Читать книгу Демоническая интермедия. Первый экзорцист - Марина Андреевна Панова - Страница 2

Диаваль ненавидел войну.

За четыре века бренного демонского существования он успел влюбиться в мир и людей Италии. И он выходил из себя, когда новая война, в очередной раз выросшая на почве людских грехов и глупости, касалась столь прекрасной и по-настоящему жаркой страны. Это пробуждало в нем нечеловеческую злость – именно ту, что была с ним сразу после смерти, когда его грешная душа, пройдя через все муки Ада, стала новой демонской сущностью. Так и появлялись демоны.

Однако, все эти войны, люто не любимые Диавалем, рано или поздно заканчивались, прямо ему на радость, а их последствия исчезали в веках. Но вот теперь, когда зачинщиками войны выступили ангелы и демоны, а не люди, прогнозы на будущее были не так красочны.

Жители Рима должны были уже на этой неделе отпраздновать великую Пасху, но высшие силы распорядились иначе. И неизвестно теперь, отметят ли они этот священный праздник ещё когда-нибудь или нет, и останется ли к этому времени их вера.

Всего несколько дней изменили жизнь каждого человека на Земле до неузнаваемости. Но в этой войне добра и зла они были лишь пешками, которыми без укоров совести разменивались Рай и Ад.

Лилит, больше тысячи лет запертая в Адской Клетке, вырвалась на свободу и стала главной угрозой для всего живого. Снова. История её превращения из первой жены Адама в мать демонов корнями утекает в прошлое и представляет собой отдельную историю, окутанную мифами и легендами…

Она жила в Райском саду, любила жизнь и была человеком. И за один вполне человеческий проступок – за страсть ко всему запретному – архангелы по приказу Отца низвергли её на Землю. Запретный плод, змея, тайно подосланная Люцифером… – всё это было именно про тот день. И именно с того дня Лилит поклялась отомстить и архангелам, и Господу, и его любимым созданиям за всё: за тот ужас, через который она прошла на Земле, за ту рану в сердце, появившуюся после расставания с Адамом, и восстановиться справедливость…

После смерти её душа не могла попасть в Рай и под тяжестью грехов спустилась вниз, под Землю. Так появился Ад. А скоро там появились и другие демоны. Однако время их триумфа и вседозволенности продлилось недолго.

В шестьсот шестнадцатом году двое братьев-архангелов, Михаил и Люцифер, создали Клетку и тогда же заперли в ней Лилит.

Толстые решётки этой Клетки были изрисованы кровавыми символами, в основе которых лежала архангельская благодать – вся их сила и жизненная энергия. Они погибли, создавая эту темницу в недрах Земли и навсегда связывая себя с её единственной заключённой – Лилит. Они спасли будущее людей, ангелов и даже богов. И этот баланс между Раем и Адом остался поддерживать самый младший из братьев-архангелов – Габриэль.

Тогда война считалась завершённой, а ангелы и демоны перестали показывать себя людям. Они превратились в небылицы, а верили в них только самые набожные христиане и ещё одна небольшая группа людей. Но всему своё время.

И как обычно это бывает, любой мир не может длиться вечно. Спустя тысяча четыреста четыре года Клетка дала трещину и ослабла. Лилит как первый демон вновь вернулась на вершину Адской иерархии: конкуренты не осмеливались пойти против неё, а каждый демонский легион, по силам едва ли не превосходящий ангельский, радостными возгласами и воплями поприветствовал вернувшуюся королеву.

Как и в старые времена, Рай противостоял Аду, а их кровавой ареной в апреле две тысячи двадцатого года вновь стала планета Земля.

Любой город с любого континента и острова мог подвергнуться демонской атаке, но пока что в этой смертельной лотерее выигрывали Италия, Израиль и Россия. Демоны выбирали издавна святые земли и храмы, оскверняли их, разоряли и тем самым провоцировали Небесное воинство на ответный удар. С каждой разрушенной церковью ангелы теряли свою мощь, а вот найти уязвимое место у демонов было не так уж просто. Они питались человеческим страхом, их грехами и дурными мыслями, и в условиях Конца Света эти показатели достигали небывалых высот. Замкнутый круг…

Всем уже началось казаться, что победить демонов невозможно! Военные толпами гибли под шквалом их атак и становились их новыми сосудами, а бомбы не наносили легионам заметных потерь.

Именно в такие моменты на помощь приходил недооценённый Небесным Воинством Орден Экзорцистов. Однако, полноценным Орденом в двадцать первом веке его было назвать сложно. Да и знали о его существовании только его члены и те, кто вышел в отставку.

Еще до Великой Инквизиции экзорцисты избавляли мир от нечисти и тёмных сил, и они не останавливались на одних только демонах. Раньше они образовывали целую государственную организацию, работавшую бок о бок с Ватиканом и Римом, но с течением времени и изменением политических режимов Орден потерял этот статус и ушёл в подполье.

Тогда существование экзорцистов попало под угрозу: им пришлось столкнуться с нехваткой ресурсов, помещений и опытных кадров, а также гонениями со стороны государства. Люди отказывались верить в мистику, и уже нельзя было оправдать устроенный пожар изгнанием демона или потомственной ведьмы. Некоторых экзорцистов в двадцатом веке подвергали пыткам в психиатрических больницах. Нужно ли говорить, что оттуда они не возвращались прежними? Если вообще возвращались.

Но даже в таких полевых условиях Орден выжил и продолжил исполнять свою первостепенную задачу, паутиной расползаясь по всему миру и находя всё больше сторонников.

Что насчёт нашего Диаваля, истинного любителя Италии, пасты с томатным соусом и теплого морского бриза? Демоном, как таковым, его назвать было сложно, и сам он себя им никогда не считал. Все его собратья, в прошлом мародеры, насильники и убийцы, были ему неприятны и чужды, как и их ненависть к человечеству. А вот людей и их интересы, за исключением религии, он находил очень привлекательными. В особенности он любил изменяющуюся со временем культуру и приложил бы все силы, чтобы сохранить её. Благодаря этим не свойственным демону факторам Диаваль и стал членом Ордена – единственным в своём роде демоном-экзорцистом.

Он, хоть зачастую и не соответствовал всем требованиям начальства, был одним из влиятельнейших личностей в Ордене. Вот уже триста лет он помогал им бороться с Адскими легионами, рассказывая самые важные подробности готовящихся нападений и делясь знаниями насчёт их вооружения и всех слабых мест. Чего уж там говорить, у Грейс Моретти, одной из старейшин Ордена, он был самым настоящим любимчиком! За три века сотрудничества он заработал блестящий авторитет среди экзорцистов и еще ни разу не подвёл их.

И вот теперь, постоянно оглядываясь и избегая главных городских улиц, словно опасный преступник, скрывающийся от полиции, Диаваль спешил на экстренное собрание Ордена. В кармане у него были ценнейшие сведения насчёт Лилит и дальнейший план, который близнецы Бруно должны были одобрить. Другого выхода у них не было.

С главных улиц Рима доносились недовольные крики людей и звук бьющегося стекла у витрин последних магазинов. Со всех сторон безжалостно ревела сигнализация угнанных машин. Эти звуки стали привычным саундтреком Италии и ещё некоторых стран, в которых развернулись боевые действия. В маленьких рыжих домах, не достигающих и пяти этажей в высоту, все окна были закрыты или заколочены досками. С улицы было не видно, но почти за каждой стеной у маленькой иконы горела свеча, и неслышным шепотом произносились молитвы.

И Диаваль слышал буквально каждую из них. И каждая прознала уши и дезориентировала, как только он подходил чуть ближе. Людям оставалось надеяться только на чудо, и ждали они этого чудо от Господа. Многие, более суеверные, насыпали у дверей и окон соль, ежедневно окропляли комнаты святой водой, а иногда ей же поливали улицы. Это, безусловно, отпугивало демонов, но не являлось сто процентной гарантией защиты. Адские гончие – дьявольские церберы – в полночь выбегали на охоту и сметали на своём пути все преграды. Оставаться истинно верующим было опасно.

С холма замечая разрушенную набережную и пустые белоснежные пляжи, омываемые темно-синими водами Средиземного моря, Диаваль свернул в тихий жилой квартал, ещё не пострадавший от демонских атак. Выбранное место не очень нравилось ему, и он постоянно задавался вопросом, почему Орден не смог организовать собрание у Энтони – в том уютном историческом гнездышке, где запах энергетиков смешивался с запахом старых книг.

«Ах, да, мы же шифруемся…» – сообразил он и ухмыльнулся.

Между домами, загораживая небо, всё ещё висели разноцветные треугольные флажки, а цветы в клумбах на балкончиках ещё не завяли. Кирпичная и каменная кладка зданий, правда, кое-где уже давала трещины, а у бордюров валялся мусор и окурки. Все улицы, растения и сооружения были покрыты едва заметным слоем пыли от разрушенных демонами зданий.

Со всей силы стиснув зубы, Диаваль остановился прямо перед перекрёстком настолько резко, что можно было подумать, будто к его приходу воображаемый светофор специально сменил зелёный свет на красный. А он был порядочным пешеходом.

С его тонких, сливающихся с охровым тоном кожи губ слетел недовольный стон. Круглые солнечные очки он опустил на переносицу и посмотрел себе под ноги: тонкая линия святого масла из Иерусалима была для него непроходимой крепостью. Кто-то заранее позаботился об этом.

– Что еще за шутки, Грейс? Может, для полноты картины и святой водой меня обольёшь? – Диаваль повернулся к вышедшей из-за угла высокой девушке, благородные духи которой даже сквозь смрад улиц он учуял ещё за пятьдесят метров до их встречи.

Хоть Грейс и была старейшиной Ордена, ей было всего двадцать девять. Всему же остальному начальству, главные члены которого сегодня должны были явиться на встречу, было больше сорока пяти. Тёплый климат Италии, еженедельные походы на пляж, активный образ жизни и свежий морской воздух сгладили это число, и выглядела она лишь на двадцать с хвостиком. Типичная итальянская внешность смешалась с ирландскими корнями в её родословной, что оставили на загорелой коже игривые веснушки. Её карие глаза в ночи отдавали тёмно-тёмно-синим.

Род Моретти, из которого происходила Грейс, внёс относительной небольшой вклад в теоретическую базу Ордена, если сравнивать его с числом изгнанных и убитых демоном. Её семья четыре столетия отважно сражалась со злом, а во время Второй Мировой Войны предоставила всем надежное убежище.

С Диавалем Грейс ещё с подросткового периода связывали сомнительные «деловые» отношения, отражением которых теперь, в осознанном возрасте, являлась здоровая, крепкая любовь. Но они не пытались всем показать её: они часто вели себя, как тайно влюблённые подростки, весело подначивали друг друга и открыто флиртовали только наедине и в соответствующей обстановке. И в этом году они планировали завести полноценную семью, но война испортила всё.

– Я бы с удовольствием, Ди, – наконец, ответила Грейс и сдержанно улыбнулась. – Но сначала тебя отчитают за опоздание, – она носиком ботинка стёрла тонкую полосу святого масла.

– Да брось, после совета они мне ещё спасибо скажут. И кто вообще назвал это советом? Что за глупость?

– Вообще-то это был ты, Ди. Лет десять назад ты предложил это нововведение и ещё кучу всего.

– А, ну, тогда это было просто гениально! И вообще, десять лет назад я сделал много всего гениального.

– Свозить на пикник и случайно чуть не утопить меня в озере – гениально? – Грейс искренне засмеялась, а Диаваль расплылся в широкой ухмылке.

– Ну, не кипятись…

Экзорцисты не получали поддержки от государства или от каких-либо других спонсоров, а потому для экстренных совещаний и ежемесячных советов им приходилось дружно скидываться и брать в аренду дешёвые квартирки-студии в ветхих жилых кварталах. Никто не знал домашнего адреса любого другого экзорциста, чтобы во время предполагаемых допросов в Аду никто не сдал своего коллегу. Это могло вызвать цепную реакцию и постепенно уничтожить всю организацию. Исключениями были Диаваль и Грейс.

На протяжении большей части своего существования Орден довольствовался малым и еле сводил концы с концами. Однако теперь найти покинутую квартиру не составило труда – Италию, как и многие страны Европы, окутала анархия. К которой, по правде говоря, ещё не многие привыкли.

Сфера деятельности Ордена до возвращения Лилит не ограничивалась одними лишь демонами. В Азии они вели борьбу с духами, в Ирландии – с жадными феями и троллями, в Скандинавии – с жестокими асами, а в России – с шутливыми домовыми. Самые лучшие экзорцисты обосновались в Италии и Ватикане, где это ремесло и зародилось. И на совет остальные не смогли приехать, ведь находились заграницей или в отдалённых от Рима провинциях и просто не имели возможности за короткий срок добраться до места. Автобусы и такси уже не ездили, а про самолёты и поезда и говорить нечего!

Молча проследовав за Грейс, Диаваль ворвался в ту тихую квартирку, как свирепый ветер морозной ночью. От сквозняка старые окна на противоположной стене распахнулись, а тюлевые занавески заиграли с мелкими пылинками. Но никто из присутствующих такому эффектному появлению не удивился.

На журнальном столике помимо старых фарфоровых чашек с кофейным налётом ничего не было. Вокруг него на двухместном диване сидела немолодая пара: флегматичный мужчина в монохромном сером костюме и похожая на него женщина с короткой светлой стрижкой. Они оба выглядели преувеличенно важно, но утомлённо – спасение мира никогда не было для них развлечением. Особенно теперь, когда опасность возросла в десятки, если не в сотни, раз.

Связаться с другими старейшинами, находящимися за пределами Италии, стало проблематично, поэтому близнецы Бруно решили довольствоваться малым. В Риме, кроме них, была еще дюжина экзорцистов, но их присутствие именно сегодня было необязательным. Однако, им всем уже были направлены весточки.

– А Антонио вашего вы не позвали? Я же предупреждал, что он мне нужен! – только Диаваль произнёс это, как из-за перегородки, где находилась скромная кухонька, выглянул встревоженный молодой человек. – О, парень, ты здесь. Чудесно!

Энтони выкинул жестяную банку от энергетика и молча юркнул в зал, где собралось его начальство. Нарочно покашлял, как бы извиняясь, и сел на прежнее место. В этой небольшой компании он выглядел опрятнее всех, однако со временем это различие должно было сойти на нет. В новом мире, где господствовал хаос и жестокость, последнее, о чем стоило беспокоиться, так это о своём внешнем виде.

Его волосы пшенично-русого цвета были собраны в маленький неопрятный пучок, благодаря которому он выглядел чуток выше. Поверх свободной жёлтой рубашки была накинута короткая серая кофта.

Разразившаяся в мире сверхъестественная война разрушила его привычный уклад жизни, как, впрочем, и у всего человечества. Как специалист по языческим божествам Древней Греции, Древнего Востока и Африки Энтони постоянно был чем-то занят: то сторонники богини Кали захотят принести кого-нибудь в жертву, то нимфы на Крите разыграются, то ещё какой-нибудь бог решит заявить о себе.

Но теперь, когда Орден по непонятной для Энтони причине захотел видеть его на экстренно собранном совещании, он думал совсем не о божествах. Зачем экзорцистам в борьбе с демонами понадобился юный историк и теолог?

– Ничего чудесного я в этой встрече не вижу, Диаваль, – женщина, которую все называли мадам Бруно, вальяжно отпила горький холодный кофе.

– С каждым днём демоны разоряют все больше и больше городов, – озадаченным тоном добавил её брат-близнец, всегда холоднокровный месье Бруно. – Ангелы терпят поражение на ведущих фронтах. Я не хочу обвинять в этом Габриэля, но он не самый лучший командир.

– Может, он просто не был готов к войне? Как и все мы, – Энтони пожал плечами и откинулся назад. – Может, демоны были готовы к этому и вынашивали план веками? Кто знает?

– И именно поэтому здесь вам нужен я, господа. Снова. Что бы вы без меня делали, а? – Диаваль по своему обыкновению заулыбался, ещё не привыкнув к постапокалиптической обстановке за окном. – Правда, я не буду командовать ангельскими отрядами и прочим… Я не про Габриэля. Ну, вы поняли.

Усевшись на подлокотник кресла напротив близнецов Бруно, Грейс стыдливо опустила взгляд. Этот демон слишком часто своими высказываниями заставлял её краснеть. И причём в самых разных ситуациях.

Но как он мог шутить сейчас, когда в мире бушевала сверхъестественная война?

– То, что Лилит теперь на свободе, рушит все наши планы… – продолжил свои долгие рассуждения демон, но месье Бруно поторопился прервать его.

– Ты напрасно тянешь время, – он кинул на Диаваля злостный взгляд, который всегда сопровождался громким тяжким вздохом.

– Кхм, ну, тогда к делу. Атаковать легионы демонов по очереди или даже нападать на них всех – не рационально. Нужно ударить в самое сердце, и тогда Аду ничего не останется, как сдаться…

– Ближе к сути, пожалуйста, – потребовала мадам Бруно и сдержанно посмотрела на Грейс, для которой каждое замечание в сторону демона было неприятно как личное оскорбление.

– Лилит – первый демон, это мы все знаем. Самое древнее зло. Даже звучит банально. Ну, тогда не сложно догадаться, кого она, как первый демон, больше всего боится, – Диаваль стал расхаживать по комнате, постоянно останавливаясь позади них и проводя пальцами по пыльному дивану или спинке кресла. – Ваши предположения?

Чаще всего Диаваль просто подкидывал Ордену недостающую информацию или сам принимал участие в миссиях, поэтому в тот день видеть его в роли лидера всем было очень непривычно. Особенно, лицезреть самонадеянную широкую ухмылку, проявляющуюся во время каждой паузы. Но это все так нравилось ему, так окрыляло и радовало, что он просто не мог не улыбаться. А ведь на носу у них был настоящий Конец Света!

– Первого экзорциста? Ты предполагаешь, что по силам они будут равны, как первые в своём роде? – осторожно предположил Энтони и вздрогнул от резкой и громкой реакции демона.

– Бинго!

– Диаваль хочет вернуться в прошлое, найти Октавия Нимериуса и поставить его против Лилит, – Грейс переняла инициативу на себя, и в янтарных глазах демона тотчас же промелькнула обида и ярость.

По правде говоря, демон заранее поделился с ней своим планом, чтобы в случае чего она смогла поддержать его. Но тогда же он попросил её не раскрывать суть плана на совете и оставить «всё самое сладенькое» ему.

– Нимериус написал первую книгу об экзорцизме, но нет достоверной информации, что именно он первый изгнал демона обратно в Ад, – умно рассудила мадам Бруно, изредка переглядываясь с братом.

– А почему Лилит вообще должна бояться Нимериуса? В прошлом, уверен, способы борьбы с демонами были менее эффективны, – Энтони поймал на себе снисходительный взгляд сидящей рядом Грейс. – Я ведь прав?

Эта девушка была его наставником не только на миссиях, но и в жизни, и именно она уговорила Орден взять его в свои ряды двенадцать лет назад. Энтони слишком многим был обязан ей. Но это уже совсем другая история.

– Среди демонов с приходом Лилит распространилась одна легенда. Я-то слышал её и раньше и привык, так сказать, но вот они боятся этой легенды даже больше, чем гнева своей королевы.

Один иудей во времена великой Римской Империи и бурного распространения христианства потерял всех своих сыновей из-за проказ демонов. Он не мог их изгнать, так как они, причинив жертве смертельные раны, быстро покидали её. А ещё он был очень набожным человеком, без греха за спиной, так сказать.

Тогда он вместе со своим учеником, которого воспитал как собственного сына, смог вывести одну «формулу». Или заклинание. Все называют этот обряд по-разному. Его записали на скрижали секретным магическим шифром. О нем мы ещё поговорим.

Сам обряд был направлен на убийство или же очищение сущности демона. Сломанный телефон: сквозь века легенда исказилась, и поэтому точной информации нет. Да и демоны, в том числе и я, любят приукрашивать. Пока мы сами этот обряд не опробуем, не будем знать точно.

Известно, что лишь четыре экзорциста использовали этот обряд. И то сам он окутан тайнами.

Наиболее популярная версия, дошедшая до нас, описывает такой ритуал: человек капает кровью на скрижаль и затем изгоняет демона на привычной нам латыни. Потом его душа отделяется от тела и вступает в борьбу с демонической сущностью, не нанося телам обоих никакого вреда. Чем набожнее был человек, чем больше у него сил «бороться со злом» и тем легче ему было победить.

Вы спросите: «Почему Орден тогда не знает этого обряда? Информация о нем ведь должна была дойти до нас!», а я отвечу: «Потому что ученик иудея был предателем.»

Через пару месяцев после того, как иудей вывел эту «формулу», ученик убил его и всех, кто видел текст скрижали. И потом предстал перед самой Лилит. И в знак своей верности он разбил эту проклятую скрижаль. Кусочки разлетелись по всем уголкам планеты. Туда-сюда, ну, вы понимаете.

Говорят, что кусочки этой скрижали сейчас разбросаны по музеям в самых разных уголках мира, но никто не может понять шифр на них. Кто-то считает, что это смесь древнегреческого и енохианского, кто-то – что это латынь и ещё какой-то язык из древних индоевропейских языков…

– Ну, это уже сущая филология, господа, – закончив свой рассказ, Диаваль громко хлопнул в ладоши.

– Первый экзорцист должен противостоять Лилит. Они оба – первые в своём роде, как правильно заметил Энтони, – убедительнее добавила Грейс, снова забирая у товарища сладкие минуты славы. – Повторюсь, нам нужно вернуться в прошлое и найти его. Но необходимо сделать все так, чтобы Лилит ни о чем не узнала.

– Об этом я как-нибудь позабочусь.

– Вы ведь понимаете, что это очень подозрительная и непроверенная информация? Мы ведь не можем так рисковать. Ни вами, ни всей нашей цивилизацией…

– Я слышал об этой скрижали однажды, но считал её лишь легендой, – прервав сестру, месье Бруно своей размеренностью добавил разговору ещё больше важности. – Орден не смог восстановить этот обряд и найти скрижаль, как бы не пытался. С возвращением Лилит, думаю, эта проблема стала ещё актуальнее. Может, это потому, что кто-то из будущего забрал скрижаль из глубины веков? – он заинтересовано изогнул одну бровь. – Тогда мы можем преуспеть.

– Боюсь, что это не так. Лилит приказала демонам найти кусочки скрижали и уничтожить их. Она знает, что скрижаль ещё существует. В нашем времени. Сейчас. Может, даже чувствует это. Поэтому возвращаться в прошлое за ней – изменить настоящее. И как я уже и говорил, она якобы тайно приказала своим найти эту скрижаль. Ну, а когда о какой-то тайне знает больше двух человек, ну, или демонов в нашем случае, она перестаёт быть тайной, – Диаваль сверкнул своей ослепительной улыбкой и зачесал назад пепельно-русые волосы. – Мы можем попробовать опередить их. Но для начала нам нужен первый экзорцист.

– Первый экзорцист… – мадам Бруно будто пробовала на вкус это словосочетание. – Но мы не знаем, насколько он был могущественен.

– И не узнаем, если не найдём его, – возразила Грейс. – Диаваль отправится в прошлое и уже завтра вернётся с ним. Это же Ди! Время будет на нашей стороне. А нам с вами, месье и мадам Бруно, остаётся только сдерживать демонов до их возвращения. По-другому мы Лилит не одолеем, – в её голосе промелькнула мольба.

– Это правда будет единственным рациональным решением. Но позвольте спросить, зачем вам этот молодой человек? Зачем вам Антонио? – мадам Бруно всегда на родной итальянский манер коверкала имя Энтони, как и большинство его знакомых.

Парень за секунду до вопроса догадался об отведённой для него роли в этой исторической авантюре и вдумчиво посмотрел на Грейс. Она же ни капельки не сомневалась в своём ученике и всё ждала подходящего момента дать ему раскрыть свои лучшие качества. И этот момент, наконец, настал.

– Во времена Поздней античности христианство ещё не было государственной религией. И языческие божества были сильны, как никогда. Да и вообще, мир тогда был сложно устроен, – Грейс положила ладонь на плечо своего ученика и посмотрела на него сверху вниз. – А Энтони уже больше десяти лет изучает их культуру, богов и обычаи… Не думаю, что стоит напоминать вам о всех тех миссиях, из которых он выбрался молодцом.

– А так как мы не знаем точно, был ли Октавий Нимериус первым экзорцистом, нам придётся устроить за ним небольшую слежку и пробыть в прошлом не один день, – подхватывая слова Грейс, Диаваль двумя большими шагами перешел за кресло и тоже положил ладонь на плечо Энтони. – Правда, для вас всё равно пройдёт не больше суток. Путешествия во времени – интересная штука!

Его лицо вновь стало самодовольным и приторно дружелюбным, а большие янтарные глаза внимательно смотрели на старейшин поверх круглых тёмных очков.

Рука демона показалась Энтони холоднее льда, а кольца на ней – тяжелее всей Пизанской башни. Но несмотря на это, он сохранил свою осанку и не дал начальству усомниться в нём хоть на секунду.

Диаваль, на самом деле, тоже оказал некоторое влияние на становление Энтони в самом начале его пути, но его вклад никогда не сравнится с вкладом Грейс. Парень с детства боялся непредсказуемости демона, а порою даже ревновал его к своей наставнице, однако всегда и во всем доверял. И правильно, ведь Диаваль столько всего сделал для Ордена, что его уже стоило обременить статусом старейшины!

– Ну? – демон ждал одобрения от близнецов Бруно.

Они многозначительно переглянулись, читая в ясных глазах друг друга отчаяние. Но все-таки согласились.

– Не медлите. Судьба всего человечества теперь в ваших руках, – требовательно заговорила мадам Бруно и поставила пустую кружку к остальным. – Мы же постараемся разузнать местоположение скрижали. Демоны ещё ни разу не подводили нас, когда посещали наши допросы.

– Если есть способ не изменять прошлое, то нужно воспользоваться им, – в разговор вновь вступил месье Бруно и внёс в него нотки тревожности. – И помните: нельзя переписывать историю. Любое ваше неверное движение может стереть с лица земли целую Империю. Однако, если вы не вернётесь вовремя, с лица земли будет стёрто все человечество.

***

Грейс, всегда весёлая и жизнерадостная итальянка, ещё не привыкла к изменившемуся укладу жизни. До сих пор она сохраняла позитивный настрой и радовалась доброй половине всего, что её окружало.

Её голос ласковым смехом окутал всю квартиру и, казалось, был слышен даже на улице. Сумерки лиловым одеялом укрыли ясное небо, с каждым днем становящееся всё мрачнее, и подарили городу весеннюю прохладу. В мирное время по вечерам огни на набережных сияли подобно маякам, а в самом центре города после полуденной жары жизнь играла новыми красками. Теперь же из красок в Риме остались только серая и темно-синяя.

Энтони кружился в маленькой библиотеке, что занимала целую двухкомнатную квартиру, и готовился к предстоящей миссии: наводил исторические справки насчёт нужного временного периода на определённой территории: четвёртый век нашей эры, Константинополь, который в то время назывался Византием. Попутно вспоминал какие-то аспекты общественной жизни в Поздней античности.

Ему хотелось взять с собой как можно больше вещей, справочников и даже фотокамеру, но начальство запретило ему брать больше, чем требовалось.

Эта библиотека была его укромным местечком, и до сегодняшнего дня никто из Ордена не знал её точного адреса. Здесь в напечатанном виде хранились его наработки, статьи и переводы. Конечно, самые важные материалы имели копии за пределами этой библиотеки и на электронном носителе. Эту квартиру можно было назвать музеем: никаких личных вещей, только исторические книги, артефакты и даже уменьшенный макет одного покинутого города рядом с Фивами.

Перечислять это всё можно было бесконечно, но время поджимало: Диаваль должен был забрать Энтони ровно в восемь вечера, а минутная стрелка уже остановилась на десяти.

– Антонио, парень, ты не мог бы успокоить нашу дорогую Грейс? – с этими словами на пороге появился Диаваль, разорвавший его мысли, словно молния, разрезающая небо во время грозы. – У нашей девочки явно истерика.

– Лучше возьми одежду, которую я тебе подготовил, и не мешай мне, – в задумчивости фыркнул Энтони и чуть не добавил: «И никакая она не наша девочка, Диаваль».

Смех в соседней комнате вскоре сошёл на «нет», и Грейс, всё ещё улыбаясь, молча подошла к ним. Убранные ободком иссиня-чёрные пряди растрепались и густым потоком, будто переливающийся при лунном свете водопад, ложились на её плечи. Она протянула демону свёрнутые ткани красно-золотых тонов и заманчиво вскинула брови.

– А, собственно, что…

– Пожалуйста, не спрашивайте у меня сейчас ничего. Я занят, – его лицо выразило ни столько раздражение, сколько мольбу.

– Хорошо, поняли – приняли.

Они вдвоём многозначительно переглянулись, почти одновременно пожали плечами и удалились в соседнюю комнату, а Энтони снова погрузился в работу. Напоследок он решил ещё раз перебрать плотную кожаную сумку небольшого размера, которая должна была сопровождать его в этом непростом путешествии, и с облегчением выдохнул, когда всё оказалось на своих местах.

Раньше Энтони часто предлагал Диавалю отправиться в прошлое и посмотреть на изучаемую им культуру собственными глазами, но каждый раз получал отказ. Как говорили близнецы Бруно, это было слишком опасно: не только для самих путешественников, но и для будущего. Поэтому все демоны, как и ангелы, не злоупотребляли этой способностью.

Свою повседневную одежду, вслед за Диавалем, Энтони быстро сменил на сшитые им лично образцы, которые какое-то время назад стояли на исторической выставке в университете. И они прекрасно сохранились, как и любая другая вещь, отданная Энтони.

На коричневого цвета тунику, доходящую до колена, он накинул открытый спереди чёрный плащ, лацерну2, имеющую блеклую застёжку на плече. Вместо удобных брендовых кроссовок – кожаные грубые сандалии, которые при продолжительном ношении оставляли мозоли. Но все эти неудобства были необходимы – по задумке, внешне Энтони должен соответствовать тогдашней слуге. А устроиться в дом к уважаемому вельможе им должны ли помочь способности Диаваля. И они ещё не раз помогут им.

Одеяние Диаваля было немного красочнее, однако с ним сильно не заморачивались. Роль демона им ещё была не известна, но Энтони надеялся, что тот всегда будет рядом и в случае чего защитит его. Однако подстраховка была не лишней – разразиться исторический диссонанс, если кто-то в четвёртом веке увидит мужчину в солнечных очках, джинсовой куртке, спортивках и кроссовках «Nike».

– Приветствую, господин, – засмеялся Диаваль и сделал изящный низкий поклон, одну руку предлагая собеседнику, а другую, как истинный джентльмен, убирая за спину. – Ой, кажется, ошибся эпохой.

– Извиняться будешь потом перед историками, – умно заметил Энтони, громко выдохнул и повернулся вокруг своей оси, чтобы ещё раз проверить, не оставил ли он что-то важное.

– Тогда извини, историк…

– Не переживай, – уверенным, но мягким голосом заговорила Грейс и положила ладонь ему на плечо.

Столь незамысловатый жест был олицетворением истинной поддержки, которую она все эти годы дарила Энтони: с того несчастного случая на экскурсии в Пафосе и по сей день. В ответ он лишь кивнул и приподнял уголки губ – так, что рядом с усыпанными веснушками щёками появились милые маленькие ямочки.

– Кхм, ты сегодня обедал? – прервал их идиллию Диаваль, не переставая при этом постоянно поправлять своё новое одеяние.

– А какая разница? – скептически вскинул брови Энтони. – Ну, да, обедал. Энергетик, пара печений и салат, кажется. Не помню. Это какой-то отчёт?

Диаваль поморщился, но тут же натянуто улыбнулся и махнул рукой, как бы переводя тему. Затем они с Грейс дружески попрощались, обнялись и попутно обменялись парой острот. Отстраняясь от подруги, демон с азартом посмотрел на Энтони, будто предвкушая начало авантюры. Его глаза на пару секунд наполнились иссиня-чёрным цветом под стать его тёмной сущности.

В тот же момент неподалёку от их дома раздался громкий хлопок, похожий на взрыв, и ударная волна выбила окна, оставляя на их месте только старые рамы. Энтони, Диаваль и Грейс под действием мощной волны, которая будто толкнула их в спину, потеряли равновесие и уперлись в стену со стеллажом, попутно закрываясь от летящих в лицо осколков и книг с верхних полок. Экзорцистам повезло, ведь до них долетела лишь малая часть битого стекла.

На улице стало светло, как днём, однако это были не солнечные лучи и даже не чудесным образом включившиеся фонари: безжалостный пожар за секунды окутал соседнее здание и стал стремительно пожирать его. Крики со всех сторон наполнили собой воздух вместе с запахом гари и серы. Температура в округе стремительно поднималась. А на их лицах то ли от жары, то ли от паники выступил пот.

– Грейс, тебе нужно уходить отсюда! – крикнул Энтони, все ещё оглушённый взрывом.

Грейс уже хотела ответить парню, но Диаваль быстро сократил расстояние между ними, обхватил её лицо руками и втянул в глубокий, но совсем недолгий поцелуй. По щеке девушки скатилась слеза, она взяла его ладонь и нежно соединила пальцы.

Энтони видел, с каким блаженством Грейс отвечала ему, и после того дня вспоминал эту сцену ещё не раз. Одновременно он был и рад за них, и печален за себя, обделённого такой страстной любовью. Энтони всегда приходилось выбирать между личной жизнью и работой.

Через пару секунд Диаваль отстранился от девушки и приложил два пальца к её лбу – вмиг она исчезла из комнаты, будто её там никогда и не было. Энтони понял, что демон обеспечил ей безопасность и, вероятно, отправил домой. Он с облегчением выдохнул, ловя себя на мысли, что и ему не помешало бы сейчас отправиться в какое-нибудь тихое и спокойное место.

Затем Диаваль молча повернулся к парню, и его лицо засияло ядовитой ухмылкой – прямо, как и перед взрывом. В такие моменты Энтони по-настоящему боялся его.

Сначала Энтони почувствовал колючий холод, а потом стал стремительно падать в окутанную тьмой бездну. Он слышал и ощущал стремительные потоки воздуха и материи, со скоростью света проносящиеся мимо. Открыть глаза Энтони так и не решился и лишь сильнее зажмурился. Тело сковало давление извне, а сердцебиение то и дело прерывалось, лишая его возможности дышать, но длилось это не больше мгновения.

И вдруг он упёрся ладонями в нагретую солнцем каменную стену, частично поросшую молодой зелёной лозой. Листики у этого растения были маленькие и колючие – на щеках у него тотчас же появились бледные розовые царапины. Ещё несколько секунд Энтони простоял неподвижно и не желал двигаться с места ни на сантиметр, будто всё ещё не мог вернуть контроль над телом или просто боялся.

– Чуть правее, и ты со скоростью света снёс бы колонну, – Диаваль схватил парня за капюшон тоги и чуть приподнял над землёй, тем самым окончательно приводя в чувства.

Впервые взглянув на Византий, юный экзорцист на всю жизнь влюбился в него. И много позже он с трепетом будет вспоминать этот миг.

Триста двадцать девятый год, середина апреля. Город, которому через год суждено было стать столицей Римской Империи, ещё не был набит золотом и богатствами, как это представляли многие, но его ценность оттого не угасала. Старинные для глаз экзорцистов, но на деле совсем недавно отстроенные здания: от внушительных домов вельмож до скромных жилищ рабочих и ремесленников – приковывали к себе взгляд, как и наряженные в древние одежды жители. По количеству украшений и вышивок, а также по яркости ткани Энтони с лёгкостью мог определить статус того или иного гражданина.

Они очутились в отдалённом уголке пристани под тенью небольшого балкончика и оттуда могли наблюдать, как маленькие жилища с оранжевой крышей у самого подножья холма постепенно превращались в более зажиточные виллы, тлеющие на фоне Ипподрома в центральной части города и переходящие в просторные императорские владения. Около того Ипподрома скопилось много народу, оттуда доносились восторженные крики и свист – видимо, сейчас там проводили кровожадные гладиаторские бои или скачки на колесницах.

Раньше этот город считался греческой колонией и назывался просто Византий. Теперь же самые смелые именовали его Византий-Новый-Рим, хотя такого статуса он ещё не приобрёл. Царский дворец был уже почти достроен, и сам Константин со всем своим двором и семьёй начал стремительно перебираться сюда. А за высшими сановниками и императорской семьёй всегда следовали богатства, за ними – средний класс.

Город расцветал на глазах, и это было не только заслугой наступившей весны: подданные съезжались сюда со всех уголков Империи, корабли с шёлком и драгоценностями из Азии причаливали в акваторию порта всё чаще, а на улицах царили мир и гармония.

– У меня нет слов…

Энтони не смог договорить, ведь его организм явно не оценил путешествие во времени: живот скрутило, и тот обед, о котором его спрашивал Диаваль, резко подступил к горлу. Он закрыл рот обеими руками и бросился к краю только-только отремонтированной пристани.

– Одни эмоции. Вижу, – с насмешкой продолжил демон, пока его товарищ стоял на коленях и отчищал свой желудок.

– Нам нужно найти дом Нимериуса. В его биографии было сказано, что он одним из первых вместе с Императором перебрался сюда в триста двадцать девятом, – Энтони утёр губы и подбородок тыльной стороной ладони и медленно поднялся на ноги. – Нужно устроиться к нему… Я ведь это уже говорил? – он вновь приложил руку ко рту, сдерживая тихий ик.

– Да, ещё нам нужно на собеседование сходить и договор заключить, ага, – Диаваль похлопал друга по спине и прищурил глаза от яркого полуденного солнца. – Может, мне просто вселиться в этого нашего философа? И направить на верный путь, так сказать, – Энтони снизу вверх посмотрел на него.

– Тогда мне придётся лично изгнать тебя.

Демон ухмыльнулся, приобнял его за плечо и посмотрел на возвышающийся на холме город, выглядевший, как компьютерная графика или чересчур правдоподобные декорации к историческому фильму. Им казалось, что пройдет ещё пара секунд и кто-нибудь из съёмочной группы крикнет «снято», а картина Византия на заднем фоне медленно откатится в сторону. Но прошло уже больше минуты, а город всё ещё кипел жизнью прямо перед ними.

– Как там говорят? Все дороги ведут в Рим? В нашем случае, в Византий.