Читать книгу Высокое погружение - Марина Даркевич - Страница 5

Этот костюм Светлана не доставала из шкафа, страшно подумать, уже более пяти лет. Она его заказала как раз в тот период, когда пробовала убедить себя в том, что хочет любить женщин и быть любимой ими. Покрой пиджака и брюк был почти мужским, хотя и подгонялся под фигуру Светы. Материал подобрали сравнительно нейтрального цвета – зелёного, но не слишком тёмного оттенка. А блестящие строчки, пущенные по лацканам и клапанам карманов, всё же недвусмысленно давали понять, что в такой одежде вряд ли будет щеголять мужчина. Пусть до мозга костей богемный и даже (а вдруг!) ориентированный на свой пол. Нечто похожее, хотя и куда более экстравагантное Светлана видела только по телевизору, когда иногда включала выступления западных рок-групп. «Металлическая» музыка Севостьяновой не нравилась нисколько, но она обожала смотреть на молодых музыкантов – экспрессивных, длинноволосых, одетых порой в явно дамские джинсы или дамские же лосины. Высокие – выше колен – сапожки на длинных каблуках и цветастые жилетки, равно как и килограммы браслетов, серёг и колец, а также грим, напоминающий крикливый мейк-ап, довершали картину. При всём этом, как писали в журналах, большинство этих эпатажников были вполне гетеросексуальны и если и разводились с жёнами, то исключительно из-за наличия любовниц, а то и беспорядочных связей с так называемыми «групиз». Словом, в нескромных фантазиях Светы иной раз мелькали долгогривые гитаристы в женских прикидах, пусть и нечасто.

Кого она увидела в зеркале, надев на себя костюм – в этом Севостьянова теперь не была уверена. Но образ ей понравился – при всей своей внешней строгости он был весьма сексуален и даже в чём-то вызывающ, что усугубляло наличие тонкого мужского галстука поверх мужской же сорочки (наблюдательные женщины обязательно бы обнаружили обратное расположение пуговиц). Минимум общей косметики, но подвести глаза и очертить линию губ – обязательно. На ногтях будет бесцветный лак, но при этом запястье непременно обхватит массивный браслет. Волосы надо собрать в плотный узел, но проследить, чтобы с висков свободно свешивались тонкие пряди, которые вызывают у мужчин желание касаться их пальцами. Сразу же представила, как её волосы трогает Денис, и сердце, замерев на полсекунды, пустилось в бешеный бег. Вот глупая… Ничего из этих мечтаний не выгорит – он слишком юн для неё, и к тому же очень занят девушкой, которая значительно моложе и красивее. Да и смотрятся они вместе на контрасте изумительно – голубоглазый стройный блондин и жгучая брюнеточка с роскошными бёдрами и высокой талией.

«Плевать на неё, – решительно подумала Светлана. – Я буду выглядеть так, чтобы нравиться Денису… и сегодня он мне составит пару. Я сумею сделать так, чтобы он захотел этого. Захотел сам».

…Тилляев выглядел расстроенным, и Света никак не могла взять в толк, по какой причине. Лишь чуть позже Соболев шепнул кому-то: «Парнишка-то связан молчанием». И ведь действительно: в тусовке не раз и не два задавали вопрос об исполнительнице роли Тони в новом спектакле, и почему её нет здесь. Актёры были вынуждены уклончиво говорить о заболевшей Маше Глущенко… что, по сути, было правдой лишь процентов на десять-пятнадцать.

Денис же нисколько не расстраивался из-за своего вынужденного молчания, так что Соболев попал в молоко со своими подозрениями. Тилляева рассердила Зульфия, едва ли не впервые в жизни, да ещё по такой смехотворной причине. Как же! Вся труппа в восторге, сама Людмила Пронина сказала «супер», а девчонка что-то имеет против… Нет, она вообще ничего не понимает в театральной жизни, и крылатая фраза «искусство требует жертв» для Зульфии, к сожалению, всего лишь набор слов…

– Не вижу энтузиазма на твоём лице, – произнесла Светлана, когда решила, что пришло время подойти к молодому человеку и заговорить с ним о… Да о чём угодно. Женщина внимательно следила за Денисом и убедилась, что две рюмки водки он выпил. Вполне достаточно, и самое то… Светлана тоже приняла пару фужеров шампанского, и теперь пузырьки газа словно бы играли весёлыми бесенятами в её жилах.

– На самом деле я всем доволен, – произнёс Тилляев, впервые на протяжении вечера рассмотрев Свету вблизи. – Ты потрясающе выглядишь, – искренне добавил он, даже не пытаясь скрыть своего восхищения.

Действительно, Севостьянова в непривычном для неё самой образе и смотрелась необычно – пожалуй, вся тусовка так или иначе обратила внимание на Светлану. Многие, вероятно, согласились бы с утверждением, что в таком наряде актриса выглядит немного агрессивно. Правда, сочетание причёски и макияжа вызвало шепотки со стороны женской части собравшихся. Роза Афонина тихонько, чтобы никто не слышал, сказала своей приятельнице: «Хороша, но сегодня она выглядит на свои». В какой-то степени подобную оценку можно было списать на обычное женское злословие, но Афонина была не из тех, кто на пустом месте делает подобные замечания.

Что же касается Дениса, то он был покорён – возможно, как раз именно тем фактом, что Света сейчас предстала перед ним как она есть – женщина на пике зрелости, решившая подчеркнуть свою страстность, пусть и немного тёмного происхождения. Тилляев, будучи вполне нормальным юношей, что греха таить, волей-неволей не раз и не два представлял себе, какова Светлана на любовном ристалище. Но только сегодня он отчётливо понял, насколько это было бы рискованно, прекрасно и в какой-то степени запретно – обнять эту наверняка видавшую многие виды женщину, расстегнуть на ней одежду и, целуя в губы, прижать к себе. Может быть, виной тому было выпитое спиртное, может быть, некоторая распущенность всей атмосферы этого сборища, может быть, тот мягкий обволакивающий аромат парфюма, который вряд ли рискнула бы носить на себе девушка лет двадцати или около того.

Взгляд Дениса невольно опустился туда, где узкие брюки подчёркивали изящные линии смыкающихся бёдер. Поднять глаза вверх стоило юноше некоторого труда, но когда он это сделал, то столкнулся с испытующим взглядом Светланы, которая, в свою очередь, жадно рассматривала его лицо и думала о том, насколько хорошо этот мальчик целуется.

– Я рада, что ты доволен, – немного двусмысленно произнесла Света. Она прекрасно видела, как заалел румянец на щеках и скулах белокожего юноши, и была почти уверена, что сейчас его пульс тоже учащён. Может быть, чуть в меньшей степени, нежели у неё. Да, конечно, у него есть девушка, и, возможно, он вряд ли испытывает то же, что и она. Хотя почему бы нет? Мужчины полигамны. И в некоторых случаях эту черту их характера можно простить и даже принять как должное.

– Быть на позитиве всегда лучше, чем наоборот, – пробормотал Тилляев.

– Выпьем за наш успех? – немного двусмысленно спросила Севостьянова.

Она подчеркнула слово «наш», слегка растянув его. И чёрт возьми, это сработало! Денис улыбнулся:

– Пошли, – сказал он.

Уверенным жестом Света положила руку на его локоть, и юноша послушно согнул руку. От наслаждения женщине захотелось зажмуриться – поистине, бывают мгновения, ради которых имеет смысл жить! Эти короткие шесть-семь метров до ближайшего официанта на виду у нескольких десятков людей сделали Севостьянову счастливейшей из женщин, пусть и на несколько мгновений. Но и когда они взяли себе каждый с подноса (она – шампанского, он – водки) и коснулись стеклом, производя едва слышный звон, миг счастья для Светы продлился. И продолжался ещё довольно долго, пока они беседовали… о разных пустяках, пытаясь побороть неловкость и скрыть друг от друга явный интерес, и притом отнюдь не духовно-платонический. Возможно, кто-то, глядя на эту пару, понимающе усмехнулся. Может быть, кто-то пожал плечами. А кое-кто неодобрительно сощурился. В любом случае со стороны это выглядело как игра двух взрослых людей, которые оценивают возможность перевести существующие между ними отношения в более интимную плоскость. Просто оценивают, ибо пока это был флирт, один только флирт, и вряд ли что-то большее. Это понимала и Севостьянова, удерживая себя от рискованных невербальных знаков вроде поглаживания пальцами ножки фужера, не говоря уже о том, чтобы произнести вслух что-нибудь лишнее на этот момент.

Потому что здесь было не место и не время для подобного. Во всяком случае, пока.

* * *

Вечером того же дня, когда Светлана и Денис находились во власти флюидов, которые сами же и создавали, в подворотне старого дома, расположенного неподалёку от вещевого рынка «Алусар», стояли двое. Пряча в кулаках огоньки сигарет, молча поглядывали на проходящих мимо. Решившая войти в арку молодая женщина словно споткнулась, поняв, что в полумраке кто-то караулит, но курильщики вмиг отвернулись от неё лицами к стене, делая вид, что их очень интересует графическое творчество местных подростков, достигающих половой зрелости. Женщина проскочила внутрь двора без проблем. Двое явно ждали кого-то другого.

Тот, кого они ждали, появился скоро. Средних лет лысоватый мужчина, небрежно одетый, так же с сигаретой в зубах. Едва он ступил в темноту арки, как один из ожидающих заступил ему дорогу, а другой обозначил своё присутствие позади, поддав носком кроссовки небольшой камешек.

– Стоим, – негромко сказал загородивший мужчине путь.

Тот сделал короткое движение, по-видимому, уже намереваясь затеять драку согласно своим рефлексам – как условным, так и без.

– Не надо вот только этого, – донеслось сзади. – Пять минут – и ты свободен.

– Кто вы, чёрт возьми? – спросил мужчина.

– Неважно. Ты недавно взял кое-что, чего тебе не надо было брать.

Мужчина задумался на пару секунд, потом хохотнул.

– Вот оно что, блин! Неужели моя «экс» обзавелась знакомыми хулиганами?

– Язык придержи, – негромко посоветовали ему. – Хулиганы ушли хулиганить. А мы с тобой чисто за жизнь покалякать собираемся.

Илья, обладающий опытом общения с представителями криминального мира, начал понимать, что с ним пересеклись ребята посерьёзнее обычной гопоты, наводнившей городские улицы за последние пару-тройку лет. Выглядели они иначе. Серьёзнее. Правда, на лицах у обоих имелись следы старых побоищ – у одного было расплющено левое ухо, точно после удара кувалдой, другой поблёскивал протезом левого же глаза. Те ещё волчары.

– Калякайте, – сказал Замороков спокойно.

– Верни то, что не должен был брать.

– Почему я должен возвращать? Я забрал тот аппарат в виде компенсации за многие гадости… И то считаю, что этого недостаточно.

– Аппарат? Не знаю, о чём ты. Можешь себе его оставить, если считаешь, что он твой по понятиям. Я говорю за кассету, которая тебе сто лет не нужна, но которая нужна другим людям. С неё ты не разбогатеешь.

– Ну а если у меня её нет?

– Плохо. Значит, искать будешь. И пока ищешь, сам понимаешь, до тебя претензия будет щёлкать.

– А если я…

– Ну-ну, ладно. К мусорам пойдёшь? Не советую тебе этого делать.

– Слушайте, на той кассете полная туфта записана! Какой-то спектакль, может быть, даже любительский…

– Это, видимо, для тебя туфта. А кому-то память, может быть, о каких-то людях. Видимо, есть вещи дороже денег. Но это для нас с тобой та кассета ничего не стоит, а другим она нужна очень.

– Ладно. Понял. Умеете убеждать. Если она у меня дома, готов хоть сейчас принести.

– Вот это было бы лучше для всех нас, поверь. Понимаешь, нам совсем не в жилу тебя гнать в пятый угол, мы лучше пойдём своими дорогами и забудем друг друга как страшный сон.

Слова «страшный сон» прозвучали действительно зловеще. Искренне недоумевая, каким это образом безмозглая сучка сумела завести знакомства среди таких ребят, которым ничего не стоит выпустить человеку кишки, Илья быстро поднялся к себе в квартиру. Среди всякого хлама нашёл ту самую кассету, с которой даже не решил пока, как поступить. Возможно, когда-нибудь даже просто выбросил бы её или продал по дешёвке под перезапись в какой-нибудь салон видеопроката.

– Забирайте, – сказал он, протягивая кассету мрачному типу. – Один момент.

– Ну?

– Это кассета моей бывшей. Она тварь ещё та.

– Не знаю, за кого ты толкуешь. Это твои проблемы.

Двое развернулись и ушли прочь. Естественно, прощаться они не стали – у такого рода людей нет подобных привычек. Дождавшись, когда они отойдут достаточно далеко, Илья сплюнул и злобно выругался в их адрес. Он терпеть не мог, когда его ставили в зависимое положение, а вот теперь – поди ж ты! – ничего не предвещало подобного, а унижение он испытал, и притом неслабое.

Решив успокоить нервы и покурить тут же во дворе, Илья задумался. Есть ли смысл и далее прессовать эту курицу, или лучше оставить её от греха подальше в покое? А то – глядишь ты! – за неё впряглись настоящие гангстеры, которые вообще до бытовых проблем не должны снисходить. Пока он думал, его окликнул другой мужской голос:

– Добрый вечер, здравствуйте.

Илья сразу же распознал характерный тюркский акцент, присущий массово «понаехавшим» в последние годы торговцам и мастеровым из отделившихся южных стран. Ему захотелось сразу же послать заграничного гостя в пешее эротическое путешествие – настолько Илья был расстроен и разозлён встречей с бандитами. Теперь ещё и эти двое… Ладно, хоть вежливые вроде.