Читать книгу Секта с Туманного острова - Мариэтт Линдстин - Страница 5

Из огромных окон, за лесом виднелось море. Волны, накатывая, разбивались о скалы так, что взлетала пена.

Они находились на третьем этаже усадьбы, где работал персонал. Мадлен быстро провела их туда по лестнице. Она объяснила, что первые два этажа отведены под жилье персонала и там по-прежнему идет ремонт. Внизу пахло сырым бетоном и опилками. Из комнат доносился звук столярного станка, и им пришлось перешагнуть через большой рулон изоляционного материала, лежавший перед лестничной площадкой.

Наверху ничего ремонтировать не требовалось. Все было сверкающе-белым или светло-серым: стены, потолки и мебель. Никаких перегородок, одно большое офисное пространство с письменными столами и стоящими кое-где компьютерами. Персонал, казалось, мог усаживаться где угодно. Атмосфера расслабленная. Сплошные улыбки и любезные кивки. В дальнем конце большой комнаты имелось две двери. Мадлен заметила, что София на них поглядывает.

– Там располагаются офисы Франца и руководителя персонала, – пояснила она. – Все остальные работают здесь. Разумеется, за исключением тех, кто занят с нашими гостями и в сельском хозяйстве.

София вновь посмотрела на двери. Задумалась, не выйдет ли Освальд и здесь ли он вообще, но спрашивать об этом не хотелось.

– Значит, вы занимаетесь сельским хозяйством? – спросила Вильма.

– Да, мы почти полностью себя обеспечиваем, – с гордостью ответила Мадлен. – Выращиваем здесь все необходимые овощи и фрукты. Производим собственное молоко и масло. Даже завели овец. Усадьба обогревается геотермальным теплом. Здесь, наверху, мы, собственно, являемся обслуживающим персоналом Франца. Занимаемся административными делами, почтой, закупками и тому подобным, чтобы Франц мог концентрироваться на своих лекциях и исследованиях.

– Можно ли немного узнать о Франце Освальде? – спросила София. – Откуда он и чем занимался раньше?

– Это не имеет значения, – поспешно и слегка раздраженно ответила Мадлен. – Франц хочет, чтобы мы сосредотачивались на гостях и программе, а не на нем. Он – тот, кто есть. Наш руководитель.

София понаблюдала за ней со стороны. Мадлен выглядела встревоженной и несколько отсутствующей.

– Но вы не молитесь на Освальда и не поклоняетесь ему?

– Конечно, нет! Ты ошибаешься, если думаешь, что мы – какое-нибудь фанатичное религиозное движение. – Голос Мадлен повысился до фальцета.

Беседа начала выбиваться из колеи, но тут инициативу взяла на себя Вильма. Она так ловко развернула разговор в нужное русло, что Мадлен, вероятно, даже не заметила, как ее напряженное лицо разгладилось. Вежливые вопросы и лесть:

Здесь работает пятьдесят человек, надо же! Чем они занимаются?

Какую потрясающую работу вы проделали с усадьбой!

Вильма умела умаслить кого угодно.

Слушая вполуха, София опять оглядела большое офисное помещение. Нравится ли здесь персоналу на самом деле? Она подумала, что если все сказанное Мадлен – правда, то это место, безусловно, можно считать организацией с благоприятной в профессиональном отношении средой.

Внезапно рядом с ними возникла девушка в кухонной униформе.

– Ланч накрыт в столовой для гостей! – возвестила она.

– Вот как, – сказала Мадлен. – Сейчас вы сможете попробовать кое-что из того, что мы здесь выращиваем.

Столовая оказалась большой и светлой, с высокими продолговатыми окнами. Хорошо отполированный деревянный пол был почти полностью покрыт коврами из овечьих шкур. Стулья и столы были белыми. В отличие от обычных заведений здесь не пахло чадом, а из кухни доносился легкий запах морских водорослей и рыбы. Из динамиков на стенах струилась приглушенная классическая музыка. Почти за всеми столами сидели гости, но тем не менее было на удивление тихо. Царила умиротворенная атмосфера, как в храме или в «сонном» баре[3] далеко за полночь. София поймала себя на том, что говорит шепотом.

Ее взгляд беспрестанно устремлялся к другим столам, чтобы посмотреть, не знает ли она кого-нибудь. Мадлен говорила им, что многие из гостей – знаменитости. Правда, остальные столы стояли немного подальше, а пялиться ей не хотелось.

Ланч состоял из томатного супа и рыбы с овощами и травами. Доев, София почувствовала легкое прикосновение к плечу. Она обернулась и увидела Освальда, стоявшего, положив руки на спинку ее стула. Он выглядел сердитым. Просто разъяренным.

– Как давно вы здесь? – Не дожидаясь ответа, обратился к Мадлен: – Их пригласил сюда я, и мне хотелось показать им все самому.

Его голос звучал сдержанно и спокойно; тем не менее его недовольство распространялось над ними, словно грозовой фронт. Он был одет не в форму, а в черные джинсы и облегающую белую футболку, подчеркивающую его мускулы и загар. Поздоровался с гостьями за руку и улыбнулся, однако теплота быстро исчезла из его улыбки.

Щеки Мадлен стали пунцовыми. Она так низко склонила голову, что почти касалась подбородком груди.

– Я подумала, что ты очень занят, и хотела помочь… Посчитала, что у тебя есть более важные дела, – почти прошептала она.

– Можешь идти. Я беру их на себя, – сказал он, махнув рукой так, как отмахиваются от мухи.

Мадлен выскользнула из-за стола и удалилась по проходу столовой мелкими, семенящими шагами.

Освальд повернулся к Софии и снова улыбнулся, но раздражение в его взгляде еще сохранялось.

– Я действительно хотел встретиться с вами, но не знал, что вы приедете именно сегодня, и мой день, как вы слышали, полностью расписан. Однако мы, по крайней мере, можем посмотреть на дома для гостей. Поездка на пароме прошла приятно?

– Да, нам всё рассказали о привидении в усадьбе, – сказала София, не успев сдержаться. Всему виной ее проклятый длинный язык.

Освальд лишь засмеялся.

– Да, этот Бьёрк создает нам отличную рекламу… Людей привлекает темная история усадьбы: «Приезжайте сюда и повстречайтесь со злой графиней!» Надеюсь, вы во все это не верите?

– Конечно, нет, – поспешно откликнулась Вильма, ущипнув Софию за мизинец.

– Хорошо, – сказал Освальд. – Тогда начнем экскурсию!

Он открыл перед ними дверь столовой и повел их к домикам. Идя совсем рядом с Софией, подхватил ее рукой под локоть, словно направляя в нужную сторону. Легкое прикосновение, едва заметное, но явно намеренное касание заставило ее затрепетать от удовольствия.

Она была не из тех, кому парни оборачиваются вслед на улице. Тем не менее Освальд притянул ее поближе, хотя рядом шла Вильма с красивой фигурой и уверенной походкой.

Перед тем как они оказались у домов, его рука коснулась места чуть выше ягодиц, где сосредоточены нервы; от этого прикосновения у нее почти перехватило дыхание.

Домики напоминали бытовки с рядом пронумерованных дверей, но их основательная древесина и массивные металлические ручки свидетельствовали о качестве постройки – дорогостоящий реновационный проект, в точности как усадьба.

– Сейчас посмотрим! – вынимая из кармана ключ, произнес Освальд. – «Пятерка» сейчас должна пустовать. Это стандартная комната. Почти все они одинаковы.

Комната на самом деле оказалась гостиничным номером, состоящим из гостиной, спальни и ванной. Внутри по-прежнему пахло новым деревом и пластиком.

Они с любопытством оглядывались. Освальда интересовало лишь описание освещения и вентиляции, которые, по его словам, были совершенно новаторскими.

– Верхний свет содержит ультрафиолетовое излучение, поэтому зимой не ощущается нехватки солнечных лучей. Вентиляция постоянно подает свежий воздух, и если он холодный, то автоматически подогревается. Все стены снабжены звукоизоляцией, так что не возникает никаких помех для спокойного сна. Как видите, здесь отсутствуют телевизор и компьютер. Во время пребывания у нас гости не пользуются также собственными мобильными телефонами. На крайний случай у нас есть компьютер в общей комнате. Но главной целью является покой. Человек должен решиться отказаться от всего, что считает необходимым, ради того, чтобы найти то, что действительно необходимо.

Освальд сделал паузу, чтобы удостовериться, что они следят за его мыслью.

– Самое главное – это спальня. Пойдемте, я вам покажу. Он завел их в комнату, закрыл дверь, нажал на кнопку, и на окна опустились черные шторы. Стало совсем темно.

– Свет сюда вообще не проникает, – услышали они его слова. – Вы не различите даже контуры мебели. Вот так нужно спать, чтобы тело полностью отдыхало. Впечатляюще, правда?

София, содрогнувшись, судорожно ухватилась за рукав Вильмы. Это напомнило ей о том, как она в детстве впервые спала за городом. Посреди ночи проснулась в полной темноте и подумала, что ослепла. Кричала как ненормальная, пока мама раз сто не зажгла верхний свет, чтобы показать ей, что она видит. Тем не менее с тех пор София безнадежно боялась темноты.

Наконец Освальд снова зажег лампу и вывел их на дневной свет. Потом они отправились в рекреационный отсек, где имелись сауна, бассейн с морской водой и спортзал. В одном углу зала стояло нечто, напоминающее трехметровой высоты металлическое яйцо.

– Что это такое? – спросила София.

– Туда можно зайти и тренировать свои ощущения. Звук, свет, краски и температура – все впечатления, в повседневной жизни набрасывающиеся на человека вперемешку. В яйце, как мы его называем, человек воспринимает их по отдельности. Это важная часть программы.

Они прошли мимо большого класса, где сидели и занимались люди. Некоторые читали тексты, другие сидели неподвижно, с закрытыми глазами.

– Здесь мы изучаем тезисы.

У Софии на языке вертелись комментарии и вопросы, но Освальд посмотрел на наручные часы – и словно вдруг заторопился.

– Ферму и теплицу вам придется посмотреть в следующий раз, – проговорил он. – Однако прежде чем вы поедете домой, я хочу вам кое-что показать.

Он подвел их к отдельно стоящему дому, расположенному рядом с цепочкой жилых домиков, – деревянному, с открытой террасой; возможно, раньше в нем жила прислуга. София ожидала вновь увидеть внутри какое-нибудь суперсовременное оборудование, но никаких предметов в доме не оказалось – лишь пол, стены и бесконечные стеллажи. Приятно пахло деревом и олифой, а только что пробравшееся в окна послеполуденное солнце образовывало на полу золотистую дорожку.

– Тут у нас будет библиотека, – пояснил Освальд и многозначительно посмотрел на Софию.

– Вот как… – произнесла она с сомнением.

– Я слышал, что ты крупный специалист по литературе и обожаешь книги.

– Где ты об этом слышал?

– В анкете, которую ты заполняла после лекции, было написано, что ты только что сдала выпускной экзамен по литературоведению. – Он опять многозначительно посмотрел на нее. – Мне нужен человек, способный создать здесь настоящую библиотеку. С книгами, соответствующими нашей философии. Никаких финансовых ограничений нет. Важно только, чтобы все было правильно.

– Тебе нужен библиотекарь?

– Нет. Меньше всего я хочу получить библиотекаря с устаревшими идеями о том, что должно присутствовать в библиотеке. Мне нужен человек, способный мыслить самостоятельно. Поэтому, прочитав анкету, вспомнил о тебе. А потом увидел, что Вильма тоже изучала литературоведение, и подумал, что, возможно, нашел двух подходящих для этой работы людей.

София была поражена. Он предложил им работу!

– В чем загвоздка?

– Вы, разумеется, должны стать частью персонала. Мы работаем по контракту. Подписываем его каждый раз на два года. И я не знаю, если у вас есть бойфренды…

– Бойфрендов у нас нет, но никаких контрактов мы подписывать не станем, – сразу же заявила София. – Как бы заманчиво это ни звучало.

Вильма кашлянула. Маленькое предупреждение, означавшее, что София вновь переходит границу вежливости. Однако Освальд не выглядел обиженным, скорее заинтересованным.

– Я так и думал. Но у меня есть предложение. Приезжайте сюда на две недели и пройдите ту же программу, что и гости. Без оплаты и обязательств. Если по ее завершении вам по-прежнему не захочется заниматься библиотекой, вы просто уедете обратно домой.

София и Вильма ошеломленно смотрели друг на друга. Вильма уже открыла было рот, и София знала, что сейчас услышит: поездка с мамой на Родос, стажировка в газете и так далее и тому подобное… Но Вильма снова закрыла рот и улыбнулась Освальду.

– Мы можем спокойно обсудить это и позвонить?

– Конечно! Приятно было видеть вас здесь. Звоните, когда что-нибудь решите. Я скажу Мадлен, чтобы встретила вас в столовой и проследила за тем, чтобы вам до отъезда домой дали кофе.

Уже уходя, Освальд вдруг обернулся и посмотрел на Софию в упор.

– Ты кажешься проницательной. Ты наверняка чувствуешь, что это место совершенно особое.

Подмигнув ей, он развернулся и удалился.

* * *

На пароме по пути домой царила тишина. София почти не слышала криков чаек, плеска воды или умиротворяющего тарахтения мотора. Разрозненные мысли метались у нее в голове, точно маленькие демоны. Спокойная, хорошо организованная атмосфера в усадьбе резко контрастировала с ее собственной хаотичной жизнью. Да и мысль о работе с книгами манила.

Вильма стояла, уставившись на пену, возникавшую, когда паром разрезал водную гладь, и тоже была на удивление молчалива.

– Черт возьми, какое место! – произнесла она.

София засмеялась.

– Будто другая вселенная?

– Я считаю, что тебе нужно испробовать эту программу.

– Без тебя?

– Я ведь обещала поехать с мамой на Родос, и потом, нельзя упускать новую работу. К тому же совершенно очевидно, что он заинтересовался именно тобой. Когда смотрел на тебя, в воздухе прямо искры летали.

Лицо Софии вспыхнуло.

– Ах, прекрати!.. Но, как знать, может, я и попробую… Правда, никакой контракт подписывать не стану.

– Конечно, нет, – поддержала ее Вильма.

София вновь вернулась к бурлящему в голове морю мыслей.

Но вот у горизонта начал обретать форму материк, вернулись звуки моря и паромного мотора. Море словно представляло собой мост между двумя мирами: настоящим миром, к которому они направлялись, – и странным, прекрасным миром, где они только что побывали.

София не знала, был ли этот мир, который она только что открыла, приближающимся приключением – или просто зловещим миражом.

* * *

Он замечает меня, только когда я подхожу к нему почти вплотную.

Он чинит сетку для кур, стоит на земле на коленях. Положил садовые перчатки рядом с собой и держит в руках проволоку.

Все его существо вызывает у меня отвращение. Начинающая лысеть на макушке голова, пот, выступивший бусинками на затылке, и идущий от него резкий запах грязи, земли и травы.

Я наклоняюсь вперед и, почти касаясь губами его уха, произношу: «Привет, доктор!»

Громко.

Он вздрагивает и явно испытывает облегчение, увидев, что это я. Мне думается, что, сидя в грязи, он выглядит, как маленький поросенок.

– О, привет, Фредрик! Как приятно.

– Не так уж и приятно, – говорю я.

– Что ты имеешь в виду?

– Не так уж и приятно то, что ты вытворяешь с Лили.

Его лицо вдруг совершенно обнажается, и он уже приоткрывает толстые выпяченные губы. Но я прерываю его прежде, чем он успевает облечь мысль в слова.

– Не надо ничего говорить. Я все знаю, улавливаешь? Она все мне выложила, но сплетничать я не намереваюсь. Чего ради?

Он опять предпринимает попытку что-то сказать, но я поднимаю руку. Ловлю кайф, ощущаю опьянение от силы и власти. Он щурится на меня – солнце светит мне в спину. Я хочу, чтобы он так меня и видел – как подсвеченного сзади ангела правосудия.

– Просто оставь нас в покое, – говорю. – И еще я хочу получить доступ к чердаку. Мне надо там кое-что поискать.

– Конечно, чердак в твоем распоряжении, Фредрик. Но что, скажи на милость, тебе поведала Лили? – Он собирается подняться, но я просто поворачиваюсь к нему спиной.

– Ты прекрасно знаешь, что она рассказала, – бросаю, уходя.

Я так доволен, что вынужден подавлять желание исполнить прямо на солнце маленький победный танец. Теперь Лили принадлежит только мне, и у меня полная свобода действий в усадьбе.

Сколько себя помню, у меня имелся план. Грандиозный план.

Этот человек – всего лишь мелкая частица моего плана. Кстати, для его же блага.