Читать книгу Беглец. Книга 1 - Марина Михайловна Дубровина - Страница 3

Взбешенный мужчина с шумом вдыхал прохладный ночной воздух, пытаясь обуздать охвативший его гнев. На лице возникла жуткая усмешка, больше походящая на оскал. Жажда жгла горло, словно не было выпито три кувшина терпкого вина. Удивительно что он оставался абсолютно трезв.

– Кажется, я только что познакомился с завтраком, – сообщил песчаник едва появившимся звездам. Раздраженно пожав плечами и насвистывая популярную песенку он ушел в направлении торжища.

Утро в трактире выдалось тихим и спокойным. Для служивых же оно сопровождалось головной болью и непереносимостью громких звуков. Отряд осторожно, без лишних телодвижений сползался вниз. Уже в обеденной зале они готовились к отъезду на место службы.

Старательно маскировались следы попойки. Чистились мундиры, пришивались оторванные пуговицы. Стоящие дыбом волосы старательно приглаживались костяными гребнями. Дверь, словно жалея буйные головушки, скрипела тише обычного. Даже скрипящие половицы будто старались не заглушать отданные шепотом команды. Хозяин со счастливой улыбкой подсчитывал прибыль и сварливо подгонял нерасторопную жену.

– Где Вилли и Грэм? – шепотом спрашивал командир бравой команды. В ответ все пожимали плечами и скабрезно хихикали, как только он отворачивался.

– Эта парочка ушла куда-то ночью, кэп. Просохнут и вернутся, что им станется-то? Ну, кроме того, что ехать будет неудобно, – осторожно хохотнул самый младший служака в команде и поморщился. Голова настойчиво напоминала, что так делать не стоит.

– Вот только таких фокусов мне в отряде не хватало! – рассвирепел командир. – Объявятся – шкуру сдеру! Я им напомню, для чего мужикам дана задница!

На этой фразе отряд все же расхохотался и дружно высыпал во двор. Отдохнувшие за ночь лошади уже были оседланы и терпеливо ожидали хозяев.

Две из них испуганно топтались у коновязи. Головы животных слаженно повернулись в сторону подходящего мужчины, которого вчера обсуждали пропавшие сослуживцы. При его приближении одна из них громко и тоскливо заржала, будто почуяла подкрадывающегося хищника. Вторая же попыталась сорваться с привязи и неожиданно встала на дыбы.

– Цыц, дура! – прикрикнул ближайший к ней наездник и от души стегнул хлыстом. – Прибью Грэма, как явится! Он мне еще двадцатку должен.

– Удачного пути и легкой службы, господа! – приветливо крикнул песчаник, не обращая внимания на беснующуюся лошадь. Он настолько спокойно прошел мимо, словно ее не было в природе.

– И Вам, сударь! – не остался в долгу командир. Он с трудом придерживал свою лошадь, что никак не могла успокоиться. – Да что ж такое сегодня с этими тварями?! Отряд, трогай! Отставшие весь год будут картошку чистить!

Незнакомец еще раз ослепительно улыбнулся и вошел в таверну. Трактирщик сразу же расплылся в счастливой улыбке.

– Господин Коракс, Ваш стол свободен! Желаете чего?

– Как обычно и тишины, – махнул рукой постоянный клиент, проходя к излюбленному месту отдыха. – И хватит пялиться на мой кошель. Можно подумать, что ты хочешь ради него перерезать мне горло.

– Да что Вы такое говорите?! Я мирный трактирщик в десятом поколении. Честнее меня вы не отыщете во всей Аль-Дамасарии! Кстати говоря, любезный, вы не видели случайно двух молодчиков из вчерашней компании? Отряд уже уехал вперед, а их все нет, – залебезил трактирщик.

– Найдутся, – фыркнул Коракс, садясь на скамью. По старой привычке закинул на нее ноги, устроился поудобнее. – Пить вчера надо было меньше, после них голова раскалывается. И учти, кто меня побеспокоит – познакомится с моим другом, – рука ласково провела по рукояти меча.

– Конечно-конечно, молчок! – мужик забрал задаток и скрылся за прилавком, от греха подальше.

Коракс устало прикрыл глаза и словно бы задремал, губы затронула легкая улыбка. Сны ему никогда не снились, зато приходили ярчайшие воспоминания. Только они заставляли сердце биться чаще и сильнее обычного.

На этот раз пришли грезы о доме, в котором он появился на свет. Богатая величественная крепость на скале, построенная немало столетий назад. Там, среди Черных Песков родились десятки поколений Кораксов. Поговаривали, что род их ведется от самих Древнейших.

Когда выходишь на балконы замка голова идет кругом от высоты. Дух захватывает от вида, что открывается перед смотрящим. Скалы и бурная река, шумно несущаяся вниз с обрыва. Черный песок у каменного подножия – таким был его дом, таким он его запомнил.

В то время ему было только восемнадцать лет, и он все еще был холост вопреки законам своего народа. Мать пребывала в бешенстве от этого факта и в отместку нещадно тиранила отца. Она желала найти самую выгодную партию сыну, открывающую путь к абсолютной власти. Юноша несмотря на годы становился все краше и даже не собирался дурнеть, как большинство других юнцов в гареме. Предложений женитьбы было огромное число, но все они казались правительнице недостаточно выгодными.

Очередной раз после ссоры с супругой отец поучал своего упертого отпрыска. Тот никак не желал постигать простую науку полного подчинения своей живой богине, своей госпоже.

Крики, доносящиеся из комнаты принца, заставляли стражниц испуганно вздрагивать и растерянно переглядываться.

– Я устал уже повторять, эти законы нерушимы, на них все держится! – надрывался отец, раздраженно морщась. Он хоть и был далеко не стар – ему было около тридцати четырех лет, – морщинки уже избороздили лоб.

– А я не буду выполнять этот бред! – не унимался юноша, отбрасывая ненавистные церемониальные одежды. Их услужливо доставили слуги для особого вечера и возможного обряда. – Никогда я этого не сделаю!

– Я делал, дед твой делал, и его отец исполнял свой долг! Не тебе, сопляку, решать, что нужно, а что нет! Другого пути нет и быть не может! – отцу приходилось задирать голову, чтобы смотреть в глаза сыну. Как он был похож на него в юности! – Мы хранители древней крови, и никто, кроме нас! Это величайшая честь…

– Это?! – Коракс-младший поддел указательным пальцем нечто. Церемониальная одежда не столько прикрывала наготу, сколько ее подчеркивала. – Это унизительно! Вы бы еще мне косметику выдали!

– Она на столе, – хмыкнул отец. – Не стоило позволять тебе обучаться наукам! Сидел бы в гареме, как все остальные, и радовался своей судьбе.

– Кто угодно, но не я. Ненавижу. – Юноша со стоном опустился на кровать и схватился за голову руками.

– Я понимаю тебя. Но пойми, без этого не будет ни семьи, ни страны, ни будущего. – Отец сел рядом и обнял сына за плечи.

– Не могу так, папа. И я задницу натер этими кошмарными тряпками, – горько посетовал принц.

– Это тебе еще многое позволялось. Я о такой свободе действий и не мечтал, – тяжелый вздох отца прокатился по комнате. – Самое ценное, что есть у меня, – это ты. Больше ничего нет. Ну, теплое местечко в гареме. Только потому, что у твоей матери нет других сыновей.

– Яду мне, – от души пожелал парень, на что отец смеясь потрепал его по волосам.

– Ты еще нареченную не видел. Может, не все так плохо, – ободрил его мужчина. Закончить свою мысль он не успел. Дверь с тихим скрипом отворилась, прервав на полуслове.

В дверном проеме появилась величественная женщина. Прекрасная, как лунная ночь, столь же таинственная и холодная. Боги одарили ее красотой древних эльфийских богинь. Только вот это была мертвая, бездушная красота.

За спиной посетительницы возвышалось нечто противоположное во всем. Огромное, безобразное и обладающее звериной жадностью и жестокостью существо. Эту женщину знал любой из гарема. Позабавиться с новой игрушкой и сломает безо всякой жалости.

Отец рухнул с кровати в поклоне, коснувшись пола лбом. Принц застыл на месте с раскрытым ртом. От ужаса парень потерял способность связно мыслить.

– Воспитание хромает, но все поправимо. У Вас был опыт, – даже холодный голос матери не смог вывести принца из ступора. Сиплый голос за ее спиной мерзко хихикнул. Казалось, это квакнула огромная жаба. Посетительница жадно осведомилась, насколько строптив был отец юного Корвуса. Правительница звонко рассмеялась, вопрос показался ей весьма забавным. Удар изящной туфельки пришелся по ребрам отца. Тот даже не вздрогнул, хотя каблук расссадил кожу до крови.

– Беру, – похотливо заявило чудище в женском обличье. Коракс закатил глаза и рухнул в обморок. Повезло, что все еще сидел на кровати. Его приговор только что подписали одним емким словом.

В чувство его привела вода. Белая хрупкая лилия была безжалостно выброшена из хрустальной вазы на пол и впопыхах раздавлена сандалией.

– Ну, жопа дело, Песков царевич, – высказался обычно сдержанный в эмоциях отец.

– Да я уж как-то обратил внимание. Что я такого сотворил в прошлой жизни, раз за мной явилась сама Алая Смерть?! – отплевываясь, поинтересовался принц. Его взгляд остановился на растерзанном цветке. В голову пришли не самые лучшие сравнения.

– По стене спуститься сможешь? – решительно распахнул окно супруг правительницы. Небрежно швырнул сыну невесть откуда взявшиеся штаны прислуги и застыл у окна в ожидании ответа.

– Не понял? – удивление застыло в глазах принца.

– Беги, балбес, и постарайся выжить. Мне такого шанса не представилось, а ты попробуй. – Морщинки снова прочертили лоб старшего Коракса.

– А… а ты?! Если кто узнает, что ты в этом замешан… – юноша попешно натянул грубую одежу, пока сумасшествие не покинуло отца.

– Корвус, я всю жизнь провалялся под ее башмаками. Беги, исполни нашу мечту о свободе. Да, я тоже об этом мечтал, но духу не хватило. Живи по чести, помни своих предков. Ты, возможно, сможешь изменить судьбу нашего рода. Будь мужчиной, а не рабом. Для жизни за стенами твоих знаний должно хватить, – отец обнял сына в последний раз. – Спеши, времени почти не осталось. Скоро за тобой придут. Постарайся оказаться как можно дальше.

Он подтолкнул сына к окну, и тот послушно полез в проем.

Как только Корвус исчез из вида, мужчина метнулся в другой конец комнаты. С треском рванул на себя заветную половицу. Под ней обнаружился старинный кинжал, давно ждавший своего часа.

– Настало твое время, дружок. – Рука ласково прошлась по пыльному лезвию. Фамильное оружие сверкнуло в лунном свете серебром будто только что вышло из-под умелых рук искуссного кузнеца.

Сальватораса Коракса нашли лежащим на кровати спустя пару часов. Он пронзил сердце ритуальным кинжалом. На хищном лезвии проявились слова, произнесенные когда-то самим основателем рода.

«За свободу».