Читать книгу Пока смерть не соединит нас - Маргарита Приемская - Страница 3

Вадим поставил машину в гараж и медленно брёл к дому по тёмным опустелым дворам. Шёл и прокручивал в голове события прошедшего дня. В мусорном ведре ничего не нашли. Точнее, нашли много, но всё не то: картофельные очистки, пакет из-под молока, упаковка от вафельного торта и разорванный целлофановый пакет с супкрмаркетовской наклейкой с надписью: «ПЕЛЬМЕНЬ ДОМАШ». Неужели она приняла смертельную дозу какого-нибудь препарата и тару выбросила в мусоропровод?! Впрочем, Вадим порывался найти дворника, открыть мусоросборник и перевернуть все отходы вверх дном, но достать-таки все пузырьки и все пластиковые кассеты от таблеток. На резонное замечание Поли о том, что они так и не узнают, что именно выбросила Маша, а что – другие жильцы, Вадим ответил, что они найдут этот предмет по отпечаткам её пальцев. На это Илья Суворов, уже никого не стесняясь, покрутил пальцем у виска и заявил, что у него ещё висят три экспертизы, отчёты по которым нужно предоставить в понедельник и восемь экспертиз, которые могут потерпеть до среды, так что Вадим с Полей, конечно, могут копаться в мусоре, сколько им угодно, но как-нибудь без него.

Правда, своё Полино обещание обшарить всю квартиру пришлось всё-таки выполнить. Были найдены три вида женских отпечатков. Как выяснилось, те что были везде принадлежали хозяйке, другие, которые в малом количестве наличествовали в комнате, относились к Валентине Семёновне, третьи, как выяснилось позднее, Сонины, находились на столе и дверце морозильника. Стало быть, в квартире посторонних не было. Дверь была заперта, окна, по словам свидетелей, несмотря на жару, тоже были закрыты. Загадка запертой комнаты в лучших традициях Конан-Дойля! Потому что если это убийство, то это какое-то очень замысловатое убийство: преступник неведомым образом проник в квартиру, отравил хозяйку, уничтожил или даже не оставил следов своего пребывания и таким же неведомым образом скрылся. То что она отравлена сомнений не вызывало, на теле не было абсолютно никаких следов насильственной смерти. И столько хитроумных действий ради того, чтобы убить некому ненужную сироту, девушку о которой даже никто бы и не спохватился, если бы не сериал про итальянцев «Земля любви, земля надежды»?! Этот вопрос так и остался без ответа, когда Вадим, незаметно для себя самого оказался на пороге собственной квартиры.

Он открыл дверь. Внутри было темно и пусто. Он ненавидел эту темноту и пустоту, этот бьющий в нос запах одиночества, но сейчас это показалось несущественным. По привычке скинув кеды аккуратно на коврике, он в темноте протопал на кухню, открыл холодильник и яркий свет, вырвавшийся изнутри, на секунду ослепил привыкшие к темноте глаза. Впрочем, смотреть в холодильнике было не на что, там было, что называется, шаром покати, только на самой верхней полке, в углу, сиротливо стояла банка консервированной кукурузы, очевидно купленная к какому-то новогоднему салату, да так и не нашедшая употребления. «Что ж, сейчас мы тебя и употребим» – подумал Вадим и, прихватив консервный нож, поплёлся в комнату. Он никогда не ел на кухне. Просто на их маленькой кухне за столом умещалось только три человека сразу, а их было четверо. И все привыкли есть в комнате. Потом Маришка вышла замуж и переехала к мужу, и их осталось трое, но всё равно ужинать на кухне как-то уже не хотелось. Потом умерла мама, и их с отцом осталось двое. А сейчас, по летнему времени, отец с внуками жил на даче, и квартира была в полном Вадимовом распоряжении, но даже в одиночестве, с банкой кукурузы, он шёл ужинать в большую комнату. Плюхнувшись на диван, включил телевизор, экран моментально запылал синим светом, дикторша что-то бойко затараторила, но Вадим не слушал. Он вскрыл кукурузу и ел её руками, поштучно, а мысли между тем всё возвращались в другую пустую квартиру, к двери которой он давеча прилепил бумажку с печатью.

Если это и было убийство, то явно не с целью ограбления. Во-первых, там абсолютно нечего брать: из техники только простенький телевизор и немолодой мобильник в потёртой, дешёвой дерматиновой дамской сумке. У неё даже не было электрочайника! Вадим уже и не помнил, когда последний раз видел такие чайники со свистком, что привлёк внимание бдительной Валентины Семёновны. Во-вторых, в шкафу с бельём Вадим обнаружил небольшую жестяную коробочку из-под чая, наивно спрятанную меж наглаженных пододеяльников и простыней. В коробочке лежали сбережения: двести долларов двумя сотенными бумажками, любовно обёрнутые маленьким пакетиком, и сверху три тысячи четыреста рублей. Там же лежали украшения: маленький золотой кулончик на цепочке и длинные бусы из явно пластикового жемчуга. Рядом с коробочкой лежал небольшой толстый блокнот в твёрдой, приятной на ощупь обложке. Это оказался ежедневник, приспособленный под дневник. Вадим не удержался и зачем-то прихватил его с собой. Вспомнив о блокноте, он отставил кукурузу, достал его из кармана джинсовой ветровки и включил торшер. Мягкий свет из-под жёлтого абажура осветил первую надпись на форзаце, выведенную красивыми, с загогулинами, буквами:

«Маше, в День Рождения, 29 февраля 2008 г.».

Он устроился на диване поудобнее, пододвинул журнальный столик с пепельницей, закурил и открыл первую страницу. Удивительно, но записи в блокноте были сделаны тем же почерком, только без завитушек, но всё равно буквы писали очень старательно:

29 февраля 2008 г.

Сегодня у меня день рождения. Даже, больше, юбилей. У меня не так часто бывает день рождения, не как у всех, каждый год. На три года день, в который я родилась, имеет свойство исчезать из календаря. Но мне повезло, сегодня, на двадцатилетие, у меня есть день рождения! Сегодня я решила сделать себе подарок. Глупо, страшно глупо дарить себе подарок, но так хочется, чтобы через много лет, взяв вещь в руки, я могла подумать: «А это мне подарили на двадцатилетний юбилей!» И я подарила себе этот блокнот. По-настоящему подарила, завернув в бумагу и перевязав бантом! И сегодня я начну вести дневник. Да, знаю, в двадцать не начинают вести дневник, этим нужно увлекаться в четырнадцать-пятнадцать, но у меня никогда не было желания доверять бумаге свои мысли, да и сейчас нет. Просто когда я искала себе подарок (я ещё не знала, что это будет блокнот), я вдруг отчётливо поняла, как это ужасно. Я сама себе ищу подарок! Просто потому, что больше некому мне его подарить. Нет, не то, что некому подарить, мне даже не с кем поговорить! Наверное, у монахинь-затворниц больше общения, чем у меня! Как так сложилось? У меня ведь нет ни одного друга. Раньше это было не так заметно, когда живёшь совместно с тридцатью сверстниками трудно чувствовать себя одиноким, но и в детдоме у меня друзей не было, впрочем, там мало у кого есть друзья. И в институте, и в общежитии, и на работе – я общаюсь с людьми, но почему-то они не становятся мне близкими. Привет-привет, пока-пока… если бы меня отчислили из института или я, вдруг, завтра возьму и уволюсь с работы – моего исчезновения и не заметят. Может я и сама в этом виновата. Видимо я не умею общаться с людьми. Что ж, придётся исправлять ситуацию. Мне нужен друг. Мне нужно с кем-то говорить, и я буду говорить с моим дневником. Нет, так и в психушку попасть недолго. Я буду говорить с другом. Будто я ему пишу письма. Именно так, я пишу письма своему другу, и как знать, может когда-нибудь, он станет вполне реальным человеком и прочитает их. Итак, начнём!

Вадим снова перевернул страницу:

Здравствуй, дорогой Друг! И подпись «Твоя Маша» или: «С уважением, Мария Ничьих». Ужас какой-то. Вся эта затея в целом слишком отдаёт клиникой. Но я её не брошу. Потому что мне нужно с кем-то советоваться. Я одна. Теперь у меня есть собственная квартира. Самостоятельный взрослый человек. Отдельно взятая человеческая единица. Пусто. Во всех смыслах пусто. Почти нет вещей и мебели. Пустая квартира, пустое сердце, пустые мысли, пустая жизнь. Эх, вот незадача, ничего ты мне посоветовать не можешь! Нечего мне писать.

Далее шли рисунки ручкой: завитушки, цветы, чашка, мультяшный мышонок, потом несколько моделей платьев, видимо она придумывала какой-нибудь фасон. Вадим быстро пролистал эти странички, взгляд зацепился только за одно, с подписью:

«А в таком я хочу выйти замуж!»

Дальше уже стояла более поздняя дата:

3 апреля 2008г.

Н-да, затея с дневником оказалась ещё глупее, чем я думала. Тоже мне, письма к Другу! Да даже будь у меня этот друг самым что ни на есть настоящим, как говориться, из плоти и крови, мне бы нечего ему было писать! Абсолютно нечего! Ну что, в самом деле, описывать, как я проснулась утром, как ехала на троллейбусе в библиотеку, как сидела за своим столом, и как вернулась домой и ужинала под аккомпанемент сериала? Да мои дни имеют различие только лишь потому, что в сериале разные события происходят! Хорошо хоть мебель появилась: наша заведующая, Елена Максимовна, делала ремонт и собиралась выкидывать старую мебель, а я попросила себе.

14 апреля 2008г.

Завела себе домашнего питомца: кактус. Я назвала его Тимошей. А ещё купила рамку для своей фотографии. Мне она очень нравиться, эта детская фотография, где я с белыми бантами на тонких косичках. Я тогда пошла в 1-ый класс. Я иногда разговариваю с этой фотографией. Она живёт в прошлом, она ещё не знает, что с ней будет и где она окажется спустя тринадцать лет. Она вообще ничего не знала, кроме зелёных стен нашего класса. А я нынешняя не знаю, где я буду ещё спустя тринадцать лет. Как же хочется, чтобы там было не так пусто!

1 января 2009г.

Я отметила Новый Год. Первый раз в моей квартире, совершенно одна! Всё удалось на славу: купила пластиковую ёлочку с какой-то ерундой, приклеенной к веткам в магазине, где всё по сорок рублей. Запаслась бутылкой шампанского «Надежда», сделала селёдку под шубой и оливье. У меня даже получилось открыть шампанское! И подарок себе сделала царский – самая настоящая золотая цепочка с подвесочкой, даже под ёлочку положила. Решила, что куплю один хороший подарок себе и на день рождения и на новый год. Всё равно, дня рождения в этом году нет. Просто замечательный праздник получился! Кошмар просто.

3 января 2009г.

Господи, эти ужасные выходные! Сегодня только третье число, а я уже готова на стену лезть. Я как заключённый в одиночной камере, я телевизор включаю только чтобы не слышать этой тишины, этой гложущей, убивающей тишины. Вот и смотрю всё подряд. А что мне делать? Вот что? Идти куда-то? Но куда? Я, конечно, развлекаюсь гулянием по улице, но какая же это тупость гулять в одиночестве! Гулять надо с кем-то: с детьми, с собакой. С собакой? А что может и правда, собаку завести? Но ведь я совсем не умею с ними обращаться. Но подумать, определённо стоит. Когда совсем дойду до ручки, точно заведу. А то что это такое: сон для меня самое интересное времяпрепровождение. Потому что смотрю сны, очень они занятные. Может мне сны записывать?

8 марта 2009г.

Вспомнила про дневник, и опять про то, что писать нечего. Работа-дом, работа-дом, ну вот вчера в нашей библиотеке было чаепитие в честь женской части коллектива, точнее, в честь женского целого коллектива. Елена Максимовна каждой вручила подарок: тюльпан и бусы, и мы от коллектива ей подарили большой букет и тостер. Кстати нашла себе замечательное занятие на выходной: осваиваю вышивку «ришелье». Увидела в журнале потрясающую скатерть, интересно, как у меня получиться? А собаку так и не завела. Но писать-то совершенно нечего! Может мне не «письма Другу» писать, а что-то другое? Может стихи? Попробую!

Весна стояла на пороге…

Почему-то лезет в голову ерунда:

Весна стояла на пороге

Бандиты вышли на дороги

Скорее уносите ноги

Нет, поэтессы из меня явно не получиться. Или стихи не пишутся только от решения написать? Или надо писать не про весну? И писать просто, от души, то что приходит от сердца, так, как я беседую со своей фотографией?

Ты никогда не скажешь мне: «Привет!»

Ты никогда не скажешь мне: «Прости!»

Я никогда не дам тебе ответ,

Я никогда не испытаю мук любви

Причина лишь одна:

Тебя не существует

Фантазия больна,

Истории мне повествует:

Как счастлива могу я быть,

В огромном доме близ реки,

Любима и с любимым жить…

Нет, стихи я больше писать не буду.

30 марта 2009г.

А что если, правда, мечтать? Что тут плохого, мечтать? Ну что ещё делать, если в жизни-то ничего нет! Остается только мечтать. Я очень хочу выйти замуж и хочу, чтобы у меня были дети. Ну и пусть это банальные, старомодные и чисто женские желания, что тут такого?! У меня семьи никогда не было, и эту семью я буду обожать и пестовать. Буду домашней курицей, как говорит Елена Максимовна. Ну и пусть, зато очень счастливой домашней курицей. А что ещё может быть в жизни важнее семьи?! Ну, может, на самом деле и есть люди, которым важна карьера, но мне она явно не светит. Ну, какая карьера у студентки пединститута и сотрудницы Городской Библиотеки №13! У неё даже номер 13! А ещё было бы здорово жить за городом. В большом кирпичном доме, на холме, а внизу чтоб речка, быстрая, чистая, глубокая. А за ней лес. А с другой стороны дома яблоневый сад, а у крыльца флоксы: пышные, пахучие, и чтоб у дома была огромная веранда, где можно кушать летом за круглым столом, накрытым моей вышитой скатертью, под абажуром с бахромой. А на перила поставить бархотки в ящичках… как хорошо, что это никто никогда не прочтёт. Слишком мелкие у меня мечты… Но я же не спортсменка-комсомолка чтобы мечтать о всеобщем благе, мире во всём мире и так далее по списку! По-моему такие эгоистичные мечты гораздо честнее, а если человек мечтает о чём-то абстрактном, он, по-моему, заигрывает сам с собой. Да и кто, в конце концов, сказал, какими они должны быть, мечты?!

8 июня 2009г.

Сегодня у меня были гости! С ума сойти, у меня были гости! Ну, не гости, но гостья. У соседки телек сломался, и я пригласила её смотреть «Землю…» такая забавная старушенция, так за всех героев переживает! Я даже поразилась, она, наверное, их всех бы усыновила, а злодеев бы собственными руками поубивала. Договорились с ней идти телевизор покупать перед выходными. А ещё я всё-таки решила, что заведу собаку. Вот выйду на улицу, и какая мне дворняга попадётся я её себе и возьму.

Каждая строчка этой исповеди одиночества больно царапала сердце. Вадим даже не представлял, что жизнь человека может быть настолько пуста, даже звеняще пуста, как тишина в её посленовогодней квартире. Тут немудрено и с собой покончить. Но… всё-таки было одно существенное но: то, что читал Вадим не было дневником самоубийцы. Среди безрадостных мыслей, безрадостных дней и даже безрадостных чувств всё-таки сквозила какая-то ниточка оптимизма, чего совсем не может быть в записях самоубийцы. Человек, долго вынашивающий такие мысли, все, до самых мельчайших, события жизни представляет ужасающими, чернейшими, безысходнейшими. Жизнь прошла мимо Марии Ничьих, и она это прекрасно знала, но она не собиралась умирать, она думала о будущем, да, без особых надежд, но думала, значит, не подозревала, что её жизнь может прерваться, и, стало быть, не могла сама её прервать.

Но как Вадим не убеждал себя подобными доводами, следующая запись заставила его содрогнуться. Вот она – предсмертная записка!

11 июня 2009г.

Вот счастливый день! Никогда мне так не везло! Мало того что короткий, так ещё и Елена Максимовна сказала, что работы всё равно нет, так и нечего летние дни просиживать в душных библиотечных залах. Да к тому же после праздников у меня начинается отпуск. Не представляю, зачем он мне нужен, но всё равно приятно. По крайней мере, скатерть доделаю, и найду-таки себе собаку. А на сегодня у меня с Валентиной Семёновной поход за телевизором запланирован. Как будто я чем ей помогу! Но и это ещё не всё! Только собралась дверь открыть, смотрю, по лестнице Соня Крушина поднимается! Я так обрадовалась, её же удочерили за три года до окончания интерната, редчайший случай! Думаю, откуда она тут? Это же надо! Оказывается, теперь у неё другая фамилия, её приёмные родители живут в Подольске, а в Москву она вернулась учиться и вот уже полгода помогает Валентине Семёновне! Как мы раньше не встретились?! А ещё сегодня у меня были любимые пельмени на обед. Действительно хороший день! Странно только что-то: толком сегодня не работала, а усталость, будто вагоны разгружала. Вот попью чаю и прилягу, а потом пойду к Валентине Семёновне. Да, прилягу… что-то глаза совсем не видят… Вечером ещё что-нибудь напишу.

И всё в ту же секунду стало ясно, последние сомнения отпали. Она собиралась дописать вечером. Она ничего не принимала. Она даже не предполагала, что вечера для неё не наступит! Что ж, он это преступление просто так не оставит.