Читать книгу Кошки-мышки. Трудная любовь – 2 - Маргарита Смирновская - Страница 4

Почти всю ночь Герман не спал. Сначала он сидел до часу ночи в играх, безразлично загружая то одну, то другую… Но они его от назойливых мыслей особо не спасали. Затем он взял Толстого «Анну Каренину»… и она тоже «не пошла». Намучившись с неподдающимся текстом, он понял, что сия история не для него. Легче контрольную по физике сдать, чем читать эту нудятину1. Фыркнув, он сдался и откинул толстый том на книжную полку, а затем свалился на кровать.

Он толком не знал, сколько времени ворочался. В голове всплывали воспоминания. Вот он попал в Шуркину деревню. Увидел уродину Рамми… Вернулся поздно, думал, родители заметили его отлучение, а оказывается, они зачем-то ездили к отцу на работу и там задержались до глубокой ночи. Никто о его побеге не узнал. Чудо, да и только!

Еще день он сидел взаперти, до самого вечера, пока Макс Юрика не привел. Благо у него был «тапок» друга, и он мог хотя бы звонить к Шурке…

Шурка…

Герман понял, что отключился. В окнах еще стояла темень, но он, привыкший к ранним тренировкам, просыпался всегда сам. В этот раз его не заперли. Он спокойно вышел в ванную, потом переоделся к утренней пробежке. Из дома он ушел никем не замеченный.

Старый знакомый парк. Как обычно, в морозное утро он бегал один. Только в это раз на пятом круге Герман остановился, смотря в экран старого мобильника. Словно выжидая секунды, он замер, а следом быстро нажал на клавишу вызова под портретом Шуры.

– Герман! – раздался приглушенный голос Шуры.

– С тобой явно что-то не то, – заметил Герман. – Ты там не заболела?

– Нет, что ты… Я редко болею…

– А что с голосом? Вчера ты тоже шипела… У тебя ангина!

– Нет, – ответила она смущенно.

– Тогда нас подслушивают!

– Как ты сам? – перевела она тему.

– Все отлично. Вот вышел на пробежку… – неожиданно в трубке раздался незнакомый голос горластой девочки:

– Это правда, что Димка тебе помогает с песней?!

– Не твое дело! – ответила ей в том же тоне Шура.

– Ты не будешь с ним петь на день влюбленных!

– Ты поешь с парнем на День влюбленных?! – Герман чуть не сел мимо лавочки, но, взглянув на заснеженность сиденья, раздумал – тем и спасся.

– Тебя это не касается! – грубо крикнула Шура.

– Что? – пискнул он.

– Касается! – орала незнакомая девочка. – Я не дам Хранителю с тобой встречаться! Лучше сама от него откажись.

– Ты встречаешься с кем-то…? – крякнул удивленно Герман. – Почему я об этом не знаю?

– Это не твое дело! С кем хочу, с тем и хожу! – проорала Шура.

– Не понял, – опешил Герман и сквозь зубы процедил. – Что происходит?

– Подожди, я выйду… – ответила уже шипящим голосом Шура. И через некоторое время продолжила. – Это не то, что ты подумал…

– Да-а? – Герман нервно топтался кругами. – А что я подумал? То, что ты мне все вчера врала о всякой скуке?

– Нет же!

– А как все это называется? Что я сейчас слышал, а?

– Это… это Рэм, помнишь? Она на Новый год…

Герман понял, что она уже почти ревет, но вранье, как простить? И он жестко ее прервал:

– Нет.

– Я того пацана не звала… он сам предложил помочь мне. Я с ним не хожу! Просто Рэм – враг и всех настраивает против меня…

– Хм… не ходишь?.. Хочешь сказать, что он – не друг? – Герман остановился у слепленного снеговика.

– Нет…

– А помогает он так, от широкой души, или ему делать нечего, да?

Герман услышал ее сопение и понял, что она не догоняет, к чему он клонит. Настроение его совсем улетучилось, и он сказал:

– Ладно, мне скоро в школу. Потом созвонимся.

– Герман!

Но он уже отключился. Фыркнув, он со всей злостью ударил ногой по нижнему кому снеговика, и тот беспомощно рассыпался в сугробы.

Родители уже проснулись. Мама приготовила кофе, бутерброды и утренний салат, но Герману в рот ничего не лезло. Разболелась голова, и перед дорогой, нагрубив родителям, а заодно припомнив, что они наделали с Шурой, он отправился в сторону школы. Да, именно, в сторону школы, чтобы поймать Макса и с ним найти дом Дарьяны в Заречье.

***

Герман ждал его на узенькой дороге около парка. Среди бежавших и быстро семенивших прохожих Герман заметил большую фигуру друга. Макс еле брел и смотрел на дорогу заспанными глазами. При взгляде на него так и казалось, что он высматривает сугроб, чтобы удобнее примоститься…

– Опять всю ночь карты рисовал? – пожал Герман руку друга.

– Не-а, – зевая, ответил Макс. – Там… другое…

Макс явно что-то утаивал и не хотел делиться мыслями.

– Идем, – подтолкнул он Германа, этим переключая мысли друга на школу.

– Стой! – остановил Герман рыжего друга. – Ты вроде бы еще вчера в Заречье собирался…

Макс непонимающе вылупился на него. Герман его подтолкнул в обратную сторону:

– У Шурки там совсем дела плохи…

– Она тебе так сказала?

– Она плакала! – начал Герман, и тут его понесло. – Там заваливают ее… как их?.. отчетами, даже друзей заводить некогда! Представляешь, она сказала, что учится с уродами общества. Дружить совсем не с кем. Это с кем она там живет?! А скоро День влюбленных… Ее срочно надо вытаскивать.

– Вот не вижу связи между уродами общества и Днем святого Валентина, – заметил Макс, который, отставая от друга, волочился следом.

– Ну… – щека Германа дернулась. – Начнут всякие ее дрянью отвлекать…

– А-аа.. – зевая, протянул Макс. – Ясно.

– Что тебе ясно? Что? Ей там плохо. Она простужена и заторможенная. А с таким диагнозом всякое случиться может!

– Да ничто не случится!

– Ага! Не случится! А то, что она уже больная и плохо соображает, – это ничего, да? Пусть тупеет! Тебе-то все равно, она не с тобой живет! Подумаешь, Шурка ходит тут тупая! А она там без мозгов и связывается непонятно с кем! Ее срочно лечить надо!

– В смысле? – шмыгнул носом Макс. На улице жуть какой холодный ветер дул. Несмотря на толстый пуховик, Макс чувствовал, как его обдает леденящим воздухом.

– Что тут непонятного. Если у нее ангина, кто ее там лечить будет?

– Врачи, – Макс старался спрятать шею в воротник и страшно сутулился. Только Герман шел в легкой курточке нараспашку и всю дорогу до тайного метро ему доказывал, что Шурка беспросветно тупеет от бесконечных отчетов2 и страшно больна ангиной, поэтому она обязательно свяжется с уродами общества и отметит Валентинов день. От назойливого, неумолкающего спора друга сон Макса рукой сняло. Он никак не мог понять, почему вчера Герман об этом молчал, только думал, а сейчас его будто бешеные пчелы покусали. Под конец дороги Макс шел молча и со всеми доводами соглашался, лишь бы Герман заткнулся. Раза два он переводил тему на ОГЭ, машины, но все впустую. Друг был словно зациклен на одной проблеме: «Шуре плохо – пора спасать». Лишь в метро Герман резко успокоился и задумался, и Макс предался размышлениям о доме Дарьяны и словах странной старухи Рамми.

***

После испорченного разговора с Германом Шура вышла из комнаты, чтобы найти Рэм. Шура дико на них злилась. Почему на них? Все потому, что заварила эту кашу Тиса. Эта рыжая скулила и жалела красавчика, заточенного в адской «штуковине ведьмы» и когда от Рэм получила блокнотом по макушке, то завизжала:

– Хочешь сказать, что Орлов тоже дьявол? Ведьма забирает самых лучших, вот!

После этого Рэм терзала Тису, вытаскивая из нее подробности. Таким образом староста была посвящена в новость о тайных репетициях Шуры с Хранителем Орловым. Все бы ничего, только ругань началась при Германе….

«Как она могла вмешаться в мой разговор с Германом?! – злилась про себя Шура. – Что ей за дело, с кем я встречаюсь?! Теперь Герман не так все понял… А я даже имени Хранителя не знала, пока Рэм мне его не назвала!»

Шура, с горечью в душе, пробовала перезвонить Герману, но он отключил телефон. Переживая за него, она бессмысленно бродила по коридорам школы. В голову лезли самые страшные мысли. То она думала, что он непременно бросил с ней дружить и за вранье никогда ее не простит, то ей казалось, что он теперь достанет родителей, и, по его мнению, они будут виноваты во всем… Бедные его родители! Шура думала, что до своего дня рождения она не доживет. Так хотелось скорее его увидеть и развеять все его сомнения. Как же по телефону порой трудно что-то объяснить, тем более, когда тебя слушать не желают….

На уроке ректора Даниила Шура отвлеклась. В этот раз он рассказывал о значении магических предметов и о том, как им обычно пользуются в бою.

– Магические помощники делятся на одухотворенные, одушевленные и неодушевленные предметы. Допустим, возьмем кольцо. К какой категории мы можем его отнести? Можно подумать, что к неодушевленному типу? Вот тут любой будет не прав. В кольцо можно заточить духа, в кольце может жить живое существо, и кольцо с магическим кристаллом. Вот они, все три типа!

В классе послышался тихий гул. Видимо, услышанное стало для первокурсников открытием, и они все вспомнили о магических предметах своих родителей.

– Ну это еще не все! – добавил Даниил. – Любой магический светлый предмет не будет работать, если попадет в руки арийцу. А вот если к другим существам, наделенным любой силой, – то это катастрофа! Ваш предмет у врага – вы пленник, запомните это. Поэтому личный магический предмет нужно беречь. Давать его в руки никому нельзя! Даже самым близким, только проверенным людям. Обычно так связывают себя лишь миссионеры в тяжелом бою для того, чтобы выжить. Но я бы… никому не рекомендовал так поступать. Кто скажет, почему?

Все молчали, лишь Шура тихо ответила:

– Любой друг может в один миг превратиться во врага…

– Да, к сожалению, часто складывается именно так, – подтвердил учитель. – А враг может подчинить вашу силу себе, тем самым вы навсегда станете его рабом.

– Так ведут себя маги-Ящеры? – поинтересовалась Шура.

– Ящеры – самое низкое звено и причиняют вред лишь слабым. Страшнее охотники за реликвиями. У каждого волшебника есть своя символика силы. Эти предметы зарождаются издревле. Вот их и ищут охотники. Самый коварный охотник – Жрец. Он убивает не только Призраков, но и свет во всех живых существах. Его воины самые страшные и беспощадные.

– Еще магические предметы служат влюбленным… – протянула Тиса. Ректор Даниил слегка удивился и, помолчав, ответил:

– Так и есть. Но в наше тяжелое время мало кто себя так связывает. Свою символику теперь не принято отдавать ради безопасности рода.

– Но Призраки дают! – пропищала Тиса.

– Призраки – особые существа. И они, как правило, долго не живут.

Класс снова ожил. Девочки комментировали услышанное. Даниил подошел к письменному столу и, записав что-то в свою книгу, обратился к студенткам:

– Домашнее зачетное задание: найти истинную силу своей символики, то есть, определить ее тип.

В классе загудели, только Шура была убеждена, что ее символика живая сила, одушевленная…

После урока Шура столкнулась с ректором Руссаковским. В этот раз он ослеплял первокурсниц белым костюмом с нежно-сиреневым оттенком. Шура сама засмотрелась на него, признавая в ректоре красавца.

– Сегодня ты не идешь на географию. У тебя фехтование, затем магический бой, следом мой урок по защите…