Читать книгу Легенды и сказки баскского народа - Мариана Монтейро - Страница 3

В ОБЛАСТИ, лежащей между городами Сугаррамурди и Эчалар – гористом пространстве поросшим лесом, пронизанным горными потоками и разделенным узкими, но очень глубокими, долинами – находится стоящая особняком, в окружении скал и водопадов, заросшая ежевикой и шиповником, темная гора Акелларре².

Положение горы и ее коническая форма привлекают внимание геологов, посещающих эти труднопроходимые места. И, что интересно, в то время как одни горы, ответвления Пиренеев, соединены узкими ущельями, образующими неровности, полные различных складок, вечнозеленых скалистых уступов, а другие вершины обладают идеально ровной поверхностью, то остроконечная гора Акеларре резко отличается формой от остальных гор, так что является среди них исключением.

Говорят, что Ариель, главный дух бискайцев, однажды протянул могучую руку и, оторвав эту необычную гору от ее подножия, поставил ее вдалеке от других гор так, чтобы она не оскверняла их своим присутствием. По сути дела Акеларре – гора проклятая. Верите ли вы в это или нет, но обратите внимание на цвет листьев ежевики, которая порастает ее гигантские склоны. Это не радующий глаз зеленый цвет; не цвет, в который благородный дуб одевает свои ветви. Это не серебристый цвет белого тополя. Еще меньше он похож на бриллиантово-зеленый цвет листьев бука. Он ничуть не напоминает зеленого цвета, который покрывает вишни, груши, лещины, полные белых, ароматных соцветий, в чашечках которых сияют, словно чистый бриллиант, капли росы.

Растительность, покрывающая склоны Акеларре, – темная, мрачная, угрюмая. Ее цвет приводит на память гигантскую вершину Литвы³ или цвет кипарисов, которые растут в трещинах каменистых холмов Аравии Петрейской – этот траурный, зловещий оттенок, печалящий душу и подавляющий настроение поэта, в восторге созерцавшего перед тем роскошные дары и прелести природы или радостную и простую красоту усыпанных цветами долин.

Откуда этот разительный контраст? Почему высится этот темный призрак среди столь замечательных красот природы. Потому что все, что связано с дьяволом, несет в себе печать презрения, придающую извечным красивым формам отвратительные очертания.

Акеларре оказалась в этом печальном положении. Ее вершину часто посещал князь тьмы, а в горных расселинах разносились отголоски богохульных песен, которые его восхваляли.

Многие, содрогаясь от ужаса, слышали эти звучащие в горах и нарушающие величественную тишину песни.

Встречаются и такие, что видели, как возносятся столбы черного дыма, чувствовали тошнотворный запах, доносящийся со стороны проклятой горы, и полагали, что дым вызван жертвоприношениями, которые совершают поклонники дьявола.

Кто же они, эти существа? Откуда приходят они, чтобы участвовать в своих ночных игрищах?

Простой житель гор в ответ на этот вопрос пожмет плечами и лаконично скажет: Eztaquit («Не знаю»).

Однажды появился слух – который быстро укоренился и разнесся – о том, как один ребенок открыл то, что происходило на вершине проклятой горы.

Вот, что об этом рассказывает предание.

Исар и Ланьоа были сиротами. Одному было семь лет, а второму – девять. Эти двое бедных детей, настоящие бродячие артисты, часто ходили по горам и зарабатывали на жизнь, исполняя сладкими детскими голосами баллады и народные песни. За это они получали ночлег на соломенной постели и полную тарелку еды. Во всей округе эти дети были известны и любимы за их печальную судьбу и за свое обаяние.

Тем не менее, они отличались друг от друга. Исар, младший из братьев, был красив, как яшма. Его длинные и ясные, как стебли кукурузы, локоны опускались на плечи и спину. Глаза его были чистейшего небесно-голубого цвета и глядели ласково и вместе с тем чрезвычайно просительно. Его губы были розовы, как цветы дикого гранатового дерева, а вокруг них порхала улыбка такая же нежная, как легкое дуновение ветерка, и когда он улыбался, на его щеках появлялись ямочки. Исар был более терпелив, смиренен и красив, чем его брат. Его голос звучал чище и поэтому жители гор его любили сильнее.

Ланьоа был красив, как и его брат, но Природа наделила его другим типом красоты. У него была более гибкая фигура и более сильные конечности. Взгляд его черных глаз казался надменным, иногда презрительным и дерзким. То, как он кривил верхнюю губу, говорило о его пылком и гордом характере. Его волосы имели черный с синеватым оттенком цвет, напоминающий цвет воронова крыла, а длинные ресницы слегка смягчали орлиный взгляд его глаз. Тем не менее, Ланьоа был хорошим парнем и любил своего младшего брата, несмотря на то, что порой обращался с ним грубо.

Это случилось в унылый, пасмурный ноябрьский день, когда они вдвоем, с трудом пересекая окутанные туманом и покрытые снегом горы, направлялись в сторону Аранаса.

Исар очень устал, карабкаясь в гору, но бедному ребенку не хватало смелости попросить брата о помощи. Ланьоа, в свою очередь, не спешил помогать брату, однако в глубине души ему хотелось, чтобы Исар попросил помощи, которую он мог бы ему тогда оказать без ущерба для своей гордыни.

«Бедняга устал, – говорил он про себя. – Но он стесняется попросить меня, чтоб я ему помог. Пусть не рассчитывает, что я сам ему предложу…»

Размышляя об этом, он ускорил шаг и расстояние между ним и Исаром еще более увеличилось. Тот пытался догнать его, шагая как можно шире, но едва удерживался на слабых ногах и с большим усилием мог оставаться хотя бы в пределах слышимости.

Внезапный порыв ветра сбросил в ущелье, по которому шли братья, огромный пласт мокрого, тяжелого снега и Ланьоа пришлось замедлить шаг, что позволило Исару приблизиться к нему.

– Что же нам делать? – робко спросил он.

– Делай что хочешь, ленивый мальчишка, – грубо ответил Ланьоа. – А я, как только туман немного рассеется, пойду дальше.

– Хорошо, брат, – кротко ответил Исар. – Но пока сядь у моих ног, а я заслоню тебя своим капусаем⁴, ведь ты так разогрелся быстрой ходьбой.

– От ветра заслоняются только женщины и такие ленивые дети, как ты. А я мужчина и не боюсь холода.

Сказав это, он стянул шапку и обнажил волнистые волосы перед ледяными порывами северного ветра.

– Что ты делаешь, брат? – закричал Исар, вскочив с камня, на котором сидел, и прикрыл шапкой голову Леньоа. – Пожалуйста, разреши мне заслонить тебя от холода, – продолжил он. – Я хорошо знаю, что ты сильнее меня и поэтому ты должен заботиться о себе, чтобы помогать мне, когда я так слаб.

– Пошел прочь! – крикнул Ланьоа и оттолкнул брата так, что тот поскользнулся и упал. И с непокрытой головой он решительно продолжил свой путь по глубокому снегу.

Исар не проронил ни слова. Он даже не вскрикнул от боли, когда, падая, ударился головой о камень. Он поднялся, чтобы и дальше заботиться о брате, но тогда с сожалением заметил, что брат скрылся из поля зрения. Он метался во все стороны, громко звал его, но туман был настолько плотен, что разглядеть ничего не удавалось. Потом, полуживой от усталости, отчаявшись и дрожа от холода, бедный ребенок огляделся по сторонам и увидел сквозь туман, на небольшом расстоянии от себя, огромное дерево. Ствол его был полым.

Покрывая темным плащом эти безлюдные места, стремительно приближалась ночь. Туман становился все более тяжелым и влажным. Он не рассеивался, а неподвижно висел, обволакивая ветви деревьев или как вода стекал к болотам и долинам

Из пустого ствола, в котором маленький герой нашел прибежище, можно было разглядеть широкое пространство земли, покрытое белой мглой. Кое-где она напоминала поверхность озера, в других местах вздымалась и опадала, подобно морским волнам, бьющимся о каменистые выступы.

В этом настоящим океане тумана можно было заметить там и тут черные пятна, похожие на россыпь темных островов, которые, вне всякого сомнения, были вершинами горной гряды.

Стояла глубокая и величественная тишина. Ночь становилась все темнее.

Где-то далеко, над туманом, видна была желтая полоска света, знаменующая восход луны, которая в это время года, да еще в такой мглистой атмосфере, была не слишком ярка.

Из того, что Исару удалось разглядеть, он понял, что находится на вершине горы. Поэтому, покинув свое пристанище, он отправился разведать окрестности.

Дерево, которое послужило ему укрытием, стояло посередине поляны, со всех сторон окруженной густым кустарником и подлеском, настолько частым и переплетенным, что он не мог найти в нем ни бреши, ни тропинки, по которой можно бы было спуститься к подножью горы.

Как этот заблудившийся ребенок нашел дорогу в таком месте?

Он сам не мог этого объяснить.

Голодный, измученный, а кроме того, оказавшийся в совершенно незнакомом месте, он стал кричать от страха и отчаяния. Но, наконец, убежденный, что все его усилия тщетны, он вернулся к изъеденному древоточцами дереву, полный решимости провести ночь в этом гостеприимным приюте. Он вверил свою душу Богу. Погрузившись в печаль, он думал о своей матери, которая так нежно его любила, и молился Всевышнему, что бы тот избавил его старшего брата от всяческих опасностей, которые могли бы его встретить. Закончив молиться, он сел, закутался как можно удобней в старый плащ и свернулся калачиком в своем убежище. Очень скоро невинный сон сомкнул его веки.

В то мгновение, когда он вверил свою душу и тело под спасительную, полную доброты опеку Господа, небеса разверзлись и ангел, прекрасный как и все ангелы, спустился в стремительном полете и сел на ветви дерева. Потом он развернул белые крылья и с нежной заботой охранял сон невинного ребенка.

Долго, спокойно и сладко спал Исар под любящем взором ангела. Но внезапно он был разбужен странным и непрерывным шумом, который, казалось, заполнил все пространство. Когда он осторожно выглянул из дерева наружу, перед его взором предстало непонятное зрелище. Над поляной сияла луна, которая освещала пространство бледными лучами и придавала всем предметам таинственный вид и причудливые формы.

С того места на тверди, которое занимала ночная планета, и вдоль всей безбрежной линии горизонта, тон неба становился все более мрачным, переходящими из светло-серого в глубоко черный. Со всех четырех сторон света вытянулись вверх четыре чрезвычайно длинные полосы причудливых теней, из которых доносились страшные, неземные крики, и все эти тени с поразительной быстротой устремились к одному и тому же месту, в котором им предстояло встретиться. Местом этим была та самая, только что описанная нами поляна. Описать при помощи слов ту странную кавалькаду, в которую выстроились эти причудливые тени, было бы выше человеческих возможностей. Кто-то из них сжимал между костлявыми коленами скелет колоссального мамонта. Другой сидел верхом на гигантской сове. Еще кто-то рассекал воздух, оседлав метлу. А некоторые взгромоздились на спины змей с огромными крыльями, длинными хвостами и сверкающими глазами.

Все тени соединялись друг с другом, пока четыре линии не образовали одну громадную цепь. И они вращались так долго, пока не собрались вместе на высоте около тридцати метров над землей. Тогда они начали приветствовать друг друга неистовыми криками, пронзительным хохотом, оглушительными возгласами и омерзительным воем. После этого все стали беспорядочно кружить в воздухе и постепенно снижаться.

Изумление и ужас Исара усилились, когда он понял, что призраки своим видом напоминали дряхлых старух. Их лица, почерневшие и сморщенные, были омерзительны, а их страшные тела внушали отвращение. На их короткие спутанные волосы и костистые конечности нельзя было смотреть без содрогания. Ужас, который это зрелище вызвало в сердце Исара, оказавшегося невольным свидетелем происходящего, еще больше усилился, когда он заметил, что все эти женщины, взявшись за руки и широко окружив дерево, в котором он укрывался, приготовились к исполнению какого-то таинственного танца. И, что показалось ему наиболее странным, вся эта толпа идеально помещалась на поляне и у них не было необходимости расширить свой круг или самим уменьшиться в размерах. Вскоре, как и боялся Исар, начались танцы. Сначала танцующие двигались медленно и все время шагали слаженно – передвигая сперва одну ногу, потом другую.

Понемногу подскоки становились все выше, повороты все быстрее, и наконец этот безымянный танец превратился во что-то наподобие вихря, ускорившись до такой степени, что от самого его вида у Исара закружилось в голове.

Прыжки, крики, страшные кривляния, кувырканья – все было сверхъестественным, жутким и казалось беспорядочной и непонятной чехардой.

Бедный Исар не выдержал дольше этого зрелища и упал без чувств на землю. Когда он пришел в сознание, луна уже исчезла. По всей равнине царили кромешная ночная тьма и гробовая тишина. Решив, что эти дьявольские женщины, которые так его встревожили, уже исчезли, он снова выглянул из укрытия, но тут же в ужасе заметил, что все они остались на прежних местах, хотя и в более странных позах. Теперь они тесно сбились в кучу вокруг трона из черного дерева, на котором спокойно восседал огромный козел. Трон испускал слабые желтые лучи и был единственным источником света, который позволял видеть происходящее. Старухи по очереди приближались к трону и, оказавшись перед ним, почтительно целовали волосатую козлиную ногу. Затем, после того как эта продолжительная церемония завершилась, козел затряс головой и старухи по очереди принялись рассказывать ему о своих злодеяниях.

Когда от ужаса, что ему приходится слушать их отвратительные рассказы о преднамеренных умерщвлениях, об изувеченных младенцах, об оскверненных кладбищах и прочих преступлениях, Исар вновь был близок к обмороку, он вдруг услышал ласковый голос, который, казалось, доносился с ветвей дерева и произносил его имя. Удивленный этим, он встал и посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос. И там, среди ветвей, увидел небесной красоты юношу, который смотрел на Исара нежным и любящим взором.

– Слушай внимательно и ничего не бойся, –сказал юноша. – Ибо я здесь, чтобы охранять и предостерегать тебя.

Тогда Исар навострил уши и стал прислушиваться к тому, о чем говорили женщины. И он услышал следующий разговор.

– Все мои сестры, – свистящим голосом говорила одна из ведьм, – повиновались твоим приказам. Не было ни одной, кто бы не прислал тебе, о повелитель, какую-либо жертву, но, клянусь, ни одна из них не сделает то, что смогу сделать я.

– Говори, дочь моя, – пробормотал козел. – Я знаю, что ты одна из моих самых верных поклонниц.

– Тебе известно, господин, – продолжала ведьма, – что великий герцог Ф… и его жена – ревностные, преданные и верные христиане. И ты также знаешь, что у них есть дочь, прекрасная как солнце, которую они боготворят. Каким счастьем было бы для меня устроить так, чтобы это прекрасное существо умерло медленной смертью, чтобы этот цветок увял молодым и прелестным, и чтобы зародилось отчаяние в сердцах ее родителей, и поддались бы они твоим сильным искушениям! И разве это не было бы виртуозным финалом – умертвить также их самих после двух или трех месяцев невыносимых страданий! Ведь тебе ничего не стоит, мой господин, подтолкнуть их к самоубийству!

Ужасная гримаса, которая, несомненно, заменяла у дьявола улыбку удовольствия, искривила козлиную морду, а в козлиных глазах замелькали огни, которые невозможно описать.

– Если ты сделаешь это, – ответил творец зла. – Ты станешь самой любимой моей дочерью.

– Тогда награди меня, господин. Ибо вот уже неделю принцесса страдает, и никто не может объяснить причину ее недуга, а уж найти средства, чтобы ее излечить, никто не может и подавно.

– Ты не боишься, что кто-нибудь найдет лекарство от ее болезни?

– Нет, господин, потому что заклинание, наложенное на нее, спрятано в огромной жабе, которая живет под разбитой статуей, брошенной в далеком конце герцогского сада. Пока эта жаба жива, болезнь будет продолжаться, а принцесса будет умирать.

– То, что ты говоришь, очень меня радует, Бассоти, и я хочу, чтобы мне об этом рассказывали почаще и поподробнее. Я благодарен вам за все, что вы сделали, – продолжал дьявол, – и вызываю вас сюда в следующую субботу.

Сказав это, лукавый потряс головой, тут же грянул оглушительный гром и трон исчез вместе с тем, кто на нем восседал. Все вокруг погрузилось в полную темноту.

Вскоре после этого Исар услышал, как ведьмы с шумом поднялись в воздух и полетели. Теперь в тусклом свете луны он разглядел причудливые линии теней, которые устремились к тем точкам горизонта, откуда прежде появились, и там медленно исчезли в клубящихся черных облаках.

Тогда Исар посмотрел на ветви дерева и увидел там юношу, который призвал Исара отбросить страх. И ангел сказал ему: «Выполняй свой долг, как и я выполняю свой!». Затем, расправив крылья, он вознесся к небу, оставляя за собой искры яркого света и небесное благоухание, которое взбодрило окоченевшие руки и ноги ребенка и придало тепла и мужества его сердцу.