Читать книгу Пошли мама с папой за грибами… (Анатолий Вехотко). Воспоминания вдовы режиссёра - Марина Бойкова-Гальяни - Страница 5

Моя знакомая предложила котёнка, белое пушистое чудо назвали Стёпкой. Мы очень любили Стёпочку. Получилось настоящая семья: я, Толя, дочка Ирина и Стёпка. Оставалось за малым: домик в деревне. Весной 2002 года я продала квартиру на Гаккелевской улице и вложилась в новостройку в Ручьях. Разницу в цене осенью решено было потратить на дом в деревне. Собственно, поначалу я решила посмотреть дачу в садоводстве, где-то за Павловском, в восьмидесяти километрах от Санкт-Петербурга. От станции минут 30—40 пешком, маленький домик с одной комнатой, шесть соток, соседи со всех сторон, и непонятно, где в лесу водоем для купания.

– Всё, – сказала я Толе, – целенаправленно дом в деревне и с Московского вокзала, чтобы до электрички пешком не больше 20 минут.

Вторым был дом в Померанье, за Любанью. Дом понравился, и я не думала о том, что под окнами трасса на Москву, а по ней день и ночь идут фуры. Я хотела его купить, но судьба отвела от непродуманного решения. Документы у хозяина не были готовы, и мы решили смотреть другие варианты.

Следующим оказался дом в Торфяном. Дом и сад. Отличная баня. Но… Автолавка пару раз в неделю и отсутствие водоёма. Здесь Ленинградская область закончилась, и Чудово показалось совсем близко.

Следующим был дом и отличный яблоневый сад в Дубцах, а это уже за рекой Волхов. Через деревню проходит всего лишь ручей, но мне всё нравилось, даже не пугало, что в магазин придётся ехать в Чудово. Хозяин сказал, что на дом есть желающие, и он позвонит, и скажет свой ответ. Как я плакала, когда те, кто смотрели раньше, решили купить этот дом. Это была судьба!

И вот, наконец, Большая Вишера. Далековато? Возможно. От станции идём с Толей и семенящей пожилой женщиной, сворачиваем на длинную прямую:

– Это КДО, – поясняет старушка.

– Как? – переспрашивает муж. Я пожимаю плечами.

– Улица 50 лет первого КДО – Комсомольского Добровольческого Отряда.

– Далеко ещё?

– Скажу, – загадочно улыбается проводница.

Подходим к ярко-синему домику в три окна, с белыми резными ставнями, я шепчу Толе:

– Хоть бы этот, хоть бы этот, – но он остаётся позади, и немножко грустно становится. Я ничего не жду.

– Вот он! Мой дом.

Я поворачиваю голову влево и ахаю. Ярко-жёлтый, в четыре окна, а перед окнами тонкая рябинка.

– Вот это дом! – прошептал муж.

– Сказка! Я не верю.

Внутри дома, конечно, было убого: старый диван, железная кровать, обои, видно, из старых советских запасов. А за окном большой пруд. Никакого сада, участок большой, не очень ухоженный. Но это был мой дом, и я уже его любила. Сделку оформили в начале ноября, сразу заказали машину дров. И вот ноябрьские праздники встречаем вдвоем с Толей в новом доме.

Трещат дрова в печи,

Весь дом теплом согрет.

Немного помолчим:

К чему слова, мой свет?

Твоё дыханье мне

Дороже всяких фраз,

А блики на стене

Соединяют нас.

Последняя любовь —

Молитва у огня.

Последняя любовь,

Не оставляй меня.

Строки складывались, пока сидела у печки, глядя на пылающие дрова: счастье, тепло и ощущение покоя, добра и света. Я вижу тот день, будто всё было вчера.

И ведь, такой хитрец: прошу, чтобы прочитал моё стихотворение, а он отвечает:

– Я купил тебе толстую тетрадь, когда заполнишь стихами всю, прочитаю с удовольствием.

Хороший стимул. Мне так хотелось, чтобы прочитал!

В Большую Вишеру приезжали на пару дней. Ранней весной гуляли по нашей улице КДО или, как называют местные жители «Концы». Раньше, ещё до открытия стекольного завода братьев Курженковых в 1837 году, здесь была деревня Концы. Станция 1 класса Николаевской железной дороги (из Санкт-Петербурга в Москву) в 1874 году получила название Большая Вишера, а с ней и поселение.

В 1938 году Указом Президиума Верховного Совета СССР посёлок был отнесён к категории рабочих с включением в его черту деревни Концы.

Во время Великой Отечественной Войны Большая Вишера была оккупирована немецко-фашистскими войсками с 23 октября по 22 декабря 1941 года. 5 июля 1944 года после образования Новгородской области, посёлок Большая Вишера вместе с Маловишерским районом перешёл в её состав. Несмотря на название, Большая Вишера меньше по величине, чем Малая Вишера. Название она получила по реке, на которой расположена.

Концы

Ранней весной 2003 года мы гуляли по нашей улице, останавливаясь возле каждого скворечника, ассоциируя прилёт скворцов с наступлением весны. Ещё лежал снег, но дневное солнце наполняло воздух весенним теплом и ароматом набухающих почек. И они прилетели. Мы восхищались всему, что видели, это было непередаваемое время. Лето я решила провести в деревне.

С первыми тёплыми деньками началось моё переселение. Толя работал швейцаром в ресторане «Карл и Фридрих» на Крестовском острове 3 через 3. Я всегда встречала его с утренней электрички: необыкновеннее чувство, когда вдали видишь маленькую точку, потом она растёт, вот уже видны красные полосы на локомотиве, они всё ближе и явственнее, Наконец, электричка останавливается напротив меня, выходит улыбающийся муж, мы обнимаемся:

– Здравствуй, Любимка!

Три дня блаженства в собственном доме, и рано утром Толя тихонько будит меня:

– Родненькая, закрой за мной.

Я, сонная, поднимаюсь, закрывая дверь, целую на прощание:

– Толя, береги себя!

На выходные муж неизменно приезжал в загородный дом, мы гуляли, разговаривали обо всем. Толя был прекрасным собеседником, я с удовольствием слушала его истории. Свою жизнь он делил на прошлую и настоящую. Прошлая, когда работал на киностудии Ленфильм: встречи, расставания, творчество. В настоящей жизни «светом в окне» была я.

О женщинах Вехотко был высокого мнения, что приятно. Он говорил, что женщины умнее, лучше и глубже мужчин. Возможно, он действительно так считал, а, может быть, чтобы польстить мне. В молодости Толя был отчаянным ловеласом.

Вскоре после того, как мы познакомились, Анатолий Тимофеевич торжественно собрал нас с дочкой, чтобы полнее рассказать о себе. Не знаю, насколько достоверен его рассказ.