Читать книгу Парящие острова и Золотые Близнецы - Мари Наталь - Страница 5

Ахтыгад

Как и сказал фаршад, неделю близнецы не видели ни Шриду, ни Яжджана. Если Эсси понял это сразу и сразу расстроился, то Шахи не теряла надежды тайком проскользнуть в оружейный двор, чтобы увидеться со своим кумиром. Признаться, однажды ей это даже удалось, но Яжджана там не оказалось. Можете себе представить, как расстроилась принцесса! Кормилицы так же не было в замке – они с Яжджаном готовились к свадьбе. Малыши не имели представления о том, что у кормилицы или у охранника может быть свой дом – они всегда жили в замке. Но не только свой дом, но и своя родня была у обоих. Всю неделю велись приготовления к свадьбе, и это отразилось и на жизни в замке. Хоть распорядок дня близнецов и фаршада не изменился, зато прислуга и охрана прибывала в небывалом оживлении. Говорили о выборе платья, о том, что непременно нужно будет раздобыть цветы, чтобы украсить зал, о кушаньях, о гостях, о музыке – да и о многом еще, о чем можно говорить в преддверьях свадьбы.

Близнецам казалось, что неделя – это слишком много, а взрослым – что слишком мало. Однако, таково было распоряжение фаршада, а значит, к назначенному дню все должно быть готово.

И вот, этот день пришел.

Принц и принцесса с нетерпением ждали этого дня, и даже за час вышли во двор, чтобы встречать венчающихся. Утро было особенно морозным, даже учитывая то, что к морозам на этом острове привыкли. На Тонхоре зима занимала большую часть года, шесть из десяти месяцев. Сейчас была середина зимы, и вокруг замка лежало много белого снега, сверкающего на солнце миллионами звездочек. Точно так же сверкало платье невесты. Такое же белое, как и полагалось в месяц белой луны, оно было все украшено золотом: края многочисленных юбок в золотой тесьме, банты с длинными золотыми лентами, золотой нитью вышит узор по лифу. Изящно спадал с плеч белый плащ, окаймленный таким же белым пушистым мехом. И шапочка с меховой опушкой.

Яжджан, красавец-воин, был одет в бело-золотой мундир, по покрою напоминавший военный. С пагонов свисали длинные золотые кисти. Плащ так же был подбит теплым белым мехом, только покрой был мужской, и брошь застегивалась на плече. На поясе сверкал неизменный атрибут военного – сабля.

Яжджан поддерживал свою невесту под руку, входя во дворец, и выглядел самым счастливым человеком на свете, впрочем, как и Шрида. Красивой процессией проследовали они в зал для приемов, где уже находился фаршад и ашахады. Все были одеты празднично, а зал был украшен цветами – и где их только нашли в такое время года? Фаршад не пожалел средств на этот праздник.

Все расступились, давая дорогу жениху и невесте. Шрида и Яжджан отпустили руки друг друга и пошли, описывая круг, к противоположным стенам зала. Тем временем от толпы приглашенных отделились двое: актеры, играющие жениха и невесту. Мужчина шел со стороны двери, а женщина с противоположной стороны, и шли они на встречу друг другу. Встретившись, они взялись за руки и подняли их над головой, демонстрируя собравшимся свой союз. Яжджан-Рё и Шрида-Рё поздравили всех с праздником и пожелали жениху и невесте все, что принято желать в день свадьбы. Затем они снова вернулись в круг зрителей, уже держась за руки, и настала очередь настоящих жениха и невесты. Они пошли на встречу друг к другу, и, встретившись посредине зала, соединили руки. Раздались рукоплескания, а когда они стихли, к молодоженам подошел фаршад, которого сопровождали его дети, Эсси и Шахи. Узтакуштами поздравил Шриду и Яжджана и пожелал им всего самого лучшего, преподнеся свадебные подарки, которые несли близнецы. Его примеру последовали и все остальные. Затем был свадебный танец новобрачных, и все поражались тому, как слаженно танцуют они, какие сложные фигуры выполняют.

После официальной части все проследовали в зал для пиршеств, где жениху и невесте были отведены самые почетные места – по левую руку фаршада, а по правую руку от него сели королевские близнецы. Музыканты заиграли веселую мелодию, а певец запел шутливую песню о семейной жизни известных комических персонажей, очень популярных во фрэнхайнше героев многих театральных постановок Мэджин и Рэйстан. На столе стояло столько диковинных кушаний, сколько малыши не видели за всю свою жизнь. Все веселились и смеялись, пили и ели вдоволь, и под вековым потолком не умолкал веселый смех.

Вдруг двери отворились, и в зал вбежал человек. Он был невысок, прям и тощ. В руках он держал свиток. Человек спешно, почти бегом зашагал прямо к фаршаду. Он почтительно поклонился и с тревогой в голосе сказал:

– Плохие новости, фаршад-аджар!

В зале воцарилась тишина, и все вопросительно смотрели то на фаршада, то на незваного гостя.

– Ты нашел самое неудачное время для плохих новостей. Сегодня у нас праздник, – сказал фаршад, ставя чашу с пенным напитком на стол.

Человек низко склонился, и так и застыл, показывая этим, что его известие важное и ожидая либо разрешения фаршада продолжать, либо приказания удалиться. Фаршад нахмурил брови, увидев, что эта плохая новость еще и важная, и разрешил продолжать.

– Мы получили донесение от капитана «Фиерии», – он положил свиток перед фаршадом. – Линейный корабль «Свехштшина» был захвачен пиратами!

– Не может быть! – фаршад даже привстал немного, но снова сел. – Это же один из самых сильных кораблей нашего флота. Неужели ятху построили корабль такой мощи?

– Никак нет, фаршад-аджар! Пираты не были ятху. Это люди из Нижнего Мира!

По залу прокатился недоверчивый шепоток.

– Продолжай, – угрюмо произнес фаршад. Он не мог поверить в только что услышанное. Нет, здесь, должно быть, какая-то ошибка…

– «Фиерия» нашла «Свехштшину», дрейфующую в небе. Корабль был сильно поврежден, и «Фиерия» поспешила на помощь. Палуба линейного корабля была усыпана трупами – вся команда, сто двадцать человек – была убита. А на верхушке главной мачты был привязан капитан. К счастью, он был еще жив, но… – человек поморщился, но заставил себя это произнести, – но был обрит наголо.

По залу прокатился гневный шепот, а человек продолжал:

– Капитан «Свехштшины» рассказал, что произошло. За три дня перед тем, как их нашли, впередсмотрящий сообщил, что видит пиратский флаг. Они, конечно, атаковали врага, тем более, что, по словам капитана, на пиратском корабле было не больше пятидесяти пушек. Но корабль был словно заколдован. Он мог менять высоту, и был очень быстр и маневрен. Похоже, ни один снаряд «Свехштшины» не попал по нему. Зато пираты стреляли метко. Их бомба попала в пороховой отсек, и полкорабля взлетело на воздух. Пираты подошли вплотную и дали залп картечью – выкосили две трети команды. А потом взяли на абордаж. Капитан говорит – все до одного черноволосые, и дерутся как демоны. Его одного оставили в живых, только для того, чтобы он рассказал, кто их победил – капитан Агат с «Черного Дракона». Всё, – он почтительно поклонился.

В фаршаде гнев мешался с недоумением: как человек из Нижнего Мира, простолюдин посмел… Да нет, как он вообще смог подняться в воздух?!

– Так значит, он хотел, чтобы мы о нем узнали?! Неслыханная наглость! Другой бы на его месте удирал поджав хвост, да чтобы никто не узнал, что это он виновник… Ах наглец! Поймать его! Живым или мертвым привести ко мне!

– А зачем он это сделал с капитаном… Ну, с его волосами, – спросил кто-то из гостей.

– Потому, что он ненавидит всех «златовласок», как он выразился, и говорит, что всех нас уничтожит.

В воздухе повисла тишина. Не то, чтобы все действительно поверили, что Агату это удастся – подумаешь, простолюдин какой-то, нет, просто это было очень странно. Тишину нарушил королевский шут, Шиздря:

– Как-как его зовут? А-Гат? Ну и гад этот А-гад! Кто сегодня всем не рад – А-а-а, конечно это Гад! Кто пират всем распират? Это как всегда А-Гад! Ну и имечко – вот умора! Вы представьте только, как родители его не любили, что назвали А-гадом! Он как только посмотрели на него, сразу поняли – будет гад! Так и назвали! Готов поспорить, что это даже не полное его имя! Наверняка это сокращение от Ах-ты-гад! А может быть оно и длиннее, например Ах-ты-гад-съел-шоколад или Ах-ты-гад-нагадил-на-ковёр…

Все рассмеялись – очень уж комично кривлялся и строил рожи Шиздря. Ко всем вернулось весёлое настроение и праздник был спасён. А черноволосого пирата с тех пор стали называть не иначе, как Ахтыгад или коротко – Гад. Но у фаршада осталось неприятное предчувствие, и он приказал изловить пирата любыми средствами в кратчайшие сроки. И за голову его назначил небывалую награду.