Читать книгу Похождения бизнесвумен. Книга 2. Лихие 90-е - Марина Важова - Страница 6

Звонки, разговоры, встречи, документы. «Большие звонки», разбирательства, обещания. Ночные телефонные переговоры, разъезды и спешка, спешка…

Устали и решили объявить коллективный отпуск. Наконец-то мы с Юркой поедем на море! Сначала летим самолётом до Симферополя, потом час-другой на автобусе – и мы в посёлке, растянувшемся по Черноморскому побережью на несколько километров. Поиск заветного домика с некой тетей Валей занял больше часа. Увы, несмотря на пароль «мы от Стасика», мест не было. Август – самый сезон, чё вы хочете!

Мы стояли под раскидистым южным деревом, и ночь подступала со всех сторон, как чернилами заливая дорогу и многочисленные халупы с путеводными окошками света – желанные койко-места. Хозяйка, увидев, что мы топчемся у забора, зычно крикнула куда-то в стрекочущую цикадами тьму: «Катька!». На крик из-за плетня вынырнула сухопарая гражданочка и шмыгая носом, повела нас пристраивать. Нам не везло. В одном месте поджидали кого-то из постоянных жильцов, в другом предлагали в беседке на полу переночевать. Мы устало тащились за нашей провожатой, боясь потерять её в темноте. Наконец всё разрешилось: хозяйка, узнав, что мы из Питера, сразу прониклась и уступила чудную веранду с отдельным входом и широкой кроватью. Впоследствии оказалось, что это лучшие хоромы, все остальные «дикари» этого подворья жили в облагороженных сараях.

Вообще та поездка была для нас в некотором роде свадебным путешествием, слегка запоздалым, зато с незабываемыми впечатлениями. Ведь стоял август девяносто первого года, Чёрное море…

Первую неделю мы просто загорали, плескались, собирали мидий, готовили из них плов, ходили смотреть на водопад. Потом, обгоревшие на солнце, валялись на веранде и ели на удивление дорогие фрукты. А 19 августа Юрка вдруг заявил: «Поехали на Форос, к правительственной даче, мы там раньше часто с палатками стояли». Тут он принялся вспоминать, как он со своей прежней семьёй и приятелями несколько сезонов отдыхал в Форосе, где они нагло располагались на берегу рядом с правительственной дачей и даже брали у охраны питьевую воду. Охотились с подводными ружьями, собирали мидий, обратно возвращались загорелые, как негры.

Юрка заностальгировал, размечтался: вынь и положь ему Форос немедленно. Решили плыть на катере, они ходили по расписанию. По дороге причалили к Никитскому ботаническому саду и провели в нём часа три, читая таблички и фотографируясь под сенью экзотических гигантов. Только выйдя из сада, заметили, что поднялся ветер. И тут мы увидели всего в миле от берега шеренгу военных кораблей. Они смотрелись очень красиво в мареве солнечной дымки, но вместе с тем как-то тревожно. Если б они плыли или держались стайками, так нет – вытянулись в одну линию носом в хвост и застыли как нарисованные. Юра предположил, что это учения, вот корабли и стоят на рейде. Правда, ему раньше не приходилось их видеть в таком большом количестве. Может, международные учения, какие-нибудь совместные военные игры?

Не отрывая глаз от эскадры, мы добрались до причала. Ветер становился всё сильнее, подгонял волну, и катера плыли только на Гурзуф. Что ж, в Форос нам, видно, сегодня попасть не судьба, поплывём на Гурзуф, а потом уж в наш посёлок. Но почему-то катера только выгружали пассажиров, а новых не брали. Объясняли штормом, хотя никаких признаков стихии пока не было. Пришлось добираться до дома на троллейбусе.

Забавно – три часа ехать по горам на обычном троллейбусе! Катится он вдоль гор, иногда заползая в тоннель, крепко держится металлическими усиками за провода, как бы натянутые между вершинами. Едем долго, темнеет, горы подступают со всех сторон, а наш троллейбус, освещённый огнями, бесстрашно пробирается к месту назначения. По дороге он собирает таких же, как мы, дикарей, и все обсуждают непонятное поведение катеров.

Только в посёлке, когда из недр прикреплённых к столбам репродукторов раздались как чертыханья: «ГКЧП, ГКЧП», мы поняли, что случилось неладное. Отовсюду поступали самые тревожные известия. Аэропорт закрыт, самолёты не летают, эскадра военных кораблей держит в осаде Горбачёва, орудия нацелены на правительственную дачу в Форосе (так вот что это было!). Юрка тут же стал строить предположения: вдруг бы мы вместо ботанического сада поехали сразу в Форос, высадились у дачи и пошли по старой памяти за водичкой… Дальнейшее развитие событий представлять не хотелось…

Целых три дня живём в неизвестности, в посёлке чуть ли не осадное положение. В столовой кормят только до полудня, потом продукты кончаются. Через местных жителей добываем еду, они переживают за нас, за наших родных, которые лишены информации – переговорный пункт закрыт. У хозяйки день и ночь включён телевизор, все постояльцы собираются там, как на сходку, смотрят бесконечные новости и обращения к народу то одних, то других, гадают, что будет дальше. Под конец начинает казаться, что мы здесь уже вечность и никогда больше не увидим свой дом.

Когда всё разом закончилось, нам уже было не до отдыха. Предстояло как-то попасть на самолёт. Наши обратные билеты были действительны, но самолётов на всех не хватало, и народ метался между кассами и залом отбытия, образуя вихревые потоки. На третий день мы всё же улетели.

У меня остался на память пакет красивой гальки, которую я, чтобы успокоиться, собирала в те дни на пляже. Я назвала их «путчевыми камнями» и всем показывала, когда речь заходила о нашем путешествии. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, то вижу их: они лежат на дне большой керамической миски – дымчатые, белые, чёрные с золотыми крапинами, мраморные и зеленоватые в коричневую полоску – и кошка Мотя пьёт исключительно из этой миски.