Читать книгу Прощание с Аэлитой. Роман - Марина Бойкова-Гальяни - Страница 8

Парфен завтракал. Сеня поздоровался с товарищем и сел напротив:

– Ешь, гулена, – друг кивнул на стопку блинов, – или кормлен?

Семен покрутил головой:

– Разговор имеется. Серьезный.

– Ну.

– В общем, мы с Литой любим друг дружку.

– Нет.

– Любим.

– Та-ак.

– Ну, хочешь, подеремся?

– Та-ак. Сеня, берешь билет и дуешь невесте.

– Я не уеду!

– Понял? Дуй к невесте! – Парфен встал из-за стола и пошел на Семена, сжимая кулаки.

Сеня не двинулся с места:

– Ударь, если легче станет!

Парфен ударил: из носа товарища тонкой струйкой поползла кровь:

– Еще?

– Бей!!!

Он снова ударил, на этот раз в челюсть.

– Мало?

– Бей!!!

– Для ровного счета!!! – Три.

Из рассеченной брови кровь залила глаз. Семен чертыхнулся:

– Портрет испортил!

– До свадьбы заживет. Как же это?

– Не знаю. Имя невесты обернулось пустым звуком. Думаешь, не понимаю, что Лита твоя девушка?

– Не сказал бы. Но я не против.

– Ты любишь ее?

– Зачем тебе? Хочешь совесть облегчить? Я не люблю ее. Доволен? Вымой харю, «Казанова»!

Семен умылся, затем намочил платок, приложил к глазу.

– Что сказала Аэлита?

– Любит и поедет на край света за мной.

Парфен пожевал губами, раздумывая:

– Такая девушка. Дурак!

– Я?

– Я! Дурак! Чудная девушка. Упустил. Ладно, будь счастлив! Заработать хочешь?

– Парфен!

– Что Парфен? Бабки не нужны?

– Нужны.

– А нужны, давай работай. На соседней улице колодец надо делать. Дам двух парней. Справишься? По десятке на брата, самое малое, не ахти, но все же.

– Спасибо. Заработаю, поеду к себе, мамке покаюсь, Наталке.

– Покаешься? В чем, дурило? Эка невидаль, влюбился мужик.

– Ей перед соседями краснеть, перед Наталкиной матерью.

– Переживут, если взаправду это по-серьезному, а то ведь с глаз долой, ети ее в костыль. Приедешь и обратно Наталку захочешь.

– Понимаю, выгляжу ветреником.

– И увидим, каков ты. Мне-то лучше, чтобы ты оставил Литуху… Может, я женился бы: все-таки мамаша обожает ее.

Семен вскинул глаза на товарища: шутит? Но лицо друга было непроницаемо, и смотрел он в сторону:

– Ладно, все, ушел. Бригада ждет. А насчет колодца, парням скажу, чтобы позвали тебя.

Вышел, хлопнув дверью. Затрещал мотоцикл во дворе. Семен лег на раскладушку, закинув руки за голову. Есть не хотелось. Он думал о том, как всего несколько дней могут изменить судьбу человека. Несколько дней назад слезы глотал, расставаясь с девушкой, а сейчас лица не помнит. А вдруг и правда он легкомысленный, вдруг уедет и опять с Наталкой закрутит роман? Как тогда? Вот и проверим. Семен тяжко вздохнул: не может быть!

В окно постучали: выглянул.

– Ты Сеня? – лохматый парень цыганистого типа.

– Ну.

– Парфен велел звать на халтуру.

– Я мигом! – Вскочил, как ошпаренный, опрометью на улицу.

– Ленька, – молодой человек протянул руку, которую Семен радостно потряс, – Ихтиандр уже на месте.

– Ихтиандр? Серьезно? Или кликуха?

– Имя. Дед колодцы рыл, отец колодцы рыл и он тоже колодцы роет.

– Понятно. Далеко?

– Здесь. Близко. Сам откуда?

– Уралец.

– Значит могёшь.

Земля маловишерская тяжелая, глинистая, но Семену нипочем, о Лите думает, скучает.

Время обедать настало, работники за стол уселись, он же к зазнобе помчался. Прибежал и обнял с порога:

– Соскучился, ужас! А вот как уеду, совсем помру с тоски!

– Быстрее вернешься, если жить захочешь, – засмеялась, как ручей по камешкам, у Сени сладкая дрожь по жилам.

– С Парфеном объяснился.

– Я и вижу, нос распух, глаз не видать. Дай, лед приложу.

– А, не надо! Совсем не больно. Ерунда. Мне халтуру друг подкинул, неподалеку колодец роем. Прибежал на обед, но пора идти, негоже отлынивать.

– Ой, погоди, бутерброд вынесу.

Семен кивнул. Аэлита вернулась со свертком и бутылкой молока:

– Вот, ешь на здоровье.

– По дороге стрескаю.

– Тогда дожидайся, пакет вынесу, все приличнее.

Взял пакет в руку, а от него тепло девичье к сердцу подкатило. Не удержался, обнял крепко, только ойкнула любимая, и прильнул губами к милому лицу.

– Иди.

Едва оторвался, побежал. Мужики начали работать. Семен, с набитым ртом промычал:

– Я могу внизу, в колодце, не впервой.

– Прожуй и лезь.

Все глубже Семен под землю опускается, а воды нет, небо все меньше, солнце совсем не проникает, но не сдается. Кинул Ленька веревку:

– Хва на сегодня! Шабаш! Вылазь, сибиряк. Четыре кольца утопили, здесь далёко вода, на десять-двенадцать колец обычное дело. Маракуешь? Выдюжишь двенадцать? Небо с овчинку! А?

– Выдюжу! Сколько стоит двенадцать?

– По двадцатке не меньше срубим.

– Хорошо.

– Хорошо-то хорошо. Только достань ее: тяжелая водичка, потом умытая.

– Ладно, кто сказал, что уралец боится работы?

– До завтра, брат. К девяти подгребай, не ошибешься.

Аэлита сидела у окошка, подперев щеку рукой. Увидев Семена опрометью выскочила, повисла на шее:

– Уработался?

– Ничего. Водицей умылся – заново родился. Куда пойдем?

– Ходить здесь особо некуда. Хочешь искупаться?

– Ты говорила о Спасском озере, поедем?

– Тю-ю. Эк, загнул. Двадцать километров по болотам и бездорожью. Хотя, лето сухое, пожалуй можно обойтись без вездехода. Спроси у Парфенки, пусть подбросит на мотоцикле, а то одолжит, если ты умеешь с мототехникой.

– Договорились, только работу закончу, увезу на твое любимое озеро. Не боишься ночевать у погоста?

Аэлита усмехнулась и покачала головой.

– Помнится, в краеведческий музей собирались, а Лит?

– Музей до восьми.

– А сейчас?

– Половина. Сень, я никуда не хочу. Только видеть тебя.

– Милая. Погуляем?

– Конечно. Обними меня.

Колодец отнял неделю. Наконец, Сеня получил деньги и пригласил Аэлиту в Питер. Девушка, к его удивлению отказалась, и напомнила о Спасском озере, причем предложила и Парфена взять с собой.

Накануне предполагаемой поездки друг сказал:

– Литка звала меня с вами, но я думаю, третий лишний, не обидишься?

– Конечно, нет. Хотя, верный товарищ не может быть лишним, – ответил Сеня, и покраснел, так фальшиво звучали его слова. Парфен усмехнулся и похлопал товарища по плечу, мол, все понимаю и не держу зла.

– Вот и хорошо. Отдохнешь, и поможешь крышу крыть в Большой Вишере. Вдвоём управимся, срубим по шестьдесят.

– Спасибо, но я домой собираюсь, надо расставить точки. Вот приеду.

– Тоже верно. По-мужски. А то присоединяйся: крыша – не колодец, втроем по полташке отломим, вчетвером по сорок, зато сделаем за три дня, а напряжемся так и за два. Думай, голова.

– Ладно, уговорил. Заманчиво за пару дней кучу денег отхватить. Пара дней, верно, роли не сыграет.