Читать книгу Контроль, успех, поражение - Марина Аверина - Страница 13

Вы всё ещё верите, что в нашей истории всё будет хорошо?

Что наша история про преодоление разногласий, про готовность идти навстречу друг другу, несмотря на все преграды и страхи, которые накопились за годы одиночества?

Вы, наверное, очень романтичная и оптимистичная натура. Или, возможно, просто думаете: «Зачем писать книги с плохим концом?» Их никто не читает. Все хотят верить в сказку и убеждаться, что она возможна, хотя бы в придуманных историях, если не в реальной жизни.

А кто делает сказкой вашу жизнь? Считаете ли вы себя посильным творить её самостоятельно или ждёте чуда от кого-то другого?

Мы попробуем дать этой истории шанс стать сказочным сюжетом, хотя на многое не рассчитывайте.

Весь пятничный день Майк провёл в своём кресле позади кушетки, на которой, сменяя друг друга, лежали его клиенты, рассказывая свои отрывистые бессвязные мысли.

День тянулся медленно и скучно.

Обычно на работе ему скучно не было.

Ему совершенно не нравилось появление в его жизни такого неожиданного и непредсказуемого фактора, как мысли о молодой, красивой женщине, которая явно не собиралась упрощать ему задачу построения их отношений.

Да и возможны ли их отношения?

Разница в возрасте была очень большой. Слишком. Да, смотрятся они вместе прекрасно. Майк никогда не выглядел на свой возраст, был всегда молод, подтянут, да и седина в волосах добавляла только дорогой лоск его красоте. Она же выглядела старше своих лет, такая серьёзная и ответственная с металлом взрослой, видавшей виды женщины в глазах. Но то внешность, а реальный возраст совсем другое. Через пару лет она может родить первого ребёнка, и тогда ей будет всего тридцать, а ему уже пятьдесят. Доживёт он до двадцатилетия этого ребёнка? Его отец умер от сердечного приступа, когда ему было шестьдесят три, но сам он тогда был уже взрослым мужчиной, твёрдо стоящим на ногах, а этому малышу будет всего тринадцать.

Он что, серьёзно сейчас думает об их детях? Причём прямо на сеансе с клиентом, которого не слушает уже пару минут. Такого с ним практически не случалось, даже в тяжёлые времена для его предыдущей семьи. Это либо действительно любовь, либо профессиональное выгорание. А может, и то и другое сразу.

«Как-то совершенно беспочвенно и крайне преждевременно. Она вчера вечером бросила ему вызов о невозможности даже самих их отношений, какие там дети», – подумал он про себя и продолжил вникать в слова мужчины вдвое младше него, рассказывающего свои пространные ассоциации о своём гомосексуализме.

Именно этот вызов раззадоривал его больше всего. Ничего не хотел он в жизни так, как совершать невозможное. Она могла просто уйти или просто остаться, прекратить или продолжить, всё было бы приемлемо. Но она сказала «Ещё посмотрим», и теперь он был категорически и серьёзно настроен «посмотреть».

А ещё она считала его трусом. И хотя именно им он и был, и сам про себя это знал и активно боролся, но сейчас в данной неожиданной для него истории он собирался напрочь об этом своём качестве забыть. И вести себя не просто как мужчина, а как самый наглый, настойчивый и бесстрашный мужчина, который только может быть на свете.

Пятничный вечер заканчивался для него поздно, вечерами всегда были клиенты, приходящие после работы.

Но он точно знал, где её в это время нужно искать.

ApplePie был забит до отказа, как и всегда, шанса пройти уже не представлялось. Но у него здесь был пожизненный картбланш, как и во многих барах города. Возможно потому, что он действительно алкоголик и больше никуда не ходит. Но в данном случае хозяин заведения был его хорошим знакомым и на входе Майка всегда пропускали в любое время. А вот она наверняка позаботилась о своём месте заранее.

Так и есть. Она сидела за одним из высоких столиков, расположенных, как грибы после дождя на поляне, в тесноте в центре зала. Яблоку в этом «яблоке» негде было упасть, к барной стойке не протолкнуться, между столиками не пройти. Пятничное веселье успешных офисных обитателей, празднующих каждую неделю как счастливые выжившие в каждодневно повторяющейся смертельной схватке, в самом разгаре.

Она была не одна. Это тоже предсказуемо. Именно за этим она сюда и пришла. Наказать себя. За что? За мысли о Майке, о любви, о счастье? Продемонстрировать свою низость, дать понять всем романтичным субличностям внутри неё, какая она на самом деле грязная и развратная. Подцепить очередного мужчину в баре и отдаться ему на любой подходящей поверхности. И забыть и о нём, и о Майке на следующее же утро в субботней пробежке навсегда. Чего он категорически не собирался позволять ей делать.

– Привет, дорогая, как прошёл твой день? – Майк всё-таки протиснулся через гудящую толпу к их столику со своей сияющей улыбкой.

Мария на секунду застыла на месте от неожиданности. Но быстро внутренне собралась, о чём возвестила ехидная растягивающая улыбка на её прекрасном лице.

– О, привет, дорогой, не ожидала тебя сегодня увидеть. Думала, ты вчера уже достаточно напился вечером. – Кажется, она готова была поиграть в его игру.

Мужчина смерил взглядом их боевые позиции, разворачиваемые друг перед другом, и вернулся за соседний столик к своим друзьям, от которых не так давно отделился для знакомства с прекрасной и одинокой соседкой.

Его ухода никто не заметил.

– Да, я вчера прекрасно завершил вечер в одиночестве, выпив свою недельную норму. Так что сегодня не пью, как видишь, – развёл пустыми руками Майк. – А вот ты, я посмотрю, только разгоняешься. Смотри, а то опять не сможешь дойти до выхода сама, как в прошлую пятницу. Придётся провожать.

Мария медленно потягивала свой любимый напиток, так любимый ею в исполнении барменов именно этого бара, давая себе передышку для мобилизации сил и продумывания плана отражения такой бесстрашной и неожиданно нахальной атаки. Так как это был уже второй бокал, получалось с трудом.

– А ты опять проводишь меня до такси и ничего не сделаешь, что положено настоящему мужчине? – со всей возможной горечью и презрением констатировала Мария.

Майк усмехнулся, облокачиваясь обеими руками на столик, и вдруг неожиданно поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза с открытым забралом, со всеми мыслями, страхами и надеждами, что были у него в голове.

– А тебе бы этого хотелось? – просто и спокойно спросил он.

Она перестала пить. Не отрывая взгляда от его глаз, она долго просчитывала что-то у себя в голове, слегка прищурившись. Затем поставила бокал на стол и облокотилась на него так же, как собеседник, оказавшись лицом к лицу буквально в паре сантиметров от него. Майку захотелось зажмуриться от накатившего страха, но он сдержался. Через всю какофонию запахов всех возможных напитков мира, разгорячённых тел и вечернего угара он отчётливо почувствовал тонкий запах её духов, а за ним еле различимые, но одурманивающие до глубины запахи её кожи, её волос, её крови.

– Ты можешь взять меня один раз легко и просто, нам обоим понравится, а наутро мы разойдёмся и забудем обо всём об этом.

Пауза. Вдох-выдох.

– Либо ты можешь взять меня навсегда, как ты хочешь, на всю жизнь. Но для этого тебе придётся сначала взломать все замки мира от всех дверей, влезть на каждую гору на свете. И достать мне то, чего ты никогда не сможешь достать даже для самого себя – прощение.

Мария не знала, откуда родилось это в её голове. Но знала, что сейчас она говорит чистую правду. Может, даже впервые в жизни.

Он не ответил.

Он знал, что когда-нибудь его настигнет всё то, что он натворил в своей жизни, все демоны и призраки его прошлого встанут перед ним как один и спросят ответа. И он знал, что именно эта женщина станет голосом этих демонов, потребует от него такого, чего может никогда он в своей жизни не делал. Но не думал, что она станет его судьёй. Единственное, чего он хотел бы, это выполнить её указания, свершить все эти подвиги и очистить в испепеляющем огне свою потерянную душу. И он знал, что не справится.

Майк изменился в лице до основания. Всю скрытую боль, отчаяние и раскаяние в самом себе он выпустил на поверхность. Позволил им всплыть из самых тёмных глубин души, из самых потаённых уголков сознания, выпустил из клеток и кандалов, в которых они томились все эти годы. Он дал им подняться к свету, исходящему от этой сияющей женщины, дотронуться до самого края его внешних границ, до тончайшего полотна его кожи изнутри. Позволил со всем отчаянием и принятием. Позволил… и в самую последнюю секунду… испугался!

– Может, я никогда и не смогу «достать» прощение для самого себя, ты права. Но я хотел бы подарить его тебе. Не знаю, в чём ты должна себя простить и чего мне это будет стоить. Но я хотел бы попытаться.

Мария долго мерила его взглядом, забыв об окружающих, недопитом бокале и даже о времени, которое с таким отчаянием контролировала всю жизнь, стараясь не упустить ни минуты. Сейчас в этом переполненном кричащими от отчаяния душами месте, пытающихся залить свои боли ядом, она наконец-то решалась на что-то действительно невозможное. На то, что нельзя получить.

– Тогда поехали, – сказала она и повела его за руку вон из бара.