Читать книгу Взорванный город. роман - Марина Григорьевна Бойкова-Гальяни - Страница 17

Евгения вернулась в дом Герхарда еще не вполне остывшая после ссоры. Возлюбленный казался довольным, словно не вздорили пару часов назад. Елена кивнула на часы:

– Милочка, пора подавать ужин.

– Я не прислуга.

– А кто ещё? Разумеется прислуга. Я – хозяйка, Герхард – хозяин, остальные – слуги.

– За столом всегда прислуживала Вера.

– У неё заболела мать, и я отпустила.

– А на что вы держите ещё и кухарку?

– Разговорчики! – прикрикнул Герхард, – будешь пререкаться, премии лишу.

Елена одобрительно посмотрела на мужа и ласково улыбнулась:

– Наконец-то, мой друг, ты понял, что совсем распустил работников.

Герхард взял руку жены, и поцеловал в ладонь. Сердце Евгении трепыхалось.

– Что стоишь? Подавай! – Велела хозяйка.

– Слушаюсь, госпожа, – церемонно склонила голову.

Герхард фыркнул.

– Она изволит кривляться, – Елена покачала головой.

– Мне нравится. Дорогая, пусть теперь все слуги так разговаривают с господами. Какие мы хозяева? Господа – звучит. А?

– Вычурно и устарело. Но раз любимый хочет, пусть так.

Евгения поплелась на кухню. От злости жар охватил внутренности, язык стал шершавым, словно покрылся мехом.

– Госпожа, знала бы, как меня любит твой муженек, какие горячие ласки дарит! – шептала в горячке, – и этот гусь хорош, командует, как на параде. Ну, я тебе покажу!

Жажда мести овладела ею, и девушка чуть не вылила на голову Елене горячий соус. Теперь Женя мечтала о безвременной смерти хозяйки.

– Кончилась бедная добрая Дженни, – шептала она, – кое-кто заплатит за страдания.

За две недели Герхард не назначил Евгении свидания, и та поняла, что задела любимого. Он не видел Женю, глядя в упор. Планы, казалось, вновь овладели возлюбленным, и девушка надеялась, что творческие. Женя радовалась, а Елену невнимание супруга раздражало. Наконец, он позвонил, и влюбленная «дурочка» вырвалась на свидание, хотя стоило большого труда отпроситься на вечер. Впервые, Елена не хотела отпускать управяющую. Неужели заподозрила в связи с Герхардом? Ну и пусть. Почему Женю должны волновать миллионы, которые светят любимому? Бедный Герхард ей милее продажного.

Когда вошла в номер, возлюбленный сидел в огромном кресле,. Кивнув головой, указал на второе кресло. Пожав плечами, села, жадно разглядывая милого. Казалось, он осунулся и похудел.

– Любовь моя! – голос девушки дрогнул, – единственный мой. Ты не виноват. Прости.

– Превратился в мерзкого нувориша. Стал паразитом, альфонсом. Сам себе противен. Дорогая, я снова работаю. Ты рада?

Дженни опустилась на колени и припала к его ногам. Он вмиг очутился рядом на полу. Она приоткрыла рот, ожидая волнующего поцелуя. Любимый приник к губам, её глаза закрылись, и озноб желания прошел по телу к ногам.

– Хочешь?

– Нет, нет, – сопротивлялась, чтобы помучить любимого, но недолго, – возьми меня! Сделай больно!

Герхард застонал. Он любил грубые утехи.

Лежали не в силах унять слабость в членах. Наконец, Герхард вновь потянулся к Дженни:

– Разреши полюбить нежно. Чтобы в разлуке помнила меня разным.

– Ты уедешь? Один?

– Да. И нет. Наталья едет в кругосветное путешествие на купленном теплоходе. Я отправляюсь на Евгению. Голова полна планов. О, знаю, что делать! Жена открыла мне счёт в банке. Круглую сумму с него оставляю тебе, чтобы полгода ни в чём не нуждалась. Кроме того, я оформил на тебя страховку.

– Какую? Мне ничего не надо.

– А если я умру?

– И мне не жить. Люблю тебя прежнего.

Руки Герхарда не находили покоя. Он ласкал тело Дженни, пока она не потребовала, чтобы вошёл. Он не спешил, и девушка взмолилась:

– Скорее, любовь моя.

Властно и нежно, он поднял её и положил на кровать:

– Я возьму тебя, но старайся не шевелиться. Лежи, как труп, – он уставился на Дженни, дрожа, – милая, я любил тебя пока ты жила, а теперь ещё сильнее. Как холодна ты нынче, могильным холодом веет от трупа той, которую любил больше всего на свете.

С этими словами он сильно и нежно раздвинул её ноги, и погрузился в дрожащую, очень живую плоть.

Несмотря на скорую разлуку, душа пела: он снова прежний, она любит его! Герхарда не будет с ней долго, может быть полгода, но и с богатой супругой он не будет!

Два дня до отъезда прошли в угаре сборов. Елена выглядела недовольной, хмурилась и почти не разговаривала с Герхардом. Дженни понимала её, сама прошла через одиночество. Возлюбленный был очень доволен, глаза блестели, улыбка не сходила с лица. Он радостно потирал руки. Как-то забывшись, обмолвился, сказав Дженни:

– Любовь моя, выпьем по рюмочке.

Елена, решив, что Герхард обращается к ней, хотя смотрел он на управляющую, ответила:

– В такое время? С чего бы?

Герхард украдкой подмигнул, и Дженни поняла, что в сговоре против Елены. Очень приятное чувство.

– Если не хочешь, сам выпью.

– Сейчас полдень.

– И что? Я сказал, что выпью, пусть хоть утро. Дженни, составь компанию хозяину.

– Если госпожа разрешит.

– Вот, вот, пей со слугами, спи со служанками.

– Дорогая, это классика. Господа иногда спят со служанками, ничего нового здесь нет, а их жены спят с мускулистыми садовниками или работниками по чистке бассейна. Так ведь?

– Уволила и того, и другого. А ты, что сделал для меня? Так и таешь при виде куколки-управляющей, невооруженным глазом заметно.

– Я изначально не собирался обходиться без Дженни. Она с шестнадцати лет в моём доме служит, и доросла до управляющей.

– Через какое место?

– Что-о-о?

– Через какое место доросла?

– Тебя не касается. Ты знала всё, что я счел нужным сказать. И захотела меня. И получила. Что ещё? Хочешь испортить настроение? Не получится. Решил ехать на Евгению и точка! Мне не нужны круизы. Дженни, милая, налей скотча две рюмки. Я хочу выпить с тобой.

– Ну, ну, – Елена вышла, хлопнув дверью.

– Видела семейную сцену? – Герхард усмехнулся. – Женщины! Ревность и ни капли здравого смысла.

Выпили, и теперь Герхард сам наполнил рюмки:

– Давай по-второй. Будет грустно без тебя. Может, приедешь на остров?

– Раньше не приглашал.

– Да, когда была мне женой, не приглашал. Теперь приглашаю.

– Приеду, если действительно захочешь. Но сейчас тебе нужно работать, восстановить форму. Боюсь помешать.

Герхард поцеловал ей руку:

– Спасибо, любовь моя.

Раздались хлопки:

– Браво, дорогой!

Елена стояла в дверях. Герхард захохотал и низко поклонился супруге:

– Тебе понравилось, Елена?

– Очень. Почти поверила. Актер пропал в тебе, милый.

– Рад, что позабавил, – подошел к жене и чмокнул в щеку. – Ну, я выиграл пари? Гони монету!

Елена вынула из сумочки, что держала в руке, пачку банкнот, и протянула деньги мужу.

– Более бескорыстной, верной и преданной дурочки не видела.

Она повернулась к Жене и добавила:

– Чем заслужил это мой Герхард?

– О, тут особенная история. Давняя и грустная. Как-нибудь ты узнаешь. – Герхард улыбнулся Елене.

– Гнусный предатель! – вертелось на языке, но Евгения смолчала.

На следующий день они уехали. Сначала Женя ненавидела Герхарда, но через неделю стала скучать, а потом простила, обвинив во всем Елену, которая превратила возлюбленного в раба. Несчастный алчный молодой человек. Любой другой продался бы с потрохами и за меньшую сумму, твердила Евгения.

Наконец, вспомнила о Натали, и позвонила подруге.

– Сколько лет, сколько зим! Совсем забыла.

– Да, нет, просто столько всего случилось!

– Ну, подруга, и досталось же тебе! Как пережила измену Герхарда?

– Он по-прежнему любит, просто деньги любит немного больше. Мало кто не соблазнился бы.

– Да, всё покупается в мире! И не таких, как Герхард ломало богатство. Он вечно бился за право работать, изобретая то, что кажется более интересным для ученого, а не безделушки на потребу толстосумов. А тебе пора жить своей жизнью. Впрочем, не мне советовать. Приходи в гости сегодня же. Посидим вдвоем, покалякаем. Знаешь, Жюльетт уехала в Париж.

– А у тебя что нового?

– У меня опять новая пассия! Художник из Москвы. Впрочем, не думаю, что понравится тебе, слишком занят своей персоной. Но любовник!

– Счастлива за тебя!

– Приезжай! Не то сама приеду!

– Уже собираюсь.

С огромной радостью позвонила в знакомую дверь. Наталья распахнула её настежь, и кинулась на шею подруге.

– Может, войти позволишь?

– Заходи, помни, здесь всегда тебе рады. Коньяк?

– Как обычно.

– И я за компанию.

Она принесла две рюмки, наполнила их до половины, и одну из них протянула Евгении.

– Давай переберемся в кресла. Так удобнее.

– Ну, рассказывай, Женька.

– Что рассказывать? Тайные встречи с любимым, неиссякаемая страсть. Я как на вулкане: то люблю, то ненавижу. Елену то жалею, то хочу, чтобы сдохла.

– Найди другого мужика. Ты красавица, за тобой любой побежит.

– Да не больно. Не поймешь, какого рожна надо мужчинам. Во всяком случае, не красота. Сейчас все больше хотят богатых баб. А что могу дать я, кроме смазливой внешности, да сомнительной родословной?

– Ладно тебе. Мы тоже не из баронов. Прадед под крылом у Берии невинных душ сгубил немерено. Тот ещё, душегуб.

– Так ведь за идею!

– Какая идея? Власть над людьми, чтоб боялись. Он, думаешь, не получал удовольствия от пыток? Садист, на голову больной. А ты, говоришь, сомнительная родословная. Давай, напьёмся, и по мужикам! Плевать на твоего Герхарда, и моего самовлюбленного художника. Давай?

– А что? Давай. Наливай по полной!

Выпили ещё и ещё. Женька говорила о брате впервые за свою жизнь. Натали слушала внимательно. Потом спросила:

– Где он теперь?

– У Олега своя жизнь. Но, кажется, у него наладилось после второго срыва. Давай не будем сейчас об этом. Мы решили напиться и загулять, так давай, наливай.

– Видишься с братом?

– Нет, даже не созваниваюсь. Мы – чужие. Мое участие не принесло пользы ему, и облегчения мне. И все – точка! Забудем!

– Тебе не приходило в голову, что можешь потерять и Герхарда.

– Я и так много теряла в этой жизни, Хватит! – Евгения Наумова поднялась, – так что, идем в бар?

– Идем!

Бар, в который повела Натали, оказался неподалеку, и подругу там знали.

За столик девушек моментально присели двое мужчин, и один стал ухаживать за Женей, а другой, разумеется, избрал её спутницу. Натали громко хохотала над грубоватыми шутками мужчин, Женя пожимала плечами, находя их весьма плоскими. Наконец, ей до тошноты надоело присутствие данных ухажеров, и девушка предложила подруге сменить бар.

– Если мы вам не подходим, скажите прямо, – обиженно поджал губу тот, что пытался веселить Дженни, – вон там появились клёвые девчушки.

– До свидания, – весело молвила Натали, и подмигнула спутнице, – и не обязательно искать другой бар. – Бармен, ещё по коньяку, и дай, что ли, жареного арахиса.

– Знаешь, не хочу никого клеить. Пошли отсюда!

– Сначала выпьем.

– Ну, выпьем, ну напьемся. Ты подклеишь очередного кобеля, я вернусь домой на автопилоте, проблююсь, а наутро охватит такая тоска по милому, что повешусь на кушаке от халата.

– Джен, послушай старую шлюху (засмеялась, видя, как та возмущенно замотала головой от неожиданности). До смерти боишься потерять Герхарда, а пусть сам почувствует, что может потерять тебя. Наставь рога. Честно, станет легче.

– Я не могу. Да и с кем?

– А я найду отличного любовника, красавца с хорошим телом.

– А как насчет ума?

– Ой, ну ты размечталась! Ума! Зачем тебе ум?

– Терпеть не могу глупцов!

– Ладно, поищем умного. А если найду, согласна?

– Найди, чтоб и понравился.

– Вот так задача!

– Сама заговорила. Выпьем, а то коньяк прокис, и я трезвею с каждой минутой.

– Думаю, коньяк балованный. Эй, Кирилл! Что за пойло?

– Дамы, что за сленг!

– Мы пришли пьяные, выпили конины и протрезвели. Объяснись, а то не заплатим.

– Вы уже заплатили! Вот спиртомер. Что скажете?

– Ну, ладно. Мы уходим. Хотя, что за чёрт? Женька, на кого ты пялишься? А он ничего…

– Похож на Герхарда улыбкой.

– Хочешь, познакомлю?

– Но он с дамой.

– Попытка не пытка. Главное, не щёлкай!

Наталья наполнила бокал вишневым соком, и пьяной походкой направилась к столику, где сидела парочка.

– Линка, оторва, привет! – Она потянулась обнять незнакомку, и неуклюже запнувшись, выплеснула содержимое на бледно-розовую кофточку.

Незнакомка взвизгнула, и, подскочив на месте, разразилась нелицеприятной бранью:

– Мразь, кошка драная, уродка фригидная, плесень болотная, – лились помои на бедную голову пьяной подруги.

Не выдержав оскорблений, Женька поднялась с места, и, приблизившись вплотную, добавила сока из своего бокала на розовую кофту, после чего толкнула спутницу незнакомца. Бармен схватил за плечи Натали, и потянул в сторону. Женя вернулась на своё место.

Облитая соком подруга понравившегося Дженни мужчины, переключилась на спутника:

– А ты, что пялишься? Твою женщину поливают грязью в прямом смысле, а ты даже заступиться не в состоянии, идиот никчемный!

Она схватила салфетку и судорожно стала тереть особо запачканные места. Мужчина стал помогать.

– Дима, отпрянь, лучше сиди и жди! Иду в бабский сральник!

Продолжая изрыгать ругательства в адрес подруг, она двинулась прочь. Кирилл силой усадил Наталью за столик, и принес две больших рюмки коньяка:

– Девчонки, угощаю! – он подмигнул Жене, – даёт, подруга!

Та не поняла о ком говорит, но кивнула.

Дима подошел к девушкам, и восхищенно сказал:

– Вы когда-нибудь слышали такую отборную ругань? Какова тёлка! А?

Евгения посмотрела на него потускневшим взглядом: невыносимо скучно. От мужчины повеяло нечистоплотностью. Он повернулся к Натали:

– Ловко ты её облила! Оставь телефончик, созвонимся. Хочешь классный куни?

Женю затошнило, лицо приобрело зелёный оттенок:

– Если ты не уберешься, меня вырвет! – Она поднялась из-за стола, и исполненная дурных намерений, приблизилась вплотную к Диме.

Тот спешно ретировался за свой столик, и оттуда покрутил пальцем у виска.

– Омерзительный тип, – сказала Натали.

– У… бок, – добавила Женя.

Засмеялись.

– Пойдем-ка домой. Может, выпьем чаю у меня? – предложила Наталья.

– Я к себе. Только поймаю тачку. Доберёшься одна?

– Конечно. Родной район, каждая собака знает. А вон такси!

Подружки обнялись.

Евгения села на заднее сиденье и назвала адрес. Таксист кивнул, и машина плавно тронулась с места. Круглый затылок водителя вызывал неприятное ощущение: где-то видела похожий. Внезапно словно током ударило: затылок отца и Олега. Точь—в-точь. Такой же, верно, у дяди Алексея. Безумная мысль овладела ею: а что, если за рулем дядя-маньяк. Да, он специально выследил, и хочет отомстить за предателя брата. В висках застучало, и кровь хлынула из носу. Поспешно зашарила в сумке, ища платок. Таксист обернулся мельком, и притормозил:

– Вам нехорошо? – Достал из бардачка бутылку прохладной воды, и, взяв у Жени платок, смочил. – Закиньте голову, и на переносицу, положите платок на переносицу!

– Нет, не он! – Девушка облегченно вздохнула, прикладывая влажный платок.

Машина плавно тронулась. Вот парк. Скоро и дом. Внезапно попросила остановить:

– Я здесь выйду, – протянула купюру, – сдачи не надо.

– Все хорошо?

– Отлично.

Водитель помахал рукой.

Светало. Слабый туман дрожал над полянкой. Голубые ели казались призраками, размахивающими руками-лапами под слабым ветерком. Шла напрямик, не соблюдая дорожки, желтеющей крупным, словно политым краской песком. Вдруг что-то увидела под ёлкой и остановилась, напряжённо всматриваясь. Наконец, убедившись, что объект не движется, подошла, всё больше изумляясь.

Деревянная фигура, длиной около полуметра, лежала между корней. Оглянувшись по сторонам, присела на корточки, чтобы разглядеть.

Круглые глазницы темнели на топорном лице то ли филина, то ли человека. Острые ушки выточены основательно, и почему-то ассоциировались с рогами. Туловище короткое, безногое принадлежало не человеку, но было в то же время человеческим. Три понятия всплыли в голове – идол, дьявол, чёрт:

– Нет! Чёртик. И он – мой!

Провела по шершавой голове фигуры, и та ответила теплом на ласку. Затем бережно подняла с травы, покрытой росой, и, прижав к себе, как дитя, понесла домой.

Дома было тихо и душно, но одиночество больше не смущало. Поставив чёртика на стол, сварила кофе и уселась с чашкой в руке напротив деревянной фигуры. Идол глядел пустыми глазами, загадка таилась в его присутствии, в том, что магнетическая сила с каждой секундой увеличивалась. Трудно отвести глаза, но сделав усилие, она переключила внимание на бутылки, стоящие в открытом настежь баре: что-то не помню, когда открыла створки.

Словно ища поддержки, сказала, обращаясь к чёртику:

– Дурная манера пить по утрам. Хотя, если поразмыслить, что тут дурного? Если выпью, то ведь и закушу.

Ожидала кивка или иного знака, но идол пытливо уставился глубокими глазницами.

– Изучаешь? – С молчаливого согласия нового приятеля, налила рюмку коньяка, и отломила кусочек шоколада, от начатой вчера плитки. – Думаю, мы подходим друг другу, иначе, ты остался бы лежать под деревом. За дружбу! – Женя чокнулась рюмкой с крючковатым носом и выпила до дна. Передёрнулась:

– Нет, все-таки пить утром не очень приятное дело. Надо имя тебе дать. Дэмиан, как в фильме «Омен». Тебе подходит? Вижу, очень нравится. Надеюсь, Дэмиан, ты будешь мне хорошим другом, так сказать Ангелом-хранителем. – Громко рассмеялась, – дьявол в роли Ангела, забавно? Очень. А что скажешь, если назову Анджелло?

Дэмиан смутился, конечно, в её воображении.

– Ладно, ладно, Дэмиан. Рад? Как там? «Цветок останется цветком, хоть розой назови, хоть нет». Обряд крещения проведем прямо сейчас.

Налила в маленькую рюмочку несколько капель напитка, и снова наполнила свой бокал. Обмакнула два пальца в коньяк и помазала лоб идола:

– Нарекаю тебя Дэмианом. Во имя Отца и Сына, и Святого … – запнулась, и начала снова, – Отца и Сына, и…

Зазвонил телефон.

– Да, слушаю!

– Где ты бродишь? – крикнул Герхард, – звоню весь вечер и ночь. Загуляла?

– А если и так?

– Выпорю, когда приеду!

– Ревнуешь, никак?

– Делай, что хочешь, только не на моей территории. Ну и как любовничек?

– Супер!

Он растерянно помолчал, потом взволнованно спросил:

– Ты, правда, изменила мне? – и закашлялся.

– Мастер ты сочинять сказки. Вот, пришла от Натали, сижу, опохмеляюсь.

– Фу! А пить по утрам брось, гнилое занятие!

– Что прикажешь делать? Променял любимый на мешок с баблом, ещё и место застолбил! Одно осталось – спиться от тоски-печали!

– Тебе не идет арго. Приезжай на остров!

– Прислуги не хватает?

– Мне не нужна прислуга, нужна моя Евгения! Приезжай! Сдай дом под охрану, и ко мне! Закажи авиабилет на завтра до Гаваны. А там встречу на своём катере.

– Правда? – Дженни моментально протрезвела, – по-прежнему любишь?

– Конечно. Знаешь, осталось ждать около трёх месяцев, и подам на развод.

– Я приеду! – с этими словами положила трубку на рычаг.

Сердце пело. Набрала авиакассу, заказала билет. Как просил, на завтра. Собирать было почти нечего: любимые вещи уместились в небольшой баул. Дэмиан недоверчиво косил глазом. Поставила его на окно в спальне и завесила портьерой.

Позвонила Натали. Радовалась за подругу и даже выпила бокал шампанского за здоровье Дженни, стукнув им по телефонной трубке.

И вот самолет сел в долгожданной кубинской столице, но девушке было всё равно. Куба или Африка, только бы рядом с Герхардом. В группе встречающих сразу увидела любимого, потому что другого такого нет. Он стал ещё красивее:

– Здравствуй, милая! – обнял и поцеловал в губы, – как долетела?

– Не знаю, да какая разница? Вижу тебя после долгой разлуки. Чего ещё можно желать?

Получили багаж, и вышли из здания аэропорта.

– Стой, надо такси поймать! – Машина нашлась быстро, и Герхард скомандовал, – Отель Гавана.

– Отель? Почему отель? Не поехать ли сразу на Евгению?

– Тебе надо отдохнуть с дороги, принять ванну, выпить шампанского за нашу встречу. Кроме того мне не терпится побыть наедине со своей возлюбленной.

– Только в этом дело?

– Да, дорогая. А ты, что вообразила?

– Не знаю. Думала сразу к причалу, и на остров.

Такси остановилось возле отеля, и метрдотель приветливо распахнул дверь!

– Добрый вечер, мистер Джерхард.

– Добрый вечер, Рауль! Эта дама со мной!

Рауль низко согнулся в приветствии.

Герхард забрал ключи от номера, и они поднялись на лифте.

Номер был шикарным и состоял из двух спален и большой гостиной. Едва переступили порог, Герхард взял любимую за плечо, повернул лицом к себе и осыпал жадными поцелуями:

– Как я соскучился! Милая, милая Дженни!

Ноги Евгении дрожали, она закрыла глаза, трепеща в неге. Но жажда любоваться милым, его совершенным лицом, мускулистым телом одержала верх. Чувственный восторг смешался с эстетическим.

– Ты прекрасен, ты – мой бог!

Герхард самодовольно улыбнулся, подталкивая любимую к широкой кровати, и на ходу раздевая. Оголив грудь, ласково провел языком по затвердевшим соскам, поиграл ими губами. Дженни застонала. Тыльная сторона пальцев прошлась, ноготками поглаживая по задрожавшему животу. Низ живота испытал сладкую истому, пронзительная тоска ножом поразила сердце:

– Не могу ни дня без тебя! О, любимый! Люби меня, бери всю, делай, что хочешь. Хочу боли, восторга, экстаза!

Герхард опустился на колени перед кроватью и, с силой раздвинув колени любовницы, развернул к свету.

– Дай посмотреть! – властно произнес он. – Ты не смущена?

– Что?

– Смущайся, разыгрывай недотрогу. Давай поиграем.

– Ты хочешь быть старым сатиром?

– Молодым извращенцем.

Она приняла игру. Дженни испытывала огромное удовольствие от всяческих любовных затей, и Герхард знал, потому, что тоже обожал играть.

Потом лежали без сил, приходя в себя. Наконец, она встала и, открыв холодильник, достала бутылку пива:

– Хочешь?

Герхард кивнул:

– Именно пива не хватало для абсолютного счастья.

Сидели на кровати, попивая холодный напиток, болтали о том, о сём, пока Женя не спросила?

– Когда едем на остров?

– Видишь ли, милая, – помялся любимый, – на Евгении тебе придется исполнять обязанности помощницы управляющего, а то и горничной. Хозяйка не знает, что пригласил, но я так соскучился по своей Дженни. Прости, дорогая, маленькую ложь. Лучше всего тебе оставаться здесь, а я буду навещать и любить. Прекрасная идея, не правда?

– Ты всегда был эгоистом и думал только о себе. Купи обратный билет, и это будет лучший выход. Там у меня хоть есть Натали, а здесь никого. Только чужой мужчина.

– Ты обнимала чужого мужчину? Любила чужого мужчину?

– Любила того, кому нравится мучить.

– Имеешь в виду себя? Какое тебе дело до моей жены?

Теперь он назвал Елену своей женой. Дженни отодвинута на второй план.

– Я так понимаю, у тебя ничего хорошего для меня?

– Вот именно.

Он оделся, положил на стол пачку денег.

– Делай, что хочешь! – и вышел на балкон.

Евгения собралась, и через полчаса катила в аэропорт, не простившись.