Читать книгу Слива правды - Маргарита Пенчукова - Страница 8

Время шло своим чередом. Кириллу исполнилось шесть лет, он рос добрым и весёлым мальчиком, катался верхом на пони и уже научился читать. Обучали его арифметике, рисованию, шахматам, танцам, фехтованию – всему тому, что должен уметь будущий правитель. Он любил гулять в дворцовом парке, бегал по аллеям с другими детьми, катался на лодке, а также ему нравилось играть с драгоценными камушками в беседке.

Миланья как-то заметила, что у царевича меняется настроение после общения с Агриппиной. Мальчик был мнительным, а если его не хвалили по любому поводу, сильно обижался.

Однажды сестра позвала Миланью на пикник, заметив:

– Длительные прогулки закаляют детей. Предлагаю завтра прогуляться и подышать весенним лесным воздухом.

– Твоя правда, общение с природой ещё никому вреда не принесло.

Ранним утром троица отправилась на прогулку в царский заповедник, расположенный недалеко от дворца. Погода стояла прекрасная, пели птицы, солнечные зайчики заигрывали лучиками с Кириллом, а он жмурился и улыбался. Молодые листочки сверкали на деревьях, как маленькие прозрачные изумруды. Появились первые цветочки, и весенний аромат насыщал лёгкие свежим утренним воздухом. Светло-зелёная трава то там, то здесь пробивалась сквозь напитанную дождями землю и тянулась к тёплому весеннему солнышку. Путники всё дальше уходили вглубь заповедника и вскоре вышли на полянку, усыпанную маленькими белыми цветочками.

– Как здесь красиво! – воскликнула Миланья.

– Я хочу есть, – заявил маленький царевич.

Сёстры расположились на пикник возле невысокой скалы. Кириллу скоро наскучило сидеть возле дам, и он побежал собирать новые камушки. Через некоторое время он вернулся и с волнением произнёс:

– Пойдёмте со мной, я нашёл в скале какой-то вход.

– Внутри должно быть что-то интересное, – заметила Агриппина.

– А вдруг там опасность? – засомневалась Миланья. – Мы здесь одни. Кто нас найдёт, если что-то случится?

– Вечно ты всё преувеличиваешь, – рассердилась Агриппина, – это всего лишь небольшое приключение.

Женщины встали и пошли вслед за Кириллом. Вскоре они увидели высокий холм, густо увитый плющом.

– Где тут вход? – спросила царица.

– Вон там, – показал малыш, – просто я сам побоялся зайти.

– Ну а тётя ничего не боится, – взяв ребёнка за руку, заявила Агриппина.

Миланья вздохнула, но последовала за ними.

Они зашли в небольшую пещеру. Каким-то образом туда проникал дневной свет, а со стен на них смотрели хищные лесные звери. Изображения животных были очень реалистичны, их глаза как будто следили за каждым движением непрошеных гостей.

– Как красиво, – восхитилась Агриппина, – а ты боялась зайти. Правда, мой мальчик, тебе будет что рассказать сегодня папе.

– Знаешь, это правда удивительно, но мне как-то не по себе, – отозвалась Миланья.

– Ну что же здесь страшного?! Смотри, с каким любопытством твой сын рассматривает картинки! Я думаю, что их даже можно потрогать руками.

– У них глаза, как у живых, – испуганно произнесла Миланья. – Ты как хочешь, а мы с сыном выйдем и подождём тебя снаружи.

Погода резко поменялась. Царица поёжилась и огляделась. Откуда ни возьмись поднялся холодный ветер, чёрные тучи мрачно нависли над грозным низким небом. Срывались крупные капли дождя.

– Помогите! – раздался вдруг громкий крик сестры.

Миланья бросилась в пещеру, оставив сына у входа, тот от страха прижался к скале и заплакал. Неожиданно грянул гром, засверкали молнии, а через мгновенье небо прояснилось. Белые облака поплыли корабликами в безбрежную синеву. Выкатилось солнце, ослепляя лес яркими лучами. И Кирилл успокоился.

Вдруг из пещеры выбежала ярко-красная лиса. Она остановилась, понюхала воздух, повернула голову и жалостливо посмотрела на мальчика. Царевич не шевелился и не дышал. Лиса ещё немного постояла, затем развернулась к лесу и скрылась за деревьями. Из пещеры появилась Агриппина, лицо её было бледным и встревоженным.

– Где мама? – испуганно спросил царевич.

– Мамы больше нет. Пойдём, моя сиротинушка, теперь я буду твоей мамой.

Маленький царевич оцепенел и беспомощно смотрел на тётю.

– Ты должен забыть, что сейчас произошло, – произнесла она зловещим голосом, при этом ни один мускул не дрогнул на её лице.

– Почему?

– Потому, что это твоя вина в том, что мама пропала. Ты нашёл эту проклятую пещеру. А если ты кому-то об этом расскажешь, пострадают все: и ты, и я, и твой дядя, и твой отец. Ни один человек не должен узнать, где мы были. Я смогу тебя защитить от наказания, только если ты будешь молчать.

Мальчик заплакал. Агриппина схватила его за руку и потащила во дворец. Уже стемнело, когда они добрались до места. Кирилл от страха и перенесённых страданий еле дошёл до своих покоев. Княжна велела ему не выходить из своей комнаты и не попадаться ей на глаза. Он подбежал к своей кровати, обнял подушку и долго плакал, пока не заснул.

Княжна побежала в библиотеку, где за шахматным столом играли цари.

– Миланья бесследно пропала! – пронзительно закричала она, огорошив братьев своим появлением.

– Как это пропала? – взволнованно спросил Прохор.

– Сама не знаю, – плаксиво ответила та, – вот только была, а теперь её нет.

– Где это произошло? – уточнил Василий.

– Мы гуляли по дворцовому парку, сестра шла немного позади, а мы с Кириллом играли в лапту, я думала, что Миланья побежит за нами. Вдруг погода поменялась. Небо потемнело, поднялся сильный ветер, и пошёл дождь. Я догнала племянника, и мы спрятались под крышу ближайшей беседки. Непогода закончилась так же быстро, как и началась, но сестры уже не было. Мы с царевичем её долго искали, кричали, но всё напрасно.

– Собираем дружину! – крикнул Прохор.

На улице стояла непроглядная тьма, но за считаные минуты дружина во главе с братьями-царями отправилась на поиски. Княжна наблюдала, как царский отряд, освещая дорогу факелами, выехал за ворота.

Под утро братья с дружиной вернулись во дворец. Измождённые и печальные, сидели они в тронном зале, как вдруг двери распахнулись, появилась Агриппина с маленьким царевичем и спросила:

– Вы нашли мою сестру?

– Нет, – сухо ответил Василий.

Княжна зарыдала и стала винить себя, что не усмотрела за младшей сестрой, затем прижала к себе царевича, приговаривая:

– Сиротка ты моя несчастная, одна я у тебя осталась!

Мальчик дрожал как осиновый лист. Прохор подошёл к сыну, взял его на руки, поцеловал и спросил:

– Что с тобой, сынок? Чем ты так напуган?

– Какой же вы, Ваше Величество, бессердечный, – упрекнула Агриппина, – ребёнок только потерял маму, а вы задаёте ему глупые вопросы. Вы, мужчины, совсем не понимаете, у ребёнка горе, пытаетесь его допрашивать. Сейчас ему нужен покой, я готова свою жизнь положить на его воспитание.

Она погладила Кирилла по голове, взяла его за руку и вывела из залы. Прохор обнял брата и зарыдал у него на плече.

Привычный жизненный распорядок царственных братьев сильно поменялся. Василий взвалил на себя всё управление страной. Зная, как Прохор любил жену, он решил на время оградить брата от участия в государственных делах.

Однажды утром Василий заметил пропажу отцовского перстня. Накануне вечером он сам положил его в шкатулку, но утром его там не оказалось. Никто из окружения царя не видел во дворце незнакомых людей, тем более возле спальни. Дворец и парковую территорию обыскали, но кольцо так и не нашли. Прошло несколько дней, и настроение царя резко изменилось. Он стал сердитым, перестал шутить и замкнулся в себе.

Прохор упорно продолжал искать Миланью. Он направил на её поиски охранников, к ним присоединились охотники из всех регионов страны. Каждый день царя сопровождала Агриппина. Они вместе прочёсывали лес и близлежащие чащобы вдоль и поперёк. Княжна, выезжая искать Миланью, всё время рыдала и причитала. Делала она это так искусно, что царь порой успокаивал её и жалел больше, чем себя.

Поиски царицы продолжались около месяца. Прохор впал в меланхолию. Он замкнулся в себе, никого не хотел видеть, ни с кем не разговаривал, перестал есть. Даже маленький сын не смог заглушить боль потери.

Как-то в столовой княжна принялась распекать царя:

– Я дни и ночи глаз не смыкаю, всё думаю, как помочь нашему горю, забочусь о Кирилле как о родном сыне, а ты всё страдаешь. Я печалюсь и горюю каждый час, но у меня есть ответственность перед племянником. Какой пример отец подаёт сыну?

– Ничего не могу с собой поделать, – оправдался тот, глядя в сторону и не притрагиваясь к еде.

– Доверься мне, – ласково уверяла Агриппина, заглядывая царю в глаза, – тебе надо отвлечься, подумать о сыне, я могла бы стать ему матерью. Негоже царевичу расти сиротой.

Прохор покачал головой:

– Ещё и год не прошёл, как пропала Миланья. Мне кажется, что она жива и находится где-то рядом. Ты прекрасная женщина, но я люблю твою сестру.

– Я не настаиваю, – отметила хитрая княжна и покорно склонила голову. – Разреши мне отвлечь тебя от тяжких дум хотя бы ради сына.

Царь пожал плечами и кивнул.

Вскоре Агриппина устроила праздник, заморские актёры и музыканты разыграли сказочное представление. Прохор расслабился, так как княжна постоянно подливала ему вина, а когда тот окончательно опьянел, увела в свои покои. Царь воспринял её как Миланью, был весел и приветлив. Они вместе провели ночь.

Утром, когда прошло опьянение, Прохора начали терзать угрызения совести. Агриппина ласково утешала его, а в конце недели опять созвала бал. Понемногу царь втянулся в обильные застолья, заливая горе вином. Он всё больше отдалялся от брата и государственных дел. Постепенно стал забывать Миланью и наконец решил жениться. Княжна до последнего момента молчала о свадьбе, не хотела, чтобы Василий раньше времени узнал об этом. Тот был занят управлением страны и даже не подозревал о грядущих переменах.

За день до торжества Прохор явился к нему в пьяном виде и заявил, что завтра они с Агриппиной вступают в законный брак. Несмотря на то, что последнее время Василий изменился, стал угрюмым и неразговорчивым, эта новость возмутила его:

– Как же так?! Только год прошёл, как пропала Миланья, а ты собираешься жениться? Не ты ли заявлял, что больше никого не полюбишь и будешь ждать свою жену всю жизнь? Быстро же ты её забыл…