не звучит убедительно, случались поводы и посерьезнее, но как-то удавалось справляться без рукоприкладства. Ды-а… Похоже, не ты одна там ошалела. Может, они кислоты какой в зал напускали?.. И люди все эти, зараженные паникой… Жуть!

Мы замолчали.

– Черт, Иона, но что с тобой было? – первой опомнилась Кэт. – Ты как завороженная тянулась к нему. Он нюхал тебя! Это вообще как называется?

– Что? Нет!

– Точно тебе говорю!

В наступившей вновь тишине я пыталась прокрутить в памяти происходившее. Все как в тумане. Звуковом, я бы сказала, трансе. Быть может… он и пьянил меня?..

– Как скоро ты вмешалась в… спасла меня от ограбления? – нарушила я затянувшееся молчание.

– Скоро! Минут пять всего ты стояла с ним.

– Пять?! – Быть такого не может. – Типа у страха глаза велики? Я от силы минуту провела с ним.

– Зачем ты задаешь глупые вопросы, если не соглашаешься с ответами! Пять – это еще минимум, а то и больше! – окончательно добила меня Кэт.

– Но… но я не понимаю, как можно стоять с незнакомцем пять минут, при этом задать лишь один вопрос? – бунтовала я.

– Я вообще не видела, чтобы ты его о чем-то спрашивала. Ты подошла к нему вплотную. Он даже не удивился. Дальше происходящее напоминало мне знакомство собак. Как я уже сказала, он нюхал тебя, а ты позволяла ему это делать, – видимо прокрутив в памяти воспоминание, Кэт снова с отвращением скривилась. – Что было дальше, я уже говорила, он пустил в ход руки свои, тогда я и вмешалась.

– А что так долго тупила тогда?

Кэт отвернулась от дороги в мою сторону, чтобы оценить серьезность прозвучавшего вопроса. Я изо всех сил попыталась принять убедительное выражение лица. Но от усердия начавшие слезиться глаза выдали меня, и мы на пару прыснули.

Желание смеяться не всегда является показателем абсолютного счастья или удачной шутки. Случается и так, что организм выдает смех как реакцию защитную на раздражители, его изнурившие. Вероятно, наше психическое состояние в финале той ночи было близко к полнейшему расстройству, оттуда и смех со слезами, смех истерический. Кэт даже пришлось съехать на обочину.

Но это помогло. И, насмеявшись от души, мы хоть немного, самую малость стряхнули стресс гнетущий, тяжко повисший на наших плечах, и смогли несколько расслабиться.

– Как думаешь, он в порядке после двух твоих ударов? – неожиданно для самой себя забеспокоилась я о человеке, судьба которого по большому счету не должна была меня волновать. Особенно на фоне целой толпы пострадавших сегодня людей.

– Вообще… выглядел он хреново. В смысле еще до «знакомства» со мной. По идее, должен был поваляться, прежде чем прийти в себя. Но ты же видела сама, убрался так быстро, что мы и заметить не успели, – пресекла мои переживания Кэт.

– Я заметила… – пробубнила я себе под нос.

– Что?

– Забей.

– Так что ты хотела от него, Йон? – Кэт внимательно посмотрела на меня.

Собравшись с мыслями, я выдала ей краткую версию своего курортного знакомства и объяснила замеченное мной поразительное сходство, наравне с отличиями, между чарующим иностранцем и отвратительным наркоманом с рейва. Желанием установить личность последнего я и попыталась оправдать свою выходку. Подруга слушала не перебивая. И так как мы уже подъезжали к моему дому, молчала до тех пор, пока не припарковалась у ворот комплекса, заставив меня напрячься в ожидании реакции.

– Ты хочешь сказать, что наконец-то влюбилась?! – пришла она отчего-то к совершенно безосновательному выводу.

– Что-о? – Мое удивление прозвучало скорее жалко, чем убедительно. – Ничего подобного не хочу я сказать! Да, это было немного странно. Меня тянуло к нему, будто на уровне инстинктов. Хотя я совершенно ничего не знаю о нем, кроме того, что он сказочно играет на контрабасе, нереально круто держится, потрясающе красив, волшебно пахнет, таинственный и в то же время свой… Я даже имени его не знаю! Да он и не пытался найти общий язык со мной. Смотрел на меня только постоянно, как на обезьянку в клетке, изучал… буквально! И дело даже не в непонятном языке. Хотел бы установить со мной контакт – для устранения языковых барьеров уже давно придумано множество различных инструментов. И невеждой его уж точно не назовешь! Он будто с другой планеты свалился, увидел человека в первый раз и заинтересовался. – Я посмотрела на подругу в поисках понимания в ее глазах. – Ладно! Я поняла! Не смотри на меня так!

– Как?

– Умиляясь! С улыбочкой! Ты отметила мои чувства… окей! Оке-ей. Но даже если так, даже если случилось, как ты говоришь, уверена – это всего лишь заурядная курортная влюбленность и быстро пройдет!

Когда последняя фраза прозвучала вслух, стало ясно, сколь бессмысленно я отрицаю резюме подруги. В итоге я даже только подтвердила ее вывод. Проглотив выдох, я посмотрела на нее. Кэт едва сдерживала смех.

– А-а-а, да ну тебя! – расслабилась я.

– Теперь я-ясно, какого лешего тебя потащило. Не имея контактов, не зная даже имени, ты отчаянно выискиваешь сходство с челом, на которого запала, даже в таких субъектах, как сегодняшний индивид. И подпустила его к себе так близко по той же причине, – Кэт выглядела довольной собой и собственным умозаключением.

– Ошибаешься! – не дав подруге насладиться сделанным выводом, развенчала его я. – Ты не понимаешь, его глаза… Они… Я не видела такого взгляда прежде. Это сложно объяснить, но он будто сто войн прошел, и ничем его уже не удивить, не напугать. Передай этот взгляд искусный художник на холсте, я была бы уверена, что это глаза старца какого-нибудь, жизнь прожившего. Глубина этого взгляда… на молодом лице… Разве может быть такое совпадение? Могла ли я за одну неделю встретить двух разных людей с подобной аномалией?

– Аномалией? Слушай, я в том бродяге вообще ничего такого не заметила. Допускаю, что у человека, очаровавшего тебя на юге, действительно был какой-то особенный взгляд. Сегодня же ты попросту спроецировала эту особенность на мало-мальски напомнившего тебе того человека первого встречного.

– Наверное, ты права. Да что там, конечно, это так. Просто…

– Не пробовала по хештегу отеля посмотреть публикации последние? Может быть, получится выйти на него.

– Э-эм… Нет. Я не знаю. А зачем? – смутилась я от напора подруги.

– Может, и незачем. А может, и есть зачем. Сама же знаешь, что часто, взглянув на страницу человека, который вживую производит впечатление персоны интересной, в нем разочаровываешься. Сложно там скрыть недалекость! Может, и здесь – тебе стало бы легче, увидь ты, что твой «таинственный безымянный» обыкновенный совсем и постит картинки с глупыми шутками, – засмеялась Кэт. – Как бы там ни было, я безмерно рада, что наша снежная королева наконец растаяла, хотя бы ненадолго. Спасибо знойной южной жаре! – продолжила забавляться она, и я не сдержалась от улыбки тоже.

Прежде чем пройти через ворота, по традиции я обернулась, чтобы помахать подруге. Она подняла ладонь мне в ответ и отправилась восвояси. Устало ковыляя, я побрела домой, мечтая скорей оказаться в кровати. Солнце уже с утра многообещающе припекало. Жаль, что я просплю полдня и упущу возможность прогуляться.

К счастью, домашние еще спали, и мне не пришлось объяснять столь позднее… раннее, скорее, возвращение. Я бесшумно прокралась в свою комнату. И не рискуя разбудить кого-нибудь шумом воды, не умываясь, упала на кровать. Мне хотелось, прежде чем заснуть, проанализировать события минувшего вечера и ночи. Но сон поглотил разум в тот же миг, как только голова коснулась подушки, не дав мне возможности поразмыслить.