Читать книгу Севернее Рая - Марианна Дубровская - Страница 7

Анна никогда не видела раньше Гатчинского дворца. Девушка знала, что, по словам Саши, заседания Совета каждый раз проходили здесь, но до того, как княжна попала в сущий мир, она не достаточно хорошо понимала, насколько Совет был на самом деле масштабной религиозной организацией, распространившейся по всему миру. Удобно, не правда ли?

Как уже можно было догадаться, прежде Анна не принимала участия в заседаниях, хотя по праву рождения имела на это все основания. Пусть в действительности в руках Совета заключалась вся полнота власти, даже руководство над главами государств, так или иначе, Анна была важной его частью. Казалось бы, нет места более спокойного и защищенного, чем то, где заседает высшая совещательная и единственно существующая магистратура Петербурга. Но это мнение оказалось ошибочным. Несмотря на пробелы в своих знаниях о сущем мире, девушка предполагала, что все должно выглядеть именно так. Вот большая зала в стиле традиционного русского классицизма, выполненная в бежевых и золотистых тонах, с вытянутыми окнами, что простирались до самого потолка. А еще массивная хрустальная люстра, нависавшая над рядами кресел. Те, что были посреди зала, предназначались для семи глав Совета. За ними ряды стульев, что торчали зубчиками поодаль. Здесь должны были располагаться все новоприбывшие. Они мягко проходили сквозь еле заметный морок, нависший над стенами и прятавший Совет от любопытных людских глаз.

По своему обыкновению, члены Совета предпочитали скрывать лица за светлыми мантиями с капюшонами, расшитыми золочеными словами из Священного Писания. Все эти люди – патриархи и епископы, что вершат судьбы не только простых смертных, но и хранителей, как светлых, так и темных. Удивительно, но сегодня собралось несколько десятков людей, желавших разобраться во всем произошедшем. Скорее всего, это были все, кто уцелел. Они рассаживались по своим местам, не издавая ни звука. Медленно и чинно семь глав заняли отведенные им места и сняли капюшоны, чтобы каждый желающий мог хорошо их разглядеть. Каждый из семи – потомок одной из древнейших семей, что передают свои полномочия из поколения в поколение. Ведь именно тут всегда принимались самые важные решения. Умка деловито запрыгнула на один из стульев в последнем ряду и подобрала под себя хвост.

– Вон там Владимир, председатель Совета, подойди к нему, – Саша кивком указала Анне на мужчину с седыми усами, а сама села рядом с лайкой.

– А, великая княжна Анна Романова! Вы так прекрасны и юны, госпожа, храни вас Бог! – председатель поцеловал руку девушки в знак приветствия и тут же отошел на почтительное расстояние. – Мы рады, что вы прибыли на заседание Совета, Анна. Это во многом облегчит нашу миссию, – он коротко кивнул и жестом руки предложил Анне сесть в кресло подле себя.

– Благодарю за теплый прием, председатель. Буду рада помочь вам всем, что в моих силах, – ответила княжна мужчине. Пусть Владимир и говорил так, как будто у девушки был выбор, но на самом деле отказаться от приглашения Совета она просто не могла. Анна, статно распрямив спину, опустилась на край кресла и разгладила на легкой юбке невидимой складочку. Она нервничала и с досадой понимала, что ей снова предстоит быть в центре пристального внимания Совета, как и во время посвящения, но она также прекрасно осознавала, что обязана представлять интересы своей семьи, как самая старшая из сестёр. Видимо, пора бы уже свыкнуться с этой мыслью, ведь, кроме них, никто другой не мог занять место среди этих людей. Оно и так пустовало уже слишком долго. Все это время главой Совета был Владимир Олегович Курбатов, который, как говорил Леон, слишком крепко держал власть, чтобы уступить кому-нибудь свое место. Ольга Ивановна Трубецкая – его правая рука. Та, что изначально не пожелала прятать своего лица за капюшоном. Ее парадный плащ был аккуратно сложен и покоился на коленях, тогда как сама Ольга Ивановна восседала в светлом парчовом платье с богатой отделкой, высоко вздернув свой волевой подбородок. Возле нее прикорнул толстый и обрюзгший женоненавистник – Георгий Павлович Верещагин, а прямо рядом с ним, должно быть, расположился Лев Данилович Чернышев, вечный соперник Владимира, который разговаривал на полутонах с двумя дамами: молоденькой Елизаветой Федоровной Голицыной и Натальей Михайловной Бестужевой, что, скорее, походила на иссохшую мумию, чем на человека. Анна пробежала глазами по залу, но вместо того, чтобы изучать фигуры присутствовавших, ее взгляд цепился за фотографию в рамке, что стояла на камине. На фото были изображены четыре девушки. Те самые, которых она видела на картине в день посвящения, правда тогда с ними еще был маленький мальчик.

– Мы собрались здесь сегодня по воле Господа нашего, – громогласно начал председатель Владимир, выйдя на середину зала и прервав все разговоры, – чтобы провести экстренное собрание Совета. Три дня назад произошло нечто греховное, нечто ужасное. Каждый из вас присутствовал там и знает, о чем я говорю. И, чтобы разобраться во всех мрачных деталях того вечера и наказать еретиков, предавших волю Бога, я попросил наших добросовестных хранителей из Братства пригласить на заседание чудом уцелевшую княжну – Анну Романову, – Владимир повернулся к девушке, изучив ее растерянное лицо проницательным взглядом выцветших желтовато-карих глаз. И Анна почувствовала, как вслед за ним на нее устремились все взоры в этом зале. – Что вы помните о той ночи, дитя? Покажите же всем, и пусть Бог будет милостив к нам.

Анна опешила. Она и не думала, что председатель так быстро перейдет к действиям, хотя и предполагала, что Совет пожелал видеть ее на заседании не просто так. В растерянности княжна озиралась по сторонам и буквально уперлась взглядом в Ольгу Ивановну. Трубецкая сидела к ней боком, так что Анна могла разглядеть только ее выразительный профиль. Хозяйка трактира повернула голову и посмотрела на девушку заинтересованным взглядом, будто ожидала от нее чего-то.

Но чего? Неужто Трубецкая была в курсе планов Владимира? В таком случае, она могла бы предупредить о них Анну, раз уж решила стать опекуном княжны. Председатель хотел, чтобы Анна показала то, что она видела. Не рассказала, а именно дала всем им возможность взглянуть на происходящее ее собственными глазами. Анна знала, что это значит. Но, возможно, так даже лучше, княжне хотя бы не придется говорить высокопарную речь, которую все равно никто не станет слушать. И, быть может после этого, Совет увидит картину в целом. Анна медленно поднесла пальцы к вискам. Открыть свои воспоминания такому количеству людей совсем не просто, потому как раньше гостей всегда было не больше двух. Так странно было позволить каждому из них зайти в ее сознание. Это чувство похоже на десятки невидимых нитей, которые тянутся к мыслям Анны, и каждая из них была осязаема, каждая нить жаждала получить свои ответы. Анна физически чувствовала, как лихорадочно метались ее глаза под плотно сомкнутыми веками.

И вот они там, в событиях трехдневной давности…

…Анна стоит у огромной парадной лестницы Зимнего Дворца и тщательно скрывает от горничной приступы дрожи, которые накатывают на нее один за другим. Все здесь донельзя прекрасно. Еще красивее, чем дома, в Меншиковском дворце. Внешний фасад здания украшают скульптуры, что возвышаются на фоне нежно-голубых стен с вкраплениями белоснежных рам. А от великолепия убранства просто захватывает дух. Вокруг пустынно и совсем нет людей, даже сторожи дворца не могут увидеть гостей сегодняшнего мероприятия, чье присутствие скрывает морок своей легкой пеленой. Анна нервно сглатывает, перебирая рукой рюши на длинном рукаве платья, в которое ее облачили этим вечером. Оно в действительности похоже на наряд особы царских кровей, но Анна все еще не уверена, что носить такое ей под стать. Их с Марией платья всегда были легкими и довольно элегантными, но она не привыкла к такому обилию дополнительного кринолина, обручей и юбок, в которых можно запутаться. Корсет жмет, плотно стягивая ребра, и не дает дышать полной грудью, на которой вздымается массивный золотой крест. Волнистые волосы уложены на макушке в высокую прическу, а длинная вуаль, которая призвана скрыть лицо Анны во время посвящения, оттягивает голову назад. В остальном – платье действительно идеально сидит на ней. Молочного цвета, отороченное кружевами и оборками, оно полностью расшито бисером и маленькими сверкающими фионитами. Анна отрывает взгляд от своей юбки и слегка прибирает ее руками, чтобы не запутаться в подоле. А затем, запрокинув голову назад, рассматривает фрески на колоннах и расписной сводчатый потолок.

Значит, вот он какой – дворец царской семьи. Дворец, в котором когда-то жили их с Марией предки. Интересно, какого это, видеть каждый день великолепие его залов? В тот момент Анна подумала, что может упасть в обморок в любую секунду от разрывающих душу впечатлений и эмоций. К тому же ее беспокоило и то, что с утра этого дня у нее не было возможности увидеться с Марией, а Леон вообще не мог присутствовать на посвящении. Но как же княжне хочется поговорить с ними, поделиться мыслями и обсудить происходящее.

– Госпожа, посвящение скоро начнется, пожалуйста, пройдите в главный зал, – участливо произносит горничная, которая сегодня была с ней с самого утра и до позднего вечера. Она доброжелательно улыбается княжне и приседает в реверансе.

– Да, конечно. Благодарю, – Анна пытается выдавить вежливую улыбку в ответ, но только шумно выдыхает воздух. Она делает шаг, потом еще один, и каждый из них с гулом отдается вслед, будто бы даже стены дворца знают, что это ее первые шаги в сущем мире. В этих бесконечных коридорах из-под тяжелых золоченых рам на Анну смотрят люди, которых уже давно нет в живых. Смотрят изучающе, как будто пытаются понять, что она на самом деле из себя представляет. Княжна минует комнату в синих тонах и замирает подле одной, очень маленькой, по сравнению с остальными, картиной: четыре девушки и мальчик в парадных одеждах с красными атласными лентами, а головы девушек украшены очаровательными диадемами.

– Вы находитесь в будуаре княгини Марии Николаевны, тезки вашей сестры. На этой фотографии она сама, ее сестры и брат. Здесь вы можете увидеть письменный стол, софу для отдыха и ее любимые мягкие кресла. Мы стараемся поддерживать убранство в том виде, в котором оно было оставлено до того, как Мария Александровна погибла, – скромно подает голос горничная из-за плеча Анны. – Простите, госпожа, но вам нужно поторопиться, – напоминает она и, после утвердительного кивка девушки, двигается следом за ней, почтенно склонив голову.

Парадный зал огромен. В эту ночь здесь собрались все члены Совета. Они облачены в парадные красные мантии до пола, и у каждого из них на шее висит точно такой же золотой крест, как и у нее самой. Анна видит их безмолвные, возвышающиеся фигуры повсюду. Одни молчаливо наблюдают с балконов, а другие обступают ее со всех сторон и перешептываются друг с другом, как только она проходит вперед. Ольга Ивановна с достоинством подносит ей длинную восковую свечу, и та загорается, как только Анна крепко обхватывает ее двумя руками. Медленно двигаясь по алому ковру, девушка чувствует каждой клеточкой своего тела, как все на нее смотрят. Сквозь толпу Анна замечает бестелесных призраков монархов, некогда живших в Зимнем дворце. Леон предупреждал, что сегодня они будут здесь. И пусть ее предки кажутся холодными и безучастными, но, тем не менее, Анна знает, что Романовы явились только ради того, чтобы взглянуть на них с Марией. Мороз пробегает по коже, и девушка вздрагивает. Но как только она замечает сестру, идущую впереди, то сразу понимает, что раз Мария здесь, то все пройдет как нужно. Обе девушки, чьи лица скрыты вуалью от присутствующих, подходят к пустующему золотому трону, а затем опускаются на колени у его подножия. Из толпы выходит Владимир и становится напротив сестер. В руках у него витиеватая золотая корона, усыпанная алмазами – символ царской власти.

Анна должна была справиться, ведь к этому моменту ее готовили всю жизнь. Нужно просто произнести клятву, выразить благодарность всем присутствующим и признать свои обязанности хранителя и члена Совета.

– Я, Анна Романова, говорящая от своего имени и от имени своей сестры, Марии Романовой, выражаю нашу бесконечную признательность за заботу и защиту, дарованную Советом и Братством Хранителей. Именно благодаря этой опеке мы можем находиться здесь сегодня в полном здравии и с честью принять свою судьбу.

Ее слова звучат на удивление уверенно, даже голос почти не дрожит. Наверное, оттого, что Анна проговаривала их про себя каждую свободную секунду. Теперь нужно было принять свои обязанности. И если все пройдет правильно, то…

Внезапно большие настенные часы громко пробивают полночь, и Анну сгибает пополам от резкой боли. Девушка падает на колени, а свеча, вывалившаяся из ее рук, гулко ударяется об пол. Подкатившись к подножию трона, она гаснет. Краем уплывающего сознания, княжна видит, как дрожит, а затем гаснет свеча в руках Марии, которую всю трясло, как в лихорадке. Анна помнила, что молчаливое недоумение повисло в воздухе. А еще как вцепилась руками в волосы и закричала от той агонии, что бушевала в ее венах.

Где-то глубоко внутри Анна задается немым вопросом: что здесь происходит? Но не получает на него ответа. Ее тело… такое чувство, будто оно горит. Это совсем не похоже на ее предыдущие приступы, мучавшие княжну все детство. В этот раз Анна четко осознает, что время пришло, и отсчет пошел. Только вот до чего?

– Всем сохранять спокойствие! – объявляет Владимир, который будто бы ожидал чего-то подобного. – Доктор, кто-нибудь видел здесь доктора?! – председатель делает два больших шага к обомлевшим членам Совета, пытаясь протиснуться к мужчине у двери, что топчется с саквояжем в руках.

Тревожный вой сирены разлетается по стенам замка, и вместе с тем все свечи в зале разом затухают. В воздухе висит гул голосов перешептывающихся между собой людей. Только сейчас советники осознали, что надвигается нечто, никак не входившее в их планы.

– Боже мой, почему здесь стало так темно и откуда раздается этот звук?! – лепечет девушка, как только боль слегка отступает. Княжна озирается по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, пока за ее спиной вдруг не раздается голос:

– О, эта госпожа – точная копия своей сестры! Только она шатенка, а не блондинка, и совсем уж худенькая!

Анна медленно оборачивается назад и сжимается в комок из-за парализующего ее страха. Сверху нависает нечто, описать которое досконально девушка не смогла бы даже при дневном свете. Это был сгусток из крови, черной тягучей массы и искореженных мукой человеческих тел. Невероятное месиво. Оно вибрирует и живет, но только потому, что внутри этого кромешного ада – она. Женщина, что говорит с Анной изнутри:

– Так вот ты какая – Анна Романова, Закрывающий Ключ? – сначала наружу показывается маленькая женская ручка, потом голова с копной светлых, как у ребенка, волос, а затем и ступни, что с неприятным хлюпающим звуком касаются пола. Анна, в ужасе отпряв и потеряв равновесие, падает назад, упершись ладонями в пол. Она не может выдавить из себя ни звука. Все происходит так быстро, буквально за несколько секунд, но для княжны эти секунды длятся нескончаемо долго. – Госпожа Анна, познакомиться с вами… это такая честь! Меня зовут Алиса, я к вашим услугам, – молодая женщина делает какое-то подобие реверанса, но девушка не может оторвать взгляда от алых капель, слетающих с ее подола. Анна и понятия не имеет, откуда взялась эта Алиса и как она выбралась оттуда?

Оцепенение, прошедшее по всему залу, нарушает Владимир:

– Стражники, зажгите факелы! Живо!

Как только в зале забрезжил мелькающий свет огней, члены Совета видят ужасные лица незваных гостей, столь внезапно появившихся на посвящении, но от страха не двигаются с места. Советники просто безропотно наблюдают за всей этой сценой, не рискуя вмешаться.

– Они… они… – шепчут мужчины, не решаясь подойти к монстрам ближе.

– Н-нет… – бормочут престарелые дамы, не зная, как помочь Анне.

– Не может быть! – восклицают надутые от возмущения епископы, взмахивая руками.

– Нифонт! Я нашла Закрывающий Ключ! Ты уже слишком стар, чтобы тягаться со мной, – звонко пропевает Алиса.

Анна сглатывает ком, подступивший к горлу, когда замечает расползающееся багряное пятно на светлой ткани своей юбки. Она медленно поднимает глаза и замечает, как прямо над ней нависает точно такая же трупная масса, как и та, из которой вышла Алиса.

– Не прикасайтесь ко мне! – вопит Анна, когда оно резко двигается вперед и почти вплотную приближается к ее лицу.

– Да, Алиса, ты и вправду меня обогнала. Но это только потому, что я заблудился в этих бесконечных коридорах Зимнего Дворца, – отвечает Нифонт, слова которого сопровождаются противным булькающим звуком.

– Это еще что?! – взревел оторопевший командир отряда, который только что вошел в зал вместе со своими подчиненными после обхода периметра. С первого взгляда на происходящее, он жалеет, что не оставил здесь куда больше охраны. Но его возглас гаснет во всеобщем гомоне.

– Вниманием всем стражникам! Именем Господа, немедленно схватите этих монстров! – громогласный приказ председателя Владимира прерывает шум.

В тот же миг его люди с факелами в руках, что как статуи в нерешительности стояли в дверях, оголяют оружие и бросаются на незваных гостей сквозь всю суматоху и гам, чем и отвлекают внимание чудовищ. Княжна выцепляет взглядом спину Марии, все еще стоящую на коленях и выглядевшую удивительно безмятежной. Анна быстро вскакивает на ноги и подбегает к ней, запинаясь о собственные же юбки:

– Мария! – она с разбегу хватает сестру за плечо. – Я понятия не имею, что происходит, но, похоже, все идет не по плану! Леон, должно быть, где-то во дворце, давай найдем его и… – Вуаль соскальзывает с лица Марии, и девушка не успевает закончить фразу, потому что на нее смотрит вовсе не сестра, а жутко уродливая кукла. Жалкое подобие Марии в эту же секунду безвольно обрушивается на пол от одного только прикосновения Анны.

– Что это еще? Мария?

Анна пятится назад, слезы, застилающие глаза, мешают сфокусироваться на происходящем. А происходит действительно нечто ужасное. Члены Совета кричат и мельтешат из стороны в сторону, стараясь протиснуться к парадной двери, которая, как оказалось, заперта с другой стороны. Некоторые же не теряют надежду найти близких и родственников в этой душной клоаке. Что-то убивает их, но княжна даже не пытается разобрать, что именно. Для нее происходящее стало ночным кошмаром, от которого девушка хочет побыстрее спрятаться.

– Госпожа Елена! Очнитесь, госпожа! – взывает кто-то к женщине, что лежит без сознания на полу.

– Борис? Борис, скажите же что-нибудь?!

– Сергий Иоаннович! Сережа, Господи! Что же делается, где же стражники?! – женщина бьется в истерике напротив обезглавленного трупа одного из членов Совета, неизвестного княжне.

Анна закрывает глаза и слышит, как советники, перекрикивая друг друга, зовут на помощь охрану. Они не понимают, почему их верные соратники бездействуют. Но правда в том, что большей части стражников уже нет в живых. И девушка не может понять, как Алиса так быстро расправилась с толпой взрослых мужчин, буквально навалившихся на нее в тот миг, когда сама княжна бросилась к Марии. Анна медленно опускается на пол рядом со своей «сестрой» и, вцепившись руками в колени, забивается в угол, прячась за большой расписной вазой античных времен. Где-то раздается выстрел. Те стражи, что еще уцелели, сгруппировываются и, выкрикивая какие-то команды, пытаются взять ситуацию под контроль.

– Где Мария? Где же она? Куда она подевалась? – повторяет Анна про себя словно в бреду. – Это… это не могло быть частью посвящения… не могло? Почему все это происходит? Вдруг… вдруг с Марией что-то случилось, я не переживу, если…

– Пойдемте со мной, госпожа Закрывающий Ключ. Не стоит переживать за Марию Романову, она в полной безопасности, – Анне даже не нужно поднимать взгляд, чтобы узнать клокочущий голос Нифонта. Хранители ищут монстра, а ведь он здесь, просто выглядывает из-за колонны, пока его подружка поглощает людей одного за другим. Анна кричит так громко, как только может, а затем…

Пелена спала.

И вот они снова в Гатчинском дворце, в пышной белой зале. Если бы лица членов Совета не скрывали капюшоны, то она была бы готова поспорить, что увидела бы в их остекленевших глазах испуг оттого, что им пришлось пережить заново. Разве что через призму ее тела добавлялось еще горькое послевкусие эмоций перепуганной девчонки, которая никогда раньше не сталкивалась со смертью.

– Прошу прощения, но больше ничего не помню, на следующий день я очнулась уже вместе с Умкой. Вы можете объяснить мне, как я уцелела? – спросила Анна, а у самой голова шла кругом от увиденного. И это неприятное, мерзкое чувство… будто внутри нее наследило множество людей. А затем они вышли из ее сознания, даже не захлопнув дверь. К горлу подкатила тошнота, захотелось выйти на свежий воздух, но только после того, как она получит хоть какие-нибудь ответы.

– Вы упали в обморок, но стражи и подоспевшая Умка вас спасли. Охрана Совета – всего лишь обычные смертные, но многие из них пали ради того, чтобы вынести вас через портал в безопасное место. Ваша сохранность – первичный долг каждого перед самим нашим Спасителем. И они с ним справились.

– Тогда почему стражники не уберегли мою сестру?

Прозвучало эгоистично, будто ей мало тех смертей, что были положены ради ее спасения. Но как же Мария? Как они посмели допустить ее пропажу?

– Благодаря вам, княжна, Совет сможет изучить те детали, что были подвластны только вашему взору, – произнес Владимир. На его испещренном морщинами лице отражалась сильная усталость, но голос был все еще тверд. – Но мы собрались не только за этим. Мы считаем, что один из похитителей был частью Совета или же Братства, потому как нападавшие слишком хорошо знали план замка и то, как именно будет проходить посвящение.

– Предатель и его спутники убили многих из нас, они похитили вашу сестру еще до того, как наши стражи успели вмешаться! – продолжил Лев, в ярости вскочивший со своего кресла. – И теперь, если верить информации, поступившей из Братства, они готовы сделать свой следующий шаг, – на секунду в толпе слушавших послышался ропот. – Да, мы не в силах отследить их перемещения, но вы можете сделать это, пока еще не стало слишком поздно! – он резко обернулся к Анне. – Определите местоположение еретиков благодаря особой связи с Марией, и тогда мы сможем послать туда отряд хранителей из Братства, а затем вернуть вашу сестру!

– Я не понимаю, к чему вы клоните… – Анна вцепилась пальцами в бархатные подлокотники кресла и беспомощным взглядом попыталась разглядеть Умку и Сашу среди собравшихся.

– От Волховского Леонида три дня уже ни слуху ни духу. Но Совет лишь делает предположения. Попытайтесь найти Марию, и мы узнаем, кто стоит за всем этим, – развела морщинистыми ладонями Наталья.

– Неужели вы думаете, что все эти дни я не пыталась?! – вспылила от негодования княжна.

– Значит, вы недостаточно старались, Анна Романова! Эта задача по силам такой чрезвычайно особенной девушке, – выдохнул Владимир, а его крупное лицо побагровело.

– Да вы, должно быть, шутите! – Анна вскочила на ноги и бросилась к двери, но никто даже не шелохнулся. Никто, кроме Умки и Саши, которая присоединилась к лайке, когда Ольга Ивановна Трубецкая многозначительно посмотрела на нее.

Они настигли девушку, когда та остановилась у окна, чтобы отдышаться. Анна скрестила руки на груди и уставилась куда-то в пустоту сквозь толстое оконное стекло. Умка выглянула из-за увесистых складок штор цвета индиго и моргнула своими глазами-бусинками:

– Не переживай так сильно, княжна, председатель всего лишь хочет найти Марию.

– Он обвиняет меня в бездействии, когда как сам не предпринял ровным счетом ничего, – в голосе Анны звучала обида.

– Все верно, Совет никому не дает поблажек: ни председателю, ни великой княжне, – Саша вытянула руки и оперлась ладонями о подоконник, вглядываясь в ту же самую точку, что и Анна. – Что ты там видишь?

– Хочешь знать? – Анна вскинула бровь. – Я вижу там свою прошлую, спокойную жизнь.

– Всегда говоришь метафорами и никогда по существу, это передается по крови? – хохотнула девушка, которая, судя по всему, уже собиралась возвращаться в зал Совета.

– Отнюдь, я покажу тебе, что это не пустые слова… – и, не дождавшись разрешения, Анна протянула вперед руку и коснулась пальцами висков своей собеседницы. Саша на секунду зажмурилась, а затем открыла глаза. Но перед ней уже не было той самой Анны. Вместо нее стояла маленькая девочка в ночной сорочке, волосы которой были собраны в хвост. Сначала она долго смотрела на темную своими большими бездонными глазами, а затем произнесла:

– Теперь для Умки мы обе уставились на тот замечательный сад с большим озером, вокруг которого беззаботно гуляют туристы, но не замечают самого главного.

– Но как… как ты это сделала?

– Не знаю. В этом-то и есть главная проблема. Я не умею управлять этим. Вернее, не всегда получается, – поправила себя малышка-Анна. – Именно поэтому я не могу найти сестру. Она не здесь.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Саша и посмотрела в окно. За ним вились кучерявые облака, что закручивались густыми крендельками прямо у нее на глазах. – Так где мы на самом деле?

– Это место… Частично оно находится в нашем мире, но другая его часть где-то далеко-далеко отсюда. Мы с сестрой называем его нашим маленьким Раем, потому что его можно найти, только если двигаться наощупь сквозь туннель, сотканный из света.

– Только не говори мне, что я умерла, – недоверчиво покосилась на девушку Саша.

– Ну конечно же нет! Вот глупенькая! – засмеялась Анна, и вдруг ее лицо озарило счастье, будто она только что вспомнила нечто очень важное. – Точно, я же хотела показать тебе! – она развернулась к окну и захлопала в ладоши. Саша последовала ее примеру, а затем уловила своим чутким слухом легкий шорох колыхавшихся штор.

– Эй, Анна, что происходит? – все вокруг, кроме окна, начало затухать. Зал, мебель, даже ноги Саши потихоньку обволакивала густая тьма, пока девушка не поняла, что за стеклом теперь только ночное небо, усыпанное миллиардами крошечных звезд и теми самыми пушистыми облаками.

– Да смотри же, ты сейчас все пропустишь! – Анна показала пальцем на луч света, который разрастался на глазах, проскальзывая по небосклону. А затем прямо из него по облакам проплыл корабль. Самый настоящий, с высокими парусами и мачтой. Корабль легонько качался из стороны в сторону, пока девушки завороженно наблюдали за ним.

– Откуда он тут взялся? – удивилась Саша, не веря своим глазам.

– Он появился сам, как и все остальное. Этот корабль проплывает здесь каждый день, всегда в одно и то же время. Когда мы с Марией были маленькими, то каждый раз наблюдали за ним, – с удовольствием разъяснила девочка. – Правда, он никогда не подходил ближе и всегда исчезал в тот самый момент, когда растворялся луч, – она повернулась к Саше, и в призрачном свете ночных звезд лицо Анны показалось мертвенно-бледным. – Со дня пропажи Мария не приходила смотреть на корабль. Понимаешь? Я звала ее, снова и снова, но она не откликалась, – серьезно произнесла девочка. – Я не смогу найти ее, Саша, пока она сама этого не захочет.

Саша открыла было рот, чтобы ответить, но почувствовала, как что-то, что еле ощутимо сдавливало ее виски, отошло на задний план. Девочка улыбнулась, и тут все вокруг закружилось в ярком калейдоскопе из картинок и детского смеха. Саша вздрогнула. Теперь ее рука касалась прохладного подоконника, а за стенами по-прежнему гудел ветер.

– Ну, вы чего? Куда пропали, а? – Умка, все это время вившаяся у их ног, уже закинула передние лапы на подоконник и поочередно заглядывала в глаза то к одной девушке, то к другой.

– Все в порядке, лохматенькая, – Анна с улыбкой погладила лайку по голове, а потом бросила мимолетный взгляд на Сашу. Но в этом взгляде был ответ на вопрос, который больше всего интересовал ее хозяйку: княжна действительно не знает, где Мария Романова.

***

Анне отвели прекрасную спальню в голубовато-серых тонах, но, даже скрываясь от окружающего мира под балдахином кровати, княжна все равно не могла крепко уснуть. Ее тревожили сны, самые разные, но в то же время непременно связанные с тем роковым днем. Она вновь и вновь видела Леона, идущего по коридору, но все еще не могла понять, какую цель он преследовал, ведя разговоры с тем странным человеком из-за двери.

Наутро Анна чувствовала себя болезненно и подавлено. Она попыталась встать с постели, опустив ноги на прикроватный пуфик, но голова резко закружилась, и ее повело в сторону. Девушка заставила себя встать и, согнувшись, кое-как добралась до стула с шелковой обивкой, усеянной маленькими желтенькими цветочками, от которых рябило в глазах. Анна резко опустилась на него и подняла к лицу дрожавшие руки. Ее вены сильно набухли, но, что самое главное, они светились изнутри плотным синим сиянием. Это сияние пульсировало и разгонялось ударами сердца, как кровь. Анна знала, что так выглядит один из симптомов ее болезни. Вчера княжна позволила себе слишком сильно эксплуатировать то, что жило внутри нее, хотя сама толком ничего об этом не знала. Она потерла запястья, кости ныли, как при высокой температуре. Анна потянулась к белому кувшину, чтобы попить воды, но не рассчитала силы и уронила его. Кувшин с грохотом полетел на пол и разлетелся на маленькие черепки, а прохладная вода разлилась по паркету.

– Ты чего это тут шумишь?! – в комнату вбежала Умка, которая всю ночь спала под дверью княжны.

– Где ты пропадала? – простонала в ответ Анна. – Почему не ночевала вместе со мной?

– Не положено, – ответила Умка и уткнулась холодным носом в ладонь Анны. – Тебе обязательно полегчает, княжна, вот увидишь.

– Я в этом не уверена. Раньше всем этим, – она развела руками, – занимался Леон. Он знает все о моей болезни как никто другой.

– Не стоит волноваться об этом, я распоряжусь, чтобы к тебе прислали доктора. Одного из тех, что бывал раньше в Меншиковском дворце, – Умка наклонилась и пробралась под руку Анны, – а пока пойдем, помогу тебе добраться до кровати.

Когда Умка вышла из покоев, Анна вновь почувствовала себя одинокой маленькой девочкой, которая настолько слаба, что никому нет до нее никакого дела. Она точно так же, как и сейчас, смотрела в расписной узорчатый потолок и считала лепестки на цветах, которые вывел умелой рукой художник.

Дверь мягко отворилась. Маленькая, совсем молоденькая горничная с подносом и охапкой белых пионов в руках вошла в комнату. Она покраснела и сделала реверанс. Видимо, не ожидала, что княжна из рода Романовых может выглядеть как больная, прикованная к кровати.

– Прошу прощения, госпожа, я принесла вам завтрак и цветы. Их прислал председатель с пожеланиями быстрейшего выздоровления. А Ольга Ивановна Трубецкая просила передать, что надеется увидеть вас сегодня вечером на собрании.

– Собрание? Опять?! – Анна попыталась приподняться на кровати, но ничего толкового из этого не вышло. – Ну конечно, кто бы сомневался, что на этом они успокоятся.

– Да, иногда члены Совета заседают по несколько дней к ряду, – смущенно пробормотала горничная и, водрузив поднос, аккуратно поставила цветы в большую вазу на прикроватном столике. – Если вы позволите, я покормлю вас, княжна, – горничная потянулась к тарелке с овсянкой, но Анна энергично замотала головой:

– Ну уж нет, этим я уже сыта по горло!

Та хотела было возразить, но в дверь постучали, и вслед за этим в комнату вошел плотный доктор во фраке, которого Анна действительно когда-то видела. Ну неужели хоть одно знакомое лицо!

– Добрый день, княжна Анна. Рад встретиться с вами вновь, – доктор подошел к кровати и кивнул девушке.

– Здравствуйте. Кажется, вас зовут Кирилл Сергеевич, верно?

– Да, так оно и есть. Очень рад, что вы запомнили. Когда мы виделись в последний раз, вы были гораздо младше, – он чуть улыбнулся. – Итак, что вас беспокоит?

Анна молча подняла руку, по которой все также плавно растекалось голубоватое свечение.

– Это ведь невозможно исправить, да? – глухо спросила Анна. – Никогда.

– Понимаете, княжна, – вздохнул доктор, водрузив на нос пенсне. – Ваше тело слишком слабо, оно не справляется с тем, что находится внутри вас.

– И как скоро…? – Анна быстро моргнула. – Как скоро оно сломается под натиском? – взяв себя в руки, закончила свой вопрос девушка.

– Кто знает. Я не могу сказать этого наверняка, Анна, прошу прощения. Я всего лишь старый придворный доктор, – он достал фонендоскоп. – Я, мои коллеги – мы единственные знали о вашей болезни. Но до сих пор мы не представляем, как сдержать ту силу, что находится внутри вашего организма. Мне жаль, но в отличие от вашей сестры, вам досталась довольно слабая оболочка, – старый доктор сочувственно покачал головой, а затем нащупал пульс и начал прослушивать сердце.

– А Леон, он тоже не знал, как меня вылечить?

Мужчина вздрогнул и покосился на княжну.

– Господин Леон знал очень много вещей, которые неподвластны разуму обычного человека. Но я уверен, если бы он мог вас вылечить, то сделал бы это.

– Да, верно, – Анна отвернула голову, чтобы незаметно подавить судорожный вздох.

– Сейчас, – воодушевленно произнес доктор, – я сделаю вам укол, и вы проспите до самого вечера. Вам полегчает, княжна, обещаю, – он достал шприц и маленькую ампулу с прозрачной жидкостью. – Главное для вас – это спокойствие и никакого перенапряжения, – доктор аккуратно перевязал худую руку Анны и мягко ввел иглу в пульсировавшую вену.

– Понимаю, вы не должны мне говорить, даже если захотите, – сонно начала Анна, – но я-то знаю, что, как бы Владимир ни старался, мое время здесь ограничено. Его амбиции этого не изменят. Сообщите мне, если узнаете, когда… – фраза оборвалась на полуслове, и княжна провалилась в глубокий сон.

***

Анна действительно очнулась ближе к вечеру. Баночка с нашатырным спиртом стояла совсем рядом, на тумбочке, и княжна не преминула ею воспользоваться. Через пару мгновений она поняла, что находится здесь не одна. В кресле подле разожженного камина сидела Саша, на коленях у нее покоилась черная мордочка Умки. Видимо, они все это время охраняли ее глубокий сон. Анна подняла взгляд на одну из икон, которых в этой комнате было более пяти, и мысленно попросила Богородицу дать ей сил, чтобы пережить этот вечер.

– Как долго я спала? – спросила она хранителей.

– Почти весь день, – Саша обернулась к ней через плечо, а Умка подняла морду и в два широких прыжка оказалась на кровати.

– Как себя чувствуешь? Тебе лучше?

– Кажется, да, – неуверенно произнесла княжна и вытянула руки. Вены на них выглядели точно так же, как на руках любого другого человека. Анна слабо улыбнулась.

– Тогда не стоит задерживаться. Горничная принесла для тебя платье, но я сказала, что ей нет смысла ждать твоего пробуждения вместе с нами, – Саша кивнула на воздушное кремовое облако, что покоилось на соседнем кресле.

– Мысль верная, хватит с меня на сегодня посторонних, – Анна кивнула и встала с кровати. Ощущать твердый пол под ногами было одним из лучших чувств за последние два дня. Пока Анна одевалась с помощью Саши, которая затягивала на ней корсет, Умка безучастно смотрела на огонь. Языки пламени подпрыгивали и кружили в замысловатом танце в глазах, пока та не взглянула на княжну, которая теперь утопала в мягком тюле юбки.

– Ты похожа на балерину, – заметила она.

– Вовсе нет, это Мария похожа. Я слишком неуклюжа для танцев, – Анна потянулась к изящной коробочке, что стояла на камине, и извлекла оттуда жемчужный браслет, а затем вопросительно посмотрела на Сашу.

– Не думаю, что кто-нибудь будет против, – ответила та на немой вопрос, – ведь все здесь формально принадлежит тебе и твоей семье. И если уж советники пожелали увидеть княжну Романову во всей красе, то не стоит скромничать.

Этот ответ удовлетворил Анну, и она застегнула браслет на своей тоненькой ручке. Затем Саша потушила камин, и вся комната погрузилась в полумрак. Они вышли в коридор, освещенный светом факелов, и двинулись в сторону главного зала. Скрипы и стоны, то и дело доносившиеся сквозь завывания ветра, насторожили княжну.

– Что это такое?

– Призраки, – с готовностью ответила Умка. – Они сегодня не на шутку разошлись. Все утро кряхтели, разогнали своим шумом детскую экскурсионную группу, пока ты спала. Сейчас уже нет никого, а они все не уймутся.

– Хорошо, что вы пришли, а то у меня мурашки по коже от этих темных коридоров, – сказала Анна и сделала шаг сквозь стену под тем самым гобеленом, сквозь который вчера проходили члены Совета. Княжна испытала дежавю, когда вошла внутрь и поняла, что с прошлого дня здесь не изменилось ничего, кроме времени суток. Даже семь глав Совета сидели на прежних местах. Правда, общий тон был взволнованным, и сама атмосфера еще больше давила на девушку. Анна уже хотела вежливо поздороваться со всеми и пройти к своему креслу, как дорогу ей преградила Ольга Ивановна. Как и раньше, эта женщина была не намерена скрывать как себя, так и свои убеждения.

– Княжна, милая княжна! – она обхватила Анну за плечи своими цепкими руками и быстро обняла. – Мы все были крайне обеспокоены вашим состоянием этим утром. Все в порядке, дорогая?

– Благодарю, все более чем прекрасно, – сухо отрезала Анна, которая вовсе не была настроена любезничать. Девушка прекрасно понимала, что ее здоровье интересует всех присутствующих ровно до тех пор, пока они не найдут Марию. Потому что единственной зацепкой к ее исчезновению была она – Анна. Как только они сделают это, княжна автоматически станет лишним претендентом в борьбе за власть.

– Ольга Ивановна, к чему вы прячете от нас лик княжны? – спросил Лев громко. Он скрестил руки перед собой и даже не удосужился встать со своего места. – Ну что же, Анна, вы поработали над тем, о чем мы беседовали с вами в прошлый раз? Или вы так сильно расстроились от, возможно, слегка резковатых слов председателя? Уверен, Владимир и понятия не имел, что вы столь ранимая натура.

– Не говорите глупостей, Лев. Нам стоит забыть об этом прискорбном инциденте, – председатель улыбнулся. Ему, судя по всему, казалось, что Анна была не кем иным, как маленькой актриской, которая пожелала привлечь своим представлением внимание к собственной персоне. Он даже примерно не предполагал, насколько в действительности ухудшилось состояние Анны.

– Как я уже сказала, я не смогу найти для вас Марию, – громко и четко произнесла Анна сквозь шум перешептывавшихся голосов, унять которые Владимир не пожелал.

– Постойте, княжна, не будьте так категоричны, – засуетилась Ольга Ивановна, одарив при этом Анну еле заметным, одобрительным взглядом. Хозяйка трактира быстро подхватила княжну под локоть и усадила девушку в кресло. Как только она это сделала, Владимир резким жестом руки отослал хозяйку трактира в сторону. На минутку в ее глазах вспыхнул злой огонек, озарив своим сиянием истинно лисье лицо этой женщины, а затем она, чуть склонив голову в знак почтения, удалилась.

– Уверен, Анна, вы тоже хотите знать, кто похитил вашу сестру, ведь вы должны беспокоиться о ее безопасности, – настаивал председатель.

– Мы все здесь заодно, но если вы откажетесь сотрудничать, ваша сестра может погибнуть, если она вообще еще жива! – простонала Елизавета, которая до этого момента не проронила ни звука.

– Я считаю, что мерзавцев нужно повязать как можно скорее! – Верещагин стукнул хиленьким кулачком по столу, как бы придавая вес своим словам.

– К тому же Волховского Леонида уже три дня как след простыл, – в очередной раз напомнил Лев. – Если он причастен к похищению и находится сейчас рядом с княжной, неужто вам не приходят в голову очевидные выводы?

– Замолчите сейчас же и не смейте впредь так говорить о нем! Что вы знаете о Леоне?! – гробовая тишина повисла над залой. Слышен был только ровный и монотонный звук часов. Никто не ожидал от княжны такого своеволия, а еще того, что девчонка снова станет перечить членам Совета. Затем по пышным белым стенам расплылся заливистый хохот одной из дам, что сидела вместе с другими советниками и только что ловила каждое слово семи глав:

– Конечно же они не знают ничего, госпожа Анна! Но у достопочтенных членов Совета есть прекрасный повод воочию убедиться в своей близорукости, ведь нет нужды искать того, кто в данный момент… дышит прямо вам в затылок.

Фраза, произнесенная голосом этой женщины в капюшоне, что смотрела на Анну из самого центра зала, пронзила княжну, словно выстрел. Капюшон спал, и Анна с отчаяньем наблюдала, как по лицу пожилой матроны поплыла рябь, а затем… узнала Алису, чей взор был устремлен куда-то на другой конец помещения. Анна обернулась и увидела Леона прямо в резном проеме парадного входа. Он придерживал одной рукой за талию ее сестру, одетую в то же самое платье, что было на ней в день посвящения. Но Мария, судя по всему, находилась без сознания.

– Боже милостивый, мы опоздали… – Наталья, тотчас подскочившая на месте, поменялась в лице, она пыталась сказать Анне что-то еще, но замолкла, когда ее коснулись холодные змеиные глаза Леона.

– Мария? Леон? – Анна опустила взгляд и заметила в левой руке хранителя оголенный меч, перепачканный в крови. Она попыталась подняться, но ноги уже не слушались девушку. Леон повел рукояткой меча, и от нее отделилась едва различимая волна, которая прокатилась по воздуху. Все люди в зале тут же замерли без движения, как статуи. Кто-то на полуслове, а кто-то на полувздохе. Лицо Льва осталось перекошенным от ярости с того самого момента, когда Леон объявился здесь. Верещагин выглядел испуганным и каким-то жалким. Елизавета же, казалось, уже готова была закричать, но застыла точно так же, как и остальные. Только Владимир сидел ровно, высокомерно подняв голову. Он будто знал о том, что сейчас произойдет, и был готов к этому.

– Что происходит? – Анна встретилась своими испуганно распахнутыми глазами со стеклянным взглядом Леона. – Мария с тобой? Почему она без сознания?

– Рано или поздно я бы вернулся закончить начатое. Неужели они все этого не поняли? – молодой человек поднял меч и будто прикидывал, что теперь будет делать со своей подопечной. А когда принял окончательное решение, произнес: – Алиса, – он повернул голову к той единственной, что не окаменела, точно так же, как и княжна, – приберись здесь.

– Сию минуту, господин, – раздался треск. Это Алиса громко хлопнула в ладоши перед собой. И в то же мгновение шторы, стены, стулья – все в зале вспыхнуло ярким пламенем.

«Спасайся, Анна», четко прозвучало в голове девушки приказание Ольги Ивановны Трубецкой. Княжна тут же обернулась к хозяйке трактира, но та была недвижима, как и прежде, разве что ее глаза, как и всегда, горели теми искрами, что мы привыкли называть жизнью.

Это последнее, что видела Анна. Стоило моргнуть, как они с Леоном и Марией оказались в парке, что находился подле стен Гатчинского дворца. Княжна понимала, что только у хранителя могло хватить сил перенести их сюда, чтобы уберечь от огня. Но что все это значило? Молния разрезала мрак и подсветила отрешенное лицо ее сестры, Марии. Раскат грома повис в воздухе, а затем ливень обрушился на них.

– Зачем ты это сделал, Леон?! – девушка резко мотнула головой, чтобы изгнать из своих мыслей навязчивый образ хозяйки трактира и сиявшую всеми цветами люстру в алых языках пламени, что до сих пор кружилась перед ее глазами. – Ты пришел за мной? – все вокруг вертелось в бешеном водовороте, а промозглый ветер трепал уже промокшее от дождя платье.

– Ты все поймешь, Анна, со временем… – ответил Леон будто бы в пустоту. – Сейчас у нас осталось его слишком мало. Нужно закончить со нашими делами здесь, – он сказал это, не сводя пристального взгляда с княжны. – Нифонт, забери княжну.

Девушка с дрожью перевела взгляд в сторону и почувствовала, что оно действительно притаилось там, в идеально подстриженных зарослях дворцовых кустов, что были скрыты пеленой дождя. То самое отвратительное существо все это время поджидало ее тут, а сейчас с хрустом переваливалось через них. До княжны медленно доходило понимание того, что все происходившее было спланировано от начала и до самого конца. Алиса, что притаилась среди членов Совета, внезапное появление Леона, огонь, охвативший весь зал, а теперь это чудовище, что пряталось здесь. Она видела своими глазами, что ее наставник заодно с этими монстрами, но сердцем не хотела в это верить.

Нифонт начал преобразовываться, меняться в размерах, становиться громадным. Руки, длинные руки вырывались из его покореженной плоти и потянулись прямо к Анне.