Читать книгу Соловьи не поют зимой - Марина Кравцова - Страница 6

Гостиница «Былина» располагалась в двухэтажном каменном здании, возведённом в конце позапрошлого века в стиле русского модерна. К ресторанчику от входа вел узкий коридор, сейчас украшенный разнообразной новогодней мишурой. В самом помещении ресторана было светло и уютно. Массивные деревянные столы, винтажные картины и украшения умело имитировали обстановку старинного русского трактира. Был здесь даже граммофон. Но сейчас он не играл, и вообще стояла приятная мягкая тишина, так как посетителей было немного.

Надя светилась от радости и украдкой трогала губы, словно не верила, что её маленькая мечта сбылась. Она увлекла китайца к аккуратному столику в уютном угловом закутке, и едва парочка устроилась под декоративными лаптями, матрёшками и балалайками, как тут же к ним подскочил русоволосый юный официант в светлой рубахе-косоворотке, представился и подал меню.

– Что ты будешь? – спросила Надя Инчэна, не переставая улыбаться. Ей всё время хотелось ловить взгляд его бездонных черных глаз, и держать себя в руках удавалось с трудом. – Я обожаю блины с сёмгой! И даже совсем без начинки… блины тут готовят по отличному русскому рецепту, ты больше нигде таких не попробуешь.

– Вот это вы правильно говорите, Надежда Дмитриевна, – поддакнул официант, который, оказывается знал Надю в лицо. Впрочем, Соловушку многие знали. – Блины, кулебяки, курники – у нас все выдержано в настоящих народных традициях. А ещё у нас отличная водка «Поволжье», почти что местная. Крепкая, но мягко пьётся…

Надя кивнула. Хотя водку она употребляла пару раз в весьма умеренных количествах, но если Инчэн захочет попробовать, то она тоже не откажется, не маленькая.

– Что ж, я согласен на блины. Блины у нас тоже готовят, но русские мне ещё не доводилось пробовать. А водка… – Инчэн улыбнулся уголком губ и поднял взгляд на официанта, – можно и водку…

Они сделали заказ, и на какое-то время их разговор смолк. Сейчас, когда они глядели друг другу в глаза, молчание само по себе было разговором, а бьющиеся в унисон сердца таили в себе больше, чем могли бы выразить любые слова.

Наконец Надя, сидящая наискосок от Инчэна, посмотрела на него с зажегшемся во взгляде любопытством.

– А правду говорят, что насекомые в Китае – национальное лакомство? – она понизила голос, хотя их и так вряд бы кто мог сейчас услышать. В тёмно-серых глазах девушки промелькнуло озорство, и она радостно призналась: – Мне бы очень хотелось попробовать! Я ведь птица. Если бы окружающие узнали, сколько я за свою жизнь съела жуков, червяков, личинок, кому-нибудь точно стало бы плохо. Но я никогда не пробовала ничего подобного, приготовленного для людей. А это так интересно!

– Да, лакомство, – Инчен моргнул, стряхивая наваждение, которое накрывало волной, когда она вот так на него смотрела. – Деликатес. Но даже среди китайцев не каждый готов такое попробовать. Все люди одинаковы, и различие в культурных традициях не меняет их сути.

Они ещё даже не начинали пить, а веселая, румяная девушка уже выглядела чуть захмелевшей. Резкий переход от мороза к приятному теплу, мысли о первом в её жизни настоящем поцелуе и главное – близость молодого дракона – кружили Наде голову. Ей хотелось сделать что-то смелое, яркое, безумное… В сердце теснились предчувствия нового, ещё неизведанного счастья. Уже одно то, что можно спокойно болтать о таких вещих, очень радовало Соловушку.

И вдруг она чуть нахмурилась и очень серьёзно спросила:

– А драконы едят людей?

Инчэн задумчиво провёл пальцем по скатерти, отвёл взгляд, а затем снова посмотрел на Надю.

– Драконы не едят людей. Мы высшие существа, но в своём истинном воплощении всё же не голодаем. Обычно мы едим сверчков, светлячков и маленьких пташек, – он коварно ухмыльнулся, – таких как ты.

Но через мгновение, решив, что может напугать её, серьёзно добавил:

– Но только обычных. Поглощать чужую духовную силу – прямой путь во тьму. Грань между тем, чтобы стать богом и тем, чтобы стать демоном, очень тонкая. Оступишься – и уже никогда не сможешь вернуться к прежнему состоянию. Исключение составляет добровольный обмен духовной силой – парное совершенствование.

Инчэн смутился и замолчал. Но Соловушка уже зацепилась за любопытное словосочетание.

– Парное совершенствование? Что это? – она ласково улыбнулась ему. – Расскажешь?

Он откашлялся, приложив кулак ко рту, но ответить не успел. Официант принёс всё, что они заказали, расставил на столе, и только когда он ушёл, Инчэн смог продолжить.

Разлив водку по рюмкам, он, наконец, сказал:

– Это обмен энергией. Обмен и обновление, которое происходит через использование духовно-сексуальных практик. Подробности я, пожалуй, знаю только в теории, – он смущённо улыбнулся.

Надя тоже немного застеснялась, хотя у нее тут же родился вопрос: как понимать его последнюю фразу? Не может же быть, чтобы молодой дракон был девственником… как она? Или просто у него не было никого, с кем бы он хотел настолько углубиться… во всё это?

Но, конечно же, такое бы Соловушка спросить не решилась. Как и дать понять Инчэну, что неведомые «подробности» только сильнее заинтриговали… Лишь особый отблеск, промелькнувший в выразительных глазах девушки, выдал её.

Слегка засмущавшись, Надя перевела разговор на другое.

– Думаю, мы ещё о многом с тобой поговорим. Но я рада, что драконы не едят людей и даже разумных птичек! – она тихо, но звонко засмеялась – слуха Инчэна словно коснулся хрустальный колокольчик. – А мои птичьи гастрономические пристрастия немного сохраняются даже в человеческом облике. Я, например, больше всяких разных конфет люблю глазированный фундук и клюкву в сахарной пудре. Но до десерта нам ещё далеко…

Надя приподняла наполненную рюмку и просто сказала:

– С Новым годом, Инчэн! Я счастлива, что ушедший год подарил мне встречу с тобой.

Китаец тоже поднял рюмку и улыбнулся.

– С Новым годом, Надя, – произнёс он непривычно низким для себя голосом, чувствуя волнение и трепет от того, как чудесно прозвучал её смех. А затем залпом выпил всю рюмку и только после этого вспомнил – его духовная сила не сработает в случае с русской водкой, и он очень скоро опьянеет. И пока этого не случилось, следует быть осторожным, поэтому Инчэн сразу принялся за блины.

Как и говорила Надя, блины оказались очень вкусными, и Инчэн, на какое-то время прервав разговор, просто ел. Через некоторое время он всё же снова решил наполнить рюмки. Всё это время он избегал рассматривать Надю, ограничиваясь лишь тем, что смотрел в глаза и на губы, но сейчас взгляд невольно скользнул по вырезу её платья и остановился на кулоне. От него исходила странная энергия, но рассматривать его слишком долго было неприлично, и Инчэн, вновь подняв рюмку, произнёс:

– За встречу. И я счастлив, что судьба свела меня с тобой.

Рюмки тихонько ударились друг о друга с нежным звоном. После второй Надю охватил восторг. Ей хотелось уже не только петь, но и кружиться в танце по залу, свободно раскинув руки, наговорить всяких добрых слов официанту, а потом… поцеловать красавца-китайца. И только остатки самоконтроля удерживали девушку на месте. Но она ничего не могла поделать ни с жаром, разлившимся в крови, ни с покрасневшими еще сильнее щеками, ни с глазами, сверкавшими, как звезды, взгляд которых то и дело обращался на Инчэна.

Миссия, таинственная жемчужина, волшебный кулон, слегка выскользнувший из выреза платья… обо всем этом Соловушка сейчас и думать забыла. В мыслях, в сердце, в желаниях разгоряченного тела был только он… юный дракон.

***

Вот они! След долго петлял по улочкам, пока не вывел её на шумную площадь. Она затерялась среди людей и стала наблюдать. Приставучий второй дракон, видимо, приставленный следить за ней, проворонил её ещё у отеля. Дурак! Пан Чжэнь усмехнулась своим мыслям и потёрла руки от удовольствия, удачно маскируя этот жест под согревание замёрзших рук.

Имуги была осторожна, драконы знали о её присутствии, но сейчас этот влюблённый идиот не просто не чувствовал её, но и не замечал никого вокруг, кроме девушки, на которую так выразительно смотрел. О, да! Жемчужина выбрала ему пару, теперь будет ещё легче обвести его вокруг пальца. Она украдёт артефакт и доставит его отцу. Так больше никто не запретит имуги появляться в мире смертных, так больше никто не посмеет их принижать, и так они возвысятся и снова смогут бросить вызов драконам.

Пан Чжэнь следовала за парой, и когда они зашли в ресторан, выждав несколько минут, юркнула следом. Она вела себя естественно: выбрала место у окна, заказала сок. Ей не нужно было постоянно следить за ними, она чувствовала их, но всё же иногда поглядывала.

«Воркуют как голубки», – мысленно произнесла Пан Чжэнь, вложив в эту фразу всё презрение, на какое была способна.

Её взгляд прошёлся по пальцам Юань Луна, скользившим по столу, по салфетнице, по завиткам волос девушки, а затем обратился к вырезу платья. Пан Чжэнь бы отвернулась в этот момент, если бы не кулон, призрачно сверкнувший в свете здешнего освещения. Лицо её застыло в непередаваемой маске, и она поспешила отвести взгляд.

«Неужели он здесь не из-за артефакта? Или не знает, что за вещь висит у неё на шее? Но это невозможно!» – Пан Чжэнь задумчиво постучала себя по носу указательным пальцем.

Ей с детства говорили, что талисман, связанный с артефактом, это камень, который всегда должен быть у хранителя с собой. Она не могла ошибаться. Но и дракон не мог.

«Неужели он столь искусен в притворстве, что делает вид, будто бы ничего не понял? – подумала Пан Чжэнь и ухмыльнулась. – Ну и пусть играет в свою игру, а я сыграю в свою. Сегодня эта вещь станет моей. Намного быстрее, чем предполагал отец. Сегодня эта партия будет выиграна».