Читать книгу Похождения бизнесвумен. Книга 2. Лихие 90-е - Марина Важова - Страница 11

Малые голландцы. Дежа
ДЕТСКИЙ ДОМ

Оглавление

Отлично! Денег, как и забот о них, больше нет. Дежа, получив инструкции по телефону, предлагает дальнейший сценарий. Мы посетим несколько арт-галерей, сходим в издательство одной из крупнейших газет Голландии и ещё зайдём в детский дом. С остальным понятно, но зачем нам детский дом? О, это уникальный детский дом, увидишь! Туда многие хотят попасть, но никого не пускают, а нам, гостям из России, – пожалуйста, к тому же Хопперсы… Хопперсы везде договорились.

На следующее утро стоим у дверей старинного трёхэтажного особняка под красной черепицей. Длинные, узкие окна с бликующими, мелко переплетёнными рамами, вымощенная гравием дорожка, уходящая за дом, где угадываются сад со старыми деревьями, сбросившими свою листву, которую уже убрали, обнажив изумрудный ковёр нечувствительного к лёгким морозам газона.

Я смотрю на свои белые кроссовки, которые купила перед поездкой, – на них ни одного пятнышка, хотя я их не мою и не чищу. А ведь стоит декабрь, идут дожди, вчера даже выпал лёгкий снег, который почти сразу растаял. У нас в такую пору – самая грязища: не то что обувь, одежду приходится чистить после улицы и поездок в транспорте. Тут я с удивлением припоминаю, что мы нигде не вытирали ноги, но даже на светлом ковролине не оставляли никаких следов. И сейчас, когда нам открыли дверь, и Дежа по-голландски заговорила с приятной молодой женщиной, я увидела невысокую беломраморную лестницу, а чуть позже, подымаясь по ней, украдкой оглянулась. Следов не было.

Этот феномен не давал мне покоя до самого прилёта в Россию, когда, пройдя все перипетии контролей, взмыленная и злая, я ступила на родную землю. В самую грязь! Моментально мои белые кроссовки, пережившие двухнедельное путешествие по североевропейской стране, исходившие почти сотню километров по разным дорогам: по обычному, но такому ровному асфальту; по плитам песчаника с растущими в щелях ковриками растений; по траве, мокрой после дождя; по булыжной мостовой; по узорам из разноцветных плиток, – мои белые хорошенькие кроссовки теперь решительно и безвозвратно потеряли и белый цвет, и тугую прелесть новизны – всё то, что казалось мне как бы уже свойствами самой обуви.

Этот феномен я теперь отлично понимаю. В Голландии, да и во всём цивилизованном мире, нет дорог, за которыми никто не ухаживает, нет ничего общего, но зато много государственного. Там никого не дурили темой, что всё принадлежит народу. Есть государство, а есть народ, просто люди. Каждый чем-то владеет и за это отвечает, в том числе и государство, которое имеет будь здоров какой потенциал и владеть, и управлять владениями. У нас тоже есть государство и будь здоров тоже есть, только владеть – одно, а управлять этим – совсем другая песня. Поэтому в моей богатой и могущественной державе нет ни единой возможности сохранить осенью белый цвет кроссовок…

Увлечённая мыслями о своём бесследном пребывании на голландской земле, я не сразу заметила, что попала в обычную квартиру, правда, с многодетной семьёй. Не было ни групп, разделённых по возрастам, ни воспитательниц, ни спален с рядами кроваток, ни игровых комнат, оборудованных на манер классов. Везде чем-то занимались дети разных возрастов под присмотром то «мамы», то «папы». Вот кого не было видно, так это бабушек с дедушками. Об этом я сразу спросила у заведующей детского дома, которая встретила нас на пороге небольшой комнатки с накрытым для чаепития круглым столом с клетчатой скатёркой.

– Да, у нас работает в основном молодёжь, подходящая по возрасту в «родители», но про бабушек и дедушек – это интересно, надо будет подумать, многие пенсионеры не прочь подработать, а некоторые так и не получили внуков, – заинтересовалась заведующая.

Две дамы, которые составляли нам компанию, согласно закивали, дежурно улыбаясь, – манера общения, к которой я долго не могла привыкнуть за границей и попадала подчас в неловкие ситуации, принимая знак вежливости за подлинное чувство.

Мы побродили по детскому дому, попутно хозяйка нам рассказывала о житье-бытье воспитанников. Оказалось, что только половина детей не имеет родителей, которые либо умерли, либо от них отказались. Остальные живут здесь временно: родители болеют или учатся, у одной девочки мама в тюрьме, у кого-то не хватает средств на воспитание ребёнка, и государство обязало их до лучших времён поместить чадо в детский дом.

– У нас им лучше. Питание, уход, обучение, на лето мы всех вывозим на море. У каждого отдельная спальня.

– И у самых маленьких тоже? Как же они спят одни? – удивилась я, наблюдая, как «папаша» меняет малышу ползунки.

– Есть дежурные нянечки, они живут здесь же, на третьем этаже, как и все одинокие сотрудники, не имеющие семей.

Это не детский дом, а Дом Обретших Семью. Я сказала это вслух, и лица присутствующих сразу порозовели, неподдельные на сей раз улыбки, смущённые взгляды. Одинокие люди создали этот приют, чтобы избавиться от одиночества, чтобы жить в семье. Поэтому он такой уникальный, поэтому сюда никого не пускают!

Развязываю тесёмки папки. В последний момент, перед самым отъездом, зачем-то сунула десяток цветных литографий со сказочными сюжетами. Без всякой цели руки просто взяли эти пухлые желтоватые листы с наивными яркими картинками и положили в общую папку к другим, серьёзным работам. И вот эти сказки, перелетевшие в громадной старой, обтянутой холстом, папке тысячи километров, прошедшие таможню, лежали до поры до времени бессмысленно, пока не зашла речь про детский дом. И тут сразу всё встало на свои места – вот оно!

Иногда со мной это бывает. Даже ночью просыпаюсь, хватаюсь за бумагу: записывать, записывать… Что-то делаю, просто хочу именно это делать, а почему и зачем, не знаю. А потом все становится понятным, все объясняется…

Сказочные сюжеты произвели сказочное впечатление. Дамы с улыбкой восхищения, как драгоценность, приняли из моих рук литографии, не переставая благодарить. Они тут же стали выбирать места для эстампов. Да, и названия, названия нужны! Переводчиков с русского трудно найти, а уж кто сможет разобрать рукописные подписи художников, тех и вовсе нет. Больше часа ушло на перевод названий и имён. Последний, запоминающий взгляд на семейную идиллию по сути чужих друг другу людей – и мы выходим в лёгкую морось амстердамской окраины.

Похождения бизнесвумен. Книга 2. Лихие 90-е

Подняться наверх