Читать книгу Демоническая интермедия. Первый экзорцист - Марина Андреевна Панова - Страница 1

Боги.

Семья Миранды всегда была верна им, великим богам Олимпа, но их могущество, их сила, их важность с годами таяли, как мякоть сочных фруктов во рту. Они уподоблялись людям, что раньше пытались уподобиться им, они всё меньше и меньше интересовались общественной жизнью и никому уже не показывались, поглощённые своей мелочностью, задетой гордостью и презрением.

Шёл триста тридцать пятый год – вот уже шестнадцать лет прошло с того момента, как в Римской Империи была объявлена свобода вероисповедания, и теперь все больше и больше язычников находили себя в христианстве. После объявления того закона почти все языческие храмы опустели, а жрецы и даже высшие понтифики – обеднели…

Города наполнялись христианскими церквями – они дарили ангелам на Небесах ещё пущую мощь и помогали низвергать демонов обратно в Ад. Олимпийцы остались в прошлом, забытые и никому не нужные.

Но Миранда не могла предать своих богов и признать главным ещё одного Бога – библейского. Она даже не могла поставить его вровень олимпийцам, как делали некоторые язычники, ведь чужие священные писания требовали ставить их Бога на первое место.

С самого детства Миранда была приучена презирать христиан и всех тех, кто мыслил иначе. В любых вопросах. Впоследствии, она, конечно, изменит своё мнение о них, но в пятнадцатилетнем возрасте её разум ещё был полон предубеждений. Правда, Миранда никогда не выходила за пределы родного поместья, а кроме своей матери, грубого дяди, тётушки-красавицы и чудаковатой бабушки-сказочницы, никого не видела, и поэтому её ненависть к инакомыслящим выражалась только на словах.

И скучная и серая жизнь её так и закончилась бы в стенах этого, наоборот, очень красивого и хорошо украшенного дома, в окружении жестоких родственников и постоянных запретов, если бы одним теплым лиловым вечером она не сбежала. И её можно было понять.

Дядя Миранды был остр в выражениях, принципиален и самодоволен и чуть ли не каждый день напоминал всем о её происхождении. За завтраком, за обедом, за ужином, в саду, во сне… Он мог одним своим словом испортить весь день! И этой своей способностью он без укора совести пользовался. И никто не смел ему перечить, ведь он был единственным мужчиной в доме.

Почти во всем Миранда разделяла его взгляды: в политике, в вере, в культуре, в истории, но такого откровенного издевательства простить не смогла. И спустя пятнадцать лет заточения и угнетения она взяла себя в руки и показала им свой неласковый характер, между прочим, ими же и взращённый.

Как это обычно бывает, в слезах и одних лёгких одеждах Миранда сбежала в лес. И не просто так, а чтобы найти отца. Вот только окрестности Измира были глухи и мрачны, и совсем скоро она потерялась в беспросветной чаще низких деревьев и кустарников, чьи колючки исцарапали золотую кожу и льняную ткань туники.

Многие истории начинаются с побега. Обычно, с девичьего побега. Но побег Миранды не был началом истории. И как бы парадоксально это не звучало, но эта самая история началась ровно за год до её рождения и связана была с ней совсем поверхностно.

Для каждой истории предназначено своё время. Для каждого актёра – своя сцена и свои реплики. И эта сцена принадлежала Миранде. Сначала…

По глупости и неопытности она предположила, что ночное время идеально подходит для побега и поиска отца, чьё имя она услышала лишь однажды: дядя спорил о чем-то с сестрой и нечаянно упомянул некого Минора.

И вот она, эмоциональная и импульсивная, побежала в лес – как можно дальше от берега моря, ведь боялась, что её найдут и навсегда запрут в подвале, лишат еды и любимого ею тёплого солнечного света. Это и повлияло на её решение. Правда, мать Миранды никогда так не делала, хотя не стеснялась чем-то подобным припугнуть дочь, когда та грезила о свободе и «чудесном мире за пределами сада».

Наивная девочка, запреты существуют не для того, чтобы их нарушать. Но кто тогда мог сказать ей об этом? Экзотические птицы, которых дядя держал в клетках и которым запрещал даже шептаться между собой? Бабочки и медоносные пчелы с цветочных полей, знойно жужжащие целыми днями? Она могла обратиться только к богам за помощью, но таким незначительным существам как Миранда боги не отвечали.

Если бы не мерцание голубого пламени вдалеке, что по счастливой случайности стало для девочки спасительным маяком, она бы погибла в том лесу от голода и жажды. И даже если бы она осталась жива, её жизнь превратилась бы в кошмар! Столь далёкий от цивилизованного мира уголок населяли божественные существа и их загадочные лесные друзья, и они не были рады гостям и часто над ними подшучивали.

Но случайности не всегда снисходительны к нам – часто они играют нашими судьбами, как актёрами в пьесах. И в этой пьесе у Миранды была далеко не главная роль, а потому ею можно было пожертвовать.

Стойкий и уверенный мужской голос слышался оттуда, где пылали лазурные факелы, но Миранда его не испугалась. Как не испугалась и холода, исходившего от той поляны. Всё ей было интересно, и ничего не вызывало страха. Казалось, что не существовало такого зверя или вещи, способных довести её до панического ужаса. Даже бог Пан не пугал её! Может быть, её пугали только угрозы матери. Ничего страшнее Миранда себе представить не могла!

И вместо страха она испытывала букет других эмоций: азарт, интерес, удивление, лёгкая взволнованность, бабочками порхающая в животе…

Вскоре между ветвями оливковых деревьев девочка рассмотрела ещё один силуэт – хрупкую женскую фигуру, похожую на саму Венеру. Это была невероятно красивая дева с русыми волосами и веснушчатей кожей, на которой можно было рисовать созвездия. Конкур её тела то ли взаправду сиял, то ли его подсвечивало лазурное пламя.

Внешность девы показалась Миранде очень необычной, ведь у неё самой были кудрявые каштановые волосы, что постоянно её не слушались, и светло-карамельная кожа. Вместо впалых острых скул у неё имелись небольшие мягкие щечки. И не была она такой же высокой, как эта дева, и держалась далеко не так уверенно…

– Богиня… – с восхищением прошептала Миранда, но так тихо, что её пухлые губки остались почти недвижимы.

Ни она, ни ее семья не знали, как выглядели боги – впрочем, лишь десятки римлян встречались с ними, и лишь единицы из них выжили. Образ богов был окутан легендами, их сравнивали с женами императоров, с самими императорами, с другими известными личностями… Иногда самым суеверным казалось, будто боги ходили по улицам среди простого народа и управляли их бытом. Но высшие боги никогда до такого не опускались, оставляя это домашним пенатам1 и другим незначительным духам.

И Миранда справедливо приняла эту пару на поляне за богов. Помимо всего прочего, они разговаривали на незнакомом ей языке, и мужчина очень эмоционально пытался доказать что-то своей богине. Он стоял перед ней на коленях и пытался ухватиться за подол её зелёного платья, но она отдергивала его каждый раз, при этом высокомерно смеясь. Весь в слезах, мужчина поднялся на ноги, взял какой-то плоский камень, до этого лежащий прямо перед ним, и ударил его о булыжник. Металлический треск всколыхнул спящую рощу, некоторые птицы закричали и покинули свои гнезда.

Миранда вскрикнула – от неожиданности. Яростный и отчаянный взгляд мужчины переметнулся в её сторону. Богиня сдержанно приказала ему что-то, и он двинулся в сторону незваной гостьи.

Опережая незнакомца, девочка выскочила ему навстречу и выставила раскрытые ладошки перед собой:

– Боги, молю вас, не убивайте меня. Не приносите в жертву. Я правда хочу жить. Жить и молиться вам! Я не хочу умирать даже ради такой прекраснейшей богини, как… Простите меня, но я поражена вашей красотой, что даже не могу произнести ваше имя. Вы Венера?

Её охровая туника зацепилась за ветки кустарника и потянула девочку назад, но она осталась также собрана и уверена в себе, как и раньше.

Мужчина перед ней был высоким и стройным, в самом расцвете сил и с несколькими шрамами странной формы. Об их происхождении Миранда могла только гадать, но она смело предположила, что когда-то он мог принимать участие в гладиаторских боях, о которых ей так много рассказывал дядя. Вблизи его божественный ореол пропал, и Миранда убедилась – он смертный. А вот дева рядом с ним – нет.

Богиня рассмеялась в ответ на такое милое откровение и положила кисть с золотыми кольцами себе на солнечное сплетение. Гладиатор пропустил усмешку и пристально осмотрел юную Миранду, держащуюся в такой ситуации лучше любого взрослого.

– Какая она забавная. Кажется, я где-то её уже видела. Пропусти её, Тит, – обратилась она к мужчине на родном для Миранды латинском языке. – Подойди ближе. Такая смелая… А мы не встречались раньше? Тит, ты точно её не помнишь, сладкий? Это было как будто недавно.

– Нет, не помню… – обиженно фыркнул он и отступил в сторону, – Да и что нам с ней делать? Мы же ещё не закончили… – гладиатор возмутился не на шутку, ведь его повелительница, его королева, его муза обратила внимание на какую-то кудрявую девчонку, а не на него.

– Ох, она нам ещё пригодится, не переживай…

– Я всегда рада помочь богам, ведь боги всю жизнь помогали мне, – Миранда сложила руки на груди и доброжелательно им улыбнулась.

Наверное, никому она ещё так искренне не улыбалась, как им.

Сердцем она чувствовала присутствие чего-то магического и потустороннего в этом лесу. И теперь думала, что судьба привела её сюда не просто так. Это было правдой, но как всегда бывает, правда оказывается жестокой.

Миранда вообразила себя стоящей среди всего пантеона богов, которых она только знала, уважаемую, гордую и могущественную. Как в легендах, что бабушка рассказывала ей перед сном в детстве, она представила себя великим героем… Нет, героиней. Это всё читалось в каждой черте её лица: в приоткрытых губах, в поднятых бровках, во внимательных и нетерпеливых шоколадных глазах, в румянце на щеках…

Богиня любила, когда смертные были такими податливыми, наивными и на все готовыми ради неё. Даже Тит был таким, но в разы менее мечтательным и глупеньким. Эти её черты вызвали снисходительную улыбку даже у богини.

– Ты заблудилась в этом лесу?

– Да зачем нам знать это?

Отводя взгляд в сторону, Тит недовольно сложил руки на груди, но сразу поплатился за свою бестактность: богиня незаметным кивком откинула его в сторону, прямо в кусты, и после удовлетворенно улыбнулась. Миранда лишь ещё раз убедилась в божественном происхождении этой девы. Однако богиня до сих пор не назвала своё имя, и это показалось девочке подозрительным.

– Тит, подожди там немного. Я объясню все немного позже. Видишь, какое золотце здесь потерялось? – богиня многозначительно посмотрела на него, вскинула брови и вернулась к Миранде.

Только невидящий мог не заметить изменение в лице богини при разговоре с ними: сначала, когда она смотрела на Тита, оно было азартно-коварное, а при взгляде на девочку стало приторно дружелюбным и ласковым. Но Миранда была ослеплена своей верой в богов и никакого подвоха здесь не увидела.

Богиня подозвала девочку к себе, коснулась её щеки и заправила непослушную прядь за ухо. От щекотных ощущений Миранда тихо и по-детски хихикнула.

– Да ты настоящий ангел.

Тит подавил нервный смешок: с ангелами, жителями Небес, он уже встречался, и эта встреча ему совсем не понравилась.

– Что ты делаешь здесь одна, ночью да ещё и без тёплой тоги. Чувствуешь, как тут холодно? – богиня хотела больше расположить девочку к себе – пришлось проявить заботу.

– Я ищу отца. Он ушёл шестнадцать лет назад и до сих пор не вернулся. Я никогда его не видела… Его зовут Минор. Это единственное, что я о нем знаю.

– Да? Как ужасно, – она сделала якобы сочувствующее выражение. – Но мне кажется… Нет, я уверена, что я встречалась с ним однажды. Точнее, мои слуги встречались с ним. Какое совпадение, да?

Богиня едва сдерживала ядовитый смех и до сих пор не могла поверить, что так скоро у неё появится возможность отомстить своему единственному и главному врагу, если, конечно, не брать в расчет трёх, засидевшихся на Небесах архангелов. Её встреча с Минором должна была состояться много, много позже, и от этой встречи зависела дальнейшая судьба всего человеческого рода. А для этого богине был необходим надёжный сосуд – способное выдержать её сущность человеческое тело, из которого выгнать её будет не так-то просто.

Ну, а сегодняшняя ночь для богини оказалась очень плодовитой, и плоды эти должны были стать ещё слаще в будущем.

– Это же… Просто прекрасно, – Миранда задышала полной грудью, вся взволнованная и счастливая, и залилась пунцовой краской.

– Ты ведь хочешь с ним встретиться? Хотя, что за вопросы я тебе задаю, золотце? – богиня мельком посмотрела на Тита, сменившего обиду на неподдельную заинтересованность. – Конечно, ты хочешь.

– Что мне нужно сделать?

Миранда привыкла к тому, что все в этом мире нужно было заслужить, и по-другому мыслить отказывалась. Особенно, если речь касалась богов. Во всех легендах упоминалось, что боги были хитры и непредсказуемы. И глупо было ожидать от них безвозмездной помощи.

– Боги заключают сделки… Я не могу дать тебе ничего, если мы не заключим договор. Не хмурься так, здесь нет ничего страшного. Ты хочешь увидеть отца? Ради встречи с ним ты готова оказать мне одну услугу через много-много лет? Я ведь не прошу о большем, – богиня широко улыбнулась, желая поскорее заполучить её согласие и сгорая от ненависти к столь долгим раздумьям.

– Через сколько именно лет? Я ведь не могу жить вечно.

– Сможешь, – резко прервала девочку богиня. – Если отдашь мне свою душу. Ты будешь жить вечно, и ничего тебя не сломит. Ни болезни, ни войны, ни магия. Ты будешь подобна богам… И встретишься с отцом. Я отведу тебя к нему. Лично, – она провела пальцами по своей ключице, и на коже алым высветилась латинская буква «c». – Это случится так скоро, что ты даже не заметишь!

Девочка сомневалась недолго, ведь богиня предлагала ей все, о чем она только могла мечтать, сидя взаперти в материнском доме!

Уголки её губ задрожали и сошлись в миловидной тонкой улыбке. Богиня молча наклонилась к ней, заглянула в глубокие шоколадные глаза и тоже улыбнулась. Она слышала, как быстро билось юное девичье сердце, невольно вспоминая себя с таким же живым и теплым сердцем в груди. Но холод нравился ей больше.

– Если ты согласна, то сделку, как и любой другой договор, нужно закрепить печатью.

Тит не сдержался, вздохнул от томного ожидания и закатил глаза. Предвкушая сладостный момент, он был готов кусать локти и выть от зависти.

– Боги скрепляют сделку поцелуем, золотце, – богине не пришлось долго ждать одобрительно кивка девочки.

Она очень аккуратно и нежно поцеловала её прямо в губы, стараясь не испугать и показать, каким должен быть первый поцелуй. Миранда постаралась расслабиться, а холодная и бледная рука девы, обхватившая её щеку, только помогла ей. Богиня улыбнулась сквозь поцелуй и под конец углубила его.

И единственное неприятное ощущение, которое почувствовала Миранда тогда, так это лёгкое покалывание в груди. А после она не чувствовала уже ничего.

Хоть богиня и ненавидела смертных всем своим существом, порой она умилялась им, как младенцам. Но любому веселью рано или поздно приходит конец.

– Как ты посмела ворваться к нам в лес и проводить здесь свои адские обряды! – рассвирепел выбежавший к ним на поляну фавн, чью игру на флейте Миранда слышала издалека и по ошибке приняла за свист ветра.

Богиня лёгким движением оттолкнула от себя девочку, звонко засмеялась, глядя на её растерянность, и повернулась к фавну.

Ростом фавн был выше её на голову, а с рогами, в которых путались оливковые ветви, вообще походил на великана. Следы от его копыт по размеру были подобны следам от лап северного медведя или пумы. Он сиял темно-зеленым светом, а его очертания иногда полностью терялись, сливаясь с темнотой. Фавн был подобен призраку, но в его присутствии на поляне нельзя было усомниться.

Имея при себе одну лишь тоненькую флейту, фавн был готов отстаивать безопасность и территорию своего дома до самого конца. Да, в богах гордости было больше, чем у любого из императоров Римской Империи за всю её историю! И с течением времени это почти не изменилось.

– Посмотрите-ка, музыкант явился. Мы тебя ждали, – Тит положил руку на пояс, где в ножных у него покоился меч. – Может, споёшь нам что-нибудь? Или лучше станцуешь? – он засмеялся одновременно со своей королевой.

– Не трать на него время.

– Да, скорее убирайтесь с наших земель! – некоторые звуки у фавна предательски свистели и жужжали, делая его образ ещё забавнее.

Решив воздержаться от ответа, богиня кинула кроткий взгляд на Миранду, невинно похлопала ресницами и снова засмеялась. Затем звонко щёлкнула и исчезла вместе гладиатором и той загадочной каменной плитой, осколки которой секунду назад ещё валялись на поляне. Лазурное пламя в чашах с серой погасло, а сами они превратились в пепел и растаяли прямо у них на глазах.

– А ты что? Глупая девчонка! Как тебя вообще занесло сюда? И кто внушил тебе, что заключать сде-е-е-лку с Лилит – хорошая идея? – последние две буквы он растянул, за два мощных прыжка приближаясь к Миранде.

– «Лилит»? Что это за богиня? – Миранда отползала от фавна к кустам, однако в её монотонном голосе не было ни тревоги, ни удивления.

– Глупая девчонка! – повторил он громче и недовольнее. – Вот я – бог, а это – королева демонов! И она обманула тебя…

– Первая жена Адама? Из Библии? – Миранда вдруг вспомнила отрывки из книги, которую раньше никогда бы не восприняла всерьёз. – О, боги, наверное, я совершила ужасную ошибку…

– «Наверное»! Ты ещё и сомневаешься в этом? – когда он подался вперёд, девочка почувствовала исходящее от него приятное тепло.

– Я не знаю, – она положила руку на грудь. – Я просто предположила, что сделала глупость…

– Раскаиваться будешь перед своей семьёй. А сейчас беги отсюда, живо! И чтобы я больше тебя никогда здесь не видел, сме-е-е-ртная. И чтобы никто из богов тебя больше не видел! – фавн наклонился к ней так близко, что она могла разглядеть каждую морщинку у уголков его глаз и каждый узенький листочек, прилипший к его шерсти. – Это не ваша земля. Не ваша, богохульники! – своим криком фавн всегда вызывал панический ужас у людей, но на Миранду это не подействовало.

– Нет, я никуда не пойду, – настояла она и резво поднялась с земли, продолжая выдерживать с ним зрительный контакт. – Во-первых, я отдала душу. Значит, я теперь не человек… Только если частично. И я имею полное право находиться в этом лесу. Даже если он предназначен только для богов. Наверное…

Девочка ещё не ощутила в полной мере, как это – жить без души и эмоций, но ей уже понравилось то, как она была смела и независима. Говорить и дышать стало проще, будто ничего больше не мешало ей: ни внутренний голос, ни совесть, ни чувство вины или стыда.

– И ещё вы не имеете право называть меня так. Я не богохульница. Я с самого детства поклоняюсь всем вашим божествам и до сих пор остаюсь им верна. Мне некуда идти, и теперь я считаю этот лес своим.

– Раз уж ты стала приписывать себя к божествам, то пусть они и решат, где тебе ме-е-е-сто. На каждого преступника свой судия.

Он схватил её за руку и повёл за собой, уходя всё дальше в окутанную ночной синевой рощу. Девочка то и дело зажмуривала глаза от летящих в лицо веток, листьев и ягод, и каждый раз, когда она вновь открывала их, перед ней представала совершенно иная картина. «Фавны, если за ними поспеть, приведут тебя к подножию Олимпа», – как-то сказала Миранде её бабушка. И была права.

Оливковая роща сменилась дикими виноградниками, поля с цветами, чьи красочные лепестки фавн и девочка обильно поднимали в воздух, перетекли во фруктовые сады, а те в свою очередь – в мощные сосновые леса на севере, что стояли у самых гор и таяли в тумане облаков и снега.

– Сейчас ты встретишься с богами. Но учти, если ты им не понравишься, они превратят тебя в какое-нибудь живо-о-о-тное, – с усмешкой предупредил фавн, резко останавливаясь и хватая её за плечи. – А богам очень сложно понравиться…

– Чем же она заслужила встречу с Зевсом и его абсурдной семейкой? – шелест крыльев раздался позади лесного бога, и девочка с интересом выглянула из-за его плеча.

Высокий мужчина со светлыми кудрявыми волосами смотрел на них с гордо поднятым подбородком. Его серебряные доспехи блестели в лунном свете, как и ясные голубые глаза. Но самым необычным в нем была пара мощных архангельских крыльев: два с половиной метров в длину они чуть шелестели на ветру, а белые ровные перья волнами расходились от каждого легкого порыва.

– Габриэль? Божий пасынок, что ты забыл у нас? Если ищешь Лилит, то мы её как ра-а-а-з встретили, – фавн повернулся к архангелу и наградил его недоброжелательным взглядом. – И только не говори мне, что громовержец дал согласие на проведение ваших дурацких войн на наших землях. Повторюсь, на наших землях! Слышал я уже о ваших переговорах, – он указал на гору. – Разбирайтесь как-нибудь сами и не трогайте нас. Пусть Рай и Ад соперничают у себя дома. Вы и так отобрали у нас людскую веру. Что ещё?

– Мы ничего у вас не отбирали, это во-первых, Пан…

– Я выпотрошу как куриц ангелов всех твоих отрядов, если ты ещё раз назовёшь меня так. Сейчас эпоха Римской Империи. Слышишь? Римской. Так и называй меня на их манер. От этих греков уже ни весточки, ни оливковой ветви… – он обиженно махнул рукой и едва не всхлипнул.

Миранда с жадным интересом наблюдала за их разговором, время от времени переглядываясь с Габриэлем. Для неё происходящее казалось забавным и просто невероятным. Она не могла поверить, что существовало две независимые религии, и они во многом перекликались между собой. Сколько тогда ненужных споров разразилось между правителями? Сколько из них привело к кровопролитным войнам, сведших в могилу тысячи молодых солдат? Да, вопросы религии всегда были перчинкой в жизни общества – хоть доисторического, хоть аграрного, хоть современного.

«Но ведь кто-то из них точно должен быть главнее. Не может ведь быть, чтобы они все стояли на вершине их божественно иерархии. Юпитер точно выше этого Габриэля и его отца. Или нет? Хочу узнать больше…» – нетерпеливо размышляла Миранда, и каждое её сомнение отражалось в лице.

– Хорошо, в следующий раз учту, – монотонно кинул Габриэль.

– Надеюсь, этого следующего раза не будет.

– Да, я тоже на это надеюсь. Когда Небеса победят демонов, мы снова разойдёмся. Как и прежде.

– Так значит, громовержец этот с молнией в заднице все-таки согласился! – возмутился фавн и злостно фыркнул. – Слышала, девчонка? – бог обратился к ней, озадаченной и погружённой в мысли. – Лилит падет. И сделка твоя с ней будет недействительна. Ну, в другой раз повезёт… Хотя, душа к тебе так и не вернётся, – фавн с издёвкой посмеялся.

– Душа? – переспросил Габриэль и стремительно приблизился к ним. – Смертная отдала Павшей душу? Абсурд! Кто пойдёт на такую глупость?

– Это ведь всего лишь душа… Теперь я буду жить вечно. Правда, я не увижу отца…

Упомянув мотив своего побега, девочка ожидала почувствовать укор совести или грусти, но холод внутри уже убил все её чувства. Это добавляло её словам необычайную легкость.

– Ты даже не представляешь, какую ошибку совершила, – архангел тяжко вздохнул, закрыл глаза на пару секунд и поднял голову к небу. – Теперь тебя нужно держать под присмотром. Пока Лилит на свободе, ты в опасности. Она может использовать тебя в корыстных целях, – своим холодным взглядом Габриэль обжег её кожу, но она ничуть не испугалась. – Теперь под вопросом исход войны. Я должен рассказать об этом братьям.

– Ох, ангелочек, я уж подумала, ты ушёл…

Зеленой искрой в их сверхъестественной компании появилась Ювента, рыжеволосая красавица, богиня юности и по совместительству одна из немногих, к кому был не равнодушен Габриэль. Она теплым ветром окутала их и остановилась в центре, а её ниспадающее платье в пол слилось с цветами и травой.

В отличие от других богинь она осталась такой же непосредственной и лёгкой в общении девой, какой и была раньше, а её разум не затуманила гордость и жадность. Тяжелые времена обострили мелочные качества богов и за счёт этого в выгодном свете выделили Ювенту. Но и этим она не гордилась.

– Что это тут за собрание? Опять? – она посмеялась и прошла мимо Миранды, внешность которой ей показалась заманчивой. – Это одна из твоих нимф? Откуда же она?

– Если бы она была нимфой! Это сме-е-е-ртная без души.

– Бедняжка!

– Нет, глупышка!

– Всё равно вам придётся взять её на Олимп. Это единственное место, где её можно спрятать, – архангел влез в спор богов и натянуто улыбнулся. – Ей с вами будет безопаснее, – в его руке появился белоснежный свиток с золотой печатью в виде крыльев. – У меня не так много времени. Здесь все мои мысли на этот счёт. Вручи это своему отцу, Юви. Там изложены все мои мысли, что я не высказал сейчас. А ты, Пан, слышишь, будешь ответственен за жизнь этой девочки.

– С каких это пор ты командуешь?

– С тех пор, как Зевс согласился помогать нам. А если согласился Зевс, то согласились и вы тоже.

Габриэль взмахнул крыльями, потоком ветра задевая спящие бутоны маков, и исчез.

Боги переглянулись и посмотрели на Миранду, которой, казалось, было совершенно всё равно на происходящее вокруг. Чувства, которые она могла бы испытывать, перешли к Лилит вместе с её душой, поэтому Миранда теперь совсем ни о чем не беспокоилась. Даже о пустоте в груди, что заменила юное мечтательное сердце.

Ювента единственная поняла тяжесть положения Миранды и её уязвимость и оттого сочувствующе вздохнула. Уж слишком добра и заботлива была Ювента, чтобы не пообещать себе, во что бы то ни стало, вновь зажечь искорку жизни в сердце этой девчушки…

Эта короткое и, казалось бы, совсем неважное событие потерянной крупицей мозаики вписалось в мировую историю. И крупица эта в будущем ещё пригодится богам. И, к слову, не только богам.

***

Миранда отряхнула промокший мех куртки от снега и повесила её на дверцу шкафа, на батарею положила тонкие перчатки, рюкзак бросила у электрического камина… Затем закрыла глаза и вдохнула тёплый домашний воздух: запах горячей пасты с сырным соусом разбавлял гуляющий в квартирке сквозняк, вызванный терпким морозным воздухом с улицы.

Апрель должен был принести в Лондон тепло и пробудить природу от долгого зимнего сна, но принёс морозы и снежные бури, сменявшиеся холодным ливнем и слякотью под ногами. Миранда жалела, что они с Ювентой сменили солнечный и улыбчивый Рим на тусклый и туманный Лондон, однако их финансовое положение с момента переезда стало заметно улучшаться. А вчера богиня заказала себе тот самый набор для маникюра, о котором грезила ещё с рождественских праздников.

Они вели скромный и незаметный образ жизни: работали в университете преподавателями латыни и древней истории, ни с кем из распавшегося пантеона богов не общались и могли лишь гадать, погибли ли они за столько веков «христианского господства» или нет. Но пока оставалось на планете хоть одно существо, которое искреннее верило в них, они жили.

– Привет, – тихо поздоровалась Миранда с выглянувшей из кухни Ювентой, лениво обняла её за плечи. – Можешь сделать музыку чуток тише? Пожалуйста, Юви. Мне как-то не очень.

– Ага, минутку…

– У меня сегодня целый день болит голова. Ещё и мистер Грот после пар отчитал. Идиот, не иначе. Как он вообще туда попал? Ему к терапевту надо, а не в университет.

Миранда в уличной одежде и в клетчатом лиловом шарфе плюхнулась на диван и зажмурилась. Её кудри были сырые от снега и лежали беспорядочно, а кончик носа и обе щеки были холодными и красными. Ювента, наконец, выключила динамик у телефона и села рядом с девушкой. Перехватила её замёрзшие руки тёплыми ладошками, только что держащими кружку с горячим глинтвейном, и проницательно посмотрела на неё.

– А последние дни у тебя она также болела? Ощущения такие же? – богиня свела бровки к переносице. – Ну?

– Да, боль та же, черт её побери! Вот только сейчас сильнее. Раз в сто! – Миранда подперла лоб руками и помассировала виски, но у неё всё ещё не получалось сосредоточиться и поймать хотя бы одну дельную мысль. – Я не знаю, что с этим делать. Пытаюсь что-то придумать, но чистый лист, серьёзно. Чистый лист…

– Тебе спать больше надо. Организму не хватает энергии. Ты же всю неделю энергетиками да шоколадом питалась. Но сон ничем не заменишь.

– Я всю жизнь ими питаюсь, и сплю тоже далеко не восемь часов, а тут, понимаете ли, организму что-то не понравилось. Такого не бывает.

– Накопительный эффект, – заумным тоном констатировала Ювента и резво поднялась с подушек. – Сейчас тебе таблетки принесу.

– Угу, а я в комнату.

Миранда стянула влажный от её дыхания и снега шарф и кинула его на диван, расстегнула короткий белый кардиган и открыла дверь в спальню.

Огни вечернего города, виднеющиеся в широком окне, высветили в темноте чью-то стройную фигуру, но она пропала сразу, как только Миранда стукнула по выключателю справа от двери. Несколько секунд она пыталась понять, реально ли увидела кого-то в комнате или ей лишь показалось.

«Глупость какая», – она потёрла глаза, уставшие от работы с бумагами, и только потом вспомнила про накрашенные ресницы и коричневые тени. Но боль висках так давила на её и так выматывала, что Миранда наплевала на всё, упала на кровать и тихо простонала. Завтра она будет ненавидеть себя за оставленный на ночь макияж, и Ювента будет ругать её за испачканные персиковые подушки… Но всё это меркло на фоне боли, буквально сжимающей её голову изнутри. Грудь покалывало, и она уже начала задумываться о походе ко врачу. Без души Миранду сложно было назвать живой, а у неживых никакая болезнь не могла развиться даже теоретически.

– Ну почему так больно? – Миранда по-детски закапризничала, перевернулась на спину и попыталась досчитать до пяти, чтобы успокоиться.

Из уголков глаз у неё потекли слезы, ведь она снова почувствовала себя беззащитной. Собственное тело было ей не подвластно, и её это до глубины… задевала.

– Миранда.

– Что?

Девушка тихо хлюпнула носом.

– Миранда… Миранда, как себя чувствуешь, а?

– Да что такое? Ты издеваешься? – выкрикнув это, девушка приподнялась на локтях, раздраженно осмотрела комнату и уставилась на дверной проем, где виднелась хлопочущая на кухне Ювента. От криков богиня недоверчиво нахмурилась:

– Эй, что с тобой такое?

– Прости…

– Ты вся не своя, – Ювента поставила на захламлённую тетрадками тумбочку стакан с тёплым молоком с мёдом и протянула ей таблетку.

– Это ты меня звала сейчас? Или мне уже кажется голос миссис Чендлер? – Миранда выдала нервную усмешку и схватилась за горячую кружку с милым рисунком рыжего кота, невольно напоминающим ей о Ювенте.

Богиня ласково потрепала её по волосам:

– Тебе просто кажется. Выспись сегодня. Завтра выходной. Не думай о работе и этих студентах.

– Но ты же знаешь, сколько мне проверять… Причем, учебный план составляла не я. Я бы вообще такие зачёты не проводила, понимаешь? Так много всего…

– Т-с-с, – богиня шикнула на неё и заботливо улыбнулась. – Я не позволю какой-то работе мучить тебя.

– Я думаю вообще устроиться в частную школу. Толку будет больше.

– Возможно. Поговорим об этом завтра, хорошо?

Ухмыльнувшись, Миранда осушила кружку, на дне которой остались частички не растворившегося мёда – самой вкусной части её любимого напитка. Она не помнила точно, когда полюбила его, но казалось, будто с самого рождения!

Склонившаяся над девушкой Ювента всё это время снисходительно смотрела на неё, а потом не сдержалась и поцеловала в лоб, словно малого ребёнка. Она никогда не стеснялась своих эмоций и была открытой и искренней. Ювента заново научила Миранду чувствовать, и этим девушка была ей до смерти благодарна.

– Стой, не уходи, – Миранда лениво перехватила её руку, нежно поглаживая запястье, и сквозь пелену ресниц посмотрела вверх.

Ювента выдержала с ней недолгий зрительный контакт, затем с тяжким вздохом перевела взгляд на окно, на которое липли пушистые снежки… Миранда кончиками пальцев провела по бархатной розовой коже богини, вызывая у неё приятную дрожь, и вновь встретилась с её заботливыми зелёными глазами. Ювента присела на широкую двуспальную кровать, всегда не заправленную и тёплую, обхватила лицо Миранды ладонями и поцеловала. Сквозь поцелуй они обе улыбались. Миранда откинулась назад на подушки и потянула Ювенту на себя. Поцелуй сразу разорвался, они засмеялись.

– Юви, останься. Хотя бы просто полежи рядом. Я боюсь оставаться одна, – Миранда закрыла глаза ладонями.

– Ничего ты не боишься. Ты просто ищешь оправдание, чтобы снова оторвать меня от дел и затащить в постель.

– У меня правда болит голова.

– Тогда спи, – Ювента подушечкой указательного пальца коснулась её носа и поднялась на ноги. – Сладких снов.

– Угу…

Лампы в комнате, пропитанной цветочными духами девушек, потухли – теперь свет попадал туда только через маленькую щель между дверью и полом и через окно с раздвинутыми розовыми шторами. С улицы веяло морозом, но до Миранды ему было не добраться. Тёплое молоко согревало её сердце изнутри, как одеяло согревало её тело снаружи. Даже боль утихла и подарила ей долгожданное спокойствие. Правда, лишь на несколько минут.

Она притворилась спящей и уже начала придумывать себе сны, чтобы поскорее заснуть, как разъярённый крик, раздавшийся прямо рядом с ней, разрушил эту идиллию. Миранда бы крикнула, но слишком уж сильно напугалась. Подскочив с подушки и вжавшись в одеяло, она посмотрела по сторонам: тусклые лиловые гирлянды все также висели над неубранным столиком с дешёвой косметикой, вешалка с рубашками все также мирно стояла рядом…

И вдруг её снова парализовал ужас, а дышать стало тяжелее.

Миранда в панике оглделась и резко остановила взгляд на круглом зеркальце на столе – оно медленно повернулось к ней. Фиолетовые огни гирлянды замерцали и загорелись алым. А головная боль у девушки перешла сначала на плечи, а потом и на всё тело, сковывая мышцы и не давая вздохнуть.

– Доброй ночи, – прозвучал заманчивый голос у неё в голове. – Я так рада тебя видеть. Честно. Надеюсь, ты провела замечательную жизнь. Потому что единственное, что тебе теперь остаётся, так это лишь вспоминать о чём-то хорошем. Ностальгия сильное чувство, знаешь.

Глаза у стройной девичьей тени в маленьком отражении сверкнули рубинами, но очень быстро погасли. И фигура за ними: она тотчас же исчезла, умело играя с психикой Миранды, сводя её с ума и пугая до смерти.

– Тебя же заточили архангелы. Они создали Клетку. Я сама видела. Этого просто не может быть, – Миранда прошептала это одними лишь губами. – Клетка не могла…

– Все игрушки рано или поздно ломаются. А некачественные – уж тем более. Ну, в нашем случае, они просто дают трещину. Но и этого бывает достаточно… И единственного, кого я смогла навестить в таком облике, так это тебя. А знаешь почему? Да, ты точно догадываешься. Потому что до сих пор твоя жалкая душонка принадлежит мне.

– Я не собираюсь делать ничего ради тебя, – в ответ Лилит засмеялась, и этот смех острым покалыванием отдался у девушки в затылке и висках.

– А тебе и не придётся, – на ключицах у Миранды тонкими линиями вырисовалась метка, много лет назад закрепившая их сделку. – Я всё сделаю сама. Мне всего лишь нужно твоё тело…